- Амали, тебе посыльный большую коробку принес, - Джерри кивнула на дверь.
Она вышла на звонок, раздавшийся с утра пораньше, когда они все вместе завтракали, прежде чем отправится по делам: Амали - в офис, Дамиан - в участок, а Джерри - по магазинам.
Пришлось вылезать из-за стола и тащиться в холл, где дожидался посыльный. Амали быстро расписалась на планшете, открыла коробку и чуть не выронила ее от неожиданности - в ней были цветы, много цветов. Алые розы на длинных стеблях. А сверху лежала визитка, маленький кусочек картона, не пластика, а именно картона с золотым тиснением и со словами «Прости. Фелис».
Она положила коробку на низенький столик, стоящий здесь же в холле, кивнула посыльному, что все в порядке и тот может уходить, и взяла в руки кусочек картона. В самом его центре прозрачной помадой был оставлен поцелуй - это когда помада сначала на губы наносится, а потом с губ на бумажку. Амали поднесла визитку к своему лицу, чтобы прикоснуться уже своими губами к поцелую, и замерла - от клочка картона пахнуло тем мужчиной, которого она хотела бы забыть, но не могла.
Она не ошиблась - этот запах она узнала бы из тысячи. Амали не поверила и уже специально понюхала бумажку. Все правильно, она пахла именно так, как она помнила и знала. Нет, это не может быть Фелис, ведь она его вчера только видела, но никакого запаха не почувствовала. Не хотелось об этом думать, но это кто-то из службы доставки. Она перенюхала каждую розу, их было двадцать три, по количеству ее лет, коробку. Ничего. Запах имел только этот клочок картона, а если быть точнее, то только «поцелуй».
Амали взяла в руки и коробку с розами, и визитку и пошла на кухню, где продолжали завтракать Дамиан и Джерри. У Джерри можно не спрашивать, та расстроится, запричитает, пустит слезу и с распухшим носом ничего унюхать не сможет. А вот Дамиан всяко должен услышать посторонний запах.
- Папа Дамиан, чем пахнет? - Амали протянула ему бумажку, специально перевернув вниз надписью.
- Розами и дорогой бумагой, - не задумываясь, ответил мужчина, а потом, внимательно посмотрев на нее, поинтересовался:
- Где ты взяла его? И что ты хочешь конкретно от меня услышать?
Амали опустилась на стул, тут же спрятала визитку в карман своего халата и растерянно посмотрела на Дамиана.
- Хотя, что я тебя спрашиваю, и так понятно - это принес посыльный. Верно? Это его запах?
- Нет, - Амали отчаянно замотала головой и тихо попросила:
- Мама Джерри, поставь, пожалуйста, цветы в вазу.
Дамиан видел, что у его девочки слезы заблестели на глазах. Она хоть и сильная во всех смыслах, но оставалась все той же его девочкой, сентиментальной, маленькой девочкой, которую хотелось любить и защищать.
- Ну, что ты молчишь? - мужчина поднялся со своего места и, подойдя к Амали, неловко обнял ее. А вот он мужчина, полицейский и считал, что жалость - удел слабых. Но рядом со своей дочкой, девочкой, а теперь уже и с молодой дамой сам становился слезливым, мягкотелым и сентиментальным, и даже стал дарить Джерри подарки и цветы, на что та стала подозрительно смотреть на него - с чего бы это.
- Кажется, я догадываюсь, кто тот мужчина, - проговорила Амали, скорее для себя, чем для окружающих, и всхлипнула.
- И кто он?
Джерри все же услышала ее шепот и подошла к ним, управившись с розами и, водрузив огромную хрустальную вазу с цветами на широкий подоконник - на столе им места не хватило бы.
- Мне надо еще кое-что проверить и тогда уже точно это будет известно, - Амали еще раз покачала головой, давая понять, что пока она сама не будет полностью уверена, не скажет об этом никому - истинная дочь своего отца.
И вдруг она хитро улыбнулась:
- Папа Дамиан, вот ты мужчина.
Тот согласно кивнул головой. Кто бы в этом сомневался?
Но Амали тут же потухла и не смогла задать свой вопрос - все же это слишком интимно, спрашивать если бы она переспала с тем мужчиной, считалось бы это изменой ему же или нет? Она же не сможет ему потом доказать, что знала, что он именно тот мужчина, который купил ее девственность.
Джерри подключилась к разговору, нарушив неловкое молчание:
- От него, что ли?
И кивнула на цветы.
- От него, - вздохнула Амали. - Кажется, что от него. Осталось отработать последнюю версию, и можно переходить к решительным действиям, как говорит папа Дамиан.
- Смотри, не ошибись только в своих умозаключениях, - посоветовала Джерри и пошла убирать со стола.
- Почему я не поняла этого раньше? - спросила Амали то ли сам у себя, то ли у Дамиана. Но тот понял, о чем идет речь.
И, продолжая ее обнимать, ответил, чуть помолчав:
- Обычно запах не такой сильный, и он слышен, только если вторгнуться в личное пространство, то есть близко подойти к человеку, обнять его, например, как мы со тобой сейчас. Ты можешь сказать, чем я пахну.
- Могу, - кивнула Амали. - Мускатом и миндалем.
- Джерри, скажи, чем я пахну? - окрикнул Дамиан свою супругу.
- Пóтом, - отозвалась та, не отрываясь от своего дела - она уже убрала со стола и теперь творила тесто для булочек к вечернему чаю. - Набегается за день, а потом обниматься лезет. Шучу, конечно. Если уткнуться в твою потную подмышку, когда ты приходишь со службы, то можно услышать запах миндаля, а еще муската. Мне запах твоего пота никогда не казался противным.
- Вот видишь. Но Джерри может почувствовать мой запах только тогда, когда я вспотел, и запах особенно силен. В остальное же время я пахну для него только мылом, парфюмом или пóтом. Она меня постоянно за это в ванну гонит. А ты чувствуешь мой даже самый слабый запах. Поэтому, если ты обнимешь мужчину или будешь находиться от него на расстоянии вытянутой руки, не дальше, то сможешь почувствовать его запах. В остальных же случаях нет. Для тебя и визитка чем-то пахнет. А для меня нет...
Амали, как только пришла на работу, сразу достала из архива документы семьи Далтон - они постоянно пользовались услугами их фирмы, поэтому и Фелис обратился именно сюда. Амали интересовали только счета. Конечно, в архиве могло не быть личных счетов заказчика, открытых до востребования, но чем черт не шутит...
Она просматривала и просматривала документы пятилетней давности, от мелькания цифр на экране уже рябило в глазах. Амали уже засомневалась, что правильно запомнила те цифры с пластикового чека, когда, наконец, нашла то, что искала - с основного счета была перечислена небольшая сумма на счет до востребования с похожими цифрами. Она быстро открыла документ и обомлела - счет принадлежал Борису Далтону, отцу Фелиса.
Амали не поленилась - спустилась на лифте до первого этажа, добежала до ближайшего банкомата, даже машину не стала брать. Внимательно посмотрела на цифры, высветившиеся на ее чеке. Проговаривая их про себя, чтобы не забыть и не запутаться, снова вернулась в кабинет и сравнила с теми, что были у нее на экране. Нет, тот же самый счет. Точной уверенности не было, но первые четыре цифры и последние совпадали.
- Не может быть... - прошептала Амали. - То было молодое упругое тело с маленькой родинкой в виде сердечка под пупком. Не может быть...
Она помнила Бориса Далтона, ей удалось немного поработать с ним, точнее с документами его компании. С ним лично она никогда не встречалась, но замечала его, когда тот изредка приходил в фирму по каким-либо вопросам. Знала, что о нем говорили, как об очень порядочном человеке и примерном семьянине. Не мог он быть тем мужчиной. Хотя всякое бывает...
Амали зажмурилась, пытаясь представить под маской сначала Бориса, а потом Фелиса. Нет, не Борис, скорее Фелис. Но если Фелис?
Негромкое пиканье телефона вывело Амали из задумчивости. Она нажала кнопку соединения, на экране возникло озабоченное лицо помощницы босса.
- На линии господин Далтон. У него несколько вопросов по твоему отчету. Я соединяю, - быстро протараторила та, пресекая все объяснения и ответы Амали. Если босс узнает, что клиент оказался чем-то недоволен, не поздоровится не только исполнителю, то есть Амали Хейли, но и ей достанется, как самой крайней, ну, или самой близкой к начальству.
Но на экране возникло улыбающееся лицо Фелиса.
- У тебя отдельный кабинет? - поинтересовался он, почему-то переходя на «ты», хотя вчера еще обращался к Амали исключительно на «вы».
- Да, - ответила та ему и тоже заулыбалась в ответ. Как бы это банально ни звучало, она была рада его видеть.
- Я соскучился, - прошептал Фелис одними губами.
Он был на сто процентов уверен, что секретарша аудиторской фирмы, соединившая его с Амали Хейли, все видит и слышит - работа у нее такая, как у всех помощников боссов - все видеть, слышать и записывать. Но все равно не смог удержаться, чтобы не сказать этого. Он не спал всю ночь, придумывая, как вымолить прощение за свою резкость и настойчивость у молодой женщины, которая ему понравилась до безумия. И не придумал ничего лучшего, как послать цветы со своей визиткой, на которой сначала хотел написать «Люблю», а потом передумал - слишком рано для объяснений - и просто оставил «поцелуй».
- У вас остались какие-то вопросы по моему отчету? - продолжая улыбаться, спросила Амали.
- За вашу работу, выполненную качественно и быстро, я уже перечислил деньги на счет фирмы. Но у меня осталось несколько маленьких, совершенно не существенных замечаний, которые хотелось бы устранить. Причем сегодня. Я для нашей встречи заказал столик в ресторане «Полония». В шесть я за вами заеду.
- Не стоит беспокоиться, - Амали, убрав с лица улыбку, перешла на деловой тон. - Я знаю, где находится заведение, и буду там ровно в шесть тридцать.
- Извини, давай лучше к шести. Позже там бывает довольно шумно, - попросил Фелис.
Он тоже попытался убрать улыбку с лица, только ему это не удалось.
Амали снова заулыбалась, спрятать свою улыбку у нее получилось совсем ненадолго, зато на ум вдруг пришел старый анекдот, и она вообще чуть не рассмеялась. Так и хотелось сказать и Фелису, и себе одновременно: «Съешь лимон».
- Буду ждать, - проговорил Фелис, и экран телефона погас.
Амали взглянула на часы и чуть не застонала от досады - еще только два часа. Надо срочно загрузить себя работой, иначе от ожидания вечера можно свихнуться.
Фелис откинулся на кресло и продолжил довольно улыбаться. Часть дела сделана - мисс Хейли согласилась, осталось дело за малым. А ведь могла и не согласиться, после вчерашнего, по всему видно, что принципиальная и... Упрямая. Только бы сразу не ушла, ведь Фелис заказал не просто столик в ресторане, а чилаут с удобным диваном, который в случае необходимости можно превратить в широкую кровать.
Он взглянул на часы - два часа. Есть еще время, чтобы успеть заказать подарок для Амали. И сразу стал прикидывать, что бы такое подарить ей, чтобы та приняла подарок, не отказалась. Сильно дорогое дарить нельзя - рано еще, слишком мало они знакомы друг с другом. Дешевое тоже нельзя - подумает, что Фелис скупится. Так ничего путного не придумав, Фелис решил остановиться на колечке, на скромном колечке ручной работы из нефрита в обрамлении серебряной витой нитью по краю с небольшими бриллиантиками. Он именно такое недавно заприметил у известного ювелира в салоне. У Амали на длинных пальцах не было ни одного украшения, это он запомнил почему-то, а это кольцо будет смотреться просто великолепно.
- Эдд, - сразу обратился он к помощнице, как только мысль о колечке прочно засела в его голове. - Позвоните господину Изоахеру, пусть пришлет мне кольцо, которое я совсем недавно видел у него. Он знает, о каком конкретно украшении идет речь.
Фелис не приобрел кольцо тогда, только потому, что оно ему самому было мало, даже на мизинец не налезало. Но он очень хотел его купить, так сильно понравилось ему кольцо. А подарить было некому, не было никого на сердце, чтобы сделать такой дорогой и необычный подарок. Ведь подарки надо дарить такие, какие хотел бы сам получить, и никак иначе. А теперь у него Амали есть, которую не только хотелось любить, но и баловать, и осыпать драгоценностями. И колечко обязательно подойдет на один из ее изящных пальчиков.
Он решил, что не поедет домой после работы, чтобы принять душ. В этих уютных отдельных чилаутах, один из которых он заказал, всегда есть крошечное помещение для гигиены. Он просто подъедет в ресторан пораньше, примет душ прямо там и будет почти в домашней обстановке дожидаться свою Амали.
«Пусть только не испугается, пусть только согласится остаться», - Фелис повторял эти слова, как заклинание снова и снова. Мысли о предстоящей встрече занимали его все больше и больше.
Не выдержав, он уехал в ресторан гораздо раньше, чем планировал, сразу после того, как ему доставили кольцо.
Фелис принял душ, разложил диван, разделся, потом снова оделся, нервно походил по небольшому помещению. Все не то. Не надо торопить события. Как бы сильно ему ни хотелось Амали, все же пугать своей поспешностью ее не стоит. Он снова собрал диван и уселся на самом краю его, где стоял низенький столик с закусками и напитками. Немного подумал о том, чего еще не хватает, Фелис включил тихую медленную музыку, соответствующую моменту, приглушил свет, задернул шторы, создав неповторимую обстановку, настраивающую сразу на романтический лад.
«Свечей не хватает», - воздохнул он и отошел к окну...
Амали не опоздала, она никогда никуда не опаздывала, пришла в ресторан ровно в шесть. Администратор проводил ее к чилауту, многозначительно на нее глянул и негромко постучался. На ответ «войдите» он открыл своим ключом дверь и легонько подтолкнул девушку внутрь, сам же заходить не стал, не положено, когда хотя бы один из гостей находится уже внутри. Амали растеряно остановилась на пороге.
Воспоминания волной накрыли ее. Правда, сейчас на ней не было маски, и на мужчине, стоявшем у окна, занавешенного плотными портьерами, ее тоже не было. Первым порывом Амали было развернуться и уйти. Но только боязнь, что Фелис больше не позовет, остановила ее, хотя она уже испуганно и за ручку двери схватилась. Раз решила идти до конца, надо пройти свой путь до конца. В ней боролись два чувства - чувство желания быть с этим мужчиной и чувство обиды. А вдруг это, действительно, Фелис был тогда с ней пять лет назад? Не хотелось в это верить. Амали закрыла глаза, досчитала до десяти и решила, что она пройдет этот путь, как бы горько потом ни было в самом его конце.
Затем она кивнула, здороваясь, уверенно пересекла комнату и уселась на краешке дивана рядом со столиком, где до ее прихода пытался сидеть Фелис. А тот продолжал стоять у окна, улыбаясь и рассматривая Амали. Но потом, не выдержав, приблизился к ней и наклонился к ее губам. Амали улыбнулась, верхняя губа чуть приподнялась, обнажая полоску ровных жемчужно-белых зубов, приглашая к поцелую...
Теперь она даже не сомневалась, что тогда с ней был Фелис. Запах, который она помнил все эти годы, проникал в сознание, заставлял любить, подчиняться этому мужчине. Сначала появилась мысль, что отец и сын Далтоны могут иметь идентичный запах, но она сразу затолкала ее на задворки сознания. Это был тот мужчина, а не другой...
- Ты не хочешь принять душ? - с придыханием поинтересовался Фелис, прерывая поцелуй и переводя дыхание. Он неспроста отправлял Амали в душ. Сейчас от нее исходил запах изысканных духов, Фелис кроме них, ничего не чувствовал, а хотелось ощутить запах самой Амали, чтобы уже никогда не забывать. Может, ее запах позволит ему забыть тот, который мерещился на каждом углу, казалось, исходил от любой девушки, оказавшейся рядом, напоминал, будоражил воспоминания.
- Чуть позже, - прошептала она, начав расстегивать пуговицу за пуговицей на рубашке Фелиса.
- Мне сесть? Лечь?
- Лечь, - ответила Амали и встала с дивана, позволяя мужчине разложить его и кинуть в изголовье подушки.