— Какой же ты… неожиданный, Юнечка. Не надо ей звонить. Она знает, что всё будет хорошо.
Юнька как-то сразу ей поверил. Бориса Ларисовна всегда правду говорила.
Учительница поднялась и подтолкнула Юньку к выходу:
— Иди, мой хороший, мне надо кабинет проветрить.
Юньке ещё о многом хотелось её спросить, но он не осмелился. Сел в коридоре на диванчик и стал стихотворение учить — вчера совсем про него забыл. Только-только времени хватило, пока ребята не пришли.
На уроке Бориса Ларисовна Юньку первым спросила. И похвалила, когда хорошо рассказал. Вот как здорово, что пришёл рано!
Юнька так смайлику радовался, что не заметил, как уроки прошли. Он уже домой собирался, когда Бориса Ларисовна сказала:
— Лутиков, сбегай, пожалуйста, в кабинет музыки, попроси, чтобы Вера Васильевна наш журнал принесла.
Юнька понёсся.
Вера Васильевна в зале была, номер на концерт готовила. Второклассники петь перестали и на Лутикова уставились. Юнька просьбу Борисы Ларисовны передал и хотел уже назад бежать, но Вера Васильевна сказала:
— Я сейчас никак не могу принести журнал, у меня репетиция. Давай-ка я с тобой его передам. Только неси аккуратно, не урони. Это всё же ваш главный документ.
Лутиков даже покраснел от такой чести. Бориса Ларисовна никогда им журнал не давала — всегда носила сама.
Назад Лутиков не бежал, а шёл. А у окна и вовсе остановился: навстречу повалили толпой старшеклассники — а вдруг собьют? Пока он их пережидал, попробовал надпись на обложке журнала прочитать. Слово «журнал» понял, а ещё «1 А». Ну, это легко. А потом тако-о-ое словечко было написано! Юнька за него три раза принимался. Получались какие-то «му-ни» и «ци-па», а дальше Лутиков начало забывал и читал заново. Наконец сдался и сунул журнал под мышку. Интересно, это на всех классных журналах такая ерунда про «муни» и «цыпу» написана?
Тут Лутиков пришёл в себя. В коридоре было пусто. Старшеклассники давно прошли. Юнька похолодел. Вспомнил, что Бориса Ларисовна журнал ждёт, и побежал бегом. И, как назло, споткнулся на лестнице. Юнька едва не заплакал, когда журнал шлёпнулся на пол и из него посыпались бумажки. Он принялся их торопливо собирать. Тут были медицинские справки, расписание уроков, закладка для книг и маленький календарик. Одна бумажка отлетела далеко, Юнька спустился за ней на две ступеньки, потянулся — и замер от неожиданности. Это была записка! Через уголок сложенного вчетверо листка проходил цветной хвостик, сплетённый из ниток. Это что же, теперь Борисе Ларисовне феи письмо подложили?
Он и не думал, что так проголодался.
Когда пять минут спустя прозвенел звонок и в класс вошли ребята, Лутиков уже успел не только дожевать бутерброд, но и вытереть грязную полосу на своём столе влажной губкой.
Он немного успокоился. Жаль, конечно, что ребята на него обиделись. Но ведь он всё равно не может им сказать правду. Значит, придётся подождать, пока они его простят.
Однако неприятности на сегодня ещё не кончились.
После школы Лутиков достал из раздевалки свой пакет и снова отправился в парк. Обиженные Лёвка с Джамиком ушли вместе. Лутиков проводил их тоскливым взглядом. Эх, если бы друзья могли ему помочь! Вместе они бы столько не возились.
Он облазил кусты, проверил все дорожки, безнадёжно измазал новую куртку и уже собрался идти домой, когда вспомнил про беседку. Юнька направился туда бодрым шагом, но тут из-за поворота навстречу ему вышла школьная гардеробщица, Марь Ванна. Наверное, вторая смена закончилась, и она с работы шла. Лутиков застыл на месте. Может, не узнает? Хотя надежды на это не было никакой. Марь Ванна, или баба Маша, как называли её старшеклассники, знала в лицо и по имени каждого ученика в школе. Вот и сейчас она увидела Юньку и всплеснула руками.