Двойственность сознания больше не пугала девушку. Неожиданно она осознала — почти каждый человек носит тайну собственной второй половинки.
«Как все надоело, — листала она блокнот, — Найдется ли хоть кто-то кроме родителей, чтобы стать, наконец, самой собой».
02 звонить Ирэн не стала, а остальные телефоны оказались дежурной частью райотдела.
— Вы приезжайте и по месту сориентируемся, — торопливо ответил приятный голос с другой стороны, — Времени нет. Мне группу на выезд отправлять надо.
Ирэн повезло: оперативник, что дежурил в день задержания малолетних карманников, оказался на месте.
— Их в спецшколу отвезли, — налил он девушке чаю, — Там режим не как в детском доме — не сбежишь, а что они у вас там натворили?
— Торшер разбили в салоне, — размешивала сахар девушка, — Хочу переговорить с ними, может, выяснится что, а то платить как-то неохота…
— Дорогой?
— Сорок пять тысяч.
— Ого, — откинулся на спинку казенного стула оперативник, — А что за салон?
— Аврора, — отхлебнула чаю девушка.
Паренек, сидящий от нее через стол — нравился. Было в нем неделанное участие. Приятная внешность, теплый голос, участие. Рядом с ним не хотелось ничего сочинять, а появлялось только искреннее желание поделиться чем-нибудь наболевшим.
— Странные они, — заговорил оперативник после секундного молчания, — Дикие какие-то. Фамилии собственной не знают. Безродными назвались, хотя сами более-менее ухоженные. Одеты забавно. Мальчишка в сапожках яловых — кто сейчас такой размер выпускает?
— Они в магазине картуз оставили, — потащила из пакета странную находку Ирэн.
— Ну, я и говорю, — ухватил фуражечку парень, — Никогда такого не видел. Те, кто их ловил, самое интересное себе оставили.
— ?? — обратилась в слух Ирэн.
— Пацан сумочку резал заточенной царской монетой. Серебрянной. Будто канцелярских ножей сейчас мало…
Просидели почти час. Девушка чувствовала — она парню нравится, и когда настало время уходить — уходить не хотелось.
— Вы сегодня сломали мои стереотипы насчет милиции, — сказала она ему на прощание, — По-моему, вы хороший человек. Со спецшколой созвонились, на меня время потратили.
— Профессиональное, — отмахнулся тот, — В лагерях оперативников кумовьями не просто так называют. С человеком разговаривать надо как с родней — будешь важничать, ничего не узнаешь. Я же потомственный оперативник. Прадед еще в царской охранке служил. Ну а потом мы же с вами договорились: побеседуете с ребятами, а что интересного нароете — поделитесь.
* * *
Город жил своей жизнью.
Неспешно катили емкие тела автобусы с трамваями, выпуская-запуская разнокалиберную человеческую массу, спешащую по каким-то своим делам.
«Даже через несколько лет многое уже не будет иметь значения, — рассуждала Ирэн, — вышагивая от остановки к серому зданию спецшколы, возвышающейся за хрущевками, — К чему такая суета?»
Ее не слышали. Человечество, как и во все времена занималось перетаскиванием ненужного с места на место, оставляя за бортом истину.
Ирэн снова ощутила себя на необитаемом острове, напичканном бездушными машинами, похожими на людей.
«За последнюю неделю единственный живой человек, — вспоминала она оперативника, — Да и у того вся человечность — профессиональная».
Хотелось плакать, но именно в такие минуты Ирэн обретала второе дыхание.
— Мы из райотдела вам звонили, — набрала она номер с розового листочка из милицейского кабинета, — По поводу детей. Да. Подъехала. У ворот стою.
Режим учреждения был заметен сразу. Высокий забор, колючая проволока. Решетки на окнах. Ворота-дверь. Равнодушная кнопка домофона.
Брякнул замок.
— Паспорт, — клацнула золотыми зубами коренастая женщина в камуфляже.
«Хорошо в милиции предупредили», — радовалась Ирэн, теряясь перед жестким взглядом тетки и чувствуя себя декабристкой на пороге тюрьмы.
Процедура внешнего осмотра закончилась быстро.
— Запрещенное несете что? — отрабатывала хлеб охранница, явно наслаждаясь властью над симпатичной девушкой, — Сигареты? Деньги?
Зубы у нее и на самом деле в разговоре пощелкивали, придавая общей картинке странный окрас.
Наконец она пропустила Ирэн во двор, где ее подхватил паренек в гражданском.
— Напугались? — заглянул ей в глаза тот, — Привыкайте.
Только тут девушка вспомнила, что ее представили из райотдела как стажера-инспектора по делам несовершеннолетних, проходящую практику.
— Задержанных разместили отдельно? — вошла она в роль.
— Конечно, — почему-то обрадовался переменам мужчина, — Ваши же у нас размещены временно, а вы что первый раз в таком учреждении?
— Да.
— Заметно. Привыкайте. Здесь слабостей показывать не стоит. Я вот когда воспитателем сюда пришел, тоже сначала никак перестроиться не мог, а потом ничего — привык. Такие же дети, только с трудной судьбой… Кто-то из них даже человеческой пищи здесь впервые попробовал…
Говорить больше не хотелось.
Клацали двери.
— Вы оперативником не работали? — разрядила молчание Ирэн.
— Заметно? — повернулся мужчина.
— Вам хочется доверять, — вспомнила историю парня из райотдела Ирэн, — Вы как родственник…
— Точно. Кум. — повторил слова милиционера мужчина, — На малолетке работал. За побег уволили.
— За побег?
— Невольно поспособствовал. Расслабился. Развели меня детишки.
— Детишки?
— Здесь такие психологи встречаются — никому не снилось. Они же битые все. С грамотешкой проблема, а по житейской части — полный вперед. Сто очков любому взрослому из-за забора пропишут.
— Из-за забора?
— Ну, из нормальной жизни.
Больше ничего интересного не было. Двери. Коридоры. Редкие воспитанники в темной одежде, с интересом рассматривающие новое лицо странно-недетскими глазами.
«Битые, — рассуждала Ирэн, — Вот и еще люди, живущие вне привычного мира».
Девушка неожиданно поняла: она когда-то очень давно провела линию между собственным сознанием и действительностью, не желая смешивать себя с этой суетой. Может поэтому в школе она не примыкала ни к каким группкам сверстников, да и в любом коллективе всегда держалась особняком.
Даже собственник Игорь сразу выделил эту черту, назначив директором молодую, грамотную и чуждую панибратству девушку.
— Пришли, — распахнул мужчина одну из одинаковых дверей коридора, — Осваивайтесь. Сейчас приведу.
— Постойте, — остановила его на пороге Ирэн, — Давайте-ка их по одному, и сначала девочку.
* * *
Разговор толком не получался. Маленькое конопатое, веснушчатое существо мило ютилось на краешке огромного казенного стула и, упрямо шмыгая носом, молчало.
Ободранные ноги в красных сандалетах, красное в белый горох платье и вполне современная кофточка розового цвета.
С конфетами и фруктами девчонка расправилась быстро, причем сначала съела ровно половину, а на вопрос, почему больше не ест, только вздохнула и произнесла:
— Антохе унесу.
На сегодня это оказались единственные ее слова. Узнав, что для него тоже кое-что есть, пигалица сразу набила остатками рот и сыто жмурилась, прожевывая добычу.
Несколько раз ей хотелось что-то сказать, но, глянув искоса на хозяина кабинета, девчонка, назвавшаяся Ефейкой, рта не открывала.
Ирэн была в отчаянии. Продуманный план срывался. Прошел почти час, а дело не сдвинулось ни на йоту. Девочка явно хотела поговорить, но присутствие мужчины чем-то мешало.
«Не просить же его уйти, — паниковала Ирэн, — Если девчонка такой твердый орешек, чего ожидать от мальчишки?»
Неожиданно зазвонил стоящий на столе карболитовый телефон со множеством белых кнопок.
— Да, — снял трубку мужчина, — Сейчас. Через две минуты приду.
— Я закрою вас, — наклонился он к Ирэн, — Минут на пятнадцать-двадцать. Пробуйте без меня…
Как только в замке провернулся ключ, девчонка сползла со стула и, подбежав в Ирэн, ткнулась лицом ей в колени.
— Забери нас отсюда! — пискнула она, — Забери! Не могу в приюте.
Ирэн растерялась и с трудом выдавила из себя:
— А где ваши родители?
— Мамка умерла, — ухватила Ирэн за руки девчонка, — От глотошной. В прошлом годе, а дядя Сеня нас сразу на улицу и погнал.
— А где сейчас живете?
— У Хитрована. Ему же и хабар таскаем.
— Хабар?
— Ну что украли…
— А Хитрован где живет?
Название улицы ничего не сказало Ирэн, а только повеяло от него еще раз чем-то старорежимным.
— Забери нас, — продолжала девчонка, — Мы воровать для тебя будем, не пожалеешь!
— Послушай, Ефейка, — усадила ее к себе на колени Ирэн, — Так же нельзя, а как же школа?
— Школа не про нас, — шмыгнула носом девчонка, — Школа антиллигентам, — с трудом выговорила она тяжелое слово, — Нас тетка Люба грамоте учила. Слушай, — повернулась она к Ирэн, — А пошто вы пишете неправильно. Ну, без ятей?
— То есть? — отстранилась девушка.
— Ну, мы когда по городу ходили, я вывески читала — там все не по-нашему.
Неожиданная мысль пронзила Ирэн.
— Послушай, Ефея, — заглянула она в глаза девочке, — А сколько тебе лет?
— Десять.
— А тебя спрашивали, когда ты родилась?
— Спрашивали, а я же не говорила ни с кем.
— Антон тоже молчит?
— Антоха? Конечно! Нас бей-не бей — ничего не узнаешь, — гордо проговорила девчонка, — Вон городовой за Хитрована розгами пытал — ниче ж не добился, — и она задрала подол платья, оголив розовые полоски заживающей кожи.
«Городовой, розги», — собирала мысли Ирэн, готовясь задать ключевой вопрос, — Послушай, а какой сейчас, по-твоему, год?
— Третий, — не задумываясь, ответила девчонка.
— ??
— Ну, девятьсот третий, я же в девяносто третьем родилась, так нынче в аккурат десять и будет в июле.
* * *
Договорили с Ефейкой быстро: ни с кем, ни о чем не общаться да рассказать Антохе о встрече, чтобы доверял, когда Ирэн придет в следующий раз.
— Не оставляй нас, — обняла ее на прощанье девчонка и неловко уткнулась губами в щеку, — Забери к себе, ладно?
Странное чувство овладело девушкой.
Как осталась одна, попыталась собрать воедино разрозненную картинку, но мировоззрение, привычное к трехмерности пространства, никак не соглашалось принять появление в городе двадцать первого века детей-уроженцев из девятнадцатого.
«Что происходит? — спрашивала себя девушка, — Откуда они взялись?»
Спросить не успела, появился «воспет», так назвала воспитателя Ефейка, и девчонка привычно замкнулась.
— Получилось? — интересовался мужчина.
— Надо с мальчиком разговаривать, — ответила Ирэн, — По-моему, она немного не в себе.
— Хитрит, — улыбнулся мужчина, — В дочки не набивалась? Забери меня или еще что?
Ирэн вздрогнула.
— Было, — оценил молчание бывший оперативник, — Вот и вы попались. Привыкайте.
«Что делать, что делать? — стучался в голове у девушки единственный вопрос, — Что же теперь делать?»
Ситуация принимала неожиданный оборот. Невзирая на верное замечание воспитателя спецшколы о возможной провокации на жалость, никак не шли из головы какой-то городовой, зажившие следы от розог и странная уверенность девочки в невозможной дате рождения.
Но ведь она не врала! Ирэн чувствовала это на самом тонком уровне, а потом еще ситуация с ятями и правописанием.
Минуты откровенности с девочкой стали сейчас для молодой женщины неразрешимой загадкой.
«В школе с мальчишкой говорить не получится, — понимала она, — Как же быть?»
Решение неожиданно пришло само — зазвонил сотовый.
Это оказался потомственный оперативник из райотдела.
— Поговорили?
— Конечно, спасибо большое.
— Интересное есть что?
— Скорее, непонятное, — сама не зная почему, решилась на откровенность Ирэн.
Странное дело, когда некому довериться.
«Вместе кашу заварили, — решилась девушка, — Вместе и разбираться будем».
Оперативник Петр, невзирая на откровения о профессиональной благожелательности, не вызвал у нее негативных эмоций и сейчас. Тем более авантюра с девушкой-стажером прошла как нельзя лучше.
— Вывозить в райотдел их надо, — переварил он, после минутного молчания, сказанное девушкой, — Мотивация проста — будем примерять на причастность к другим кражам. Тем более они все равно за нами пока числятся.
Ирэн приятно порадовало, что парень не стал умничать или заглядывать в глаза в поиске признаков помешательства, а принял все как есть.
— А чему удивляться? — улыбался он, — Удивительное рядом! В нашей работе мистики хватает — с россиянами же работаем. Бывало, и материалы про инопланетян на полном серьезе расследовали. У нас же, если заявитель официально дураком не признан, любые заявления на карандаш. Какой она, говорите, год рождения называла?
Договорились созвониться после, как Петр согласует дату вывоза детей в райотдел, но Ирэн чувствовала — сегодняшний день не закончен.
Время поворачивало на вечернюю отметку, когда ее набрала один из менеджеров «Авроры».
— Пропал! — кричала она, и чувствовалось что девушка на грани срыва, — Пропал! Человек пропал!
Оказалось, десять минут назад в магазин зашел покупатель и стал прогуливаться по залам. Охранник сидел, как положено, на входе, а девушка, получив отказ на предложение рассказать где-что, тихонько сопровождала клиента.
Спустя некоторое время тот оказался в тупиковом зале со спальными гарнитурами, и менеждер отвлеклась. Буквально через минуту она пошла следом за странным покупателем и не обнаружила того в зале.
— Может, он просто вышел мимо тебя? — сомневалась Ирэн.
— Ни я, ни охранник не видели…
— А почему странный? Короче я приеду сейчас.
Лица менеджеров и охранника ей не понравились — были они какие-то напуганные что ли, а может озадаченные?
— Рассказывайте, — бахнулась в директорское кресло Ирэн.
Оказывается, покупатель насторожил работников магазина, как внешне, так и манерами.
— Я сначала не поняла, что не так, — грызла простенькую шариковую ручку Люся, — а когда уже за ним шла — сообразила: одет он — будто из вестерна вышел.
— А усы, — вмешался в разговор охранник, — Таких сейчас не носят… и трость, он же не хромал…
Неожиданная мысль пронзила Ирэн, и она потащила из рабочего стола подшивку «Невы», которую так и не вернула в музей.
— Смотрите, — открыла она закладку на странице с заметкой о дореволюционной «Авроре», — Такие усы?
— Ирочка, так это ж он, — ахнула Люся и ткнула в фотографию купца Антоновского.
— Кто?
— Ну, этот, который пропал…
— Точно, — подтвердил охранник, — Его усы.
* * *
Дождь пыхтел за окном закипающим чайником.
Ночь вступила в свои права, и шел уже третий час, а Ирэн никак не давалось уснуть.
Появление купца Антоновского в магазине не входило ни в какие рамки.
«Итак, — рассуждала девушка, — Странности начались с переименованием магазина из «Красного» в «Аврору». Что это?»
Разум отвечать отказывался. Самым странным было то, что и поделиться было не с кем, разве что с оперативником из райотдела Петром.
«Когда удастся вывезти детей на беседу, пока неясно, — глянула на часы девушка, — Без пяти три! Мама родная!»
Сон не шел.
Уходя из магазина, Ирэн настрого запретила менеджеру с охранником кому-либо рассказывать о странном происшествии, но если вдруг появится еще кто в магазине — сразу звонить ей.
Девушка чувствовала — сны могут обрести реальность.
«Взглянуть бы одним глазком на ту жизнь, — наконец засыпала она, — Одним только глазком…»
Утро встретило Ирэн приветливо и радостно стучало по стеклу яркими лучиками.
За окном шумел проснувшийся город, затягивая постепенно в артерии все новых муравьев-человечков.