«Ни макияжа, не одежды», — глянула на себя Ирэн в зеркало ванной, — Мама! — крикнула она, — Мы до квартиры не успеем съездить?
Людмила Михайловна на такое предложение сначала вытаращила глаза, а потом отрезала, мол, пускай смотрят как есть! Сапоги со штанами можно, конечно, не надевать, а остальное сойдет.
— Возьмешь мой халат, и хватит! — рубанула она ладонью воздух, — Будем мы сейчас разъезжать, может, тебе еще сма салон?
— Спа-салон, — поправила ее Ирэн и пожалела.
Мамуля уже освоилась, и девушка на полном серьезе за нее теперь переживала.
— Ты значит, ничего не помнишь, — грохотала та, — А вот в порядок себя собралась приводить. Не выйдет! Какая пришла, такой пусть и смотрят. Все!
Время шло.
Прибранная квартира сверкала. Ирэн откопала в своей детской коробку с первыми тенями-помадами и все-таки хоть как-то привела себя в порядок, невзирая на ворчание матери.
Наконец забренчал домофон.
— Они, — крикнула из коридора Людмила Михайловна.
Голос ее звучал деловито и покровительственно. Чувствовалось — родительница к встрече готова.
«Представляю, как она всех за это время достала», — с легким сочувствием к правоохранителям прибросила Ирэн.
Хлопок двери. Голоса.
В комнату зашла девушка с папкой в погонах старшего лейтенанта. Мама сейчас улыбалась в коридоре еще кому-то.
— Проходите-проходите, — улыбалась она, — Проходите, Петр Алексеевич.
Неожиданно неясное предчувствие начала новых событий охватило Ирэн.
Самое начало истории разом увязалось с нынешней ситуацией, потому что в комнату с дружеской улыбкой зашел ее давний знакомец по райотделу оперативник Петр собственной персоной.
* * *
Вопросы-ответы с девушкой оперативником закончились быстро.
Петр, которого мама называла Петром Алексеевичем, показал Ирэн знаком, мол, знакомства нашего не выдаем, и она поняла — начинается какой-то второй виток странного водоворота событий.
Позиция «ничего не помню» всех устроила.
Как поняла Ирэн из обрывочных фраз милиционеров, допрос — это простая формальность лишь для закрытия розыскного дела.
Людмила Михайловна, правда, еще пыталась вручить оперативникам одежду, в которой явилась Ирэн. Те недоуменно переглянулись, и Петр Алексеевич ответил, мол, дело теперь прекращено. Возможно, конечно, рассмотреть этот все в частном порядке, но вопрос скорее не милицейский, а врачебный.
— Давайте так, Людмила Михайловна, — подытожил он, — Вы сейчас все запакуете в полиэтилен, а после обследования мне позвоните. Тогда, если будет что интересное, мы какие-нибудь экспертизы назначим. Пока же, с чем мы имеем дело — неясно, — Родительница просветлела, а оперативник украдкой моргнул Ирэн, мол, вот как надо дилетантов успокаивать, — Да, — улыбался Петр, — Мне бы еще с глазу на глаз с Ириной переговорить…
Мама сразу пошла на кухню хлопотать с чаем.
Девушка-розыскник собрала материалы и, сославшись на неотложные дела, вышла из квартиры.
Петр вместе с Ирэн пошли в ее комнату.
Молчали, наверное, с минуту, а потом девушка подняла глаза, посмотрела на оперативника и молча покачала головой, мол, вот так вот получилось-вышло…
— Да, не ожидал я вашего возвращения, честно сказать, — вглядывался в глаза Ирэн Петр, — У Ефейки в гостях побывали? — улыбался он.
— Побывала, — одними губами шепнула девушка, — Так побывала, что еле обратно вырвалась.
— Ну и как там? — не отрывал взгляда от ее лица оперативник, — Все-таки почти четыре месяца вас не было. Я вот даже повышение заработал.
Оказалось, теперь он занимает должность заместителя начальника уголовного розыска отдела милиции, на территории которого находилась «Аврора».
— Я ведь когда в магазин приехал, сразу понял, что случилось. — рассказывал сыщик дальше, — Никак не ожидал, что вы с детишками в кладовку попадете. Как все вышло-то?
Ирэн полностью всего сейчас рассказывать не стала, и история ее в основном касалась того, что происходило на той стороне. Тему-технологию переход через кладовку-чулан, историю про оружие и деньги с документами она тоже опустила.
Рассказывала — не подавала виду, а сама изучала реакции Петра, но ничего тревожного не заметила.
Рассказала о ворах, вызвав у оперативника кучу замечаний. Следом поведала про жизненный уклад и отсутствие элементарно-необходимого и перешла к задержанию царской охранкой.
В той части, когда появился Зубатов, Петр сильно оживился.
— Зубатов? — открыл он рот, — Сергей Васильевич?
— Сам. — Подтвердила девушка.
— Так он же легенда сыска! — взволнованно откинулся на спинку стула оперативник, — После него трехтомник остался по нашей работе тех лет. Я его в хабаровской библиотеке на учебе читал. Сов-секретная книга! Ну и как он вам? Что за человек?
— Фанатик, — недовольно глянула на парня Ирэн, — Прямо как все вы!
Разговор прервала мама, властно утащив их из комнаты на чай.
— Хватит болтать! — выдала она приговор и за столом тонко поинтересовалась, женат Петр Алексеевич или нет.
Согласилась с его рекомендациями, мол, сначала больница, обследование, а потом все остальное.
— Вы как определитесь, куда устроитесь, позвоните, — подал он визитку, — Нам с Ириной Леонидовной договорить надо. Может, и вспомнит чего.
Просидели недолго, и на второй стакан чая Петр не остался.
— До свидания, — моргнул он заговорщицки Ирэн, — Вспоминайте и, если что будет, звоните, а я в больнице вас обязательно навещу.
Все.
Неожиданно появившийся, старый знакомый Ирэн лишь «мелькнул» на горизонте не хуже иного метеорита.
Девушка понимала, что он хоть какой-то союзник и с надеждой теперь вспоминала самое начало истории, когда они вместе с сыщиком еще только делали первые шаги, пытаясь понять происходящее.
«Навестит в больнице, — твердо сказала она себе, машинально кивая матери, планирующей завтрашний день. — Будет хоть у кого помощи попросить, если что, — Спрятала она в карман халата визитку с надписью «Заместитель начальника уголовного розыска Маевский Петр Алексеевич».
Следующий день обещал быть насыщенным. Мама договорилась с врачами из областной неврологии, и после обеда их ждали.
Остаток этого дня и начало следующего было посвящено сборам.
— Ночью отец из командировки возвращается, — заботилась Людмила Михайловна, — Как ему-то говорить про тебя? Ну, ничего, — успокаивала себя она, — Вернулась — не пропала. Ты хоть отца-то помнишь? — испытующе глядела она на Ирэн.
— Предположим антеградную-регрессирующую или частичную амнезию, — осматривала Ирэн женщина невролог. — Реакции хорошие. Функциональных расстройств нет. Пока анализы, то да сё, и будем пробовать оживить воспоминания. Вы на сеансах гипноза бывали? — спросила она девушку.
— Ни разу, — смешалась та. Про гипноз она как-то не думала, и вопрос врача застал ее врасплох, оживляя переживания о возможной расшифровке. — «Нужен мне этот гипноз», — представила девушка картинку и лица врачей, слушающих рассказы о ее приключениях на сеансе.
— Значит, не знаете, подвержены или нет, — сделала пометку в истории болезни врач. — Вести вас буду я. Зовут меня Альбина Анатольевна. Я оставлю вам свой телефон для короткой связи. Ближайшую неделю будем готовиться, а после приедет из-за рубежа наше светило гипноза, — улыбнулась она, — Так что будем считать, нам всем повезло. Он там мог бы и на год задержаться…
Восторг Людмилы Михайловны был неподдельным, как и внутренняя паника Ирэн.
«Я неподвержена гипнозу, — упрямо твердила она про себя, — Неподвержена. Неподвержена…»
Говори — не говори, а девушка понимала: теперь это лишь вопрос времени. Строгая габаритная санитарка увела ее за собой чуть не за руку.
В дверях Ирэн обернулась. Мама что-то живо обсуждала с врачом, но, поймав краешком глаза взгляд дочери, махнула рукой.
— Иди-иди, дорогая, я завтра у тебя буду. Что надумаешь, звони, принесу. Папу я сегодня подготовлю, так что не переживай.
«Спокойно, — сказала себе девушка, — это всего лишь неврология, и переживать тут не о чем — не сумасшедший же дом…»
Однако нервные расстройства есть нервные расстройства, и соседи по отделению безобидными не оказались.
— Вы не любите поле чудес? — подскочила к девушке с порога сухопарая тетка с диким взглядом в цветастом халате и черными как смоль волосами, — Нет? — Ирэн решила не обращать на нее внимания, как и санитарка, и шла, подражая той, с каменным лицом мимо, — Не любите? А я только ее и смотрю, это такая передача, такая передача, такая передача, — частила пациентка за спиной у Ирэн, — Такая передача, такая передача, такая передача, такая передача…
— Семеновна, — крикнула не оборачиваясь сопровождающая, — Проверь, пила ли третья палата вечерние таблетки, а то ее несет что-то … — Вы не пугайтесь, милочка, — повернулась она к девушке, — Здесь хоть и не дом скорби, но все-таки неврология. Соседка у вас будет хорошая и без закидонов. От алкоголизма лечится. Пару раз в году у нас лежит — думаю, подружитесь.
Моложавая женщина на соседей койке на самом деле оказалась приятной и располагающей.
— Варвара, — представилась она, когда Ирэн поздоровалась и назвалась.
С вопросами не лезла, а только с легким удивлением посмотрела на ее стрижку, спросила, курит ли она и хочет ли есть.
— Смотрите, — предупредила соседка, когда девушка отказалась, — В этом году кормят плохо. Если за ужином не наедитесь, не стесняйтесь. Мне столько родные всего тащат, что некуда девать. Я даже иногда мужу отдаю, что уж совсем лишнее…
«Мужу, — с легкой завистью рассматривала потолок Ирэн, пытаясь найти в трещинках свой остров, — Родные. Все переживают, а тот, кого люблю я, сейчас так далеко, что не поверит никто, — После таких мыслей девушке стало совсем уже грустно, — Соберись, тряпка! — повернулась она к стене и неожиданно заметила в углу за небольшой паутинкой из пыли что-то похожее на свою детскую игру. — Вот он, остров. — Успокоилась, наконец, Ирэн, — Мой остров», — закрыла глаза она.
В мелькающих перед глазами цветовых пятнах сначала не было никакого порядка, а потом неожиданно прорезались Ефейка с Антохой. Они помогали девушке делать сдобные булочки с сахаром. Раскатывали лепешки, мазали их растопленным маслом, сыпали сахаром и выкручивали из них фигурки, какие в голову взбредут.
«Дома», — наконец-то успокоилась Ирэн, понимая абсурдность своего состояния, но ничего поделать с собой не могла и, свернувшись клубочком, летела в своих видениях навстречу новой неизвестности…
* * *
Неделя подготовки к встрече со светилом гипноза пролетела быстро.
Девушка, как могла, «старалась» внутренне «оттягивать» время, но оно неумолимо приближалось к роковой отметке.
Соседка по палате оказалась женщиной не надоедливой и все больше читала.
Ирэн сначала ухватила у нее предложенную книжку, а потом, уловив, что время пошло еще быстрее, дочитывать не стала.
Оказалось, что ей, как и части спокойных пациентов, даже можно выходить на улицу в определенное время, что она с удовольствием и делала.
Впервые в жизни нашла интерес в посещении комнаты для курения.
Общероссийское «пойдем-покурим» оказалось призывом пройти в «закрытый клуб», где в густом табачном дыму абсолютно незнакомые люди обсуждали, спорили и даже ругались, причем вовсе не выходя за определенные рамки.
«Прямо семья какая-то или секта», — слушала их беседы девушка.
К концу недели ее халат и прическа «прокурились» настолько, что мама даже заставила девушку подышать и все пыталась уловить запах табака изо рта.
Случались в курилке и смешные случаи.
Когда турист-алкоголик рассказывал как-то вечером легенду про черного альпиниста и несчастные случаи, связанные с этим явлением, неожиданно появилась тетка, напугавшая Ирэн в самом начале и окрещенная персоналом «полем чудес». Она перепутала двери и вломилась в курилку в самый пиковый момент истории.
Полумрак. Витающий табачный дым. Единый «организм» слушателей «клуба» по интересам. Захватывающая история, заставляющая стыть кровь, и так неожиданно явившаяся фигура в наброшенном капюшоне, полностью скрывающем лицо.
Вздрогнули все.
— Тебе только косы не хватает. Смерть хренова, — выдохнул рассказчик, напугавшийся не меньше, — Чего пришла-то? Ты ж не куришь.
— А вы как здесь? — хрипло заговорила та, — И почему в моей палате собрались?
Смеялись потом долго и все, вспоминая эту фигуру в капюшоне и без лица, мол, действительно смерть явилась, да и только…
В конце недели прибыл новый пациент.
Ирэн в этот день на завтрак не пошла и, выйдя к обеду, была атакована молодым белесым пареньком.
— В Бога верите? — подскочил он к ней и, взяв за руку, проникновенно заглянул в глаза.
— Да, — опешила девушка.
— А я не просто верю! — гордо ответил парень, — Я его вестник, а меня за это опять сюда, — и тут же продолжил безо всякого перехода, — Есть у вас что покушать, а то здесь кормят все хуже и хуже?
— Только каша с завтрака, — вспомнила о тарелке на тумбочке с куском хлеба, что принесла ей соседка по палате.
— Не хочу, — капризно морщился собеседник, — Мне бы колбаски, а может, тогда попить что есть? — глянул он на девушку с надеждой.
— Только минералка.
— Не хочу, — снова сморщился он, — Мне бы сладенького чего…
— Стас! — неожиданно крикнула старшая медсестра, — Ну-ка, не попрошайничай, а то на прогулку не пущу.
— А я что? — тушевался тот, — Я ничего, мы тут про гипноз говорили.
— Гипноз? — вздрогнула Ирэн, — А что с гипнозом? — тихонько спросила она Стаса.
— Клашевский приехал, — шепнул тот, — Профессор. Я раньше не верил в эти фокусы, а теперь меня каждый раз к нему привозят, когда он в городе.
— А я неподвержена гипнозу! — в отчаянии заявила Ирэн, понимая, что сейчас она сама выглядит не лучше любого пациента из клиники.
— Я тоже! — гордо ответил Стас, — Вот только на сеансах у него почему-то всегда засыпаю.
«Ясно-понятно», — глянула на парня Ирэн и пошла обратно в палату, взволнованная новостями.
«Все правильно, конец недели, — переживала она, — С понедельника начнется шоу».
Неожиданно зазвонил сотовый.
— Ирка! — кричала в трубку мама, — Понедельника ждать не будем. Я обо всем договорилась и сейчас приеду.
— Договорилась? — захлестнуло девушку нехорошее предчувствие, — О чем? С кем?
— Ну как с кем? С профессором! Он тебя сегодня первый раз посмотрит, а может и сеанс сделает. Приводи себя в порядок!
«Сеанс… — разглядывала клубы дыма в курилке Ирэн, — Готовиться…»
Завсегдатаи курительной комнаты смену настроения девушки заметили сразу.
Когда ситуация прояснилась, ей начали советовать, как не попасть под влияние гипноза.
После того, как ей предложили на полном серьезе прийти в мокром полотенце на голове, девушка ушла в палату и попыталась уснуть.
«Я неподвержена гипнозу, — твердила она, глядя на «остров» за пыльной паутинкой в углу, — Неподвержена, неподвержена…»
— Ирка, вставай, — трясли ее за плечо. Только сейчас девушка поняла, что уснула. — Иди, умойся! — теребила ее мать, — Почему не собралась?
Девушка еле удержалась, чтобы не сказать еще и маме о том, что она неподвержена гипнозу, но удержалась, понимая — выглядеть это будет не очень.
«Что они мне там советовали в курилке? — плеснула она себе в лицо водой, — Да какая на хрен разница, — вдруг рассердилась она на себя, — Чего хорошего психи-то посоветовать могут? — еле сдержалась и отогнала навязчивую мысль о гипнозе, понимая, что со своим «неподвержена» она может стать вторым «полем чудес» в клинике. — Будь что будет, — решила она и стала вытирать лицо.
Профессор оказался располневшим живчиком среднего роста.
Похоже, что с мамой у них было полное взаимопонимание.
— Так, так, так, Людмила Михайловна, — снял он очочки, — Вот значит и пропажа ваша. Как зовут-то вас, милочка?