Взгляд врача потеплел.
«Точно пробивала меня, — оценила ее уловку Ирэн, — Смотри-ка, чуть не попалась…»
Послеобеденная прогулка в парке.
Шелест листьев над головой, последнее тепло августа и понимание неизбежности осени наполнили Ирэн легкой грустью. Она сейчас обдумывала вечернюю беседу, но ничего в голову не шло.
Позвонила мама.
— Ты молодец дорогая, — щебетала она, — Клашевский сказал, что вы сегодня встречаетесь. Я верю ему, он классный специалист. Вы уж разберитесь там, это очень-очень для меня важно. Кстати, заходил твой знакомый, адрес-телефон ему в «Авроре» дали. У тебя хороший вкус, дорогая. Я бы такого мужчину не упустила…
Расспросить маму или удивиться девушка не успела, потому что на этих ее словах на входе в больничный парк неожиданно появился до боли знакомый силуэт купца Антоновского.
* * *
Для Ирэн будто гром прогремел, и, пока купец неспешно вышагивал, оглядываясь и явно любуясь столетним парком, девушка успела перевернуть в голове несчетное количество версий появления мужчины. От: — «Пришел за мной», — до, — «Тоже в бегах».
Антоновский не спешил, и в его движениях чувствовалась настороженность. Похоже, мужчина вовсе не предполагал что та, ради которой он проделал этот путь, смотрит на него сейчас.
Девушка же настолько увлеклась разглядыванием этой необычной картинки, что чуть не упустила из виду странно знакомый худощавый силуэт, появившийся во дворе следом за купцом.
Она видела его только лишь боковым зрением, и когда перевела в ту сторону взгляд, там уже никого не было.
«Показалось?» — мелькнула мысль, но додумать она не успела: купец заметил, наконец, Ирэн и еле удержал эмоции.
Девушка явно чувствовала его готовность бежать-бежать навстречу. Раскрыть объятия, но вместо этого тот очень выдержанно подошел, присел рядом и только после заговорил:
— Оказывается вас, Ирочка, не так уж и сложно найти. Мама-то ваша секретов хранить совсем не умеет.
— Здравствуйте Михаил Михайлович, — уткнулась носом в его плечо Ирэн, — Вы как здесь?
— Дела доделываю, душа моя, дела, — шепнул ей Антоновский, чуть щекоча при этом усами ухо девушки, — Диспозицию готовлю, так сказать. Вдруг на моей стороне ситуация совсем испортится? Вы когда из чулана исчезли, господин полицмейстер чуть по кирпичикам «Аврору» не разобрали. Вот шуму-то было… — грустно засмеялся он, — Дружба наша с Андреем Леонидовичем оказалась лишь видимостью, и все заслуги мои перед отечеством, видите ли, не в счет. Служака он, конечно, ревностный и за свой проигрыш по вашей персоне может попробовать теперь на мне отыграться.
— А что у вас тут за дела, Миша? — взволнованная прикосновениями, уцепилась за рукав купца девушка, — Вы-то на этой стороне во что ввязались?
— Потом, Ирочка, — накрыл он своей ладонью ее руку, — Все потом. Вы лучше про себя рассказывайте, как вы? Надолго ли здесь?
— Сама не знаю, — выдохнула Ирэн, — Я уже и тут начудить успела за пятерых. — И она рассказала купцу про свое возвращение домой, историю с гипнозом, курилку и сотоварищей по больнице.
— Слава богу, в буйном долго не задержали, — взволнованно делилась девушка наболевшим, — Хотя всего можно было ожидать. Мне же и рассказать нечего, ну где я была, — не помню и все тут. Даже маме не стала говорить, — после этих слов Ирэн «накрыла» будто пуховым одеялом необыкновенная нежность к Антоновскому, и она замолчала, прижимаясь к его плечу.
«Слава богу, ты пришел, — перебирала она его пальцы, — Слава богу…»
Неожиданно ей снова почудился в боковом зрении худощавый силуэт, только теперь он заходил в отделение, где находился кабинет Клашевского.
Подняла глаза и увидела лишь мелькнувший край пальто.
— Не нравится мне этот парень, — неожиданно проговорил Антоновский. Ирэн вздрогнула и вопросительно подняла на мужчину глаза. — Да вот сейчас туда зашел, — ткнул тот пальцем, — По-моему, он за мной сегодня от самой «Авроры» присматривал. Не заметили?
— А вам не показалось что он из того времени? — погладила небритую щеку мужчины девушка, — Ну этот, худой?
— Видели где-нибудь? — не удивился Антоновский.
— По-моему один раз он к Зубатову приходил.
— Да уж, — вздохнул купец, — И Васильича теперь не спросишь, что там и как.
— Не видели его? — с надеждой спросила Ирэн.
— Какой там, — отмахнулся купец, да так, что шляпу чуть с себя не сбил. — Андрей Леонидович молчит как рыба, а больше и спросить не у кого. В опале он сейчас, конечно, и хорошо, если не арестован. Плеве зверь, и таких шуточек, что мы затеяли, не жалует. Эх, раньше бы знать. Ну, пропали документы да пропали, нет, вынули же их…
Сказано было в таких сердцах, что Ирэн сразу почувствовала вину.
Налетел порыв ветра и затрепал космы столетних тополей. Засохшая ветка, похожая на дракона, мягко упала прямо в траву под ноги.
— Смотри-ка, змея, — поднял ее купец.
— Дракон, — противилась девушка.
— Думаете? — повернулся к ней купец, и губы его оказались прямо возле лица Ирэн.
Ничего не отвечая, она потянула его за шею к себе, и поцелуй слился с сухим хрустом неудачно прижатого к груди «дракона-змеи».
Неожиданно девушка почувствовала сторонние взгляды и с заметным усилием прервала поцелуй.
— Смотрят, Михаил Михайлович, — шепнула она.
— Чую-чую, — не отрывал глаз от ее лица купец, — Хрен с ними, и будь что будет, но какая же вы у меня красивая…
Жар ударил девушке в голову после его слов, и второй поцелуй был не простой лаской. Страсть вырвалась наружу, и девушка только и смогла сказать себе: «Ого!», прежде чем руки купца скользнули ей под летнее пальто.
— Стоп, стоп, Мишка, — прошептал себе мужчина, — Еще немного и не остановишься.
Прервавшийся поцелуй еще висел в воздухе, когда Ирэн отодвинулась и дурашливо спросила мужчину:
— Ну, так, когда зайдете еще?
— Так пока и не ухожу, — удивился тот, — Кстати, запишите-ка мой телефон. — С этими словами он неожиданно достал из кармана громоздкую трубку четвертого «Айфона», — Или свой забейте, — с удовольствием выговорил он современное словечко. — И запомните на всякий случай, остановился я в «Европе» и номер мой триста шестой.
— Научились уже? — взяла аппарат девушка и стала забивать ему свой номер, — Восемь, — приговаривала она, набивая цифры, — Девятьсот два…
— Скажу прямо, Ирочка. — Откинулся на спинку скамейки купец, — Удобнейшая штука. Я кстати и автомобиль себе присмотрел.
Развить эту тему девушка не успела, и общий сигнал обеда прервал беседу.
— Пора, — чмокнула она, мужчину в щеку— Мне после моих выходок нарушать режим ни к чему. Я позвоню…
После встречи окружающие краски приобрели для Ирэн новые оттенки. Запах столовой теперь напоминал ей изысканный ресторан, разноцветные пижамы и кофточки пациентов — праздничный карнавал, а дым курилки — романтический утренний туман.
— Муж приходил? — осторожно интересовался алкоголик-турист.
— Почти, — ответила девушка, с удивлением разглядывая лицо собеседника, на котором она вдруг заметила рыцарскую печать благородства. — «Остановись-ка давай, — приказала она себе, — Так тебе любой дурак философом покажется. Но как у нас забавно все с Мишей происходит… — купалась Ирэн в воспоминаниях об их единственном вечере и сегодняшнем поцелуе, — Как же все необычно получается.
День в эйфории проходил незаметно, и время, изменившее свой ход для влюбленной девушки, неслось совсем по другим законам.
— Ирина Леонидовна, — неожиданно ворвался в ее сознание голос санитарки, — Ирина Леонидовна, вы что, в кресле спите? — Действительно девушка умудрилась прикорнуть в размятом кресле прямо в коридоре отделения, убаюканная собственными мыслями. — Пора идти, — улыбалась санитарка, — Вас Клашевский ждет. Только что звонил.
— Я соберусь, — поднялась из кресла Ирэн, вспомнив наконец о назначенной на вечер встрече.
В палате она сначала постояла немного возле окна, пытаясь разобраться в неясных эмоциях. Что-то беспокоило сейчас девушку, какое-то предчувствие или еще не сформированная мысль. Наконец она отогнала от себя сомнения и решительно пошла из палаты.
Клашевский встретил ее радушно.
— Ну, как вы? — проникновенно взял он девушку за локти и заглянул в глаза, — В кресло присядете или на диван?
— В кресло, — глянула Ирэн с неприязнью на кожаную обивку, на которой она лежала при сеансе гипноза.
— А я уже все настроил, — суетился возле телевизора профессор, вставляя в видеомагнитофон допотопную кассету, — Вы уж меня простите, деточка, но я ваших этих дисков компьютерных не перевариваю и не понимаю. У меня все по старинке, зато надежно…
Замерцал экран.
Девушка с интересом рассматривала себя на злосчастном диване с руками, сложенными на груди.
— Вы спите, — произнес на экране Клашевский, — Крепко спите. Вы снова там, откуда пришли. Расскажите, что видите.
По лицу гипнотируемой девушки пробежала легкая тень.
— Федор? — неожиданно проговорила она, — Миша? Я не вижу, кто это?
— Конечно, Миша, — звучал голос Клашевского с экрана, — Так, где ты была? — Молчание, — Я все хочу знать, Ирочка. Все…
Губы Ирэн на экране беззвучно шевелились.
— Вспоминайте, — спрашивал профессор.
— Зачем тебе? — смеялась девушка, — Ты же все знаешь.
— Забыл, — грустил тот, — Сообразить хочу, как было, а не могу.
— Тебя что, допрашивали? — беспокоилась Ирэн, — Кто? Твой друг полицмейстер?
— Хуже, меня пытали.
«Вот скотина, — глянула на профессора девушка, — Сидит, смеется», — Клашевский и на самом деле улыбался и, увидев взгляд девушки, помахал ручкой, мол, не отвлекайтесь.
На экране тем временем развивались события.
— За нами снова придут! — говорила Ирэн, еле ворочая языком, — Придут обязательно! Где мой браунинг? Миша, отдайте. Я же умею стрелять! Вы же знаете, тогда в Уфе в парке. Неужели Сергей Васильевич вам не рассказал? В июле, когда Богдановича выручали. Как это кто Богданович, ну генерал-губернатор Уфимский. Арину тогда мою еще чуть не убили. Кто такая Арина? Да служанка моя. Вы что, не помните? Почему я не вижу вас?! — забеспокоилась Ирэн на экране, — Только голос. Вы Антоновский? Нет? Следователь? Я что, в охранке? Снова?
Голос Клашевского стал беспокойным.
Фигурка, приютившаяся на диване явно к чему-то готовилась — чуть дрогнули пальцы и шевельнулись ноги.
Дрогнула тонкая рука на экране, — Миша, мне страшно, — явно услышала свой голос Ирэн.
— Не переживай, дорогая, — поднялся и шагнул к женской фигурке Клашевский.
То, что происходило дальше напоминало кадры из боевика.
Девушка мертвой хваткой вцепилась в предплечья мужчины, блокируя ему руки, и острое колено неожиданно полетело откуда-то снизу, прямо в подбородок профессору.
Щелкнула нижняя полуоткрытая челюсть. Клашевский еще пытался что-то сказать, но изо рта у него вырывалось лишь шипение, и профессор сползал на пол, явно теряя сознание.
Ирэн на экране, явно ничего не соображая, еле поднялась на ноги, пошатнулась и рухнула рядом с поверженным Клашевским.
— Дальше неинтересно, — нажал на кнопку пульта профессор, — Каково? — внимательно посмотрел он в глаза девушке, — Представляете, а ведь я раскрыл, деточка секрет ваш, — улыбался он, — Правда, не сам, но вы-то понимаете — Поверить в то, что произошло на самом деле, слишком уж невозможно.
— Как не сами? — удивилась девушка, — А откуда?
— Прошу, — неожиданно сделал театральный жест профессор и обернулся к легкой ширме за спиной, — Мне сказали, что вы неким образом знакомы…
Белое полотно на деревянных палочках дрогнуло, и перед девушкой предстал тот самый долговязый мужчина из кабинета Зубатова, которого она сегодня мельком видела в парке.
* * *
«Что делать, что делать?» — металась по палате девушка. Варвару выписали пару дней назад, и в соседи ей пока никого не определили.
Чувства рвались наружу. Через пару дней состоится выписка, и девушка понимала — после сегодняшнего разговора ее ничего хорошего не ждет.
Нечаянный гость Клашевского был настроен решительно.
— Как вы могли, Ироида Семеновна, оставить службу? — сверлил он ее взглядом, — На вас возлагались и возлагаются очень серьезные надежды, и неважно, что ваш бывший шеф оказался несостоятелен!
— Меня зовут Ирина Леонидовна, — попыталась возражать девушка, но собеседнику было явно все равно.
— Вы слишком важны для департамента! — настаивал собеседник и нам неважно, что вы из другого времени. Для нас его просто не существует! Есть только наш мир, который слишком важен и мы будем действовать любыми средствами для достижения целей.
— Ну, раз уж вы все поняли, так почему я? — слабо оборонялась девушка, — Покупаете любой справочник, энциклопедию, наконец. Там же все есть…
— Вы не понимаете, — сердился собеседник, — Это в случае с господином профессором нам несказанно повезло. Стоило упомянуть о вашей тайне, как он любезно предложил свою помощь и содействие. Нам-то важны живые люди! Ваш период адаптации прошел настолько успешно, что вы обвели как-то вокруг пальца всю охранку Ойска, да и мы, москвичи, признаться, маху дали с вашей персоной. С Антоновским разговор будет отдельный. Он же, как и вы, на службе, и спрос с него соответственно тоже особый. Когда ее выписывают? — обернулся он к профессору.
Тот только ручками замахал:
— Так, если мама согласия на продление не даст, то послезавтра.
— Значит так, и решим, — подытожил долговязый, — Мой телефон возьмете у профессора, и дайте мне сейчас свой номер. Помните, — Забивал он цифры с листочка к себе в сотовый, — господин Клашевский теперь тоже с нами. Да помогите же мне, профессор, с этой вашей техникой! — раздраженно сунул он аппарат тому в руки, — Вообще-то у меня претензий к вам нет. Объяснитесь с самовольным отсутствием, и вперед — спасать отечество. На этой стороне про нас знает ограниченный круг, и ширить его нет нужды. Надеюсь, вы понимаете, почему вы так важны для нас? Ваш побег сюда превратился в дополнительную проверку вашей же лояльности. Слухов о ситуации никаких — молодцом, Ироида Семеновна! Но нам теперь ждать нельзя, и от того, чтобы забрать вас прямо сейчас, меня удерживает лишь слово, данное господину Клашевскому.
— А что за спешка такая? — удивилась девушка, — Основные события начнутся же еще нескоро.
— А подготовка? — сердился собеседник, — Да и потом, кто знает, сколько будет работать эта ваша «Аврора», будь она неладна! Меня аж дрожь берет, как подумаю, что могу на этой стороне остаться.
— Понятно, — с тоской глянула через окно в вечернюю серость Ирэн, — А что если я откажусь?
— Ну, на этот счет у нас есть особые полномочия, и я бы на вашем месте так не рисковал. Мне, как и говорил, здесь не слишком уютно, так что вторую часть задачи я уж, поверьте, проведу достаточно быстро, вот только никто от этого не выиграет. Мне, — доверительно наклонился он к девушке, — Мне важна ваша добровольность, Ироида Семеновна. Нам же теперь с вами работать предстоит, раз уж Зубатов в отставке. Да, и позвольте представиться, — улыбнулся он, — Теперь я исполняю обязанности Сергея Васильевича и вы, Ироида Семеновна, мне ой как нужны…
«Бежать не выйдет, — вышагивала по палате Ирэн, — Да и куда бежать-то? Паспорт здесь, в больнице — не выудишь. Загранпаспорт у мамы.
Послезавтра меня выписывают и под белы рученьки тащат на ту сторону. Клашевский, скотина, сделает все, чтобы им угодить…»
Позиция профессора прояснилась после ухода гостя.
— Вы не думайте, Ироида Семеновна, что интерес мой к тому времени праздный. Это профессиональное. Видали, какой типажик оттуда явился? Мне как психиатру люди того времени очень, очень интересны. Они же не совсем мы, — доверительно рассказывал он, — Материал чудеснейший! Пуритане, каких поискать, и в то же время способны на серьезные поступки. Почти утерянная нами преданность государству, делу и сказанному слову. Вы посмотрите на них! — воскликнул он, — Такая убежденность в своей правоте граничит почти с фанатизмом, а мы где-то все это растеряли. Ведь чуть больше ста лет прошло — не должно такого было произойти. Вы же историк — вдумайтесь. Скажите, — проникновенно глянул он на девушку, — А они все там такие?