Мальчики пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны. Бывший соперник — под одобрительные хвалебные восклицания, а Даниил под шутки ровесников. Он шел к папе, понурив голову, тот обнял его и одобрительно похлопал по плечам, потом обняла женщина, приподняла, взяв на руки. Даниил попытался вырваться. Еще бы! Пусть он и проиграл, но обниматься на глазах друзей-спортсменов какому мальчишке захочется? Он мужчина, а не девчонка. Девчонка же, Светик, в это время стояла, подбоченясь, и сверлила глазами бывшего соперника, ничего хорошего ее личико не выражало. Роза была уверена, сейчас она кинется в драку на горе-победителя.
Так и случилось. Даниил вырвался из рук женщины, вернее, его высвободил папа, а Светик, уверенно топала к группке мальчишек, среди которых стоял победитель. Недолго думая, она толкнула мальчишку в спину, а когда тот упал от неожиданности, залепила по лицу мягким медведем. Не больно, но мальчишка он неожиданности завопил и начал махать в испуге руками, отбиваясь от игрушки и вереща.
— Светик! — Михаил поднял дочку на руки под смех окружающих.
Смеялись дети над горе победителем, смеялись взрослые над комичностью ситуации, в итоге смеялся даже сам поверженный медведем мальчик, пряча красное лицо в ладонях. Не смеялся только Даниил, которого возмутило поведение сестры, и Светик, пылающая праведным гневом.
— Светик, перестань, — увещал Михаил, неся дочку прямо на Розу. — Это спорт. Нельзя все время выигрывать.
— Розенберги не проигрывают! — заявила девочка и гневно стрельнула карими глазенками.
— Проигрывают! — вмешался Даниил. — Любой может проиграть. Главное — победа над собой.
— Над соперником! — посмотрела на брата, как на чудика. — Ты ку-ку, что ли?!
— Главное — победить себя!
— Нет!
— Да!
— Нет же!
— Да же!
Роза смотрела, как брата и сестру уводят Михаил и смеющаяся женщина. Она поставила бы что угодно, что это Софа — бывшая жена Миши. Да уж, для бывших супругов они выглядят слишком счастливыми и довольными друг другом, а для матери, бросившей двоих детей — слишком заботливой мамой.
Обернулась от того, что почувствовала взгляд, он прошивал насквозь, нанизывал на леску, а потом подвесил, как вяленую рыбу на солнце. Так Роза и болталась, на семи ветрах, под жгучими лучами, боясь обернуться и встретиться взглядом с Матвеем.
Что она увидит? А что она хочет увидеть? Радость? Злость? Обиду? Недоумение? Она отказалась выходить за Матвея, а сейчас проперлась в святая святых — в спортивный клуб, посмотреть на бой его племянника… О чем она думала? О словах Альбины, что надо заставить мужчину бороться за женскую благосклонность. За ее, Розину, благосклонность! Будто Матвей мало для этого сделал. Будто Роза действительно заслужила, чтобы за ее благосклонность боролись.
Но ведь она уже пришла. Уже стоит. Матвей ее уже видит. Прожигает взглядом, пронизывает… Глупо стоять к нему спиной и притворятся частью интерьера. Так что Роза повернулась и смело посмотрела на Матвея, окинула его взглядом с головы до ног, так, как и он ее.
Красивый все-таки этот старший тренер и руководитель Розенберг М. Высоченный, широкоплечий, длинноногий. В судейской футболке-поло и в обычных тренировочных штанах он был еще красивее, чем в шортах или даже голым в душе, или Роза настолько соскучилась. Взгляд Розы плотоядно скользил по Розенбергу М. Не лучшее время и место выбрали бабочки-шизофренички в ее животе, чтобы бесноваться и требовать продолжения банкета, с переходом в разврат в пьяном угаре любви.
Вид, открывшийся Матвею, вряд ли был настолько же хорош, как Розин. Но стесняться ей было нечего. Темно-бордовое платье из плотной ткани, скроенное по фигуре, с запахом впереди, держащимся на трех пуговицах, и скромная линия декольте, все равно не скрывающая объема. Не слишком откровенное, уместное на детском мероприятии, при этом точно не монашеский наряд, напротив. Имеющий глаза — увидит. У Матвея было отличное зрение.
Наконец, Роза встретилась взглядом с Матвеем, с мягкой, полудетской улыбкой, при этом грешной, как калорийный торт в разгар диеты. Как чистейшее искушение, алкогольное опьянение. Роза моргнула и облизнулась. Матвей окинул взглядом еще раз, задержался на губах Розы. Становилось невыносимо жарко, чем дольше он смотрел, тем сильнее сводило дыхание и сладко тянуло в низу живота.
Взгляд Матвея красноречиво рассказал, что именно он с ней делает в мыслях. Более того, все взрослые, стоявшие в зоне поражения, знали, что делает старший тренер и руководитель спортивного клуба «Русский богатырь» Розенберг М. с женщиной в темно-бордовом платье.
Уже через мгновенье Матвей переключился на маленьких спортсменов и начал бой, беспристрастно судил и следил в первую очередь за безопасностью самбистов, как физической, так и психологической.
* * *
— Приветствую, — услышала за спиной, резко обернулась. Рядом стоял Михаил, без детей и жены. — Пойдем, — кивнул в сторону низкой скамейки, там образовалось свободное местечко.
— А где же твоя сестра? — Михаил растянул губы в нагловатой, наигранной улыбке. — Как там… Альбина?
— Только не надо говорить, что забыл ее имя, — не выдержала и фыркнула Роза. — Вряд ли, Миш, ты страдаешь проблемами памяти.
— Не страдаю, — усмехнулся. — Так как она? Как Олеся?
— С утра все было отлично. И у Альбины, и у Олеси.
— Прекрасно. Передавай привет от меня Беляночке, — подмигнул и непроизвольно облизнулся, нервно сглотнув.
— Тебе не кажется странным сидеть на соревнованиях ребенка с женой, при этом передавать привет другой женщине? — Роза уставилась на Мишу.
Не похожа Софа на бывшую жену, а если жена она и бывшая, то женщина — точно нет. Альбина, конечно, не святая, да и у Розы нос в пуху, но есть зона приличия. Какие-то необъявленные границы!
— Не-а, — Миша развел руками и шутливо поклонился. — Каждому свое. Тебе, пожалуй, не рискнул бы приветики передавать… А Альбине — самый раз.
— Знаешь что! — зашипела Роза, боясь перейти на крик. Кто такой Михаил для скользких намеков в адрес Альбины?!
— Полегче, полегче. Ничего плохого я не имел в виду, — тепло улыбнулся и погладил по руке. Вроде теплая улыбка у Михаила и прикосновения не вызывают неприятия, а было что-то, что отталкивало Розу, даже при практически одинаковой внешности с братом.
Все-таки человек — это не только внешность. Михаил похож на Матвея, такой же высокий, мускулистый, широкоплечий, черноволосый и кареглазый. Одно лицо, идентичная фигура — а человек другой. Аура другая, сказала бы Роза, если бы верила в третий глаз, сглаз, приворот с отворотом и прочую эзотерику. Впрочем, скорей всего, ей было обидно за Альбину, хоть та вряд ли бы одобрила бы подобный акт солидарности. Да и не нуждалась в нем Беляночка. Чаще хотелось сочувствовать ее мужчинам, нежели ей.
Потом они немного помолчали, а потом, кажется, соревнования закончились, Роза упустила этот момент. Никто не объявлял окончание, но родители стали расходиться, дети потянулись на выход, многие рванули к столам с печеньем и чаем. Тренеры же, судьи и секретари собирались в дальнем конце зала и что-то эмоционально обсуждали. Прошедшие соревнования, скорей всего. Михаил извинился и скрылся за дверью с надписью «тренерская», в это время оттуда вышел Матвей.
Быстрыми широкими шагами он подошел к Розе, поднял ее, поставив на ноги до боли знакомым жестом. Роза задохнулась от близости, от того, что ощущала тепло Матвея, еле слышимый запах геля для душа, шампуня, парфюма, спортивного зала.
— Лягушонок, — выдохнув в шею, приподнял и прижал к себе одним движением, а потом поцеловав в губы.
Вот так. При всех. Учениках, оставшихся в зале, сотрудниках, коллегах, подчиненных. Коротко, но у Розы подкосились ноги, она вцепилась в широкие мужские плечи, привстала на цыпочки, чтобы лучше дотянуться, и ответила на самый долгожданный поцелуй в ее жизни. Сладкий и невыносимо пронзительный.
Глава 25
Роза огляделась в рабочем кабинете Матвея. Ключи от него дал он сам, попросив дождаться его. Роза посмотрела долгое награждение, удивляясь количеству победителей и призеров. Разные весовые категории — в каждой свои победители. Среди же малышей не было проигравших, все получили медальки. Первые, вторые и нескончаемые третьи места, а также кубки за всевозможные и невозможные заслуги.
«За стойкость духа», «За веру в победу», «За храбрость»… Надо было видеть глазенки счастливых малышей-победителей.
— Это междусобойчик, — пояснил Матвей. — Даем побороться мелочи, устраиваем праздник борьбы. Да и полезно в начале года, помогает собраться, настроиться на работу как детям, так и тренерам.
— А старшим тоже устраиваете такие праздники? — Розе стало интересно.
— Старших медальками не отвлечешь, — усмехнулся старший тренер и руководитель. — Они борются на следующей неделе, там уже другие цели и задачи, но побороться всегда приятно. Когда проигрывают, устраиваем бои-утешения. Или клубные дни борьбы, сюда приглашаем, сами ходим.
— Я дерусь, просто потому, что я дерусь, — вспомнила слова Портоса Роза.
— Что-то типа, — Матвей подмигнул Розе и выдал ключи.
Сам же отправился в зал, где остались только сотрудники — в основном тренера или секретари, те, кто фиксировали результаты боев. Она видела Сергея Витальевича, и, к удивлению Розы, рыжика. Ту самую рыженькую девушку, которая целовалась на дорожке с Серегой Витальевичем на базе. Она здесь работает? Надо же… Роза не видела, чтобы та общалась с Матвеем, Олегом, даже с Мишей. Девушка, у Розы начисто вылетело ее имя, проводила время с приятелями — студентами, жившими с ней в одном домике, и, как выяснилось, плотно со златовласиком, но не так уж и следила Роза, кто с кем общается и как часто. Своих забот хватало.
Кабинет небольшой, метров пятнадцать, совсем не претенциозный. Чем-то похожий на кабинет директора школы. Стол буквой Т, компьютерное кресло за ним, большой монитор. Стеллажи вдоль одной стены, небольшой диванчик, стеклянный журнальный столик. Фотографии детей и взрослых спортсменов на зеленых стендах.
Дверь распахнулась, широкими шагами зашел хозяин кабинета, послышался хлопок закрывающейся двери, щелчок замка. Матвей сел рядом с Розой на диван, провел ладонью по волосам, тряхнул головой и сильным движением подмял под себя Розу, игнорируя не очень-то удобный диван, шум за дверями, мужской смех и изредка детские голоса.
Роза задыхалась от поцелуев, тяжести тела сверху, от беснующегося желания, от шальных мыслей, вопросов, бившихся в голове, от запаха, понимая, насколько она взволнована, как сильно на самом деле скучала по этому мужчине. Тренер он, руководитель или директор школы. В спортивных штанах и футболке-поло судьи или в чем мать родила. В кабинете, в душе, в домике десять, пропахшем какао из Доминиканы.
Почувствовала, как платье задралось, а мужские руки выводят круги по капрону, ныряя под него пальцами у талии.
— Черт, останови меня, лягушонок, — проговорил хрипло, впился в губы настолько горячим, не терпящим возражений поцелуем, что Роза не остановила бы Матвея, даже если бы изначально у нее были такие мысли.
Роза помотала головой в знак отказа останавливать, когда на секунду оторвалась от его губ и начала целовать сама, проявляя инициативу. Ничуть не заботясь о том, что происходит на самом деле, куда это приведет, позабыв все на свете, потерявшись в пространстве и времени.
Колготки съехали с Розы вместе с бельем, Матвей не удосужился снять свои штаны до конца, тут же скользнул и начал двигаться, ритмично, сильно. Роза с радостью отвечала на сильный, жесткий темп, не заботясь о том, как, должно быть, происходящее выглядит со стороны. Она хотела этого мужчину, любила его, отдавалась ему, брала все, что он давал, была счастлива. Весь мир за дверями подождет, а если надо — взорвется к чертям собачьим. Двигалась быстро, отвечая, пока взорвался не мир, а она, а следом Матвей, оставляя след на животе Розы.
— Фуф, — простонал Матвей. — Прости, не сдержался, — извиняясь, проговорил и протянул салфетки с журнального столика. — Как только доработал… С ума меня решила свести? — засиял и чмокнул в нос, уткнувшись лбом в лоб, тяжело дыша.
— Ты на меня не злишься? — Роза не совсем понимала, что происходит.
— Злюсь, — Матвей улыбнулся. — Могла бы предупредить или принести презерватив, раз уж пришла.
— Пффф, — Роза не знала, что ответить, звучало странновато, будто Роза пришла только за сексом.
Нет, она ни в коем случае не отказалась бы от секса с Матвеем Розенбергом. Никогда в жизни! Кто в твердой памяти откажется от такого? Только не Розалия Иванова. Но пришла она не за сексом, вернее не только за ним. Вот зачем, Роза бы не ответила точно. Не просить же руки, сердца и другого жизненно важного органа Розенберга М. старшего тренера и руководителя клуба «Русский богатырь».
— Мы же не хотим незапланированного ребенка, — пояснил Матвей, Роза тут же согласно кивнула.
Ей понравилось «мы», а еще больше, что Матвей смотрел на деторождение точно так же, как и Роза. Никаких случайных беременностей. Впрочем, второй прокол за два месяца живо намекал, что у вселенной свои планы. Или, что Роза слишком расслабляется в руках Матвея, доверяя ему безоглядно и навсегда, и ее это даже не слишком смущает.
Матвей натянул штаны, встал, поставил Розу, привычным жестом, поцеловал в нос, очертил пальцем ее губы, обвел лицо, убирая волосы со лба, всматриваясь, будто любуясь.
— Надо помыться, есть душевые кабины, но сейчас в клубе полно тренеров, своих, чужих, думаю, это не лучшая идея. Потерпишь? — прошептал Матвей, от горячего звука Роза невольно закрыла глаза. Мойся — не мойся, если Матвей продолжит так на нее влиять, то Розе придется жить в душевой кабине.
— Ага, — согласилась Роза.
Матвей быстро переоделся, вещи висели во встроенном шкафу, Роза не приметила сразу матовые стекла, сливающиеся по цвету со стенами кабинета, подождал Розу. Она привела себя в порядок, благо расческа, косметика, гигиенические салфетки, даже маленький флакон духов всегда были в сумочке. Критически осмотрела себя, пришла к выводу, что выглядит нормально для женщины, только что занимавшейся любовью, и выказала готовность «потерпеть», куда бы они сейчас с Матвеем не отправились.
Старший тренер открыл дверь, галантным жестом выпустил Розу из кабинета, В холле первого этажа толпились сотрудники «русского богатыря» и тренеры, уже в уличной одежде, сняв самбовки, кимоно или футболки с названиями клубов, которые представляли. Там же стоял Сергей Витальевич, разглагольствуя о чем-то, громко обсуждая прошедший день и воспитанников.
— Какие люди! — златовласик распахнул объятья и тут же заграбастал Розу, прижимая к себе. — Я уж решил — померещилось! Какими судьбами? Вроде сезон у вас еще, — сиял, как начищенный пятак, златовласик, всем своим видом демонстрируя радушие и готовность выпить чаю. Роза покосилась на Матвея, прикидывая, не считает ли Сергей себя бессмертным. Матвей словно не видел намеков подчиненного.
— Олесю привезла, — просто ответила Роза.
— Аааа, — радостно протянул златовласик. — Вот и отлично! Мужики, — окликнул других тренеров. — Это Розалия Иванова, наша летняя хозяйка, — немного коряво выразился.
— Да уж поняли, — ответил один из мужчин и хлопнул по плечу Матвея.
Каждый представился, Роза запомнила многих, во всяком случае, ей так показалось. Матвей с кем-то оживленно беседовал, поглядывал в сторону Розы и улыбался, наблюдая, как ее закидывают вопросами о средних ценах на отдых, условиях, уровне сервиса, возможности коллективного детского отдыха.
— Нууу, — тянул один. — В области не сильно дороже, а мороки меньше.
— Да, мамаши безумные с курочкой гриль по выходным, — заржал второй, тут же подхватили остальные. Видимо, это была расхожая шутка в узком кругу.
— Не, так-то норм, — задумчиво кивнул совсем молоденький тренер, его звали Александр, Саня, как представился он сам. — Мы как раз думаем с женой, куда зимой рвануть, на Тай бабла не напасешься, в Альпы всякие не отправишься, еще дороже, а на наш отдых денег может и хватит, если с умом.
— Если с умом — хватит, — подтвердила Роза. — Есть частный сектор, там совсем экономно можно снять, плюс, если готовить самим, еще можно сэкономить. Цены на продукты не слишком отличаются от питерских, а сыр или мясо дешевле.