— Что же ты обо мне думаешь? — криво ухмыльнулась Леката. — Подозреваю, ничего лестного.
Потянулась к кубку, чтобы сделать глоток. Максис шумно вздохнул.
— Хочу кинуть тебя на кровать и трахать, пока у тебя будут силы обнимать меня и наслаждаться, — запальчиво пояснил он. Облизнул губы и прикрыл глаза: — А потом продолжить терзать тебя, обессиленную и обезумевшую, чтобы вместе с моим потом, слюной и спермой ты впитала мысль, что я твой господин, твоя опора, защита и страсть.
Леката подавилась вином. Откашлялась и тряхнула головой, приходя в себя.
— Мой супруг — человек жарких страстей, как посмотрю… — отставила напиток в сторону и кинула на Максиса насмешливый взгляд. — Но я не такая. Хочу развода. Приданое целиком ты не получишь, даже если мне придется удавиться. Так что давай договариваться. Сколько хочешь, чтобы отпустить меня?
— Мне не нравится твой настрой, — Максис залпом допил вино.
— И все-таки? — Леката глотнула напитка. Прищурилась и посмотрела супругу в глаза: — Сколько долгов тебе досталось в наследство, Макс? Подумай, подозреваю, нужно не все мое приданое, а лишь часть. Какая? Четверть? Одна пятая?
— Треть, — выдохнул наместник.
— Хорошо, — согласилась Леката, тоном человека, наконец-то достигшего договоренности с поставщиком кирпича о цене. — Пусть будет треть.
— И десять свиданий, — ухмыльнулся Максис и долил себе вина.
— Не буду спать с тобой! — со звоном опустила кубок на стол, до белых костяшек сжав холодную ножку.
— Какая ты приземленная… Я про свидания, а не про постель. Захочешь продолжения — не откажу, а нет, значит, нет.
— Хорошо, — подтвердила Леката. — На деньги напишу расписку, если разведемся, получу их только после вступления в наследство. Уверяю, дело за ним не станет, там вопрос лишь в моем возрасте. Надо дождаться двадцати семи. Развод после свиданий. Дни согласовываем заранее. Устраивает?
— Вполне.
— Отлично! — Леката подняла кубок. — Выпьем за наше соглашение?
— Выпьем! — Максис ударил своим кубком кубок жены. — Не оставят боги нас помощью!
Наклонился и осторожно чмокнул Лекату в губы, та лишь вздохнула и покачала головой. Осушила кубок.
— Пойду спать. Устала, будто кирпичи таскала.
И резво направилась к выходу. Максис даже удержать ее не успел.
Глава пятая
Рынок шумел и благоухал множеством запахов, млея под задорным весенним солнцем. Торговцы зазывали в лавки. Кто-то предлагал попробовать душистый сыр, кто-то угощал бубликами. В тесном проходе у здания бывшего храма торговали тканями. Леката миновала лавочки с яркими платками и, сильнее натянув капюшон неприметного плаща, нырнула в знахарские ряды. Повеяло сушеным тимьяном и душицей. Торопливо обошла торговца отварами и проскользнула в магазинчик с нарисованным сердечком вместо вывески.
Вдохнула поглубже, стараясь прийти в себя. Руки дрожали так, будто она собиралась украсть кошелек у прохожего. По спине пробежал холодок. Дверь пискнула колокольчиком, и хозяйка лавки, зрелая женщина, стоящая неподалеку от входа, широко улыбнулась посетительнице красиво очерченным ртом.
— Чем могу помочь? — поинтересовалась она, смерив вновь прибывшую пристальным взглядом.
— Мне нужны порошки, — Леката тяжело проглотила застрявший в горле ком, от запаха трав отчего-то перехватывало дыхание. — Нужны порошки, чтобы не забеременеть, — наконец выпалила она и тут же прикусила губу.
— Я продаю такие, — кивнула женщина и направилась вглубь лавки.
Леката поплелась за ней, стараясь не задеть развешанные на стенах травы. Набрала в грудь побольше воздуха и сцепила руки в замок.
— А если я хочу избавиться от… — вкрадчиво начала она.
— Если пропущено не больше двух регул, могу дать отвар, — буднично пояснила хозяйка лавки, копаясь на полке. — Но если прошло много времени, он не поможет. Долго раздумывать возможности нет, — оглянулась и внимательно посмотрела на покупательницу. — Так что берете? То, что надо до, или то, что после?
— И то, и то, — торопливо заметила Леката и потянулась за кошельком. — Порошков на три месяца и отвар. Сколько?
Женщина назвала сумму и протянула ей мешок с порошками и склянку. Леката отсчитала монеты. Отчего-то казалось, что они обжигают руки.
— Порошки раз в день, — привычно протянула хозяйка лавки, — отвар сразу весь. Будет немного кровить, но через неделю пройдет.
— Спасибо! — Леката спрятала покупки и собралась на выход.
— Если нет уверенности, лучше подождать немного, — кинула женщина ей вслед.
Леката кивнула и выскользнула из лавки. Всю дорогу обратно до стройки ей казалось, за ней кто-то гонится, пронзает осуждающим взглядом, указывает пальцем и злобно шипит: нагуляла, потаскушка, вот и мучайся теперь. Женщина только глубоко дышала и подгоняла лошадь: вот-вот придет слуга с обедом. Совершенно не нужно, чтобы Максис знал, что ее не было на месте. Леката еще не пришла в себя после вчерашнего неудачного рассмотрения прошения и разговора с супругом. Не понимала, как действовать дальше… Ясно было одно: чем меньше знает Максис, тем лучше.
Она не собиралась воссоединяться с мужем, как того наверняка желал король Русовус, но строить козни тоже не хотела. В ее планах было лишь освободиться от лишнего, построить школу, а после отчалить в Южный Предел. Осталось только, чтобы никто не помешал их осуществлению. Вздохнула. Лишь бы с беременностью как-то решилось, а с остальным она уж как-нибудь сладит.
Вошла в шатер незадолго до прихода слуги Максиса. Мужчина привычно поставил перед ней корзину и удалился. Леката заглянула внутрь и невольно улыбнулась. К одному краю прислонился горшочек с мясом и овощами, а рядом с другим лежал букет фиолетовых крокусов с нежно-желтыми серединками. Покачала головой, мысленно обозвала Максиса подлизой, но повозилась и нашла цветам место на своем столе. Раскрыла записку. «Завтра у Курта прием в честь семьи невесты, предлагаю первое свидание провести у него в гостях», — гласила надпись. Леката ухмыльнулась: видимо, больше Максис шутить не будет — игры закончились, началось исполнение договоренностей.
Достала купленную на рынке холодную склянку и долго смотрела на нее в раздумьях. Махнула рукой: решила ждать неделю, значит, не надо торопиться. Спрятала отвар и принялась за трапезу.
Пообедать нормально не удалось, на стройке подрались рабочие. Пришлось наскоро запихнуть в себя еду и идти разбираться, в чем дело. Шатер Лекаты стоял совсем недалеко от белой башни привратников, но громкие голоса она услышала, лишь когда обогнула ее. Ругались приезжий каменщик и местный разнорабочий. Причина ссоры оказалась до одури банальна: из-за ошибки рабочего уронили два вытесанных для лестницы камня. Уронили неудачно, оба камня раскололись.
— Криворукий ублюдок! — в ярости кричал каменщик на языке Южного Предела. Леката вполне понимала его гнев: каждая ступенька — это три дня работы. Каждая разбитая ступенька — три дня работы, за которые не заплатят.
— Сам ты ублюдок, — не оставался в долгу местный, сидящий в нескольких шагах под надзором сотоварищей. К несчастью, слово «ублюдок» и на языке Южного Предела, и на языке Земель Привратников звучало одинаково.
Леката задала уточняющий вопрос старшему, убедилась, что поняла произошедшее правильно, и подошла к каменщику. Она хорошо помнила этого мужчину, он всегда работал с Карлином, и перепал ей в этот раз потому, что Блан медлил с наемниками, а стройка не должна была стоять.
— Мы заплатим за половину работы, за один камень, — сообщила она на языке Южного Предела. — Возвращайтесь к делам.
— Спасибо! — каменщик слегка кивнул и поспешил прочь. Отлично знал, что у Карлина в подобном случае не заплатили бы ничего, и не стал спорить с его ученицей.
Леката подошла к рабочему. Тот кинул на нее злой взгляд и шумно вздохнул.
— У нас говорят, когда падает груз, виноваты все, — поведала она доверительным тоном на языке привратников. — Мы вычтем у вас стоимость камня. Одного. Чтобы впредь относились к чужой работе бережнее. А теперь идите и займитесь делом.
— Покрываешь своих, — вполголоса проворчал мужчина, поднимаясь на ноги. — Сразу видно, женщина. Хуже нет, чем под бабу прогибаться.
Рабочие вокруг насторожились, Леката поморщилась, но предпочла сделать вид, что не слышит его слова. В конце концов, это все равно ничего не изменит.
— Так не терзай себя, милейший, — послышался знакомый голос из-за спины, и, обернувшись, Леката столкнулась взглядом с Карлином. — Приходи вечером к Далиту, он тебя рассчитает. Не против, Леката?
— Не против, — ухмыльнулась ученица. Посмотрела на его изрезанное морщинами лицо и кивнула. Наставник всегда был гораздо строже, чем она, но перечить ему при посторонних не стоило.
Не дожидаясь реакции рабочего, Карлин предложил ученице руку:
— Пойдем, мне нужна помощь, — перешел на шепот: — Нужны твои глаза. Что-то там в чертеже не то, а что именно, я разглядеть не могу.
Потащил ее за собой в сторону шатра, и, убедившись, что они отошли достаточно, в сотый раз повторил неписаное правило.
— Каменщики учатся несколько лет, — строго начал он. — Их необязательно, но можно беречь, а разнорабочим чуть что — и пинка для скорого полета. Таких на улице пачками вербуют. А ты опять возишься с ними, как с маленькими. Зачем?
— Ну у них семьи, дети, — вяло возразила ученица.
Карлин остановился и посмотрел ей в глаза. В его взгляде ясно читалось желание втолковать нерадивой ученице простые истины.
— Девочка моя, когда он ворчал, он думал о семье? Нет. Почему ты должна о ней думать? — вздохнул и покачал головой: — На стройке как у вояк — люди должны знать, кто главный. Дашь слабину, и тут же сядут на шею, — еще раз вздохнул: — Выйдет тебе твоя нерешительность боком…
— Пойдем, покажешь что хотел, — попыталась сменить тему Леката. Карлин любил поворчать, а у нее и без того на душе было тяжко. — Завтра забегу на стройку только утром, потом иду на праздник.
— Максис уже просил отпустить тебя, — усмехнулся учитель и снова двинулся к цели. — Я сказал, что ты мне не подчиняешься, — многозначительно хмыкнул. — Мне кажется, наместник — славный малый. Самодовольный, конечно, но, похоже, это единственный его серьезный недостаток.
— Еще долги, огромные долги, доставшиеся в наследство от отца, — со знанием дела заметила Леката и вздохнула. Не было никакого желания обсуждать достоинства супруга, того и гляди проболтается о том, о чем говорить не следует. — Пришли, — обрадованно выдохнула она и шагнула в шатер, — показывай, что не так.
Подошли к столу, Карлин развернул перед ней чертеж и ткнул пальцем в арку. Леката склонилась над бумагой и нахмурилась. Потянулась к грифелю и линейке. Кольнуло нехорошее предчувствие, что ближайшие полдня они проведут, пытаясь исправить положение.
*
На праздник к советнику Курту Леката, как всегда, собиралась второпях. Пришла со стройки в последний момент и, вытащив из шкафа то же самое платье, которое было на ней в тот злополучный вечер три недели назад, стала поторапливать служанку с прической. От спешки девушка нервничала и норовила то уколоть хозяйку шпилькой, то дернуть прядь сильнее, чем обычно. Вконец раздраженная Леката уже хотела отправить ее вон и доделать прическу самостоятельно, когда в дверь постучали и, не дожидаясь разрешения, в комнату вошел Максис. Наместник уже успел растрезвонить всей округе о браке с архитекторшей, и визит не вызвал ни удивления, ни осуждения. Девушка мгновенно подобрала такие непослушные доселе пряди госпожи в нечто сносное и удалилась.
Леката поспешила натянуть платье: щеголять в белье перед посторонним не хотелось. Оставалась сущая мелочь — застегнуть бесчисленные пуговицы. Обычно это делала служанка, но сейчас пришлось обратиться к мужу.
— Помоги, раз почтил присутствием, — как можно равнодушнее попросила Леката и повернулась спиной к Максису.
Супруг покачал головой, взял ее за плечи и направил к туалетному столику. И застыл, не выпуская добычу из рук, слегка прижимаясь грудью к ее спине. Мгновение муж с женой прошивали друг друга взглядами в зеркале, а потом Максис отстранился и достал из кармана кожаную подвеску с крупным прозрачным янтарем. Приспустил платье Лекаты с плеч и осторожно надел украшение.
— Мне кажется, это солнышко пойдет к твоим глазам, — заметил он глухо. — Лучше бы без одежды, но и так тоже ничего.
А потом опустил глаза и начал осторожно застегивать мелкие пуговицы платья. Стараясь отвлечься от касаний его теплых рук, от запаха гвоздики с можжевеловыми нотами, Леката принялась рассматривать супруга в зеркале. Стало только хуже. Максис определенно был хорош. Статный блондин с ясными глазами и слегка припухлыми губами, подтянутый и ладный, он, безусловно, уступал красавцу Блану, но и только. Руку могла дать на отсечение — наместник тоже женским вниманием не обделен.
Максис отвлекся от пуговиц и поймал ее взгляд в зеркале. Широко улыбнулся и подмигнул.
— Мы будем там самой красивой парой…
— Мы не пара, Макс, — остудила его задор Леката. — Мы всего лишь дочь опасного бунтаря и приставленный к ней верный короне человек. Думаешь, я не понимаю, почему ты ухаживаешь за мной? Русовус тени своей боится, вот Изотий и науськал тебя, как собачонку.
— Не говори глупостей, — отмахнулся наместник и вернулся к пуговицам. — Ухаживаю, потому что страшно хочу затащить тебя в постель… А королю на тебя плевать.
— Лжешь, — фыркнула Леката. — Русовус с радостью убил бы меня, если бы не пророчество. Но его он боится больше, чем возможного бунта.
— Да-да, помню, — ехидно заметил Максис, застегивая верхнюю пуговицу. — Со смертью последнего Сотхаса закатится солнце Земель Привратников… Выдумки все…
— Плевать, что думаешь ты, — супруга повернулась к наместнику лицом и посмотрела в глаза. — Главное, что король в это верит. А я, если помнишь, последняя из Сотхасов.
— Когда ты так близко, — Максис перешел на шепот, — у меня появляется стойкое желание сделать тебя предпоследней из вашего рода. Как думаешь, король наградит меня за такие заслуги?
Хихикнул в кулак.
— Похотливый балбес, — прошипела жена и направилась к шкафу достать парадные туфли. Шутка про ребенка вовсе не показалась смешной.
— Леката, — тон супруга неожиданно стал серьезным и вкрадчивым, — что у тебя за метка на спине? Что-то вроде когтя в круге. Откуда?
— Ты увидел его? — нахмурилась женщина. Отвлеклась от шкафа и смерила взглядом супруга. — Странно. Он заметен только по полнолуниям. Не знаю откуда. На мне много татуировок — родственники защищались от подмены — но про коготь никто не рассказывал. Оно просто есть.
Максис кивнул и снова улыбнулся.
— Поторапливайся, пойдем пешком. Выглядишь ты отменно, мне будут завидовать. Они же не знают, какой у моей жены мерзкий характер.
Леката только протяжно вздохнула вместо ответа. Супруга хотелось задушить.
Пришли в гости к Курту, когда прием был в самом разгаре. Прогулка до дома советника затянулась: погода радовала, а Максис, когда не отпускал двусмысленных шуток, был приятным собеседником, и супруги не спешили к месту назначения. Около двери Леката даже поймала себя на мысли, что готова поболтать с мужем еще немного. Все-таки обаяния ему было не занимать. Потанцевали несколько танцев, выпили вина, собрались прогуляться по саду, но Курт куда-то увел Максиса по страшно важному делу, и Леката осталась одна.
Огляделась вокруг и неясно отчего почувствовала себя неуютно. Светлый просторный зал слепил роскошью ؎ не крикливой, не такой, как бывает у людей с внезапно свалившимся на них богатством, а самой правильной, сразу показывающей насколько обеспечен, но при этом утончен обладатель окружающего великолепия. Незнакомые разодетые люди танцевали под музыку прекрасно сыгранного оркестра. Пахло весенними цветами. Около столиков с закусками слуги разливали пунш и вино. Леката вздохнула и направилась к одному из них. Вернется Максис, надо будет попросить его познакомить хоть с кем-то, кроме Курта. А так… самое время выпить еще немножко.