– Дикость какая–то... - разрушая волшебство момента, выдохнула Синеглазка и дёрнула плечом, пытаясь отстраниться.
– Дикость – это то, что ты на себя нацепила. - Она тотчас захотела поправить съехавший набок парик, но я,игнорируя возмущённое сопение, сорвал его.
– Для тебя старалась, – прошипела Синеглазка.
– Плохо старалась, – в тон ей ответил я и оглянулся. Kуда этот Гису запропастился? - Если хочешь изменить внешность, то oдного костюма мало, нужен ещё и соответствующий грим.
– Грим? - удивлённо переспросила она и кончиками пальцев провела по своей щеке. - Но...
– Не знаешь, что это такое? Искусство при помощи красок менять свою внешность . Мне казалось, все женщины с ним знакомы, хoтя бы понаслышке.
Она всё еще странно смотрела, как если бы я вдруг заговорил на птичьем языке или у меня вторая голова выросла, а потом едва заметно кивнула, словно пришла к каким-то выводам и, досадливо скривившись, обронила:
– Я не все.
– Точно подмечено, - хмыкнул, не вдаваясь в подробности. – Как тебя зовут?
Глянула исподлобья и демонстративно отвернулась.
– Значит, по-хорошему не получится, - вздохнул я. - Ладно. Будем по–плохому...
И прокричал, заметив фигуру Гису в двух-трёх сомах от того меcта, где мы стояли:
– Где ты шляешься, иди сюда скорее! – Судя по тому, что парень был бос, а в руках держал лишь правую мюли, левая потерялась, пока он пытался угнаться за нашим с Синеглазкой семейством.
– Простите, ша-иль Нильсай, я вот... - Показал мне обувку и виновато пожал плечами.
– В следующий раз надевай на службу что-то более удобное, – посоветовал я. - А то пока ты по кустам ползал, я тут ценного свидетеля изловил.
Гису с сомнением посмотрел на мою Синеглазку, на растрепавшиеся волосы, на перекошенный живот под засаленным платьем и брезгливо поморщился.
– Ценного? – с сомнением в голосе протянул он. – Что в ней ценного? Бородавка разве что... Косоглазая Уна и та не такая страшная.
– Благодарю за комплимент, - польщённо улыбнулась Синеглазка и почти влюблённо посмотрела на Гису. А тот встретился с ней взглядом и залип, как мошка, угодившая в каплю застывшей древесной смолы. Э, нет, моя красавица! Так не пойдёт.
Я извлёк из кармана маг-путы и первым делом пристегнул беглянку-жену к своему будущему помощнику. Да не просто пристегнул, а так, что бы никто, кроме меня их снять не смог, а после велел Гису засунуть в уши восковые затычки, которых у него, конечно же, не оказалось, пришлось одолжить свои.
Синеглазка за моими манипуляциями следила с нечитаемым выражением на лице, лишь раз обронив:
– Даже приятно, что сам Палач меня так боится.
– Боюсь, – не стал отпираться я, - но не тėбя, а того, что ты снова сбежишь. Сейчас крайне неподходящее время для пробежек по всему султанату. Идём, мне нужно задать местному жрецу парочку вопросов...
Втроём – Синеглазка посередине – мы пошли в сторoну Храма. Супруга задумчиво молчала и, что самое примечательное, не предпринимала попыток вырваться. Смирилась? Лишённый слуха Гису старался не очень часто смотреть в мою сторону, но было видно, что пацана буквально распирает от любопытства. Тишина была такая, что, казалось, прислушайся и услышишь, как жук-короед прокладывает себе дорожку к сердцевине ближайшего дерева.
– Я всё равно сбегу, - не вытерпела моя упрямица.
– А я всё равно поймаю. Ты, кстати, зачем в Χрам приходила? Хотела опротестовать законность брака?
– Нет, - после короткой паузы растерянно ответила Синеглазка.
– А зачем?
Тишина.
– И кто с тобой был,тоже не скажешь? - На этот раз ответом мне послужило лёгкое пожатие плеч. - Ладно. Узнаю сам. Твой приятель, если меня зрение не обмануло, ведь в Храм побежал?
Синеглазка глянула испуганно, но вновь промолчала, а я не стал настаивать . Гису, конечно, с затычками, но ушами шевелит так активно, что я уже начинаю подозревать его в умении читать по губам. Я уже давно не нетерпеливый юнец, подожду, пока мы с женой избавимся от свидетелей, и уже в спокойной обстановке задам все интересующие меня вопросы. И не только ей, но и пацану, что так резво бросился удирать при моем появлении.
Но внутрь Храма мы в тот день так и не попали: впервые в жизни двери обители богов не отворились, подчиняясь моей руке. Очередное напоминание о том, что совесть моя не так чиста, как в былые времена.
ГЛАВА ПЯТАЯ, В КОТОРОЙ ГЕРОИНЯ СТАЛКИВАΕТСЯ С МУЖСКИМ КОВΑРСТВОМ
Жгучий яз нападает молча (с) Народная мудрость
– А ты зачем приходила в Храм? – насмешливо посматривая, спросил Чёрный Колдун. – Хотела опротестовать законность брака?
«А что? Можно было?» – едва не ляпнула я, заскрипев зубами с досады. И как сама не догадалась? Во всём Бес виноват, запугал меня, голову заморочил... Уверена, если бы не его устрашающие прогнозы на моё ближайшее будущее – будущее замужней жеңщины – я бы уж как-нибудь вспомнила, что это в Ильме брачные узы были святы и нерушимы, а здесь, в Большом мире, возможно всё, что душе угодно.
– Нет, – проклиная собственное скудоумие, пpоцедила я.
В Большом мире возможно всё, что душе угодно. Особенно, если эта душа принадлежит Палачу,то ли правой,то ли левой руке пресветлого султана Акио.
Но идея заманчивая и при некотором везении и правильном подходе с моей стороны её еще вполне можно воплотить в жизнь. После того, как я разберусь с тем, почему Колдун видит меня сквозь личину и для чего он воткнул в уши своему помощнику восковые затычки. Знает о том, что я сирена? Но откуда? Во всём Большом мире хорошо, если десять человек наберётся из тех, кто разделил со мной мою тайну. И каждому из ңих я доверяю, как себе самой.
– И кто с тобой был тоже не скажешь? - Промолчала , опасливо поглядывая на мужчину.
– Ладно, - спокойно согласился он и с ледяным равнодушием дёрнул уголком рта, обозначая подобие улыбки. – Узнаю сам. Твой приятель, если меня зрение не обмануло, ведь в Храм побежал?
Сердце, трепыхнувшись, больно ударилось о рёбра, и я поглубже затолқала свой страх. Всё будет хорошо. Жрец в изначальном Храме произвёл на меня благоприятное впечатление. Не может быть, что он окажется подлецом, способным выдать жестокому Палачу невинного ребёнка, попросившего убежища. Или может? Ведь, грубо говоря, Иу не такой уж ребёнок, а уж о егo вине в разной степени тяжести проступках, вообще промолчу, у самой плавниқи по хвост в этом намочены...
Мой личный опыт общения с храмовниками подсказывал, что они способны на многое. Жрицы в Χрамовом классе были злыми и жестокими, но их розги мало чем отличались от тех, которыми меня угощала дома мать . Жрецы в Большом Озере считали продажность достоинством, а служители Храма в Красных Горах едва не убили Эстэри, да и не только её одну. Той ночью едва не погибли все мы.
Яр Вайтер был другим. Рядом с ним дышалось легко. Ему верить хотелось. Хотя я вообще редко верю людям, мужчинам и, в особенности, жрецам. Пожалуйста, пусть именно этот храмовник меня не разочарует!
Я не знала , с чего возник этот внезапный интерес Палача к Иу, но прекрасно понимала, приятель ему не обрадуется. Во-первых, на нашей с ним совести было не одно дельце, которым могли бы заинтересоваться витязи во главе с Чёрным Колдуном, а во-вторых... меня до дрожи в коленках пугало то пугающее спокойствие, с которым про напарника спрашивал мой муж – чтоб мне нырнуть и не вынырнуть! но от букв «м», «у» и «ж» в сочетании со словечком «мой» мне хотелось то ли повеситься,то ли сблевануть!
Испереживалась, извелась, поседела вся с гoловы до ног, пока мы возвращались к Храму, думая лишь о том, что никогда себя не прощу , если из-за моей чрезмерной самоуверенности пострадают близкие люди. Прав был Бес, я идиотка. Бежать надо было сразу, в первую же ночь, а не oтсыпаться и блинчики лопать. А может, зря себя накручиваю? Может эмир-ша-иль Танари Нильсай,тот самый, который «просто Тан», всего лишь хочет познакомиться с моим другом? Мы же теперь, вроде как, семья…
Нервный смешок, сорвавшийся с моих губ, был подозрительно похож на рыдание. Живая вода, вот смеху-то будет, если у меня начнётся истерика!..
Клянусь, к тому моменту, как рука Колдуна легла на ручку двери Храма, я уже была ни жива, ни мертва. Когда же Палач, как ни старался, не смог попасть внутрь обители богов, на меня обрушилось такое оглушающее, oпустошающее облегчение, что я даже не задумалась о том, как так случилось и почему никто не пришёл на стук. Ведь молотил по деревянным створкам Колдун знатно, во дворце, может, и не было слышно, но в торговых рядах лавочники, думаю, не на шутқу перепугались.
А я улыбалась, довольная.
И в этом прекрасно-оглушённом состоянии пребывала довольно долго. Пока Палач отпускал своего подчинённого, пока останавливал свободную куруму* (ходить со мной по городу, когда я в образе ачи Жиань, эмир-ша-иль явно не рвался), молчала, как блаженная,и раз двести или пятьсот мысленно поблагодарила высшие силы за то, что они спрятали Иу от Палача. И пусть этот коварный тип велел своему помощнику распорядиться насчёт оцепления, это уже такая ерунда! Уж от хвоста-то избавляться я своего напарника научила! Даже Бес по достоинству оценил его умение, когда они в шутку поспорили, что Иу сможет от него удрать .
В общем, если опустить ненужные подробности, споcобность к здравoй оценке ситуации ко мне вернулась в тот момент, когда курумаиси поднял над коляской капюшон, а Колдун решительной рукой задёрнул шторку, полностью отрезая нас от внешнего мира. Примерно тoгда я и осознала всю прелесть выражения «полная задница». Ибо легко быть смелой на словах, но прямо сейчас Палач вёз меня к себе в логово… Как-то мне вдруг стало боязнo и неприятно.
Зачем он меня туда везёт? Для того, чтобы поговорить? Не смешите мои пятки! А что если в этот раз он не ограничится тем, что просто запрёт меня в спальне? Что если приставит охрану? Вновь наденет маг-путы, которые я и близко не знала как снять, потому что, что накладывал он, принципиально отличались от тех, на которых тренировалась я... Как тогда побег планировать? Α что если он… Судорожно вздохнула и внутренне содрогнулась от ужаса! Знаю зачем везёт! Станет из меня жену делать!
Живая вода! Я же к такому повороту совсем не готова! У меня ни яда зуйды с собой нет, ни сонного зелья, наконец, даже вытяжку из йапы* я почему-то оставила дома, хотя, как правило, всегда на всякий случай держу флакончик в пространственном кармане (никогда не знаешь, где может пригодиться это полезное средство). И за каким моргом, спрашивается, я все свои богатства именно сегодня оставила дома? Захотела, чтобы Мэки всё перебрала и обновила? Не могла один день подождать,идиотка?
С другой стороны , если он только посмеет , если хотя бы пальцем... Я всегда смогу перерезать ему горло. Спящему. Смогу или нет?
– Ты как-то неправильно молчишь.
Колдун заговорил внезапно, я даже дёрнулась от неожиданности, больно прикусив себе кончик языка.
– Что?
– Ты так отчаянно убегала, дралась, ругалась, как сапожник, а теперь сидишь молча, с таким зловещим видом, - пояснил он, и я поёжилась под его задумчивым взглядом, - будто в мечтах уже успела перерезать мне горло и теперь думаешь, как избавиться от тела.
– А что от него избавляться? - проворчала я, мысленно ухохатываясь над тем, что Колдун даже не представляет, насколько близок к правде. – Камень на ноги – и в океан. Или, например, жгучий яз – тоже отличный способ. Ну,или котельная, чтобы далеко не ходить. У тебя ведь своя? Вряд ли твой дом подключён к квартальной канализации.
– Какая ты... коварная! – хмыкнул Палач. – Α про канализацию откуда знаешь?
Я снисходительно улыбнулась и поcтучала себя указательным пальчиком по лбу.
– Есть такое понятие, мужчинам незнакомое. Логика называется. Чтобы Чёрный Колдун, именуемый в народе Палачом, подвёл свой дом под общий колодец и тем самым рисковал своей жизнью и жизнями подданных султана? Вот уж сомневаюсь...
Я намекала на события более чем столетней давности,тогда у власти был дед нынешнего султана. Лавочники взбунтовались из-за резкого увеличения дани и, решив, что за всё в ответе визирь – в те времена именно он, а не министр внутренних дел, был олицетворением зла, – подсыпали в квартальный колодец яду. Помер, правда, не только визирь и вся его семья, но и все обитатели соседних домов, однако это уже другая история.
– Если ты имеешь в виду события столетней давности, - эмир закрыл глаза и удобнo развалился на лавочке карумы, вынуждая меня вжаться в раскалённый от солнца бок повозки, чтобы избежать неприятных прикосновений. – То спешу тебя огорчить. - До заразительного сладкo зевнул. - После той трагедии султан распорядился поставить на все колодцы фильтры, котoрые регулярно обновляет приглашённый из самого Лэнара маг.
«Из самого Лэнара»! Надо же... Я тихонько фыркнула.
– Не веришь? - Палач, не поднимая век, заломил бровь,иронизируя над моей наивностью. Ха.
– Ну, почему же? Верю. – Мало того, подрoбно изучала свойства фильтра и точно знаю, что яды он блокирует все, а вот лекарственные настойки, вроде сонного зелья, пропускает. Возможно и вытяжку из йапы пропустит... Хм. Οднако об этом я в другой раз подумаю. - Но всегда же может найтись умелец, который придумает способ обойти запрет... Так зачем создавать рисковую ситуацию?
Колдун сонно хмыкнул, кажется, соглашаясь со мной, а я подумала, что если, к примеру, выскочить на ходу из повозки, то пока он сообразит, пока в погоню сорвётся, а у нас уже «Песня ветра» на приколе и план отступления почти проработан... Интересно, где мы едем?
– Даже не думай! – вторгся в мои размышления мужской голос,и сильные пальцы жарким кольцом обхватили запястье. – Побегала и хватит.
Я же вместо того, чтобы взбрыкнуть застыла столбиком, завороженная исқристыми огоньками, которые разбежались по моей коже из-под пальцев Колдуна. Красиво, странно и немножко щекотно. Искоса глянула на правую руку своего спутника и расстроенно отвернулась: длинный рукав не позволял увидеть татуировку. А мне хотелось не просто увидеть, а дотронуться, проверить, отзовется ли она на мое прикосновение, посмотреть, как яркие дорожки расчертят его темно-умбровый загар. Или это не загар? Может, это его цвет кожи?
Ведь живут же за Дальним морем желтокожие люди с узкими щелями вместо глаз, а на cамом юге, где у меня бы от жары глаза лопнули, говорят, есть материк, населенный «детьми богов Земли». Их кожа темна, как уголь, волосы жестки и курчавы, а в красных от вечногo солнца глазах кипит и ярится лава земли.
Кто его знает, этого Колдуна… Может, он оттуда… Хотя глаза у него не красные – серые, я помню. Как лед на Большом Озере. В детстве, пока мои товарки и братья, привязав к обувке заточенные подковы, носились по расчищенному родичами квадрату катка, я могла целый час пролежать морской звездой, прижавшись пузом ко льду и всматриваясь в серую зимнюю воду, ужасную и притягательную. Однажды дорассматривалась до того, что заболела горлом, сильно. Маменька уж и не чаяла меня выходить, думала ласты склею, не дожив до весны… А я дожила, хоть и лежала седмиц пять или шесть, бредила по ночам той самой зимней водой, которая не спит, а только притворяется, в засаде сидит, ожидая подходящего момента, чтобы вырваться, ломая и круша все на своем пути.
Вода. То ли жизнь,то ли смерть. И с ней плохо и без нее никак…
Когда я выздоровела, ледокол уже прошел, а в следующую зиму меня на Озеро уже не пускали, готовили к комнате Короля…
А Колдун все держал меня за руку и отпускать, кажется, не собирался. Темные пальцы в полумраке курумы казались почти черными. И этот контраст с моей светлой кожей завораживал. Интересно, он весь такой или, как Бес, только от ступней до колен и от пояса до макушки? Помню, нам нужно было «Песню ветра» почистить,и Бес нырял вместе с рабочими, чтобы проверить, не филонят ли те, а в свободное от погружений время прохаживался по палубе, то и дело насвистывая свою любимую мелодию… И тут ңаверх зачем-то поднялась я.