Почему ему? И почему сейчас?!
Текст сообщения расплывался перед глазами. А ведь он только-только получил работу, о которой мечтал почти всю свою жизнь! У него был шанс воплотить все свои идеи и доказать, что он не зря учился на инженера, преодолев испытание гигантскими нагрузками! И тут такое…
Его подруга детства тяжело ранена в одном из боёв, и Райли, как единственного, кто был указан в экстренных контактах помимо родителей, сейчас вызывают в госпиталь Святой Марии. Это почти центр Лондона, и ему по статусу не положено там появляться, так как он из простолюдинов… Но ради такого случая “сделают исключение”.
Контракт военного говорит о том, что служащий может вписать любого человека, которого в случае серьезного ранения пропустят к нему, несмотря на положение. Это в какой-то мере уравнивало военных и аристократов, но все же лишь в какой-то мере.
Эта ситуация беспокоила Паркинсона: Бригитта всегда отличалась осторожностью и обладала сильнейшей интуицией, не раз выручая самого парня. Её ранение — что-то из ряда вон выходящее.
В это так сложно поверить…
Быстро собравшись и по привычке забросив в свой комбинезон все нужные инструменты, он схватил с прикроватной тумбочки свою идентификационную карту и хлопнул рукой по сенсорной панели, переводя дом в режим охраны. Свет погас, но Райли этого уже не видел, так как к этому моменту вышел наружу, закрывая выдвижную дверь.
Приглаживая свои непослушные чёрные волосы, кряжистый парень поздоровался с одним из своих друзей по дороге вниз, к стоянке флайеров.
Ни для кого не было секретом, что сейчас в новостных лентах мир сравнивают с пороховой бочкой в опасной близости от искр, и когда ситуация накалится до предела — вопрос времени, а не вероятности. Хоть многие и оспаривали такое мнение, но все же Паркинсон придерживался именно такой точки зрения. Да и обмолвки в разговорах с его подругой говорили ему, что все именно так, если не хуже. Из-за чего Райли боялся, что ранения могут повлиять на военную карьеру Бригитты: она, как снайпер экстра-класса, сильно зависела от своих боевых показателей. А чем больше конфликтов, тем больше для неё работы и, соответственно, больше опасности.
К сожалению, несмотря на все опасения парня, его подруга, такая на вид хрупкая и ранимая, жила войной и, наверное, не смогла бы радоваться жизни без своей любимой работы. Он же, стократ больше похожий на военного, занимался сугубо мирной профессией. Говорят, противоположности притягиваются…
— Вот же хреновая ситуация… — гулким басом бурчал он себе под нос ругательства, смотря на счёт своей карты.
Денег осталось очень мало: ему пришлось заказывать новое оборудование, так как сервисный центр получил невероятно много заказов, а премиальные деньги и те, что были выделены на закупку, уже закончились. Если Паркинсон сейчас полетит к Бригитте в госпиталь, у него не будет денег на еду на ближайшую неделю или даже на две.
“Впрочем, какая разница? Займу у Холли или Финли… Они ребята толковые, не раз мы друг друга выручали, думаю, лишние кредиты у них найдутся”, — приняв решение, он положил карту на идентификатор и заказал флайер до госпиталя.
Теперь на счету у инженера оставался буквально десяток кредитов, но была возможность узнать, что же случилось с девушкой.
Для Райли она всегда была примером для подражания: добрая, дружелюбная и весёлая, душа компании — ей не составляло труда подобрать ключик к личности любого человека, за что её уважали и любили друзья и знакомые. Впрочем, Паркинсон уже давно не удивлялся этому: он смирился с тем, что его подруга всегда в центре внимания, и даже мысленно делал ставки на то, какому же аристократу она не откажет в ухаживаниях.
Пока что Бригитта вела разгромный счёт в количестве отвергнутых мужчин всех возрастов. Тем удивительней было узнать, что именно его имя она вписала в список контактов для экстренной связи.
Так или иначе, тёмные мысли курсировали в голове у парня, пока он летел в центр, прямо к госпиталю. Именно потому, что он выбрал такой адрес, система и пропустила его, чётко зная, зачем и к кому летит не слишком богатый и уж точно не аристократичный Райли. Но даже он сам не мог признаться себе, что завидовал девушке.
Богатство, слава, уважение… Всё это было у неё по той простой причине, что она умела убивать. И умела хорошо. Сама эта мысль была дикой для парня, который иногда едва-то на жизнь наскребал своей любимой работой, но он не жаловался миру на несправедливость: кто-то сеет, кто-то строит, а кто-то служит в армии — у каждого есть собственное место, и он нашёл своё. Ведь если работа приносит тебе удовольствие, зачем сетовать на то, что ты мало получаешь? Судьба воздаст каждому по заслугам, и он так или иначе получит своё. Когда-нибудь…
Райли вздохнул, с затаённой грустью смотря на проплывающие внизу яркие и помпезно-богатые здания аристократов. Чуть ли не дворцы посреди города с величественными шпилями и ажурными украшениями крыш. Плавные контуры жилых корпусов кадетского училища, что странно, не вызывали у него такой неприязни, как дома аристократов, даже будучи ничуть не более скромными. Было какое-то своё очарование у стен того, что делает из людей профессиональных душегубов… От этой мысли инженера пробрало дрожью.
Через несколько минут флайер мягко приземлился на площадку слева от входа в госпиталь, выпуская своего пассажира. Райли ступил на ковровую дорожку, и тут же его внутренности скрутило от холодного страха: дворецкий, пришедший встречать предположительно высокородного посетителя, увидел, как из флайера выходит какая-то грязная букашка в плебейской одежде. Его взгляд как будто стремился прожечь дыру во лбу Паркинсона, но инженер вдруг нахмурился и хрустнул массивными кулаками, разминая пальцы.
И да, так как госпиталь находился на территории, принадлежащей аристократам, то его услугами пользовались именно они и элитные военные империи, к которым относилась Бригитта. Так что все в таких учреждениях было поставлено на довольно высокий уровень и вместо обычных служащих или охранников здесь можно было увидеть такого… дворецкого.
— У тебя какие-то проблемы, дедуля? — мрачно поинтересовался он у непробиваемо-спокойного служащего.
— Да, есть небольшая… — протянул тот, поправляя пенсне как будто в попытке получше разглядеть его. — Не понимаю что делать потом с дорожкой. Её останется только сжечь или выбросить… Какая досада… — вздохнул он, насмешливо сверкая глазами.
— Ну-ну. Досада, — Райли выдохнул и потёр глаза, сводя пальцы на переносице. Сейчас любая задержка сильно раздражала парня, но и нагрубить так сразу дворецкому он не мог — у такого поступка могли быть последствия. — Слушайте, я понимаю, что я тут как бы не к месту, но не могли бы вы помочь мне найти мою подругу? Я прибыл сюда только потому, что узнал о её тяжёлом ранении…
— Ах, понимаю-понимаю, — покивал старик, и его взгляд сразу потеплел и он как-то разом изменился, перестав вызывать такое раздражение. — Приятно знать, что в мире есть люди, которые способны переступить через себя ради друзей. Более того, не забывающие о правилах приличия… — хмыкнул дворецкий, позволяя себе прокашляться. — Прошу простить мою первую реакцию: обычно таким способом сюда прибывают крайне бескультурные личности, ошибающиеся с адресом. В последнее время среди не аристократов стала популярна такая забава, — вздохнул он, осуждающе покачав головой. — Прошу, за мной.
Крутанувшись на каблуках, дворецкий направился к госпиталю, что-то отстучав на своём коммуникаторе. Парень последовал за ним, чувствуя себя очень сильно не в своей тарелке.
Внутри, за стеклянными дверьми, ситуация усугубилась: Райли начал ловить откровенно презрительные и недоумевающие взгляды, которые как будто говорили: “Что это забыло здесь?” И у него жутко зачесались кулаки, из-за чего Паркинсон даже вспомнил выражение, почерпнутое из какой-то древней книги: “Морда просит кулака”. Рожи этих аристократишек и их приближённых не просили — молили об ударной терапии, чтобы сбить спесь. Но он успокоил себя усилием воли, так как понимал: если он инициирует даже самый мелкий конфликт, ему будет очень плохо, несмотря на то, что у него было официальное разрешение посетить госпиталь такого уровня. Да и это может сильно ударить по репутации Бригитты… А Райли никогда и ни за что не предавал друзей. Их у него слишком мало, чтобы так делать…
— Простите, уважаемый, — обратился к нему дворецкий.
“А может и не дворецкий… Чёрт подери, я уже даже забыл, как называется его костюм! Смокинг? Фрак? Боже мой…” — проносились в голове парня лихорадочные мысли.
— Как зовут вашу подругу? — меж тем продолжил говорить мужчина.
Они как раз к этому моменту подошли к стойке, за которой сидела красивая девушка в медицинской униформе. Правда, ткань, из которого была сделана ее одежда, стоила столько, что Райли пришлось бы голодать месяц, чтобы купить хотя бы материал для пошива такого комплекта, не говоря уж о цене работы. Впрочем, если бы ему потребовалась женская одежда… Подобные мысли были одновременно и смешны, и пугающи: парень никогда бы даже не заподозрил, что в моменты сильного волнения способен думать о себе так. Но, к его же сожалению, ситуация не располагала к спокойному течению мыслей.
— Бригитта, Бригитта Вествуд, — отчеканил он, выдержав насмешливый взгляд девушки с ресепшена, которая, услышав его стальной тон голоса, слегка побледнела.
Она, сглотнув, начала искать, а потом ответила звонким голосом:
— Да, мистер Оуэн, такая пациентка поступила к нам сегодня ночью в тяжёлом состоянии. В данный момент её жизни ничто не угрожает.
— Превосходно. Лиз, будь добра, проверь список разрешённых посетителей, — попросил мужчина.
— Родители девушки, Эйден Вествуд и Дарси Вествуд, и… некий Райли Паркинсон, — удивлённо протянула она, бросив задумчивый взгляд на мрачного парня. Тот, смотря на неё почти что снизу вверх, был в тихом бешенстве: все эти взгляды, перешёптывания, смешки… Они действовали ему на нервы. Райли понимал, что это место не для таких, как он, ведь до элиты ему ещё очень далеко, но терпеть такое становилось всё труднее и труднее. Он уже просто мечтал о том моменте, когда зайдёт в палату Бригитты и облегчённо выдохнет, увидев её лицо. О худшем он предпочитал не думать. — Она находится на третьем этаже в палате номер пятнадцать. Будьте добры, подтвердите свою личность, — попросила девушка, и из стойки на внешней стороне выдвинулся сканер. Паркинсон положил на него свою идентификационную карточку и дождался подтверждения, тут же убрав ее обратно в карман. — Отлично, вы допущены. Прошу.
Она выдала ему карту пропуска и попрощалась, занявшись своими делами. Правда, все же бросала странные взгляды в его сторону, думая, что ее никто не видит.
Дворецкий кивнул ему и ушёл обратно, оставляя инженера наедине со своими мыслями и неприязнью окружающих. В коридоре они были далеко не одни, и многие слышали только что произошедший разговор. Да и одежда парня на общем фоне смотрелась как балахон… В общем, он сильно выделялся, сильнее, чем хотелось бы ему в данной ситуации. Но, как будто по волшебству, сам Паркинсон этого не замечал.
Райли никогда не мог бы подумать, что сможет кожей ощущать чью-то злость… День откровений, однако. Хорошо еще, что его не стали сопровождать и дали возможность самостоятельно подняться до нужного места. Правда, и пропуск не допустил бы парня туда, где ему не место. Мнимая свобода выбора…
Поднявшись на нужный этаж, он нашёл пятнадцатую палату и застыл перед дверью. Сердце пропустило удар, расплёскивая холод по конечностям.
Почему Бригитта вписала его имя в перечень? Что он скажет ей при встрече? Как она, в свою очередь, примет его? Вдруг она спит… Или ест… Или…
“Так, хватит. Если я допущен, значит, она так захотела. Не больше и не меньше”.
Тряхнув головой, он приложил карточку к сканеру и вздрогнул, когда дверь с едва слышным шипением отъехала в сторону. Осторожно переступив через желобок, Райли сглотнул вязкую слюну и похолодел: на кровати полулежала Бригитта.
“И у неё явный недобор конечностей… Боже, о чём я думаю! Какие, к чёртовой матери, шутки в такой момент?!”
Безупречной красоты девушка смотрела новостную передачу, и Паркинсон на мгновение растерялся: за то время, пока они не виделись, она буквально расцвела, став ещё прекраснее, чем раньше. Инженер вдруг с ужасом понял, что заявился в госпиталь в своём рабочем костюме, на котором не было места, не заляпанного маслом, энергопроводящей жидкостью, промышленной химией и даже кровью (бывали травмы на работе).
Может, именно поэтому на него так смотрели окружающие? Тогда удивительно, как его вообще пустили внутрь!
Медно-красные волосы девушки, заплетённые в аккуратную косу, сейчас лежали на месте левой руки, частично скрывая ее отсутствие. Да, Бригитта лишилась левой руки и вместо неё был небольшой протез, закрывающий культю. Точнее даже не протез, а крепление к будущему протезу.
Это его сейчас было видно, а в дальнейшем искусственная рука не будет по ощущениям ничем отличаться от настоящей. Уж на ком, а на своих солдатах империя не экономит никогда, ведь не даром снайпер-простолюдинка оказалась в госпитале для аристократов.
Но, что самое интересное, плавные и симметричные черты лица ничуть не изменились: она как будто не замечала своё ранение. И тут Вествуд повернула голову и наконец-то заметила его, застывшего как истукан у дверей.
— Райли! — радостно улыбнулась она, поднимая целую руку и делая пару взмахов. — Как же я рада тебя видеть! Ты получил моё сообщение?
— Привет, Бри, — привычно буркнул он, ища глазами стул.
Не найдя оного, он уже было уселся на пол перед кроватью, как Бригитта возмущённо гаркнула:
— С ума сошёл?! Куда садишься?! На кровати ещё куча места! — похлопала она по простыне рядом с собой.
Паркинсон слегка взбледнул.
— Но… Я же в рабочей одежде… Она грязная… — едва слышно сказал он, но острый слух опытной военной уловил эти слова.
— Ты вот вроде уже взрослый парень, а такие глупости в голове. Эти индюки пусть удавятся за свои простыни, но пока платит армия, они меня и пальцем не тронут. А я не позволю тронуть тебя, — в её глазах плескалось веселье, и Райли даже почувствовал себя неловко. — Ну давай, рассказывай, как у тебя дела?
— Да потихоньку, — пропыхтел он, усаживаясь у ног девушки.
Ближе сесть ему не позволяла совесть. Да и пачкать белоснежные простыни было сродни кощунству.
Однако, посмотрев ей в глаза, он увидел, как в них промелькнуло что-то, что он не смог даже осознать… После чего Бригитта расслабилась, и её лицо стало больше раздражённым, чем весёлым.
— Знаешь, Райли, как меня достали эти ребята из знати… Проходу не дают. Да что там… — махнула она рукой. — Последнего я вытолкала за дверь буквально десять минут назад! Даже мое ранение их не останавливает. И ведь не откажешь во встрече — сразу получу выговор от родителей…
— Почему? — похлопал глазами он, нахмурившись.
Девушка фыркнула, взмахнув рукой.
— Парки, ты серьёзно? Да они спят и видят, как выдадут меня за какого-то богатого аристократа, чтобы обеспечить род благородными потомками! Мама и папа — хорошие люди, но порой совсем забывают, что я тоже человек и у меня есть своё собственное мнение, — констатировала Бригитта. — Нет, я всё же настаиваю!
— А? — удивлённо вскинулся инженер, недоуменно посмотрев на неё и не поняв, что он сделал не так. — Что?!
— Расскажи, что у тебя в последнее время происходило. Не может же быть так, что ничего интересного, — толкнула она его в плечо здоровой рукой, слегка приподнявшись.
А так как сама снайпер была довольно высокой, то…
— Как бы сказать… На работе тотальный завал: мы едва успеваем ремонтировать промышленные агрегаты; некоторые заказы от армии поступают на мелкую технику в пределах разумного, но порой просто не хватает рук. Я не могу разорваться надвое и работать без перерывов, и босс это понимает, но либо у него закончатся деньги на сверхурочные, либо закончатся люди, способные в это сверхурочное время работать. Впрочем, я склоняюсь ко второму варианту…
— Я отвлекла тебя от работы? — нахмурилась Вествуд.
Райли почесал затылок.
— Ну, я как раз собирался ехать на смену — нам вчера прислали очень интересный агрегат для сборки, — как увидел сообщение. Тут же прибыл сюда. Хотя, как буду добираться обратно, понятия не имею! — невесело рассмеялся он, после чего заметил беспокойство во взгляде Бригитты. — Что-то не так?