Хмм… Так на чем мы собственно остановились? Да-да-да… Какие самые распространенные осложнения в послеоперационный период? Вот. А то все романтика, да романтика.
По лобовому стеклу забарабанил уже совсем не мелкий дождь, усиливаясь все больше и больше.
— Ты можешь ехать быстрее, Дейв? Вдруг под ливневый ураган попадем? — забеспокоилась синеглазка, когда мы въехали на мост, — Твоя машина ползет как черепаха. Поднажми газ хоть немного.
А вот это она зря!
Крутой форд естественно всё услышал. Принял слова про черепаху за оскорбление и отомстил.
Дрр… брр… трр.
Приехали!
Четко посреди моста. Под буйствующим ливнем. В вечерней тьме. Я с синеглазкой сижу в обиженном форде и ни хрена впереди не вижу, оконные дворники тоже перестали работать.
— Дейв, а мы скоро поедем?
Первая отозвалась синеглазка, пока я мысленно уговаривал форд не сердиться.
— Тори, ты обидела крутую тачку. Форд нас послал и лег спать.
— Чего??? — подпрыгнула на своем сиденье синеглазка, — Машины не спят! Бензин закончился, так и скажи!
Упс. Эта мысль ко мне сразу не пришла.
Достал фонарик из бардачка и посветил на панель — почти полный бак.
— Еще раз повторяю, — с большей уверенностью говорю, — Ты наехала на форд и ему не понравилось.
— Ладно, ладно, поняла, — зачастила синеглазка, — Форд, ты милый и хороший. Цветом как переспевший вареный баклажан. В смысле красивый ты, Форд. Хоть я и не очень люблю вареные баклажаны. Короче, прости за черепаху. И отвези домой. Все!
Я чуть об руль лицом не стукнулся от смеха.
— Форд тебя услышал, Тори, — еле выдавливаю из себя не прекращая смеяться. — Думаю, что простил. Он отходчивый чувак.
Поворачиваю ключ в замке зажигания.
Тррр… брр… грр
— Твой Форд меня вообще не простил, да?
— Похоже на то, синеглазка. Ругается автомобильным матом.
Думаю, кому позвонить. Но по такому ливню на мост никто быстро не приедет. Встряли конкретно.
В среднем пару раз в месяц я так и глохну где-нибудь посреди дороги. Тори просто раньше со мной везло.
— Мне надо осмотреть крутую тачку, может, найду неполадки.
Принимаю решение не ждать, пока ливень закончится. Вдруг он до утра пустился. А мой форд плавать не умеет, хоть и крутой. Надеваю защитную водонепроницаемую повязку на уши. Беру фонарик и выхожу под ливень из салона.
Ничего не могу понять. Вроде все в норме. Остается одно — лезть под машину.
— Синеглазка, если сильно спешишь, то мне нужна твоя помощь, — заглядываю к ней в сухой салон, — Подержи фонарик, чтоб я мог снизу осмотреть машину.
— А может, мы вызовем бригаду из автосервиса? Там же дождь, — она не рвется в ряды помощников, прикрываясь от залетающих капель.
Отдавать в лапы автосервиса крутой форд?
Ни за что!
— Не хочешь помогать? Сам значит полезу и буду на ощупь искать.
Тори пусть и нехотя, но взяла фонарик. Я забрался под днище. Пытаясь укрыться от дождя, она влезла следом.
— Дейв, тут же вообще ничего понять невозможно, — протянула синеглазка, уставившись на железную конструкцию.
— А ты представь, что мы на операции, ищем причину болезни.
— Да, ну и где сердце у пациента?
Слышу смешливые нотки в ее голосе. Хочу ответить правильно — мотор. Но представив всю картину вокруг себя и чувствуя рядом на своем плече синеглазку, выдаю совсем другое.
— Мое сердце здесь, — прижимаю ее ладонь к своей груди, — И оно ближе к тебе, чем ты думаешь.
Ловлю как тогда возле универа обрывистый вздох. Поворачиваю голову на бок и тянусь к своей безумной слабости. Нежность полураскрытых губ встречает меня слабым стоном.
Я знаю, что здесь совсем не то место и возможно она пожалеет, откажет, закричит, но не в силах остановиться. Толкаюсь в тепло ее плена. И просто теряюсь в ней от того, как синеглазка отвечает мне на поцелуй.
Глава 21
Вика
Я даже не заметила, как мы переместились в салон на заднее сиденье…
Мокрое пальто сброшено на пол. Меньше всего мне хочется думать, почему я сижу на коленях Дейва. Сама тянусь к нему, растворяясь в безумстве.
Он покрывает мое лицо поцелуями, словно дразня, когда я хочу повторить и поймать нашу сладкую связь губами. Руками ласкает спину, плечи, волосы. Очерчивает пальцами контур моей груди через тонкое платье. Миллионы иголочек пускаются в пляс, доводя до крупной дрожи. И от переизбытка эмоций я тихо шепчу:
— Дейв, Дейв, пожалуйста, — о чем я прошу, и сама не знаю, мне просто не хочется заканчивать это волшебное мгновение.
— Синеглазка, ты моя сладкая, нежная зависимость, — зарывается он в мои волосы, и я чувствую его горячее дыхание, прижимаясь к широкой груди. — Я хочу, чтоб ты стала моей. Только моей синеглазкой. Но, ты еще не готова, маленькая. Нам нужно остановиться, иначе мне сложно будет удержаться.
До меня сквозь туманное облако с запозданием доходит, что мы зашли достаточно далеко. И еще немного мой первый раз произойдет прямо здесь, в машине, под неумолкаемую барабанную дробь дождя по стеклам.
С трудом отрываюсь от него, натягивая пониже задравшуюся юбку.
Минутной давности приятное опьянение сменяется чувством стыда.
Боже! Как я смогла?
— Тори, прошу тебя, только не начинай, — перехватывает меня Дейв, перекидывая ноги вперед, и усаживает боком на своих коленях.
Сил к сопротивлению нет. Также, как и бежать некуда.
Мы посреди моста. Ливневый ураган разбушевался, и нет возможности выйти. Тусклый свет от фонарей проникает сквозь запотевшие от нашего частого дыхания окна. И кажется, что только я и он одни на всем белом свете посреди всемирного потопа.
— Я… я не знаю, что мне думать. Ведь ты же… — только начинаю, но он прерывает меня.
— Шшш… — поднимаю лицо и вижу лишь угольный блеск, направленный на меня.
Нет, мне не страшно с ним. Мне страшно с самой собой.
Как я после наших поцелуев смогу спокойно смотреть на него с Кирой? И как мне вести себя с Аристархом?
Разве я останусь прежней, когда покину его теплые объятия?
И еще уйма тупиковых вопросов разбивается об стену, лишая объяснимых ответов.
— Пока ты не съела себя заживо, я хочу кое-что объяснить, — слышу напряженные нотки в голосе, и понимаю, что ему нелегко говорить. — Ты мне нравилась, синеглазка. Вначале бесила, раздражала, но все больше и больше нравилась. Как бы я ни пытался оградиться от тебя, так и не смог с собой совладать.
Во всей его речи меня цепляет больше всего одна фраза.
— Нравилась?! Раньше когда-то, а сейчас, что? Ну зачем-зачем тогда…
Вонзается болючая крупица мысли — отвлекается со мной от Киры, пока ее нет рядом. Договаривать даже не хочу и так все ясно.
Дергаюсь в сторону. Лучше перелезу вперед, и там буду сидеть, чем здесь. На нём. Под ласкающими мою спину руками.
Далеко сдвинуться не получилось. Одним резким движением Дейв привлек меня обратно, зажимая как в тисках.
— Ты же не глупая, Тори, — с этим можно поспорить. Еще и какая! Раз сижу на том, кому разонравилась. — А хочешь узнать, почему ты мне больше не нравишься?
Он еще и издевается! Ну каков наглец!
— Нет, не хочу, — бурчу себе под нос, злясь на саму себя.
Ведь мне-то он как бы я не пряталась — нравится. А я ему — нет.
Все дела!
— Всё равно скажу, — хохочет теперь Дейв, еще крепче меня прижимая, — Я люблю тебя, синеглазка. Люблю! Поверь, это намного больше, чем просто «нравится» и практически не лечится.
Меньше всего я ждала услышать признание…
Путаясь в мыслях, задираю повыше голову. И уже не могу опустить.
Вновь повторяется волшебство поцелуя. Заставляя меня забыть на несколько минут обо всем.
Первым отстраняется Дейв. И на этом откровения не заканчиваются.
— Меня ничто не связывает с Кирой. Знаю, что поступаю с ней нечестно, но я не смог до сих пор ей сообщить о невозможности дальнейших отношений по одной причине.
— Какой? — спрашиваю, уже зная ответ, но все равно в голове не укладывается.
— По той причине, которая сидит сейчас на моих коленях. И той, которую бы я хотел получить всю, целиком и без остатка. Скажи мне, Тори. Ты также тянешься к дя… ну этому, идеалу своему, — замечаю, как исправился, — Что ты чувствуешь рядом с ним?
Ой. Задумалась… Образ Аристарха никак не появлялся рядом с Дейвом. Цвета скошенной травы понятное дело видно не было. Но я сомневаюсь, что мне бы это сейчас помогло.
— У нас еще ничего такого и не было. Как я могу сравнивать?
Улавливаю облегченный выдох.
— А ты не думаешь, что если бы вас тянуло друг к другу, могло произойти намного больше?
Оставляю вопрос без ответа…
Сколько мы еще просидели в машине, я не могла определить точно. Не глядя на время, казалось бесконечно долго и слишком мало.
Больше мы не возвращались к Аристарху. И на последний вопрос Дейва ответить я так и не смогла. Но во мне проросло зерно сомнения во всем, что было «до» и полнейшее непонимание, что будет «после».
— Дождь почти закончился, синеглазка.
Слегка тормошит меня за плечо Дейв. И я понимаю, что чуть не уснула, так комфортно устроившись на его груди.
— Пешком теперь поедем? — захихикала я, представляя, что вариантов не так уж и много.
— Попробую крутую тачку еще раз завести. Вдруг форд сменил гнев на милость, — осторожно пересаживает меня Дейв рядом, и открывает дверь с другой стороны, — О, да тут река прямо на мосту.
Только нас могло угораздить находиться над рекой и одновременно в ней же.
Скоро разучусь вообще чему-то удивляться. С Дейвом ну совсем не получается ничего просто и без сюрпризов. С первой встречи и до сегодняшнего дня.
— Форд, если сейчас не заведешься, — строгим голосом произносит Дейв, — Тогда вызову перевозку и отдам тебя на неделю в автомастерскую на растерзание.
— Ты ему еще пригрози перекрасить в розовый цвет, — подсказываю наказание, заливаясь смехом.
Видел бы нас мой папа — участие в группе психов обеспечено.
— Да! И это тоже, — не сбавляет угрозы строгий водитель, соглашаясь со мной. — Станешь розовым с цветочками на капоте.
Проворачивает ключ…
Трр… джж… дзжжж
Мгновенно зажглись фары, и появился свет в салоне.
Давно пора было так с фордом. А то обнаглел. Видите ли, то извинения ждет, то комплименты с какой-то радости.
— Можем ехать домой синеглазка, — поворачивается ко мне счастливый водитель, кивая занимать сиденье рядом с ним.
Встаю и так вроде бы и повезло, что вот-вот и поездка закончится. Но в то же время частичка меня еще хочет быть здесь. А может просто с ним?
В сумке звонит телефон и я, усаживаясь рядом с Дейвом, отвлекаюсь от волнующих мыслей.
— Вика, ты до сих пор в театре? — спрашивает мама, — Проходила мимо твоей комнаты, увидела, что тебя нет.
— Долго длился спектакль, но я уже еду, — объясняю хоть как-то свою задержку.
Ну-у бывают же спектакли длинные по времени.
— Скоро полночь, — с недоумением произносит мама, — Надеюсь, ты вызвала такси.
— Да-да, в нем и еду, — приходиться врать, и не уточнять, чтобы Дейв не услышал.
Мама заканчивает разговор, и я даже не знаю, поверила она или нет. Родители привыкли, что я никогда и нигде долго не задерживаюсь. Когда они уезжают на конференции, подруги иногда вытягивают меня в клуб. Но такие вылазки пару раз всего происходили.
— А почему раньше тебе родители не позвонили? — понял, с кем я говорила Дейв, спрашивая с удивлением.
Как-то признаваться в том, что не заметили — не хочется.
По чистой случайности обнаружили пропажу.
— Родители были в гостях, только вернулись, — уклончиво объясняю, не вдаваясь в подробности.
Мы как раз подъехали к моему дому. Вместе подходим к двери в мой подъезд, и ненадолго зависает пауза.
— Тори, я хочу…
— Дейв, мне нужно…
Мы говорим одновременно, и вместе замолкаем.
— Давай обо всем поговорим завтра, — быстро вставляю предложение, — И я очень переживаю, как отреагирует Кира.
— Зато я вообще не парюсь о дятле, — хмыкает Дейв, напоминая мне еще один повод для переживаний.
Берусь за дверную ручку. Вот и всё.
— Нет, синеглазка, — словно читает мысли Дейв, прикладывая ладонь к моему затылку, и наклоняется для прощального поцелуя. — Теперь всё. Беги, пока я не передумал.
Поднимаюсь на свой этаж. Состояние внутренней невесомости.
Думаю, только о нем. О завтрашнем дне.
Как же так совпало-то внезапно? Вот только никому была не нужна. А тут бац! Парень мечты стал моим. Знакомство с Дейвом заглушило эту же мечту. Завтра мне придется сделать выбор. И как бы я не включала мозги, понимаю, что тяга к неунывающему шутнику скорей всего перевесит.
Вхожу в квартиру и включаю свет. Только дотрагиваюсь расстегнуть пуговицы пальто, выходят из своих кабинетов родители.
— Ты это тоже видишь? — хватается за голову мама.
— Лучше бы я очки не надевал, — ошарашено обводит меня взглядом отец с головы до ног, — Мне все ясно. На нашу дочь напали бандиты. Звони в полицию.
Мама ринулась по коридору, так понимаю за телефоном.
— Никто меня не трогал! — кричу, чтоб остановилась, мне еще бригады не хватало для полного счастья, — Просто я попала под дождь.
— Как? Ты видела себя? — подталкивает отец к зеркалу на стене, — Разве так выглядит будущий профессор?
Ну я не знаю, как профессор, а то что бездомные почище смотрятся уж точно.
Пальто в грязи. Волосы влажные. На скуле следы подсохшей грязи. Мы с Дейвом настолько увлеклись друг другом, что я напрочь забыла вытереть салфеткой последствия романтики под машиной.
— Я позвонила консьержу, — возвращается мама, — По моей просьбе он отмотал видео с наружной камеры. И если ты ехала в такси, тогда почему таксист провожал и целовал тебя?
Попадос!
Впервые такие разборки.
Ну и я в первый раз вернулась грязная в полночь.
— Так это и был Аристарх?!! — папа включил ректора, и заорал как на препода, не выполняющего свою работу.
Теряюсь конкретно.
Подтвердить, что да — это был тот самый отличник из доски почета проще всего. И завтра же отец вызовет его к себе на беседу с пристрастием, а тот ни сном ни духом.
И вообще буду ли я с ним продолжать встречаться? Аристарх идеальный, но я-то нет.
— Меня провожал другой парень, — признаюсь, как есть. — И он мне нравится.
Родители смотрят еще более ошарашено, чем вначале.
— Господи! Зачем я психиатр? — возводит руки кверху папа. — Уходит в театр — нравится Аристарх. Возвращается — уже другого подавай! Раздвоение личности в типичной форме.
— Папа, успокойся, он тоже будущий врач. Учится в нашем университете. Профессия не нарушена, — леплю оправдания, какие могу, пока мне лечение не прописали.
Мама, все еще не придя в себя, задает вопрос вкрадчивым голосом:
— Он тоже отличник и почетный студент?
Ага. Почетный футболист и мастер скейтов. Мне посчастливилось увидеть Дейва со всех ракурсов. Даже мяч поймать плечом.
— Нет, не почетный. Но Давид ооочень одаренный. По нему видно, — вообще сейчас не вру, таких еще поискать.
— А я предлагала, чтобы наша дочь стала биологом. В моем заведении все мальчики воспитанные и любят моллюсков.
Мама никак не успокоится, что я потянулась в сторону папы, выбирая профессию.
— Значит так! — ректор вернулся в папе, — Семья, мы проведем подобный моим исследованиям эксперимент.
Капец!!! Я таки в группе психов.
— Вносим изменения, — продолжает он ректорским тоном, — В субботу в обед мы ждем Аристарха. А в воскресенье к обеду второй экземпляр. В кругу нашей научной семьи станет ясно, кто тебе больше подходит. И даже не буду выяснять подробности биографии Давида до встречи. Пусть он сам расскажет. Потом перепроверю, разумеется.