— Звони нам, как только восстановится Интернет на Земле, — попросила мама.
— Конечно, — сказала я, чувствуя, что я буквально не могу пошевелиться, чтобы сделать шаг в сторону от родных моих людей.
Ицнар тихо подошел сзади и поднял меня на руки. Крупные слезы катились по моему лицу.
— Я вас люблю и скажите Уле, что она мое сердце. Как только смогу, свяжусь с вами.
Мы медленно поплыли вверх в корабль вместе с моим багажом, и когда закрылся люк под нашими ногами, я уткнулась в грудь Ицнара и разрыдалась. Впервые это произошло на его глазах. Он сел в кресло микропилота со мной на руках и, включив автопилот, стал гладить меня по волосам. Мне казалось, что моя жизнь катится на дно. Мои корни, люди, которые были моею кровью остаются там на Земле, а я лечу в небо, хотя казалось, что в бездонную пропасть, откуда нет выхода. Когда микропилот пришвартовался к кораблю, я подняла голову и опешила. Глаза Ицнара были залиты слезами, привычная стальная энергетика рухнула и то, что я увидела в его взгляде, было полным отражением моего состояния.
— Мне жаль, — сказал он, и в этот момент я поняла, что такое быть одним. Моя агония — его агония. Мой страх — его страх. Моя жизнь — его жизнь. Моя реакция сострадания была мгновенной. Я прильнула к нему всем телом и обняла. Так мы и сидели, пока оба не почувствовали покой. Это было интимно. Словно мы чувствовали души друга, видели друг друга насквозь. Этот встроенный эмоциональный сканер сводил меня с ума, но я, кажется, потихонечку начинала привыкать к нему. Как вообще так можно жить, в прямом смысле разделять с партнером все радости и боли? Ицнар жил с этим всю жизнь, это было частью его расы, а для меня это было жестко, очень сложно, порой невыносимо.
— Ты привыкнешь, — мягко сказал Ицнар, словно поняв мои мысли. — С родителями и с дочкой сможешь общаться в Интернете, все будет не так плохо, как ты внутри ощущаешь.
Почему-то, несмотря на то, что в каком-то смысле он был моим врагом, мне были приятны его слова поддержки. Я всегда все переносила сама, не привыкла, что рядом был мужчина, готовый подставить плечо.
— Спасибо, — смущенно ответила я и встала, чтобы идти на выход.
В нашей комнате Ицнар напомнил мне, что через час должен был быть ужин в честь новоприбывших девушек и оставил меня одну привести себя в порядок. Я залезла в душ и под воздушной струей наконец-то выдохнула все тревоги этого сумасшедшего дня. Любовная сцена с Ицнаром и мое дикое к нему влечение, встреча с Румтаром, тайная диктофонная запись, разоблачение планов пришельцев, знакомство с Игнатом, передача тайного послания дяде, расставание с родителями и все это за один день. Сейчас мне казалось, что моя спокойная научная жизнь за пару недель превратилась в настоящий детектив со шпионскими играми!
В этот вечер нужно было еще выдержать последнее мероприятие, хотя я уже ощущала сильную усталость и с большой неохотой приводила в порядок свои волосы, которые я заколола назад каскадом, наносила макияж и переодевалась в найденное в шкафу длинное зеленое атласное платье с низким вырезом на спине. Ицнар сказал, что вечер официальный и нужно было выглядеть нарядно.
Когда муж вернулся в комнату, чтобы переодеться он на мгновение замер на пороге. Комната наполнилась энергией неподдельного восхищения, и я почувствовала смущение. Я немного волновалась перед этим вечером, потому что там должно было собраться общество исключительной красоты. Помимо восхитительных катасийцев, красота которых являлась неотъемлемой частью их расы, вечер должен был быть также наполнен и молодыми юными прелестницами землянками. А мне было уже тридцать восемь. И я заранее ощущала себя белой вороной среди этого блеска. Мне было стыдно показаться на вечере, но у меня как всегда не было выбора. Однако сейчас, когда я увидела, как блестят глаза моего спутника, я немного расслабилась. Кажется, мой внешний вид пришелся ему по вкусу. В своем возрасте я все еще сохранила стройность фигуры, а морщинки вокруг глаз появлялись только при улыбке, которой я, кстати, всегда гордилась. Через нее можно было легко догадаться о моем веселом характере и искренности.
— Хифанка, ты прекрасна, — выдохнул Ицнар, и от смущения я не стала спрашивать, что означает это неизвестное мне слово, которое он, кажется, уже говорил мне утром.
Я улыбнулась и спросила:
— Ты будешь переодеваться?
— Да, — на ходу он начал раздеваться и я тут же отвернулась и направилась к окну, чтобы полюбоваться на звезды.
Когда появился готовый Ицнар, пришло мое время замирать от восхищения. Он был одет в белый облегающий костюм, состоящий из узких брюк и плотно прилегающего к телу пиджака, который застегивался сбоку и один ворот был завернут наружу, обнажая смуглую шею. На плечах красовалось нечто, напоминающее золотые погоны, к которым крепилась золотая цепь с подвеской в виде странного символа, свисающего в вырез пиджака. Волосы пришельца были небрежно уложены в модную прическу, а на одном ухе появилась едва заметная, но сверкающая сережка с белым камнем, красиво подчеркивающая полупрозрачные бирюзовые глаза.
Я, как полоумная уставилась на него, изо всех сил пытаясь удержать распространяющуюся энергию абсолютного восторга. Я никогда не видела такого красивого мужчину. За всю свою жизнь. Ни разу. Даже в кино. И этот мужчина теперь был моим. Навсегда, бесповоротно, неизменно, окончательно. Шокированная, я нервно сглотнула, не решаясь сделать и шага в его сторону. В голове метнулась дурацкая мысль о моей подруге Вере, которая всегда говорила, что я выбираю себе самых страшных мужчин. Хотела бы я заявиться к ней в гости с этим совершенством. Эта мысль немного расслабила меня, и я усмехнулась про себя.
— На правах моей пары, будущей Правительницы Катаса, я должен вручить тебе нашу семейную драгоценность, — неожиданно сказал Ицнар и достал из шкафа довольно большой черный футляр.
— Подойди, — попросил он, и я снова ошарашенная подчинилась.
— Это принадлежало моей маме, это колье, серьги и браслет прекрасно подойдут к этому платью. Я зачарованно смотрела, как Ицнар достал из коробки немыслимой красоты золотые украшения с крупными зелеными камнями и надел их на меня.
— Теперь твой образ идеален, — довольно произнес он. — Не хватает только кольца, но его я смогу одеть тебе только после полного слияния.
Я без уточнения поняла, о каком слиянии шла речь и смущенно отвернулась. При одном воспоминании нашего утреннего пробуждения моя кровь бежала быстрее и приливала к лицу. Он это заметил, и уголки его губ побежали вверх.
— Я не думал, что смогу так чувствовать, — вдруг сказал он и провел рукой по моей щеке. Его взгляд был каким-то странным, и я не смогла распознать, что творилось внутри него, набор чувств был слишком намешан, слишком сложен для понимания. Я просто глубоко вдохнула, давая понять, что волнуюсь. Ицнар снова улыбнулся.
— Пошли, — он взял меня за руку, и мы вышли в коридор, в котором уже была слышна праздничная музыка.
То, как по-хозяйски Ицнар держал меня за руку, меня невероятно волновало. Меня накрыло нереальностью происходящего. Могло ли быть так, что я сейчас шла за руку с будущем Правителем другой планеты на правах его жены? Все это казалось сном, нереальным и немного пугающим. Когда мы вошли в столовую, мы снова услышали приветствие в виде двух хлопков. Я ощутила эту захватывающую энергию, когда тебя приветствует огромная толпа, масса народу и сейчас, когда глаза сотен существ были устремлены в нашу с Ицнаром сторону, я утонула в этом торжественном ощущении величия. На Ицнара смотрели с огромным уважением, и я осознала, какая ответственность ложилась на мои плечи, оказавшись в роли его жены. Мой пришелец потянул меня в центр украшенного к торжеству зала туда, где сидел его отец с некоторыми приближенными. Мы сели за стол с Правителем Катаса, еще тремя катасийцами и одной девушкой, которая скромно прижималась к своему избраннику.
Я поздоровалась со всеми и отметила не особо приветливые взгляды Руматара и мужчины, сидящего рядом с ним. Последнего мне представили Вимратом, главным советником Правителя. У него были узкие губы, которые он немного поджал при моем появлении, выражая то ли досаду, то ли презрение. Сам же Правитель лишь кивнул нам и продолжил беседу за столом. Моя реакция на такое приветствие была двойственной. С одной стороны мне стало не по себе, что-то подсказывало мне, что мои отношения со свекром не сложатся легко. С другой стороны внутри начал нарастать гнев, можно было подумать, что я оказалась здесь не по причине того, что спасла его сыну жизнь! Я вовсе не хотела здесь быть и никогда не сделала бы этого добровольно. Фактически они притащили меня туда силком, и теперь я еще должна была терпеть их недовольство.
Я уселась рядом с Ицнаром и почувствовала раздражение. Пришелец повернулся и кинул в мою сторону вопросительный взгляд. Он тут же отловил, что мое внутреннее состояние не обещало ничего хорошего, однако выяснять причину при всех было невозможным. Ицнар был вынужден временно оставить меня в покое и поддержать беседу за столом, которая бесцеремонно и невежливо велась на их языке, несмотря на то, что за столом было две девушки землянки.
— Обязательно выучу их язык, — подумала я. Я была уверена, что тот прием, который мне оказывал отец Ицнара, показывал его истинное отношение ко мне. Он меня не одобрял, я не проходила его тщательного отбора, не соответствовала его требованиям. Что ж, он моим тоже! Мои предательские чувства к его сыну еще должны пройти проверку временем. У катасийцев ведь не было опыта сожительства с землянками, только теория. Не удивлюсь, что я смогу привыкнуть к Ицнару, перестану остро реагировать на него, и не буду ощущать свою эмоциональную зависимость так сильно. И тогда, мой дорогой свекор, тебя будет ждать большой сюрприз! Я не из тех, кто легко поддается манипулированию, и точно не из тех, кто выполняет чьи-то приказы. Я думала, что именно это он и чувствовал во мне, то, что я не поддаюсь такому контролю, который он ожидал от супруги его сына. Я решила, что он недолюбливает меня из-за этого и оказалась права.
Когда все поели (катасийцы в основном живую пищу, а нам подали хорошо приготовленные земные блюда, но без мяса), объявили первый традиционный танец Правителя, но так как его жена была мертва, его парой должны была стать жена сына. От этой новости мои колени подогнулись, и я с ужасом посмотрела на мужа. Ицнар слегка улыбнулся и крепко сжал мою руку, давая понять, что в порядке.
Лицо Румтара было непроницаемым, так же как у всех катасийцев, которые были закрыты от любых эмоциональных соприкосновений. Он уверенно взял меня за руку и потянул в центр зала, где смело повел меня в танец, движений которого я не знала. Он двигал моим телом в танце так, словно я была кукла в его искусных руках кукловода. Я, маленькая по сравнению с ним, ощущала себя беззащитной марионеткой и снова начала злиться. Движения Румтара были жесткими и точными, будто в его руках было не живое существо, а бездушная кукла. Я кожей ощущала его недовольство, неприязнь и в какой-то момент вскинула на него свой взгляд, полный вызова.
Он ответил мне в той же манере и с ехидной усмешкой сказал:
— Не вздумай сделать что-нибудь, что хоть немного потревожит моего сына. Твоя выходка с прятками под землей заставила Ицнара страдать. Еще раз сделаешь такое и пожалеешь об этом.
Негодование и возмущение мгновенно вспыхнули внутри меня.
— И что же вы сделаете? — спросила я с вызовом, понимая, что любой вред, нанесенный мне, причинит боль и Ицнару.
Глаза Румтара сверкнули яростью.
— Позабочусь о том, чтобы после выполнения твоей основной миссии, ты больше не путалась у меня под ногами.
— Я сообщу об этом Ицнару, — злобно сказала я, — что его отец хочет оставить его детей без матери, а своего сына обрекает на пожизненное существование без любви женщины. Теперь мне понятно, почему на Катасе женщины почти все вымерли. Вы там всех неугодных устраняете?
Рука Румтара сжала мою так, что хрустнули косточки, и я вскрикнула.
— Никогда не забывайся, девчонка, — шепнул он мне с такой злостью, что от страха у меня задрожали колени.
На мое счастье танец подошел к концу, и я со сбившимся от эмоций дыханием вернулась за стол. Глаза Ицнара, впившиеся в мои, рассказали мне о том, что он понял о неприятном разговоре с его отцом. В ярости я не могла сразу сесть за стол, поэтому шепнула Ицнару, что отойду в туалет.
Я была настолько зла, что даже не понимала, куда иду, когда буквально неслась вдоль развлекающихся гостей. Выйдя из зоны видимости и оказавшись в пустынном полукруглом холле, я облокотилась на стену и заставила себя дышать спокойнее. Я ненавидела отца моего мужа. Всем сердцем я чувствовала, что этот катасиец нес настоящее зло. Ицнар никогда не вызывал у меня такого чувства отвращения. Конечно, это могло быть связано с тем, что мы были эмоционально связаны, я до конца не понимала работы этого механизма. Но касаемо Румтара, все мое существо буквально кричало о том, что его природа была плохой, сгнившей, коварной. Мог ли сын отличаться от отца? Это был вопрос без ответа.
Я простояла там не меньше пяти минут, как неожиданно вздрогнула от приятного женского голоса:
— Вы потерялись, дамская комната здесь?
От испуга я дернулась и, обернувшись, увидела Ладу, девушку Гинвена друга Ицнара. Черноволосая красавица, с которой мы познакомились накануне, выходила как раз из туалетного будуара. Одетая в белое коротенькое платьице, красивая и манящая, она открыто улыбалась мне, и я тут же почувствовала облегчение. Она была возраста моей дочери, и мое сердце тут же открылось ей, молодой и искренней.
— Спасибо, я тут немного отдышаться хотела.
— У вас все в порядке? — вежливо поинтересовалась девушка.
— Да, благодарю, Лада, мне неловко в нынешних условиях при этих обстоятельствах общаться с тобой на вы. Если ты не против, давай на ты.
Девушка снова улыбнулась и немного смущенно сказала:
— Хорошо, я согласна, действительно, нам придется много общаться, и мне очень нужна подруга. Ицнар и Гинвен лучшие друзья, думаю, мы будем часто видеться.
Я подошла к девушке и взяла ее за руки.
— И мне нужна подруга, — сказала я, — мы тут должны держаться вместе безо всяких условностей. Я зайду освежиться и попробую уговорить Ицнара пересесть за ваш столик, по крайней мере, этим вечером мне будет с кем поговорить.
К моему счастью уговаривать моего мужа долго не пришлось. К моему приходу Румтар и его советник покинули ужин, и мы тут же пересели за столик, за которым, по крайней мере, все говорили на нашем языке. В энергетике Ицнара ощущалось волнение, которое естественно передавалось и мне. Я решила попробовать немного расслабиться, чтобы между нами не висела эта тревога. Я поговорю с ним завтра. Сегодня у меня уже совсем не было сил.
На удивление мне понравился Гинвен. Несмотря на его привычную для катасийцев эмоциональную непроницаемость, он обладал прекрасным чувством юмора и был довольно любезен. Официален, конечно, но не без простоты в характере. Думаю, эти черты были приятны и Ицнару. И остаток вечера прошел довольно интересно, потому что катасийцы рассказывали о ежегодных наблюдениях за космическими сияниями, которые ждали всех по прибытии на Катас. В связи с этим организовывался праздник, и пришельцы делились множеством смешных историй, которые, бывало, случались на праздновании.
Лада рассказала мне, что она с первой секунды хотела лететь с пришельцами. Она считала, что Гинвен был ее судьбой и на Земле ее ничего не держало. Ее мама была слишком занята собой и своей жизнью, отца она никогда не знала, а братьев и сестер у нее не было. Она надеялась, что это ее шанс и про себя я молилась, чтобы все было так, как она и мечтала. Я знала, что пришельцы не настолько чисты, как позиционировали себя, и мы даже представить себе не могли, что же на самом деле нас ждет на Катасе. Однако я не стала расстраивать девушку и поддержала ее в ее надежде. Я на всякий случай взяла у Лады ее номер телефона. На корабле катасийцев мне нужен был союзник на случай, если мне придется покинуть судно и при условии, что заработает телефония. Я не могла быть уверена в том, что Ладе можно будет доверять на сто процентов, но времени налаживать тесные связи не было. Нужно было исходить из текущих событий.
Мне также понравились танцы, которым нас учили катасийцы. Движения были грациозными, но простыми и за вечер мы с Ладой под руководством наших мужчин освоили целых три штуки. Это было весело и здорово подняло мне настроение.
Когда мы с Ицнаром вернулись в комнату, ощущение от неприятного разговора с его отцом немного подстерлось, да и усталость буквально валила меня с ног. Ицнар это почувствовал, поэтому не стал задавать никаких вопросов. Когда мы легли с ним в одну постель, я все еще ощущала смущение, но утомленная, я просто свернулась калачиком и буквально выключилась, ощущая, как пришелец нежно обнимает мое тело, притягивая меня к себе.