— Мама, ну, вы где, мы вас потеряли.
— Идем, — крикнула я и потянула Ицнара вверх к дому.
— Если бы мы могли жить здесь, никуда не улетая, — подумала я, — может быть тогда я была бы по-настоящему счастлива. Однако вслух я сказала:
— Не хочу показаться наглой, — я улыбнулась, — но я была бы счастлива, если бы ты разрешил мне эти дни пожить дома с дочкой. Сердце Ицнара зазвучало тоской, которая тут же отозвалась и во мне.
— А что, если я останусь тут с тобой эти дни? — спросил он и внимательно посмотрел на меня.
— Ну, — замялась я, понимая, что невольно радуюсь такому предложению, терпеть эту боль расставания было невыносимо, — только если ты обещаешь безопасность для мой семьи.
Ицнар хмыкнул.
— Какое странное замечание, я никогда не хотел ничего другого.
— Тогда пошли, — я потянула его в дом, счастливая, словно ребенок, которому оставили его самую дорогую игрушку.
Глава 6 Перемирие
К моему счастью Ицнар был деликатен и не домогался меня. В данном случае его эмпатический дар оказался весьма кстати. Пришелец ощущал, что внутри меня не было готовности разделить с ним ложе, поэтому он снова просто обнял меня и мы, утомившиеся за день, ту же уснули.
Утро принесло новые тревоги.
— Мама, — сказала мне дочь за завтраком, — пообщавшись вчера с Румтаром, я поняла, что мне интересно познакомиться и с другими катасийцами. Она заговорчески посмотрела на Ицнара, явно понимая, что при нем я не буду яростно выступать против.
— Я не вижу причин для этого, — строго, почти безапелляционно сказал я.
— Послушай, у меня было время поразмышлять, через полгода мне восемнадцать и я единственная несовершеннолетняя девушка на Земле, мама которой летит на Катас. Я хочу, чтобы ты взяла меня с собой.
Я не дала ей закончить.
— Это даже не обсуждается! — резко воскликнула я, — ты ума лишилась?
Моя Ульяна была дочерью своей матери, поэтому она и не собиралась сдаваться. По ее лицу было видно, что именно к такой реакции она была готова, поэтому, игнорируя мой ярый протест, продолжила.
— Мама, я понимаю, что ты волнуешься за меня, я знаю, что ты хочешь, чтобы у моих бабушки и дедушки хоть кто-то остался здесь, чтобы они не грустили, но я, мама, — твердо заявила моя дочь, — не должна быть инструментом утешения или развлечения. Я все тщательно обдумала. Я росла с тобой, и ты самый дорогой мне человек во всей Вселенной. И ты хочешь сейчас улететь и оставить меня здесь. Ты мне ничего не сказала о том, что с тобой на самом деле произошло, и я узнала это от дяди! И если бы Совет Правительств Земли не выбил у катасийцев пять дней перемирия, еще вчера ты улетела бы отсюда, даже не попрощавшись! Это несправедливо!
Меня накрыло паникой. Все мои действия были направлены только на то, чтобы защитить дочь от пришельцев, но я очень хорошо понимала, о чем она сейчас говорила. Она была права, что, потеряв меня, ей будет очень больно и одиноко. Сейчас я могла бы надавить на нее своим авторитетом, она все еще была несовершеннолетней, но тем самым я бы сильно обидела ее и оттолкнула. Это могло восприняться ей, как предательство. Но бросить свою дочь в руки пришельцев, это было уже слишком! Я-то знала, что у них ни все так гладко, как они обещали!
— Ульяна, — сказала я серьезно, — то, что произошло со мной, было случайностью, я сейчас ничего не могу изменить, а тебе я ничего не сказала, чтобы не расстраивать и уберечь!
— От чего уберечь, мам? Если я буду с тобой, что со мной может случиться?
— Ты еще маленькая, а женщины на Катасе на вес золота, тебя тут же кто-нибудь захочет сделать своей женой, но у тебя должно быть будущее, ты мечтала учиться, ты должна успеть насладиться жизнью до того, как стать рабыней семейной жизни, — выпалила я, не осознав сразу, что мои последние слова могут ранить Ицнара. Когда я отловила боль в его сердце, было уже поздно что-то исправлять. Пришелец неожиданно встал из-за стола, вытирая рот салфеткой, и холодно сказал:
— Вам надо поговорить, а я должен лететь по делам на корабль, оставлю вас на некоторое время, я вернусь к обеду.
Я чувствовала его обиду и боль, но сейчас больше всего меня волновала ситуация с дочерью. Любой ценой я должна была воспрепятствовать ее плану. Если она встретится, хоть с одним пришельцем, он тут же откроется ей эмоционально и это будет конец.
Как только Ицнар улетел, я схватила дочь за локоть и повела в дом.
— Мам, я не хочу ругаться, — жалобно сказала она.
— Моя родная, — я взяла ее за руки и усадила на диван, — никто не знает, можем ли мы верить катасийцам, неужели ты не понимаешь! Как я могу добровольно отправить тебя неизвестно куда, на Катасе нас может ждать что угодно!
— Тем более, — взвинтилась Уля, — ты думаешь, я тут смогу нормально жить, зная, что моя мама в опасности? Мам, клянусь, если ты по-хорошему мне не позволишь лететь с тобой, я найду способ, ты меня знаешь!
Меня накрыло ужасом. Я не знала, какие меры сможет принять Игнат, при условии, что он успеет вовремя, но ясно было одно. Если Уля войдет в эмоциональный контакт с каким-либо катасийцем, ее уже будет не спасти, как и меня. Нужно было действовать по-умному. Любыми способами нужно было уберечь мою дочь от общения со свободными катасийцами. Однако я вполне могла организовать для нее встречу, например, с другом Ицнара Гинвеном, у которого уже была пара. Ульяна, как и хотела, познакомится с катасийцем, но будет в безопасности. Я знала, что Гинвен не улетел со своей женщиной на Катас, так как был личным помощником Ицнара. Он так же, как и мы остался на Земле еще на пять дней. Это был неплохой план. Я должна была тянуть время.
Я сделала глубокий вдох и сказала:
— Ладно, ты хочешь познакомиться с катасийцами, хорошо, я поговорю с Ицнаром, но я не обещаю тебе взять тебя с собой, об этом мне нужно будет подумать хотя бы до момента окончания перемирия. Всякое может случиться, — уклончиво сказала я.
— Что может случиться? — спросила моя дочь, унаследовавшая проницательность от матери.
— Уля, я не все могу тебе рассказывать, но ты должна мне доверять, я ведь твоя мама, прошу тебя, не делай глупостей.
— Хорошо, но ты обещала, помни! Знакомство с катасийцем!
— Да, хорошо, обещала, сделаю!
В обед появился Ицнар, как раз к тому моменту, когда я заканчивала резать для него овощи и фрукты. Его лицо было непроницаемым, чувства напряжены, взгляд металлический. С порога он заявил, что сегодня он сильно занят, обедать не будет, и оставляет меня дома насладиться обществом дочери до завтра. Для меня он привез новый телефон, так как мой сейчас был у Алины и просил при необходимости связываться с ним в любой момент. На этом он удалился без единой улыбки, без добрых слов, без церемоний.
Появился он снова лишь на третий день поздно вечером, ограничившись в предыдущие дни лишь разрешением для меня жить пока дома и сухими звонками, чтобы выяснить, все ли у меня в порядке. Я восприняла подобную выходку, как наказание за мои неосторожные слова. Ицнар явно обиделся на меня за то, что я, не подумавши, назвала семейную жизнь рабством. Нам обоим было больно от этой разлуки, и когда я почувствовала во рту металлический привкус, сидя в саду и наблюдая за небом, внутри меня все затрепетало. Ицнар, появившись передо мной, выглядел уставшим, словно ему пришлось выдержать тяжелую битву. Он сдержанно поздоровался и сел в шезлонг рядом со мной.
— Хочешь есть? — спросила я напряженно.
— Нет, — кратко ответил он.
Я молчала, не зная, что сказать, у меня не было понимания, как катасийцы ведут себя в сложных эмоциональных ситуациях, и я не знала что мне делать.
Через какое-то время я ощутила, что мы немного расслабились, видимо из-за того, что находились рядом и хроническая тоска от расставания начала таять.
— Я хочу забрать тебя на корабль, — вдруг сказал Ицнар, и мое сердце забилось сильнее.
— Почему? — поинтересовалась я.
— Хочу забрать тебя у всех и побыть с тобой наедине.
От его слов меня пронзило теплом.
— Утром, я верну тебя назад, — тут же добавил он, опережая мой вопрос. Он понимал мое стремление как можно больше времени провести с семьей перед отлетом.
— Хорошо, — тихо сказала я, внутри счастливая от того, что он, наконец, появился и ночью будет рядом. За эти дни я так соскучилась по этому ощущению, когда все тело начинало вибрировать от близости мужа, что сейчас я буквально впитывала его энергию, обволакивающую, притягательную, манящую.
— Моя дочь вырвала из меня обещание, что я познакомлю ее с катасийцами, — немного неуверенно произнесла я, — я подумала, что можно встретиться с Гинвеном и Ладой.
Ицнар заулыбался.
— Она разозлится, Майя, — проницательность моего мужа меня не удивила.
Я посмотрела на него серьезно.
— Ей еще нет восемнадцати, — сказала я немного громче общего спокойного тона нашей беседы.
— Я не собираюсь сватать твою дочь, — Ицнар веселился и это раздражало. Он тут же это отловил и попытался исправиться.
— Майя, не волнуйся, никто никогда не обидит Ульяну, ты не подумала о том, что она тоже принадлежит теперь к нашей семье. Она дочь будущей Правительницы Катаса. Она всегда будет под моей защитой, единственное, что я могу сказать, если ты решишь оставить ее здесь, тогда я не смогу о ней позаботится.
Меня накрыло тревогой. И, правда. А что, если у катасийцев есть враги? И они прознают, что на Земле совершенно беззащитная живет дочь Правительницы Катаса от первого брака. Никто тогда не сможет защитить Улю! Я молчала, нервно перебирая пальцы. Волнение за дочь снова захватило меня целиком, и Ицнар был вынужден взять меня за руку.
— Майя, не закрывайся от меня, скажи, о чем ты думаешь.
— Ты три дня от меня прятался, — буркнула я, вынимая руку из его ладоней, — я же не принуждаю тебя объяснится.
Ицнар откинулся на спинку шезлонга.
— Я злился, — признался он, глядя в небо, — не на тебя, на ситуацию. Я не могу и не собираюсь ломать твой дух. Для тебя наша раса и ее традиции чужды. Возможно, со временем ты сможешь стать ее частью. Возможно, нет. Ты воспринимаешь ситуацию, в которой оказалась, как рабство, и это можно понять. Я не ухаживал за тобой, как принято у вас на Земле, не дарил подарки, у тебя не было времени раскрывать свои чувства постепенно, они просто хлынули на тебя в одну секунду и ощущаются гораздо интенсивнее из-за нашей связи. Это непривычно, неудобно. Да, с точки зрения человека это может казаться рабством.
Я каждой клеточкой чувствовала его боль. И я тоже злилась. Не на него, на ситуацию. Но ведь эту ситуацию создал он. Я не принимала решения искать себе мужа на инопланетном сайте знакомств, как многие землянки. Я просто хотела помочь, как сделал бы любой, увидев существо, попавшее в беду. И теперь я была вынуждена терпеть все эти гипертрофированные чувства, оказалась в состоянии зависимости от пришельца и он, по какому-то ужасному стечению обстоятельств, был сыном Правителя. И из-за этого теперь я боюсь за свою дочь. После того, что сказал Ицнар, я поняла, что в действительности, теперь не только я, но и вся моя семья могут оказаться в опасности. Стоит ли мне все-таки уступить дочери и забрать ее с собой? Тогда мы обе будем под защитой моего мужа. Но тогда ей придется выйти замуж за катасийца, и я не была уверена в их абсолютно добрых намерениях. Вся надежда была только на Игната. Послезавтра заканчивается перемирие, и я начинала нервничать все больше и больше. Успеет ли прилететь и спасти ситуацию мой инопланетный родственник или на Земле начнется хаос? Я не знала. Оставалось только молиться и ждать.
— Я не хотела тебя обидеть, — извинилась я.
— Я знаю, — ответил Ицнар и встал. — Хочу немного исправить то, что произошло. Его взгляд стал немного игривым, и он потянул меня за руку с шезлонга.
— Закрой дом и пошли, Ульяна уже спит. Я поймала эту новую волну кокетства и в животе заиграли бабочки. Мы поднялись на борт микропилота, и Ицнар усадил меня в одно из кресел. Было странным, что вместо ремня, меня пристегнул к креслу какой-то придавливающий, но не удушающий поток. Я не стала спрашивать, что это было, просто адаптировалась и наблюдала за тем, как мы взлетаем. К моему удивлению мы не направились в сторону висевших в небе космических кораблей катасийцев. Наш микропилот миновал легкие облака и под ярким свечением полной Луны стал подниматься выше.
— Мы летим в космос? — спросила я пораженно. Ицнар повернулся ко мне и улыбнулся. Он был таким красивым, что я забыла, как дышать.
— Это свидание, — сказал он проницательно заглядывая в мои глаза. Меня наполнило восторгом. Моя вечная мечта, лететь в космическую даль, разглядывая небесные объекты, начинала становиться былью.
— Вау, — выдохнула я и восторженно стала разглядывать, как мы покидаем атмосферу и углубляемся в мерцающую звездами черноту. Минут через тридцать нашего полета микропилот остановился и Ицнар развернул его назад к Земле. И это был момент абсолютного восторга. На фоне бесконечной темноты красовался голубой земной шар, разрисованный зеленью лесов, синевой океанов и огнями городов. А где-то за ним виднелось ослепительное поднимающееся Солнце, освещающее другую половину планеты.
— Когда я увидел Землю со своего корабля, я был поражен ее великолепием. Живая, сочная она просто не могла не давать жизнь не менее прекрасным человеческим существам. Я не ошибся. Когда я увидел твое искренне озабоченное лицо, нависшее надо мной, твои большие серые глаза, как туман над рекой ранним рассветным утром, когда я почувствовал чистоту твоего сердца, я ощутил необыкновенное счастье. Такое счастье, которого я не знал ранее. Майя, ты мое личное солнце, ты пришла в мою жизнь, как этот рассвет над Землей. Всегда помни это. И это для тебя.
Он достал из кармана золотой крупный кулон в виде Солнца, украшенный сияющими камнями, которые так ярко блестели, что буквально освещали собой комнату.
— Эти камни на нашей планете называются филакиты, своей красотой они покорили сердца всех женщин, но они так же обладают удивительными свойствами. Они заряжаются энергией того, кто их носит, и игрой оттенков отображают эмоциональное состояние хозяина. Если филакиты дарят, то они навсегда сохраняют чувство, с которым они были подарены. Мое чувство к тебе сейчас освещает весь корабль. Но я уверен, что однажды, оно сможет осветить для тебя весь твой мир.
Я онемела. Слезы брызнули из глаз, в то время как Ицнар надевал на меня кулон на золотой цепочке.
— Спасибо, — прошептала я, ощущая себя настолько счастливой, что казалось невозможным выдержать это. В голове метнулась мысль, что все это может оказаться вовсе не тем, чем это выглядит сейчас. Я не доверяла пришельцу до конца из-за его обмана, но сейчас то, что он сказал, выглядело настолько искренним, что я позволила себе забыть об опасениях хотя бы на этот вечер.
Ицнар убрал слезы с моих щек.
— Хифанка, я хочу, чтобы ты мне верила, со мной ты в безопасности, и я действительно считаю, что забрать Ульяну с нами будет гораздо разумнее, чем оставлять ее здесь одну. Твои родители рано или поздно уйдут, и она останется совсем одна.
Я понимала, что он был прав, он все так красиво говорил, так логично и обоснованно. Если бы только я не знала об их большой лжи. Если бы только она не пустила свои отравленные стрелы в мою душу. Возможно, я бы смогла забыть о том, что Ицнар выбрал меня не добровольно, и просто отдалась бы своему счастью. Но где-то на подкорке эта ядовитая ложь подтачивала меня, и я не могла открыться моему мужу полностью.
— У меня еще есть пара дней, чтобы подумать об этом, — ответила я уклончиво, но я хочу все-таки попросить тебя организовать завтра на корабле обед с Гинвеном и Ладой у нас в комнате. Только мы, они и Уля. Я должна выполнить свое обещание.
— Конечно, — улыбнулся Ицнар, как скажешь.
Мы еще какое-то время просто сидели в микропилоте и молча любовались красотой открывающегося вида. И я, кажется, уснула. А когда я открыла глаза, Ицнар уже аккуратно укладывал меня в постель на корабле. Я сладко потянулась и свернулась калачиком в его теплых объятиях.