– Какие бандерлоги? – удивился адмирал.
– Степана Бандеры последователи, украинские националисты.
Все засмеялись.
– Кстати, а что за Красная Гвардия Северной Японии такая? – спросил летчик. – Кто там у буржуев население терроризирует?
– Выдумки этих чудил из-за пролива, – отмахнулся начальник штаба округа генерал армии Снегов. – Нет никакой Гвардии и не было никогда. По нашим данным сочиняет у них кто-то из наших бывших, вот и рождаются перлы типа «продразверстка», «Красная Гвардия» и другие. Там целая группа эмигрантов и военных преступников ошивается. Интересно, что некоторых из первой категории отпустили в свое время тихо и мирно, так не оценили, сволочи, продолжают ядом брызгать. Радиопередачи с подрывными речами круглые сутки ведут, на всех местных языках вещают и на русском тоже. В общем, уроки доктора Геббельса усвоены в полном объеме.
– А мы что же?
– Здесь интересно! – подключился к беседе замполит Петр Акимович Диброва. – В самой Японии порядка больше, чем где-либо! С Хирохито у нас контакт хороший, а те, кому все не нравится, уже давно на юга отъехали. Пытались тут к нам подрывные элементы засылать, так местные их сами переловили и нам сдали. В Корее ситуация сложнее, часть недовольных уехала сразу после окончания войны, их американцы на Тайване привечали, но многие остались и притихли до поры до времени. Не так их много, чтобы переворот устроить, но проблемы нам создать могут.
– По нашим оценкам, Силы самообороны Южной Японии составляют около 150 тыс. человек, Корейская Народно-освободительная армия еще 250 тыс. человек, но среди них много китайцев и еще не пойми кого. Все вооружены американским и английским оружием. Ну и полицейские силы Лиги Наций, в нашем регионе это еще около 700 тыс. человек, в основном американцы, англичане и французы. На круг миллион или немного больше, но это без учета флота, конечно, – Михаил Георгиевич кивнул в сторону Платонова.
– Против нас в этом регионе Седьмой флот США, на сегодняшний день это семь авианосцев типа «Эссекс», линкоры «Айова», «Нью-Джерси», «Миссури», пять тяжелых крейсеров и двенадцать легких. Разумеется эсминцы и всякая мелочь, три десятка подводных лодок, корабли обеспечения. Кроме того, надо принимать во внимание наличие Третьего флота, который при необходимости может прийти на помощь. У нас из крупных кораблей два только что вступивших в строй линкора, авианосцы «Москва» и «Севастополь», два легких крейсера, двадцать эсминцев, в том числе десять современных, подводных лодок более ста, но современных типа Е двадцать три и двенадцать модернизированных типа К, остальные еще довоенной разработки. Авиация флота – тысяча триста самолетов, но, сам понимаешь, доля старых машин приличная, больше, чем в западных округах. Там их повыбили давно, а у нас они неплохо сохранились.
– В ВВС округа сейчас три авиакорпуса, истребительный, штурмовой и бомбардировочный. – Остряков побарабанил пальцами по чашке с чаем. – Техника новая, но пилотов, имеющих боевой опыт, примерно половина. Остальные из послевоенных выпусков летных училищ, хотя учат сейчас хорошо, в воздухе ребята уверенно действуют, сам проверял.
– Значит у противника около семисот самолетов на авианосцах, у нас примерно двести пятьдесят. А на суше?
– Около полутора тысяч машин различных классов, это без учета стратегических бомберов. Аэродромы разбросаны по всей территории, так что отслеживать их довольно трудно, но воздушную обстановку контролируем неплохо. РЛС, в том числе летающие, огромные бомбардировщики издалека видят, а они обычно сами на большую высоту лезут, сверхмалых не любят. С истребителями посложнее, но к Японии и Корее подходы только по морю, а на нем ущелий не бывает и за гору не спрячешься.
После чаепития прошли к картам, ввели Северова в курс дела со всеми подробностями. В Корее сформированы сухопутные вооруженные силы, всего около ста тысяч человек, но сила эта пока больше номинальная, чем реальная. Интенсивно идет обучение, освоение техники, но процесс далеко не завершен. Петровский максимально насытил Корейскую народную армию советскими военными советниками, летом ожидался первый выпуск офицеров, обучающихся в военных училищах СССР. Военная техника была передана не самая современная, но и не довоенное старье. Танки Т-34М с длинноствольными 76 мм пушками, самоходки различных классов, автоматы ППШ и ППС, самолеты Як-3, Ил-2 и Ту-2. Флот у Кореи тоже есть, сторожевые корабли, тральщики, торпедные катера, даже несколько подводных лодок передали. Но чтобы сделать из толпы людей в форме армию практически с нуля неполных двух лет мало. Пока перевели на корейский уставы и документацию, пока местные военнослужащие учили русский (обязательный второй язык в вооруженных силах), так что отработка взаимодействия родов войск находится на самом начальном этапе. Но учатся местные товарищи с энтузиазмом, отношение большинства населения очень хорошее.
Однако, в отличие от Японии, где работает советская военная администрация, в Корее свое правительство во главе с Пак Хон Еном, которое «сами с усами». Азиаты вообще народ на расправу скорый, поэтому приходится мягко одергивать товарищей, чтобы не наворотили дел. Особенно Ким Ир Сен, заместитель Пак Хон Ена, молодой, хочет все и побыстрее, очень амбициозен. Сомневаться в их приверженности социалистическому пути развития не приходится, но местная специфика… Хотели как лучше, а получилось как всегда, это к ним сейчас в гораздо большей степени относится, чем к кому-либо другому. В прошлой жизни Северов историей Северной Кореи не интересовался совершенно, поэтому личность товарища Ким Ир Сена на заре туманной юности была ему неизвестна. Когда он там из партийного лидера Солнцем Нации, Залогом Освобождения Человечества и прочая, прочая стал, не вспомнить, особенно если и не знал никогда, но с этим деятелем ухо надо держать востро, если пересечься доведется. А вот имя Пак Хон Ена Олегу вообще ничего не говорило, ну да ладно, это все политика не его масштаба, Сталин на этот счет указаний не давал. Хотя летчик был уверен, по возвращении в Москву Иосиф Виссарионович его обязательно спросит, какое впечатление произвели корейские товарищи.
Северов подумал, что опять уплыл мыслями и заставил себя сосредоточиться на военных проблемах. Сейчас в Корее наших войск нет, военно-морские базы все в Японии, на Окинаве, Курилах. Части Советской Армии (переименовали из Красной Армии в еще 1945, на год раньше, чем в прошлой жизни Олега) дислоцируются в Манчьжурии, там сосредоточена и его авиагруппа. Порт-Артур и Дальний в порядок привести не успели, руки не дошли, поэтому в Желтом море наших военно-морских баз нет. Дальше было интересней. В районе Вонсана полностью подготовлены десять аэродромов, которые готовы принять любые самолеты вплоть до тяжелых бомбардировщиков хоть сейчас. Позиции для РЛС и зенитной артиллерии, частей прикрытия готовы. Флоту Кореи переданы пять подводных лодок типа Щ и пять малых субмарин тип XXIII, все прошли модернизацию в Японии. Бывшие немецкие лодки получили возможность стрелять нашими торпедами, а вот «Щуки» доработали серьезнее. Повысили боевые возможности путем установки нового гидролокационного оборудования, приборов управления торпедной стрельбой, новых, более мощных, электродвигателей и аккумуляторов повышенной емкости. Затевать такие работы в массовом масштабе не имело смысла, успешно разрабатывались новые проекты лодок, намного более совершенные, но здесь случай был особый. Во-первых, отработали некоторые конструктивные решения, во-вторых, новых субмарин пока нет, а эти готовы и переданы флоту дружественного государства. А то, что в их экипажах есть всего три корейца и те родились и выросли в СССР, никому знать не надо. Москитный флот Кореи – сотня торпедных катеров, на две трети состоящих из крупных «Шнелльботов» и «Комсомольцев», оборудованных РЛС. Доля местных моряков в их экипажах составляла от трети до половины, но офицеры были наши, катерники с Балтики, Северного флота, черноморцы. Корейцы являлись дублерами, допускать их до самостоятельного управления и участия в боевых действиях пока было рано.
Два дня Северов знакомился с планами округа и флота на случай внешней агрессии, обговаривал вопросы взаимодействия, после чего вылетел в Манчьжурию, где его с нетерпением ожидали «новые старые» подчиненные.
Встреча боевых друзей была бурной. Одно дело видеться пару раз в год, совсем другое – снова оказаться в одном строю перед лицом сильного врага. Среди летчиков ОАГ не было ни одного пилота без реального боевого опыта, да и легендарные полки, такие как 7 и 8 ГИАП, марку держали, как и все остальные, впрочем. Гвардейская армия особого назначения РВГК, это, как сказали бы позже, бренд. И дело было не только в летном мастерстве, в других подразделениях служило множество прекрасных летчиков, отмеченных самыми высокими наградами Родины. Но мало кто мог похвастаться участием его соединения в таком количестве этапных эпизодов войны – Северная Африка, формирование палубной авиации, потопление немецких линкоров, захват итальянских кораблей, ликвидация Гитлера, спасение императора Хирохито. После войны все это осталось в прошлом, стало просто историей и вдруг пришлось снова собраться вместе, чтобы бить врага. Так что энтузиазм своих орлов Северов вполне понимал, он и сам был счастлив оказаться вместе с ними в одном строю. Не далеко, в штабных высях, а на аэродроме, в кабине истребителя, ощутить под пальцами гашетки пушек, поймать в прицел силуэт вражеского самолета, рыкнуть в эфир «Я Север-1, атакую!» и Женька Цыплаков снова будет держать хвост. Когда тебе двадцать шесть, кровь бурлит, хочется не только командовать, но и самому ощутить, как вжимает в кресло на вираже. Олег даже позволил себе небольшую вольность, на носу его самолета был нарисован черный тигр со светлыми полосами, получилось красиво.
В конце дня 5 февраля Северов устроил вечер воспоминаний с командирами авиадивизий и полков, а следующие три дня посвятил встречам с личным составом, настроение людей ему понравилось. Вопросы взаимодействия с командующим Манчжурской группой войск Олег отработать не успел, 9 февраля прилетел транспортник, который привез фельдегеря с пакетом. Согласно приказу Верховного Главнокомандующего следовало перебазироваться на те самые заранее подготовленные аэродромы под Вонсаном. Стало ясно, что вовсю запахло жареным и активная фаза операции может наступить в самое ближайшее время.
Со всем личным составом были проведены специальные занятия, на которых специалисты рассказали об опасных животных и насекомых, что делать при укусах. Для летчиков и АСС была изменена комплектация НАЗов с учетом другого климата, увеличено количество воды, в аптечку добавлены сыворотки и средства от малярии. ОАГ относилась к морской авиации, поэтому присутствовали также комплекты для опреснения воды. К формированию НАЗов после войны вообще стали подходить более серьезно, был внимательно изучен опыт союзников, да и собственные наработки имелись. Занятия по выживанию входили в систему боевой подготовки, а помогали в их проведении также бойцы АСС, которых учили этому очень основательно. Ребята Гладышева даже специальную практику проходили в Приморье и Манчьжурии.
Перелет на новые аэродромы занял немногим более получаса. Северов был очень рад увидеть полковника Аверина, который со своей дивизией прикрывал этот район. Он находился здесь уже две недели, успел немного освоиться. Поужинать договорились вместе, а пока генерал до глубокой ночи контролировал размещение вверенных ему дивизий. Никаких происшествий не случилось, все самолеты и личный состав благополучно прибыли по своим местам. Приказа не поступало, но Северов все равно держал одно звено с каждого полка в готовности № 2, береженого Бог бережет. ПВО района было мощным, хватало РЛС, средств РЭБ и радиоразведки, все они тоже бдели, но на душе было неспокойно.
Ужинали уже за полночь. Беренс отправился спать, он был старше других, да и мотался много по подразделениям, Шелест, Ларионов и Кривцов были у себя в дивизиях, так что за столом сидели вчетвером, Северов, Синицкий, Вологдин и Аверин. Блюда были местные, хе из рыбы, фунчоза с курицей и овощами, картофель и помидоры по-корейски.
– Любят местные все мариновать, – хмыкнул Денис. – Но вкусно.
– Острое все, непривычно немного, – Синицкий с удовольствие выпил целую чашку кваса. – Кстати, а правда, что они собак едят?
– Слышал что-то, – пожал плечами Аверин. – Не бойся, это курица, а не собачатина.
– Да хоть кошатина, я за Степашку опасаюсь, он не такой боевой, как Рекс. Как бы не съели!
Денис махнул рукой:
– Где ты тут корейцев близко видишь? Никто твоего Степу не похитит!
– Ты здесь третью неделю, как ощущения? – спросил Северов.
Аверин помрачнел:
– Чего-то я не понимаю, наверное, но у меня такое ощущение, что местные товарищи собираются всех противников шапками закидать. Настроение, как у некоторых из наших перед войной. Пусть только сунутся и все такое! Хотя, может я краски и сгущаю, две недели слишком малый срок, чтобы во всем разобраться.
На следующий день Северов поехал в Сеул на встречу с местным руководством. Олега приняли Алексей Иванович Хегай, член Политбюро и секретарь ТПК, и командующий ВВС генерал Ван Лен. Встреча была полна улыбок, наилучших пожеланий на будущее, но, по сути, пустой. Хегай в военных вопросах не разбирался, а Ван Лен был чем-то сильно озабочен и слушал собеседников довольно рассеянно. Попытки Северова обговорить совместные планы более подробно ничем не кончились, командующий ВВС вообще ушел в себя, отвечая на вопросы односложно. Хегай, поняв недовольство советского летчика, дал понять Ван Лену, что разговор закончен. Корейский генерал с видимым облегчением попрощался и ушел, а секретарь ТПК повернулся к Олегу:
– Удивлены такой странной позицией руководства нашей страны? Я знаю, что вы пользуетесь доверием товарища Сталина, поэтому буду предельно откровенен. Чтобы вы понимали ситуацию, я пользуюсь определенным весом в партии, но совершенный профан в военных делах, никогда ими не занимался. Тем не менее, встретиться с вами поручили именно мне.
– Кто поручил?
– Политбюро.
– Вопрос о встрече со мной обсуждался на таком уровне? – удивился Северов. – Я же не представитель руководства, а простой генерал!
– Официального статуса у вас нет, но неофициальный очень высок. Да и ваша должность уполномоченного по особым поручениям Председателя СНК тоже немаленькая. Но то, что я сейчас скажу, только мое мнение, – Хегай немного помолчал, собираясь с мыслями. – Поймите, я родился и вырос в СССР, Корея для меня – родина предков, не более того. Ситуация в нашем правительстве сейчас напоминает таковую в СССР во второй половине 20-х годов. Единства нет, есть скрытая борьба за власть. Вы хотите спросить, почему этого не видит руководство СССР? Во-первых, как я уже сказал, борьба скрытая. Во-вторых, ваше руководство слишком доверяет местным товарищам и, мне кажется, не до конца понимает опасность такого положения. Признаюсь честно, я и сам сначала был сторонником максимально решительного курса строительства коммунизма, но, внимательно изучив последние труды товарища Сталина по этому вопросу, мнение свое изменил. Однако, в нашем Политбюро я один такой, к сожалению. И еще, настроение у наших товарищей по поводу возможного мятежа и вторжения слишком легкомысленное. Они абсолютно убеждены, что легко справятся с возможными проблемами, а о появлении инсургентов вообще не думают.
– Все так плохо?
Алексей Иванович вздохнул:
– Не знаю. Поймите, я занимаюсь вопросами идеологии и партийного строительства, некоторыми хозяйственными делами, безопасность и оборона не в моей компетенции. Товарищ Ким Ир Сен очень жестко пресекает попытки вторгнуться в его сферу ответственности. Я говорю о своих впечатлениях и, вполне возможно, слишком сгущаю краски. Но, я… Я боюсь! Боюсь за себя и свою семью. У Кима много влиятельных друзей в СССР, меня он просто пустит в расход. Но я боюсь и за Корею! Поверьте, эта страна не меньше других заслужила спокойную и мирную жизнь, нынешний курс ведет ее к военному коммунизму, а не к процветанию.