— Ну ма-ам… — заканючил малыш, шагая в мокрой одежде по разноцветной брусчатке парка.
— Коля, одежу сними и выжми… — крикнул я вслед.
Меня поразило, что никто из молодежи не побежал спасать мальчишку. Что, у них совсем нет совести и человеческого сострадания? Я зашел за ближайшие кусты, выжал брюки, и развесив их на дереве, задумчиво присел на траву.
Небритый пожилой мужик, в рваной рубашке, медленно подошел и уставился на меня:
— Ты чего тут делаешь?
— Брюки сушу.
— Охренеть можно…
Он присел неподалеку:
— Слушай, мужик, двадцатки не будет? Хлеба хочу купить.
— Нет у меня денег. С самого утра тоже ничего не ел.
— Что, баба из дома выгнала?
— Да нет… Долго объяснять…
Мужичок снял старые выцветшие штиблеты и вытянул ноги.
— Ты не подумай, что я какой-то бомжара конченный. Два года назад была у меня и работа, и жена, и квартира. — мужик достал из кармана сигарету и закурил. — Сам же все и просрал. Я же запойный раньше был. Пить мог по две недели подряд. Сначала жена ушла, потом с работы поперли, по коммуналке долгов накопил почти на сто тысяч… Потом этот лис хитрый, риэлтор, предложил обменять квартиру в Зареченске, на дом в селе… Две недели меня поил, документы быстренько обстряпал, и привезли меня однажды, пьяного, в глухую деревню, в маленькую халупу… а когда я в себя пришел после запоя — волком завыл, да поздно уже было… Мало того, деревушка та числилась под снос, там федеральную трассу собирались строить, а домик мой вообще считался бесхозным и давно снят с учета… Я кинулся жаловаться в полицию, в администрацию — везде от ворот поворот… Вот так я оказался Никто и звать меня Никем… ни хрена никому и ничего так и не доказал…
— Да не может такого быть, чтобы человека просто так выгнали на улицу…
— В нашей стране все может быть. Поверь мне, мужик… Вот так теперь и бомжую. То здесь, в парке, или на стройке, а зимой в колодце теплотрассы обитаю. Но пить бросил окончательно и бесповоротно. Все мечтаю эту хитрую суку-риэлтора встретить, и в горло ему вцепится…
— Вас же посадят…
— Ну и пусть. В тюрьме, хотя бы, хавчик халявный…
Некоторое время мы сидели молча. Когда брюки подсохли, я одел их, попрощался с бомжом, и направился в сторону отделения полиции.
Сердце тревожно заколотилось, когда еще издалека я увидел возле крыльца невысокую женщину. Что-то мне подсказывало, что эта тетенька и есть моя младшая сестра Маринка…
8. Младшая сестра
Симпатичная, немного полноватая женщина с короткой прической стояла возле крыльца и внимательно смотрела на меня, а потом тихо и удивленно охнула:
— Володька…
Она подошла и обняла меня, уткнувшись в плечо и громко заплакав навзрыд.
Я тоже узнал Марину, хотя в последний раз видел ее, когда она еще ходила в детский сад…
Марина. Сестра…
— Господи. Вовка, ну где же ты был все это время… а глаза…глаза у тебя такие же… И взгляд детский. Я тебя по глазам сразу и узнала…
Марина провела по моим щекам мягкими пальчиками.
— Марина… как ты повзрослела… — только и мог вымолвить я, вспоминая, что шесть дней назад, когда уезжал в пионерлагерь, ей было всего пять лет…
— Ну что, встретились уже, родственники? — улыбнулся вышедший из отделения Костя. — Марина Сергеевна, нашелся ваш брат… Только вот молчит, как партизан, не признается где все это время пропадал…
— Скажите… — сестра обернулась к Косте, — мы уже можем домой ехать?
— Конечно. Распишитесь у дежурного в журнале и выезжайте домой. Не смею вас задерживать.
— Пойдем, Володька, вместе к дежурному, — Марина потянула меня за руку, — не хочу тебя отпускать, чтобы ты опять не потерялся…
Когда мы вернулись на улицу, Костя проводил нас до машины:
— Володя, я сообщил в Органы по месту вашего жительства. Тебя еще посетят наши сотрудники. Если что-то важное вспомнишь, звони, не теряйся, — он протянул мне свою визитку и крепко пожал руку.
У Марины оказалась довольно приличная красная иномарка. Когда мы выехали из Зареченска, она достала из кармана телефончик:
— Мама! Да… это действительно Володя… ума не приложу. Приедем и тогда поговорим…
Она бросила телефон на панель машины:
— Ну что, Володька, ехать нам еще два часа. Может, наконец, расскажешь, где ты был все это время?
Я посмотрел на эту солидную женщину, до сих пор до конца не осознавая, что она и есть моя младшая повзрослевшая сестренка.
— Марина, а рассказывать-то и нечего. Я бежал из пионерлагеря сегодня утром. А оказалось, что убежал из восемьдесят девятого — прямиком в две тысячи девятнадцатый. Мне даже еще до конца не верится, что ты моя сестра…
— Дичь какая-то. Прямо сюжет из передачи по РЕН-ТВ.
— Я год назад читал книгу о ловушках во времени. Помнишь, там еще про Медведицкую Гряду описывалось?
— Не помню… — пожала плечами Марина.
— Конечно, тебе же тогда четыре было… Так вот. Я думаю… что попал в такую ловушку или петлю времени в лесу, и меня перебросило сразу на тридцать лет вперед.
— А может тебя инопланетяне похищали?
— Нет. Точно не инопланетяне. Слушай, я вот думаю, а что если найти опять в лесу то странное место, и попытаться попасть обратно… Нет, у вас здесь, конечно, интересно… но ведь жаль впустую просто так терять тридцать лет жизни…
— Нет, Володя. Даже не думай об этом. А если ты еще на тридцать лет вперед переместишься и окажешься в две тысячи сорок девятом году семидесятилетним стариком?
— Да… — почесал я в затылке, — об этом я как-то не подумал… Маринка, а куда ты так гонишь? Скорость почти сто пятьдесят.
— Это же «Форд». Да и участок дороги здесь хороший…
— А почему у тебя фамилия Остапенко?
— Когда девушки замуж выходят, то обычно берут фамилию мужа. Ты разве не знал?
— Так ты замужем?
— Уже давно. И сын у меня, тоже Володя зовут. Тринадцать недавно исполнилось.
— Марина, а кто сейчас генсек в СССР?
Сестра звонко рассмеялась.
— Слово-то какое смешное… генсек… Вот черт! Гайцы…
Машина стала резко снижать скорость.
Толстый полицейский вышел из кустов с жезлом и протянул его вперед, приказывая остановиться. Марина осторожно притормозила на обочине.
— Капитан Нечаев! — мордастый полицейский козырнул. — Нарушаем, девушка… знак девяносто, а вы ехали сто сорок пять… Предъявите водительское удостоверение и техпаспорт на автомобиль.
Марина вздохнула, вложила между пластиковыми документами денежную купюру и протянула полицейскому.
Он ловким движением пальцев, покосившись на своего напарника, стряхнул купюру в карман, и отдал документы обратно:
— Счастливого пути! Не нарушайте больше…
Когда мы отъехали я ошарашенно покосился на сестру:
— Марина, а что это сейчас было? Ты дала взятку представителю закона?
— Да. И это обошлось намного дешевле, чем оформлять протокол…
— Но как он мог… он же представитель государства… какой подонок…
— Слушай, Володька, ты же наверное, голодный? Уже второй час.
— Да, у меня желудок и вправду уже несколько часов урчит. Ничего, до дома потерплю.
— Не надо терпеть. Еще долго ехать. Скоро на трассе хорошее кафе будет. Там и перекусим.
Мы остановились у кафе «Донской путник», на стоянке, рядом с небольшой колонной «КаМаЗов». Под большим синим навесом стояли несколько столиков, а во дворе толстый усатый кавказец жарил шашлыки. Почти все столики оказались заняты. Мужики-дальнобойщики неторопливо обедали.
— Садись за дальним столиком, я сейчас пойду обед закажу.
Я присел, оглянувшись по сторонам. Неподалеку сидели две симпатичные девушки в коротких юбках.
— Мужчина, у вас огоньку не найдется? — улыбнулась одна из них, с красивыми темными глазами и томным взглядом.
— Нет. А вы куда едете?
— Да мы уже приехали… — хохотнула слегка полненькая русоволосая девушка с сильно накрашенными губами, — работаем мы здесь. А вы с женой?
— Это сестра моя. Мы тридцать лет не виделись.
— Кошмар какой… — покачала головой брюнетка, — а отдохнуть не желаете? А то дальнобойщики нынче жадные, дохода совсем нет. Минет — две, полная программа — три штуки.
Я догадался, что это дорожные проститутки.
— Так вы… торгуете своим телом?
Девушки переглянулись и прыснули от смеха.
— Зря вы так… а ведь могли выйти замуж, создать крепкую семью…
— Не надо нас жизни учить, дядя, — строго сказала брюнетка, гневно сверкнув глазами, — ты что ли, проповедник, двоих моих детей будешь кормить да одевать? Или государство наше, с копеечными детскими пособиями?
— Можно же пойти работать на завод или фабрику, а не заниматься постыдным занятием…
Девушки фыркнули и отвернулись.
Вскоре подошла Марина с двумя стеклянными бокала чая.
— Пока зеленый чай попьем. Обед через десять минут принесут.
Она внимательно посмотрела на меня:
— Какой все же ты взрослый стал, Володька…
— Практически уже дедушка… — ухмыльнулся я, — как наши родители поживают?
— Нормально поживают. На пенсии. В огороде копошатся, хозяйство развели…
— В каком еще огороде, у нас же квартира?
— Давно разменяли на дом. Еще лет двадцать назад. Даня тогда в первый класс пошел…
— Какой Даня?
Сестра загадочно улыбнулась:
— Братишка наш. Даня. Когда ты пропал, родители места себе не находили. Долго тебя искали… Отец с друзьями раз пять тот злополучный лес прочесывали, это не считая милиции и солдат… И все безрезультатно… Мама психотерапевта потом еще полгода посещала. И эта женщина-психотерапевт, оказалась довольно хорошим специалистом. Она будто по-новому вдохнула в нее искорку жизни… В общем, через два года после твоей пропажи — Даня родился.
— Значит, у меня младший братишка есть?
— Да еще какой важный. Частный сыщик. Еще в детстве всегда говорил — вырасту и обязательно найду старшего брата…
Длинноногая официантка принесла поднос с тарелками супа и пловом. Она аккуратно поставила все на стол, и пожелав приятного аппетита удалилась.
Я схватил ложку и стал быстро, с аппетитом уминать суп.
Когда закончил с первым блюдом, то напал на сестру с расспросами:
— Марина, у меня накопилось куча вопросов. Как все-таки перестройка в СССР прошла? И что вообще нового в Союзе?
— А нет его давно, Союза.
— Как нет?!
Я нахмурился и отодвинул в сторону тарелку с пловом.
— Что ты несешь, Марина? Неужели нас победила Америка?
— Никто нас не победил. СССР распался еще в тысяча девятьсот девяносто первом году.
— Но как же… такая огромная страна, великая империя могла распасться? Что случилось?
Марина пожала плечами:
— Я в политике не очень волоку. Домой приедем — ты с отцом на эту тему поговори. Тем более, мне тогда всего семь лет было…
— А что же сейчас? Где мы живем?
— В России и живем. Столица — город Москва. Строим потихоньку капитализм.
— Зачем нам капитализм? А как же идея всеобщей справедливости, равенства и единства? Кто эту чушь придумал?
— Наверное кто-то за нас и придумал… ты давай, доедай плов, Володя, и поедем дальше, а то на нас уже люди в кафе косятся…
Когда мы проезжали Волгоград, я обратил внимание на новые высотные дома, огромные магазины и рекламы на английском языке, и только величавая статуя «Родина-Мать» все так же возвышалась на Мамаевом Кургане, грозно и тревожно всматриваясь вдаль, на берега Волги…
Я до конца не верил, что это могло случиться. Что Великая Империя, оплот Мира и Справедливости, Цитадель Добра, могла распасться, расколоться как глиняный кувшин на клочки различных государств. Что светлая надежда и вера десятков миллионов людей просто канула в небытие… Этого просто не может быть…
9. Чужой среди своих
Мы подъезжали к моему родному городу, а я удивленно смотрел на запустевшие поля вдоль дороги, заросшие бурьяном и на разбитый асфальт, с непроходимыми ухабами. Марина резко снизила скорость, наверняка боясь потерять в дорожной яме колесо, и каждые пару минут поливала дорожников трехэтажным матом.
— А почему на полях ничего не растет? — удивился я, — раньше же здесь все было засеяно, вон там помидорные поля шли до самого асфальта…
— Наверное, экономисты решили, что дешевле помидоры в Турции покупать, чем у нас в России сажать… — пожала плечами Марина.
— Бред какой-то. Кто только до такого додумался…
Мы спустились в городок, и я тут же с удивлением увидел развалины Механического завода, с полуразрушенными цехами.
— Да что у вас тут произошло? Как-будто после бомбежки… зачем все заводы развалили?
— Володька, успокойся… Не нагнетай панику. Подъехали уже.
Мы свернули с центральной улицы и вскоре остановились возле кирпичного дома с зелеными воротами.
Из калитки вышел постаревший седой отец и крепко обнял меня, прижавшись небритой щекой:
— Володька… сынок… а я ведь знал, что ты все равно когда-нибудь найдешься…
Следом вышла мама. Маленькая, смуглая, в синем платочке, и крепко вцепилась за мою руку, заплакав навзрыд.
Через несколько минут подъехала большая, серебристая машина, из нее бодро вылез высокий, белобрысый мужчина.
— Ну здравствуй, брат Володя… Я Данил.
Он крепко пожал мне руку и обнял.
— Ну, пойдемте в дом, — всплеснув руками, тихо сказала мама, — щупая меня рукой за бок, будто не веря, что вот он я, живой, и нахожусь рядом…
Дом у родителей оказался небольшим, но добротным. С просторной кухней, гостиной, и двумя маленькими спаленками. Что немаловажно в нашей местности — даже с собственным водопроводом и газом.
Мы засиделись за столом на кухне допоздна. Я все никак не мог поверить, что уже взрослый, а родители весь вечер просто не сводили с меня глаз.
— Да где же ты так долго пропадал, Володя? — уже третий раз спросил отец.
— Бать, да он и сам толком ничего не знает… — Данила ловко распечатал вторую бутылку водки и разлил по рюмкам.
Мама достала из кастрюли горячей картошечки и поставила на стол.
— Володька, — усмехнулась Марина, — если журналисты узнают про тебя — точно отбоя не будет. Сенсация века.
— Никаких журналистов здесь не будет, — строго сказал отец, расстегивая верхнюю пуговицу на рубашке, — парню и так досталось, нечего его допекать…
Я порядочно захмелел после водки и показал брату, чтобы больше не наливал.
— Володька, пойдем покурим… — предложил Данила.
На улице уже стемнело. Во дворе родителей оказалось довольно ухоженно. Зеленая травка аккуратно скошена, а к бане и кирпичным сараям вела дорожка из камня. За деревянной калиткой раскинулся сад с большими фруктовыми деревьями и аккуратные длинные грядки с огурцами и помидорами. В самом конце огорода стоял полукруглый парник.
Мы неторопливо закурили, сидя на завалинке.
— Вовка, чем думаешь в дальнейшем заниматься? — Данил пристально взглянул на меня, и я понял, что он практически совсем не опьянел.
Я пожал плечами:
— Даже не знаю. Мне теперь в вечернюю школу нужно. Я же всего шесть классов закончил.
Брат прыснул от смеха:
— В какую тебе школу в сорок три года? Не смеши людей…
— Так меня и на работу никуда не возьмут, без образования..
— А тебя и так никуда не возьмут. Людям с высшим образованием и стажем в наше время трудно устроиться на хорошую работу… А тебе только и остается — идти грузчиком на склад.
— Значит, пойду грузчиком. У родителей на шее точно не буду сидеть…
— Остынь Володя… — брат притоптал окурок и выкинул его в большую стеклянную пепельницу. — Возьму тебя к себе работать. Со временем на водительские права сдашь, женишься, и станешь нормальным, современным человеком.
— А сейчас я, выходит, ненормальный?
Брат улыбнулся:
— Нормальный. Но странный малость.
— Данила, а ты сам где работаешь?
— Я частный детектив. У меня свое агентство «Пинкертон», и сейчас как раз нам нужен еще один сотрудник.