— Влюблённость существует, благодаря безусловной любви Творца, разлитой во вселенной? А в чём её отличие от любви? И, как и когда она становится Безусловной Вселенской Любовью? — спросили в аудитории.
— Чем влюблённость отличается от любви? Ну, например — отношением к предмету обожания. Любви или её проявлениям, по замыслу Творца, подвластны все живые организмы. Любовь всегда приносит чудесные плоды — новые чувства, новое потомство, новые возможности рода и вида. Любовь это всегда шаг в будущее. Но у каждого вида и организма качество её проявления соответствует уровню его развития. Любовь или влюблённость — это в немалой степени зависит от наличия и развитости у субъекта Души. Душа это и есть основной сосуд любви.
— Что такое Душа? — спросили из рядов. — Как она возникает? Есть тело, в нём инстинкты, сохраняющие его жизнь. Что дальше?
— Душа, это сосуд, способность индивида вмещать любовь Творца. Возникает она, благодаря Эволюции Души, идущей параллельно Эволюции Вида. И проявляется, как способность личности проявлять качества Творца к внешнему миру и другим существам. Чем слабее и эгоистичнее Душа, тем меньше она вмещает любви Творца. Каждый Вид, совершенствуясь, начинает проявлять интерес к окружающему миру не только как к объекту, поставляющему нужное телу. Так возникает любовь и благодарность к соплеменникам, а затем — понимание красоты, благодарности, а затем и любви ко всему миру.
Конечно, у примитивных организмов любовь связана лишь с функцией продления рода. Это инстинкт, присущий Эволюции Вида, тела, нежели Души. Но и он уже имеет творческое начало, поскольку каждое существо слышит зов Творца и стремится к воспроизводству и совершенствованию своего Вида. Этот процесс энергетически затратен и опасен, вплоть до гибели индивида. Но Души, вместилища любви, у низших творений пока нет. Далее, с усовершенствованием и развитием существа, любовь Творца проявляется всё ещё лишь как временная влюблённость, поскольку сосуд их Души пока невелик. Но и влюблённость дарит миру прекрасные плоды — новое потомство, движущееся вперёд по пути Эволюции. Которое, когда-нибудь, обязательно обретёт душу, способную постигнуть истинную любовь, и приблизится к Творцу.
Настоящая любовь проявляется в Душе как поиск своего вечного духовного спутника. Как и Творец ищет тех, кто способен навсегда раствориться в БВЛ, которая есть венец Эволюции. Любовь между высшими существами, обладающими развитой Душой, возникает в результате родства и притяжения Душ, а не физического влечения. Такая любовь остаётся в их Душах на всю жизнь, вне зависимости от красоты или молодости тела, способного, или уже не способного, производить потомство для дальнейшей Эволюции Вида. Потому что Эволюция Души в данном случае важнее и становится на первое место. Такая пара — прообраз БВЛ, соединения Души и Творца.
— А как отличить настоящую любовь от влюблённости?
— Настоящая любовь подобна БВЛ. Она не эгоистична и не стремится получить объект своих чувств в личную собственность, в безраздельное владение, а наоборот — готова отдать себя, свою жизнь. Любовь дарит, а не забирает. Истинная любовь, объединяя пару, оставляет любящих свободными. Она ничего не требует взамен. И способна даже отпустить того, кого любит, на свободу, если он проявит такое желание. Её цель не в том, чтобы произвести потомство. Их цель — сама любовь, дарящая радость от одного лишь существования объекта любви. Впервые, заметьте, Эволюция вида остаётся в стороне. И на первый план выходит Эволюция Души. Такая любовь сродни любви Творца, дающего свободу выбора и самостоятельного пути развития нам, его детям.
— А какая же цель у Безусловной Вселенской Любви? — спросили из рядов.
— Как всегда — объединение, — ответил профессор. — Объединение смысла твоей жизни с замыслами Творца Вселенных. Любовь Безусловная, Духовная, вызванная стремлением Духа к объединению со всем миром, с Творцом Вселенных. Это уже и не любовь, а горение Души. Пылание высшей энергией творения. Венец Эволюции и творения мира.
— Как всё просто! — покрутил головой Сэмэл. — И как непросто. Но, что меня удивляет, Эволюция никогда не терпит поражения. Ведь количество видов на различных планетах бесконечно. И у всех одна задача — БВЛ. Кто-нибудь, но достигнет успеха.
— И тогда окажется, что вся вселенная его достигла, — кивнул профессор. — Ведь все мы — едины в Поле Любви Творца.
И так, подведём итог Эволюции живой материи во Вселенной под воздействием Любви Творца:
Эволюция организма: от Любви Творца, ЛТ, — к частице света — молекуле — клетке — организму — Душе — Духу — БВЛ.
Эволюция Духа: притяжение, сообщённое от ЛТ — инстинкт размножения — влюблённость особей — любовь Душ — Безусловная Вселенская Любовь.
— Двойная Эволюция? — отозвалась аудитория. — А как соотносится ИСВ — Инстинкт Сохранения Вида и БВЛ — Безусловная Вселенская Любовь? Между ними постоянная вражда?
— О, нет. Хотя можно подумать, что — их цели противоположны. Задача ИСВ — сохранить и улучшить тело, Вид, задача БВЛ — создать в личности Душу, которая, забыв о себе, посвящает жизнь другим. Что подразумевает сопротивление ИСВ. Но это не так. Получается, что без ИСВ не было бы Эволюции Вида, создающей разумные творения. И выходит, что сопротивляясь БВЛ, ИСВ ей помогает. Как говорится — единство и борьба противоположностей. И это явление мы видим во всех процессах, происходящих во вселенной: свет творения и тьма небытия, смешиваясь, создают миры; позитроны, отталкивая или притягивая электроны, создают атомы и молекулы; галактики и планеты, разбегаясь и сбегаясь, взаимодействуя и отталкивая, создают живые миры; живые существа, любя и ненавидя, творят Виды. А Любовь Творца, присутствуя во всём этом, созидает Души, Дух, БВЛ, которые возвращаются к нему обновлённые т помудревшие. Во всём гармония, несмотря на кажущийся хаос. И ИСВ — одна из составляющих, задуманных Творцом.
— Вселенная живая? Непривычно! Очень оригинальная теория! — прокомментировали студенты.
— А почему профессор Моокун раньше не рассказал нам о теории Таануна? — спросила Танита. — Мне кажется, она многое проясняет. Я даже изменила своё отношение к ИСВ. Это не монстр, это… инструмент, оттачивающий всё живое. А это бывает больно, но необходимо. Как работа хирурга.
— Среди госиков-медузонов по отношению к этой теории существуют разногласия. Некоторые считают, что многие цивилизации пока не готовы её воспринять. Ведь тогда получается, что вся жизнь, которая существует во вселенных повсеместно, достойна восхищения и уважения, а не только та, что в высших формах. Это требует пересмотра многих наук и проектов. Поэтому теория почтеннейшего академика Таануна пока существует лишь как гипотеза. Учёные думают, как всё это соотнести.
— Да уж, неожиданно. Не думал, что даже молекулы требуют уважения, как живые существа. Ведь и они проявляют к нам любовь, создавая нас, — покачала головой Мэла. — Но, с другой стороны, всё это просто фантастично… Ведь кислород — газ, после взаимодействия с водородом — который тоже газ, превращается в воду. Происходит чудо творения. В этой существуем мы, моллюски, и множество других Видов. А сам газ бесследно исчез, отдав свою жизнь ради нас. Что бы с нами было, если б этого не произошло? Ведь я, моллюск, не выживу в газовой среде.
— Ты была бы, может, частью Творца, — хмыкнул Сэмэл. — Чем плохо? Хотя это сомнительно.
— Тут поневоле согласишься, что кислород, слипнувшись с водородом, проявил при этом любовь, — не слушая его, продолжала Мэла. — Хотя бы ко мне. Не говоря уж об остальных и Видах, населяющих все водоёмы вселенных. И я верю академику Таануну, что Творец Вселенных уже тогда, при сотворении мира, знал это, посылая нам свою любовь. Через кислород.
— Оригинальная трактовка, — улыбнулся профессор Натэн. — Я передам её академику.
"Ну, конечно, — посмеиваясь, подумала Лана, — Мэла любую теорию проверяет, учитывая, в первую очередь, пользу для своей персоны. Эффективнее доходят любые науки".
— Вся наша Вселенная — это проявленная любовь Творца. Его Безусловная Любовь присутствует везде. И само наше существование есть величайшее чудо.
— Теперь мне понятно, почему кандидаты необучаемы, и почему Творец, не вмешиваясь, смотрит, как гибнут цивилизации. Это был их выбор, или даже так — итог их выбора. И принцип, на котором базируются Заповеди и СНиП, — вздохнула Лана, — нельзя нарушать, как нельзя перепрыгнуть через определённый этап в Эволюции. Как тела, так и Души должны завершить цикл. Невозможно произвольно увеличить маленькую душу и вместить в неё огромную БВЛ. А, следовательно, и правильное понимание Заповедей и Норм.
— Да, Видам можно до бесконечности цитировать ЗЕсП и УПВ, втолковывая им невероятную красоту и ценность БВЛ, но если Душа не готова, это будет пища лишь для ума, а не для сердца.
— Да, и вправду — научить БВЛ невозможно, пока Душа не сможет её вместить. Уф! — выдохнула Мэла. — Как всё это сложно! Я и не думала.
— Если б всё было просто, Эволюция бы стала не нужна! Как и экзамены на зрелость. В КС вошли бы все цивилизации, которые бы встретились нам на пути. Как и предлагает нам уважаемая Лаонэла Микуни, — улыбнулся ей Натэн.
— А как бы это было здорово, — вздохнула Лана.
— Это не всегда здорово, — заметил профессор. — С некоторых пор Сообщество руководствуется при отборе новых членов КС основным правилом — "Не навреди". А чтобы вам было понятно почему, загляните в библио-архив и изучите информацию о пяти цивилизациях, которые были приняты в КС с недочётами. Это Мокуна, Даота, Свэми, Юкая и Протея. И это, под грифом — "Последствия отступлений от СНиПа", будет одной из тем следующей лекции. А сейчас, уважаемые, наша лекция окончена, — сказал профессор Натэн и тут же прозвучал сигнал зуммера.
— Всех вам благ! Доброго вам вечера, досточтимый профессор Натэн! — отозвались студенты. — Пребывайте в мире и здравии, досточтимый профессор Натэн! Да пребудет с вами мудрость! — говорили они, быстро прошмыгивая мимо него к окнам. — Бодрости вам, досточтимый профессор! Мира и согласия! До встречи!
Молодёжи, как всегда, надо было куда-то срочно плыть, лететь и всё успеть. В них кипела энергия и задор, которым надо было найти применение.
— Успехов вам на пути к знаниям! — ответил им профессор, уходя в дверь преподавательской за кафедрой.
Глава 8. Мы оба мыслим
Оуэн, подкрепившись планктоном, умиротворённо сидел рядом с пещерой на камне, мимикрировав под его бурый цвет, и наблюдал за жизнью морских обитателей:
Вдали, жужжа, дрейфовала огромная стая планктона, на которой паслись два огромных ската. Эти существа, обладая завидным аппетитом, откармливаются до невероятных размеров, выглядя довольно угрожающе, хотя они практически безопасны. Если их не трогать, конечно. Парят себе, как огромные гипертрофированные пасти, задумчиво пропуская через себя тонны воды и выцеживая из неё драгоценный планктон. Наслаждаются, поглощая свою немалую суточную норму. Но вот эту трудолюбивую компанию пополнил ещё один великолепный экземпляр — пятнистая китовая акула, похожая на огромный подводный корабль. Тоже решила подкрепиться. Эта разновидность акул, не в пример своим кровожадным сородичам, вполне безобидна, предпочитает благородную планктоновую диету. А эта особь раздобрела на ней неимоверно, достигнув веса, наверняка, раза в два больше Оуэна. Её появление даже слегка насмешило криптита — он привык считать себя самым большим в округе, а выходит, что, по сравнению с некоторыми, он ещё малыш. Забавно.
По дну пробегали солнечные зайчики. Высоко наверху волновалась бирюзовая поверхность океана, по которой проносились ажурные тени облаков. Столбы солнечных лучей высвечивали красоты морского пейзажа. Вокруг Оуэна деловито суетились разноцветные рыбы — серебристые, голубые, жёлтые, красные, зелёные. Они уже поняли, что этот гигантский осьминог не опасен и едва не заплывали ему под щупальца, выискивая растения повкуснее. Уступы скал и песчаные поляны украшали заросли многоцветных кораллов, водорослей и актиний. Сквозь них сосредоточенно пробирались клешнястые крабы. В гуще растений суетились резвые мальки, играя в догонялки. А неподалёку притаилась в расщелине жутковатая на вид каракатица. Терпеливо ждёт свою добычу. Иногда здесь разыгрываются нешуточные баталии — не на жизнь, а на смерть. Но до этого никому нет дела — каждый занят своим выживанием. Жизнь есть жизнь. Будь начеку…
Оуэн слегка досадовал, что скоро ему придётся ходить от пещеры за пропитанием всё дальше — стая планктона, попав в тёплый подводный поток, довольно быстро дрейфовала от неё. Да ладно уж, не стоит унывать. Зато у него появится повод размяться, прогулявшись по дну за обедом. Направление движения стаи он уже знал. Медитации и философствования хороши в меру — увлекшись, можно однажды заблудиться в высоких эмпириях и забыть о том, что надо двигаться. К тому же мирному морскому философу у Сопун-горы ничто не угрожало. И он чувствовал себя здесь, как в родном доме.
Оуэн прикрыл зрачки, задремав…Но тут услышал знакомый голос, зовущий его по имени:
— Оуэн, проснись! Это я! Не помешал?
"Как будто это мог быть ещё кто-нибудь", - хмыкнул Оуэн. А все три сердца криптита радостно дрогнули.
— О, здравствуй, Юрий! Секунду, я лишь вернусь в пещеру. Телепортируюсь магически, так сказать. — И в один миг Оуэн оказался в своём жилище.
— Рад, что ты снова здесь, Юрий, — сказал он, устраиваясь в нише поудобней. — Я вспоминал о тебе. Как твои дела?
— Я думал о нас, — ответил тот. — Ты говорил, что мы с тобой разные, Оуэн.
— Это неважно!
— Да, но давай мы это обсудим. Я ведь тоже люблю пофилософствовать.
Мне кажется, что для разумных существ важна не только и не столько внешность или принадлежность к одному Виду. Ведь всё это условно и важно лишь низшим существам. Всё живое на Земле произошло от… единого источника. Может, от одной клетки, занесённой сюда из космоса. И жизнь, рассеянная по галактикам, также родственна нам. Мы все разные, но мы едины. И получается, что все мы братья и сёстры. Ты мне брат, Оуэн, я это чувствую. И весь животный мир — наши родственники по Эволюции.
— Это так, Юрий, — подхватил его мысль Оуэн. Он был рад самой возможности поговорить с кем-то, а не с собой. — Но, к сожалению, не все это понимают, что приводит к печальным последствиям. И — да, несмотря на небольшие отличия, мы с тобой похожи, — усмехнулся он. — Ты — Homo sapiens, так сказать — человек разумный, представитель земной цивилизации, и я — Octopus vulgaris, осьминог обычный, и даже немного криптит, морской скиталец. Эволюция развела нас слишком далеко друг от друга. Но разум и сочувствие сблизили.
— Но главное: мы оба — мыслящие существа, — заметил Юрий.
— А как же люди, Юрий? — спросил Оуэн. — Они с тобой ещё более близки, чем я. Почему ты одинок?
— Я с ними не общаюсь, — сердито ответил Юрий. — Потому что — не с кем!
— Странно! Ты как ваш Диоген, живёшь в бочке-пифосе и даже не ищешь человека с фонарём? И у тебя есть свой?
— Мне уютно в моём пифосе, Оуэн. Как и тебе — в твоей пещере. Диоген Синопский тоже предпочитал общество собак, презираемых людьми. И предложил императору Александру Македонскому, пообещавшему выполнить любую его просьбу, отойти в сторону и не заслонять ему солнце. И я его понимаю.
— Благодарю за столь высокую оценку! — улыбнулся Оуэн. — Я тоже уважаю собак, это искренние и преданные существа.
— В человеческом сообществе и сейчас полно патрициев и императоров, а поговорить не с кем, — проговорил Юрий. — Ищу человека! Нет, вернее — ищу разумного собеседника. Но легче изменять мир, чем сделать человека разумнее, Оуэн. Чего-то в этом мире не хватает. И мне кажется — что доброты.
— Мир многогранен, Юрий. Ты хочешь его поменять? Для кого? Все ли захотят жить в твоём мире? — сказал Оуэн. — Ваш писатель Ричард Бах — когда его герой хотел изменить Вселенную, чтобы помочь людям — сказал ему: "Ты уверен, что находишься с ними в одной Вселенной?"