24 и 25 июля десанты в Лейзи и в Асте при массированной поддержке фронтовой авиации были уничтожены. Десантники, высадившиеся в Когула, сумели прорваться на север и соединились с десантом на полуострове Хундсорт. Из кольца сумели вырваться около полутора тысяч человек. Две с половиной тысячи десантников были взяты в плен. Девять тысяч были уничтожены.
Плацдармы на берегах залива Тагалахт были плотно блокированы нашими войсками. Понеся большие потери в корабельном составе и силах десантных частей, германское командование отказалось от продолжения десантной операции. Для снабжения блокированных плацдармов в дальнейшем использовались ночные рейды миноносцев, эсминцев и подводных лодок.
Через месяц, 26 августа противник эвакуировал на кораблях немногих уцелевших десантников. Безвозвратные немецкие потери в этой операции в живой силе составили 31 тысячу человек. Авиация противника потеряла 63 самолета. Были потоплены тяжелый крейсер «Лютцов», броненосец «Шлезиен», один эсминец, три миноносца, 7 тральщиков, 5 катеров, 26 десантных паромов и 16 транспортов. Получили значительные повреждения и были надолго выведены из строя линкор «Тирпиц», тяжелый крейсер «Адмирал Шеер», броненосец «Шлезвиг-Гольштейн», легкий крейсер «Нюрнберг», 2 эсминца, 4 тральщика. Гитлер сделал вывод, что использовать тяжелые корабли в такой тесной акватории, как Балтийское море, можно, только, предварительно обеспечив себе господство в воздухе.
Наши потери составили 2800 человек убитыми и 7200 ранеными. Балтфлот потерял 2 эсминца, 4 подводные лодки, 8 катеров, 3 береговых батареи и 48 самолетов. Получили значительные повреждения 2 легких крейсера, 6 эсминцев, 2 сторожевика.
Войска Прибалтийского фронта и Балтийский флот сохранили за собой контроль над Моонзундским архипелагом и Рижским заливом.
От автора
Большие потери Вермахта и Кригсмарине в десантной операции вызваны значительным превосходством Красной Армии и ВМФ в самолетах. Помимо почти двухкратного численного превосходства, наши ВВС имели, в сравнении с Люфтваффе, значительно меньшее подлетное время от аэродромов базирования до районов боевых действий. Немецкие ВВС вынуждены были действовать с аэродромов в западной части Латвии и в Финляндии. По требованию финского правительства, с финских аэродромов самолеты 5-го воздушного флота вынуждены были вылетать через акваторию Ботнического залива, что еще больше удлиняло подлетное время. В итоге, над районами боевых действий наши ВВС имели трех-четырех кратное количественное превосходство.
В «реале», в аналогичных условиях, во время критской десантной операции 1941 года, Люфтваффе нанесли серьезное поражение английскому флоту, пытавшемуся противодействовать высадке немецкого морского десанта. Немецкая авиация сумела утопить 3 английских крейсера, 6 эсминцев и более 20 вспомогательных судов. Кроме того, получили тяжелые повреждения 3 английских линкора, 1 авианосец, 6 крейсеров и 7 эсминцев.
Другой похожей операцией в нашей реальности был так называемый «Таллиннский переход Балтийского флота», проводившийся 28–30 августа 1941 г. В этой операции КБФ эвакуировал из окруженного Таллина в Ленинград свои корабли, воинские части и гражданский персонал. Эвакуация происходила в условиях полного господства противника в воздухе и высокой плотности минных полей. Оба берега Финского залива были заняты противником. В прорыве участвовали 153 боевых корабля и 75 транспортов и вспомогательных судов. Погибли 20 кораблей (13 %) и 40 транспортов (53 %). Более-менее крупные транспорта погибли все. Из примерно 30 тысяч принятых на борт красноармейцев и гражданского населения в Ленинград прибыли 12 200 человек (40 %). (см. (50) стр. 171).
1.3. Охота на «Тирпица»
51-й морской торпедоносный авиаполк, единственный в авиации Балтфлота, командование берегло. С 22 июня полк летал звеньями на свободную охоту. За месяц удалось утопить три небольших транспорта и один минный заградитель. С заданий не вернулись два экипажа. За все время войны полк только три раза был использован «по крупному».
17 июля в полном составе атаковали эскадру из двух «карманных линкоров» в сопровождении четырех эсминцев. Зенитный огонь эскадры был ужасающим. Торпеды пришлось сбрасывать с большого расстояния. Полк потерял три экипажа, но не добился успеха.
Вечером того же дня полку удалось расквитаться с немцами. Утопили легкий крейсер «Эмден» и повредили крейсер «Лейпциг». Потеряли один экипаж.
22 июля полк, опять в полном составе, атаковал большой конвой транспортов, имевший сильный эскорт из боевых кораблей. Зенитный огонь был в этот раз еще сильнее, чем 17 числа. Удалось утопить один транспорт и один тральщик. Опять потеряли три самолета.
Зато, на следующий день полк успешно атаковал у залива Тагалахт два броненосца. К моменту атаки броненосцы уже были сильно избиты береговой артиллерией и летчиками-штурмовиками и потеряли большую часть зенитной артиллерии. К тому же, один из кораблей был неподвижен. Однако, броненосцы прикрывали своей артиллерией тральщики и миноносцы сопровождения. Было и воздушное прикрытие.
Не обращая внимания на зенитки эскорта и истребителей прикрытия, обозленные потерями, летчики держали боевой курс до последнего. Торпеды сбрасывали, что называется, наверняка.
На этот раз, полку удалось утопить один броненосец и повредить двумя торпедами другой. Потеряли три самолета. Тем не менее, настроение летчиков в полку резко поднялось. Броненосец — это вам не транспорт! 13 000 тонн водоизмещения! Одного экипажа под тысячу человек!
В середине дня 23 июня командир полка подполковник Шумский получил из штаба ВВС флота шифровку с приказом нанести удар по новейшему немецкому линкору «Тирпиц», который в сопровождении двух миноносцев крейсировал у входа в Финский залив. Линкор был нечета утопленному броненосцу. По секретным разведданным, имевшимся в 1-ом отделе, «Тирпиц» тянул на 40 тысяч тонн водоизмещения, имел две с половиной тысячи человек экипажа и полсотни зенитных стволов. И это не считая артиллерии миноносцев — еще с десяток стволов. Противник более чем серьезный!
Имелась и хорошая новость. Командование ВВС сделало вывод из неудач, имевших место 17 и 22 июля. Атаку на «Тирпиц» должны были поддержать два полка фронтовых пикирующих бомбардировщиков. Сложность выполнения задачи заключалась в том, что армейские летчики не имели опыта действий над морем вне видимости берегов, и вполне могли не найти цель. По плану, разработанному в штабе ВВС флота, все три полка должны были встретиться в заданное время в воздухе над островом Вормси в устье Финского залива. Далее, на цель сухопутных летчиков выводили торпедоносцы. Прикрытие должны были осуществлять флотские истребители с аэродрома на острове Хиума. В шифровке сообщались частота и позывные для связи со всеми командирами авиаполков, принимающими участие в операции. Командиром сводной авиагруппы назначался Шумский.
«Тирпица» постоянно «пасли» морские разведчики МБР-2. Тихоходные гидросамолеты наблюдали за линкором с большого расстояния, порядка 12–15 км, что бы не быть замеченными истребителями прикрытия. Данные о курсе и месте линкора каждые 15 минут разведчики докладывали в штаб. Слушал их волну и экипаж Шумского.
В 21–00, строго по плану, полк торпедоносцев в составе 25 машин Ил-4Т вышел к острову Вормси и стал ходить по кругу диаметром 15 км, примерно, по периметру острова. Спустя 6 минут подошел 214-й бап майора Евдокина в составе 14 пикирующих бомбардировщиков Ар-2. Еще через 5 минут подошли 16 «ишаков» 28-го морского иап майора Седельникова. По плану, истребители должны были подойти на точку сбора последними. Запаздывал 116-й бап. Подождав до 21–19, Шумский разорвал круг и повел свой полк на цель, следом полковой колонной троек пристроились пикировщики. Истребители вышли вперед.
Ждать дольше было опасно. Бомберы, конечно, могли кружить и дальше, но, истребители вырабатывали топливо из подвесных баков, тем самым сокращая время пребывания над целью. Появляться над «Тирпицем» без истребительного прикрытия Шумскому совершенно не улыбалось.
К счастью, пока бомбардировщики размыкали круг и выстраивались в колонну, на горизонте показались и отставшие самолеты 116-го полка, о чем его командир майор Степутенков громогласно заявил в эфире: «Эй, парни, вы что, без нас собрались этого немца общипывать?»
Позднее выяснилось, что полк отклонился от маршрута к востоку, вышел на берег Финского залива, затем, не обнаружив перед собой острова Вормси, повернул влево и успел увидеть уходящую колонну. Степутенков смог выставить в дело 19 самолетов Пе-2.
Шумский приказал сбросить скорость, чтобы отставшие смогли пристроиться, не форсируя двигатели и не пережигая топливо, хотя скоростные Пе-2 и так смогли бы догнать колонну.
В 21–33 шедшие впереди широкой цепью истребители заметили «Тирпиц». Огромный линкор шел с северо-востока встречным курсом. Кучевая облачность, закрывшая, было, небо в середине дня, к вечеру почти рассеялась. Отдельные оставшиеся облачка, практически, не мешали обзору. Два миноносца шли перед линкором в строю пеленга. Над ними крутилась восьмерка истребителей прикрытия. Наши И-16 сбросили подвесные баки, дали полный газ двигателям и пошли навстречу немцам.
Шумский приказал полкам перестроиться в отдельные колонны и занять свои эшелоны. Торпедоносцы начали снижаться до 500 метров. Ар-2 остались на четырех тысячах, а «пешки» поднялись на пять тысяч. По приказу Шумского каждый полк замкнул вокруг линкора круг радиусом 9 тысяч метров, вне досягаемости его зениток. Как и было заранее условлено, полк Седельникова крутился по часовой стрелке, а торпедоносцы и «пешки» — против часовой. 58 бомбардировщиков закрутили смертельную трехъярусную карусель вокруг кораблей.
Шумский злорадно ухмыльнулся, представив себе, как у немецких зенитчиков глаза начинают разъезжаться в разные стороны, в безуспешной попытке уследить за таким количеством самолетов. Да, усмехнулся про себя Шумский: «17-го числа немцы нас общипали, а теперь мы их общипаем». «Ишаки», тем временем, оттесняли немцев в сторону от кораблей. Четыре самолета уже падали в море, прочертив небо дымными полосами. К сожалению, с такого расстояния было не понять, чьи они.
— Всем внимание! Атакуем все одновременно со всех направлений по моей команде. Над целью старайтесь не столкнуться, будет тесно. — Подал команду командирам полков Шумский. Они продублировали команду своим экипажам.
Линкор набрал полный ход. Даже с такого расстояния были видны огромные пласты воды, разваливаемые форштевнем линкора. Клубок дерущихся истребителей, тем временем, вывалился за пределы круга бомбардировщиков. Истребители оттягивали немцев к северо-востоку. Некоторые бортстрелки не утерпели и выпустили одну — две очереди по немецким самолетам.
Выбрав момент, когда его самолет оказался к западу от линкора, Шумский прокричал:
— Всем внимание! Атака!
По расчету Шумского, после доворота вправо, самолет окажется точно против солнца относительно линкора. Такое решение было продиктовано не отнюдь стремлением снизить вероятность поражения своего самолета. Как руководитель операции, согласно действующим наставлениям, Шумский вообще не должен был принимать участие в атаке, а, оставаясь на удалении, координировать действия экипажей и оценивать результаты атаки. Он сам, однако, считал, что, самый опытный экипаж полка имеет наибольшую вероятность поражения цели, и, только поэтому, должен иметь наилучшие условия для атаки.
Подсвеченный низко стоящим над горизонтом солнцем, силуэт линкора был прекрасно виден, несмотря на камуфляжную раскраску. Корабль поражал воображение. Многоярусная громада надстройки, казалось, вздымалась вровень с самолетом. Миноносцы уже перестроились, заняв место на крамболах [6] линкора. Очевидно, их капитаны готовились принять на себя торпеды, адресованные линкору. Низкие силуэты миноносцев терялись рядом с громадой линейного корабля.
Бомбардировщики и торпедоносцы «все вдруг» развернулись к центру круга, в котором находился линкор, и по радиусам устремились к цели. Хотя, команда была дана всем экипажам одновременно, выход на цель оказался разнесен по времени секунд на десять. Торпедоносцы, оказавшиеся строго по носу или строго по корме корабля, вынуждены были маневрировать перед выходом на боевой курс, чтобы обеспечить угол атаки, хотя бы, в 30 градусов. Атаковать торпедами строго по курсу линкора, или строго навстречу ему, было вполне бессмысленно, так как в этом случае вероятность поражения корабля устремляется к нулю. Пикировщикам, наоборот выгодна атака на острых курсовых углах, так как вероятность поражения корабля бомбой максимальна, если атаковать вдоль оси корабля. Поэтому, бомберы, оказавшиеся в момент подачи команды на траверсах корабля, тоже маневрировали, чтобы выйти на более выгодные курсовые углы.
Торпедоносцы после доворота снизились до бреющего. Пикировщики, сблизившись до двух-трех километров свалились в крутое пике, поливая надстройки линкора из курсовых пулеметов. По соглашению командиров полков, «пешки» пикировали почти вертикально, а «архангельские» — более полого. Классическая «звездная» атака. В исполнении такого количества самолетов — тактический прием, не отбиваемый в принципе.
Впрочем, немецкие моряки свое дело знали туго и сдаваться не собирались. Двенадцать башенных шестидюймовок линкора били осколочными по поверхности воды по курсу торпедоносцев. Даже громадные орудия главного калибра успели дать по одному выстрелу. Огромные столбы воды встали перед самолетами. Один из торпедоносцев зацепил плоскостью водяной столб и рухнул в море, потеряв крыло. Шестнадцать универсальных 105-миллиметровок линкора тоже били по торпедоносцам осколочными снарядами с дистанционными взрывателями. Воздух густо прошивали осколки. Самолеты встряхивало и сбивало с курса взрывными волнами. Но, торпедоносцы упрямо шли на цель. На миноносцы никто не обращал внимания.
Вся малокалиберная скорострельная зенитная артиллерия линкора и миноносцев, всего 36 стволов калибра 20 и 37 мм, работала по пикировщикам. Навстречу пикирующим самолетам густо возгонялись многочисленные цепочки огненных мячиков. Но, одна зенитка на один самолет — это не слишком много. Тем более, что управляющие зенитным огнем офицеры не успевали распределять цели. В итоге, по некоторым самолетам били две — три зенитки. А по некоторым — вообще ни одной. То есть, они атаковали, практически, в полигонных условиях.
Зенитчики, вообще говоря, могут победить летчиков только числом. Даже в идеальных условиях одиночная зенитка может сбить атакующий самолет с вероятностью порядка 0,1 — не выше. А, когда, рядом бьют орудия крупных калибров, оглушая и сбивая с ног ударной волной от выстрелов, когда скорострельные авиационные пулеметы с каждого атакующего самолета выпускают по 30 пуль в секунду, и все эти пули со звоном бьют в броню надстроек рядом с расчетом, рвут металл ограждений и пробивают тела товарищей, разбрызгивая их кровь, наводить орудие и стрелять по цели совсем не просто.
Сжав зубы, Шумский удерживал на боевом курсе, рыскающий от близких разрывов по курсу и по высоте, самолет. Весь силуэт корабля расцвечивали вспышки орудийных залпов. Набегающий поток воздуха сносил к корме густые клубы дыма от выстрелов. Вверх, навстречу пикировщикам, тянулся лес трасс зенитных скорострелок. Именно скорострелки и причинили наибольший ущерб, расстроив атаку полка по двум карманным линкорам 17-го числа. Теперь же, все скорострелки достались на долю пикировщиков.
Штурман, стиснув рукоятку сброса торпед, с бешенной скоростью просчитывал в уме задачу встречи торпеды с кораблем — так называемый «торпедный треугольник». Несмотря на кажущуюся легкость задачи — подумаешь, попасть торпедой в корабль длиной в четверть километра, это совсем не просто. Скорость торпеды 40 узлов, скорость линкора на полном ходу не намного меньше — 30 узлов. Поэтому, необходимо давать большое и, при этом, строго рассчитанное упреждение по курсу корабля. Причем, величина упреждения зависит не только от соотношения скоростей торпеды и корабля, но и от угла между векторами их скоростей. На подводных лодках для расчета величины упреждения и момента выстрела имеется специальный счетно-вычислительный прибор. А летчику-штурману приходится рассчитывать упреждение по выученным наизусть таблицам, по оцененным на глаз скоростям и курсам. То есть, согласно своей интуиции и опыту. Но, и это не все. При слишком раннем сбросе торпеды требуется задавать большое упреждение, и, соответственно, снижается вероятность попадания в цель. При сбросе «в упор», торпеда после падения в воду нырнет в глубину на 20–30 метров и пройдет под килем корабля. Момент сброса также нужно точно рассчитать. Штурман Михеев, недаром, был лучшим специалистом полка в своем деле.