Мы расположились с Задорожным на заднем сидении брички, фельдфебель с маузеровской винтовкой и в пикельхейме сел на козлах рядом с кучером и мы поехали.
Более всего я опасался, что у просевшей под тяжестью таких гигантов как немец и Задорожный, не лопнули бы рессоры, но все обошлось и мы доехали до Севастополя.
В городе было как-то пусто, попадались лишь немецкие патрули, пару раз остановившие бричку, но фельдфебель (мы, естественно, были в штатском), показывал им бумагу, и, козырнув, нас отпускали. Вот и набережная, памятник затопленным кораблям. Напротив, на рейде, развернувшись бортом параллельно к берегу, слегка дымил огромный тяжелый линейный крейсер "Гебен" — он же "Явуз Султан Селим".
А где же русские линкоры? Я увидел только "Император Александр III", он же "Воля", с потеками ржавчины на борту, заброшенный корабль производил унылое впечатление.
Тщетно я искал второй линкор Черноморского флота — "Императрица Екатерина Великая, переименованный в апреле 1917 г. В "Свободную Россию". Да и вообще, вроде кораблей эскадры должно быть минимум на треть больше — нет почти всех миноносцев.
— Я повернулся к Задорожному: Что случилось с эскадрой, почему нет части кораблей, а на оставшихся нет признаков жизни — ни одного дымка!
— А вы приглядитесь — ответил он — на кораблях немецкие флаги, а до этого были украинские! Войска Украинской Народной Республики вместе с немцами, захватили в конце апреля Крым, 1 мая на кораблях эскадры еще были украинские флаги! Причем украинских "сечевых стрельцов" немцы пускали вперед, особенно при штурме Перекопа, где немецкие генералы ожидали встретить ожесточенное сопротивление красных. Но вместо этого сначала прорвалась мотодрезина сотника Зелинского, обезвредила взрывчатку заминированного моста, а следом ворвались два бронепоезда УНР, поливая красных огнем, и они побежали! Части запорожских сечевых стрельцов под командованием полковника Болбочана с минимальными потерями преодолели укрепления Перекопа и продолжили наступление вдоль железной дороги, поддерживаемые огнем бронепоездов. Слегка задержавшись в Джанкое, части УНР подошли к Севастополю. Следом браво маршировали войска кайзеровского рейхсвера генерала фон Коша. Когда сечевики Болбочана подошли к Симферополю их ждало известие, что власть в Киеве перешла от Рады к посаженному немцами гетману Скоропадскому, в связи с чем войска УНР должны срочно покинуть Крым и передать его немцам.
Тем временем, 29 апреля в Севастополе командование флотом принял адмирал Саблин, который отказался выполнять приказы Москвы о затоплении и уничтожении эскадры и велел поднять на кораблях украинские флаги, чтобы, по его словам, избежать захвата кораблей немцами. При этом матросы линкора "Свободная Россия" и почти всех миноносцев не спустили красные флаги и вышли в море курсом на Новороссийск. [20]. Саблин не препятствовал уходу кораблей под красными флагами, огонь открыли лишь немцы, заставив два миноносца выбросится на берег из-за полученных пробоин. Сейчас на суда прибывают немецкие экипажи, наши матросы все разбежались с входом немцев в город.
Посмотрев на бывший русский флот под немецким флагом, мы с тяжелым сердцем продолжили путь. Задорожный сказал, что ему нужно зайти к друзьям, и предложил мне подождать его, посидеть в кафе и отдохнуть. Наша бричка осталась рядом с террасой кафе и усатый фельдфебель с козел грозно обозревал окрестности, держа оружие наготове. Я заказал бокал вина и кофе. Вино оказалось неплохим, кофе — отвратительным эрзацем, явно отдававшем цикорием и молотыми желудями. В Дюльбере я привык к хорошему кофе, Петюша во время своих путешествий по Ближнему Востоку и странам Магриба стал большим ценителем кофе и специалистом по его приготовлению. Он обучил кухарку готовить его всякими восточными способами, а иногда, в особо торжественных случаях и сам заваривал по особенному секретному рецепту. Предвидя трудности с поставкой зерен кофе, он закупил еще в конце 1916 г. через греческих контрабандистов чуть не десяток мешков отличного кофе (греки было подумали, что он будет делать гешефт и как Петя рассказывал, с большим уважением отнеслись к заказу). Конечно, Петру Николаевичу надолго хватило бы этого запаса, тем более что его отец предпочитал чай, так же как англоман Феликс и моя дочь Ирина, его жена. Все остальные быстро сделались заядлыми любителями кофе.
На открытой веранде кафе громко гоготали немцы, накачиваясь чем-то крепко-горячительным. Пива не было — его давно выпили бывшие бюргеры в солдатских мундирах, пришедшие раньше. Мы с Задорожным были в штатском, причем, на нем эта одежда сидела как на корове седло. Особенно смешно на нем выглядела шляпа, которую он не знал куда деть, то на бок, на манер бескозырки, но на затылок, в конце концов, надвинул на лоб и стал похож на чикагского гангстера, как их рисуют в газетах САСШ (собственно, методом проб и ошибок он пришел к своему образу). Мне уже не нравилась ни хорошая погода, ни запах весенних цветов, ведь я сидел среди оккупантов… Какие-то два солдатика хотели присесть за мой столик, явно пытаясь выжить штатского, но на них грозно прикрикнул мой фельдфебель и они убрались восвояси. Как хорошо, что мы не пошли в ресторан и Задорожный настоял на этом кафе, правда он хотел, чтобы я ждал его внутри, но там не было мест и камрады-счастливцы, которым досталось все пиво, громко распевали, стуча кружками по столу. А в ресторане, среди господ немецких офицеров, фельдфебель бы нас не защитил и вполне можно было влипнуть в какую-нибудь неприятную историю с подвыпившим офицером, пожелавшим поставить туземцев на место. Вот и Задорожный!
— Заждались? Извините, Александр Михайлович, обстоятельства, я рассчитывал оставить вас лишь на минуту.
И тут он вдруг толкнул меня на пол, следом на улице что-то слабо грохнуло. Тут же у меня над ухом оглушительно бахнул пистолет Задорожного, который удобно расположившись поверх меня, уже готовился произвести второй выстрел из морского парабеллума с длинным стволом. И откуда у него эта пушка? Задорожный поднялся и помог встать мне. Извините, адмирал, в нас стрелял тот пиджак и он стволом показал на улицу. Фельдфебель, наконец, взял оружие на изготовку и заорал с козел на вскочивших солдат про тайную полицию и суровые кары всем, кто будет нам мешать. Зольдатен послушно опустились на стулья и занялись выпивкой.
Мы пошли посмотреть на нападавшего. Задорожный пощупал пульс на сонной артерии
— Готов, с расстояния 20 саженей из револьвера промахнуться немудрено. Узнаете?
— Да это один из наших охранников — соглядатаев от севастопольского совета! Зато вы-то не промахнулись — показал я на дырочку в районе сердца.
— Еще бы! Морской парабеллум против нагана — это даже сравнивать не надо… Что же он так рано открыл огонь?
— А вот почему — я показал на немецкий патруль, что-то выяснявший у нашего фельдфебеля. Он патруля испугался, видимо, он здесь на "птичьих правах".
— Точно, в подполье большевики ушли. Нам пора возвращаться, чтобы еще чего не случилось. Фельдфебель позвонил в комендатуру, оттуда прислали грузовик с полувзводом ландвера. Мы сели на лавку в середине, окруженные пожилыми ландверовцами с винтовками наизготовку и так доехали до Дюльбера.
Пока ехали, я размышлял о случившемся. Скорее всего, пуля предназначалась не мне, а Задорожному. Чем же он так насолил бывшим товарищам?
Вечером приехал давешний генерал. Он долго извинялся, сказал, что гауптман понесет наказание (как будто гауптман нас бы спас от пули). Другое дело, что гауптман так запросто отпустил нас в город, понадеявшись на то, что немцы везде быстро устанавливают "орднунг" и все ходят на задних лапках. Везде, но не в России.
Генерал пожал руку Задорожному и сказал, что за спасение жизни августейшей особы представит его к Железному Кресту 2 класса. А вместо гауптмана назавтра появился обер-лейтенант с хорошим русским языком, как выяснилось бывший филолог, изучавший в Геттингенском университете творчество Достоевского и "загадочную русскую душу". Хотя филолог явно был из разведки, судя по его внимательному, совсем не филологическому взгляду и манере беседы, в ходе которой он вроде бы незаметно вытаскивает из собеседника нужную информацию. Филологов этому вроде не учат…
После ужина ко мне опять зашел Задорожный. Он сказал, что хотел еще сегодня уйти с парой-тройкой надежных товарищей, но это невозможно, ему не удалось получить в Севастополе помощь в пересечении границы и надежных документах, которые бы не вызывали вопросов у немцев. Необходимость покинуть Дюльбер связана с экстренно возникшими обстоятельствами — пакетом от посланца из будущего.
— Вы так и не прочитали, что в письме?
— Нет это невозможно. Я должен передать его как есть вместе со всем остальным моему руководству.
— А разве не адресату?
— Нет, я не подчиняюсь Ленину. Если мое руководство решит, что это необходимо, они его известят. Возможно, что в пакете сведения, которые могут резко повлиять на сложившуюся обстановку, именно, за это, как я понимаю, и отдал жизнь посланец из будущего. Поэтому я решил оставить вашу охрану на своего заместителя, это надежный человек, а сам попытаться перейти линию фронта. Сейчас вашей жизни ничего прямо не угрожает, просто не покидайте Дюльбер и все будет в порядке. В конце концов. Кайзер отдал неоднозначный приказ о вашем будущем, а немцы исполняют приказы с точностью машины. Думаю, что скоро вы покинете пределы России.
В середине июня немцы сформировали прогерманское коалиционное правительство генерала Сулеймана Сулькевича, которое довольно быстро поругалось с Киевом и оба "суверенных" государства закрыли границу, прекратив какое-либо сообщение. В Крыму, несмотря на летний сезон и обилие овощей и фруктов, стала ощущаться нехватка продуктов — масла, мяса и хлеба. Несколько раз охрана ловила воришек, пытавшихся банально утащить продукты: мы не испытывали недостатка, так как питались по генеральской норме рейхсвера, а вот население бедствовало хуже чем при большевиках: тогда на карточки можно было хоть получить крупы и муку, а теперь ничего. Мы много беседовали с Задорожным на темы партий, жизни народа, то от чего я был практически оторван. К обсуждению содержимого пакета Алеши Егорова мы больше не возвращались. Однако, вечером, когда все ложились спать, я разбирал мелкий почерк студента в его блокноте. Сам блокнот тоже был примечателен. Сначала я решил, что он в кожаной обложке, но затем обнаружил, что это искусственная кожа, но очень похожая на настоящую шагрень темно-коричневого цвета. Качество ее ни шло нив какое сравнение с нынешним дерматином. На форзаце был тиснением изображен человек в пальто, с вытянутой рукой, указывающий куда-то вдаль. За ним трехтрубный крейсер, по очертаниям очень похожий на современные мне. Неужели за 60 лет не было никакого прогресса в кораблестроении? Этого не может быть, конечно, Алексей ничего не написал о флоте, кроме слов об авианосцах, как я понял, кораблей несущих аэропланы, способные причинить существенный вред линейным кораблям, в отличие от нынешних авиаматок, использующихся как плавучие базы для гидроаэропланов. Тут я вспомнил, что Алексей писал о революционном крейсере "Аврора". Неужели это он? Похож, трехтрубный, один из неудачной серии "богинь" [21]. Что же такого революционного он натворил, что о нем помнят 60 лет?
Вообще, основное, что я усвоил из записок по военному делу — это то, что в будущей войне более существенную роль будут играть моторы и та страна, которая сможет выпускать их больше и мощнее имеет шансы стать лидером в воздухе и на суше. Мотор — это сердце аэроплана, подводной лодки, автомобиля и какого-то танка (бочки? наверно это машина, изображенная Алешей с пушечной башней, на гусеницах, и дед его, как он написал, был танкистом).
Про скорострельное оружие пехоты, названное Алешей автоматом, вроде бы уже известно и даже удачные отечественные образцы есть. Я вспомнил про испытание ружья-пулемета конструктора Федорова, эти испытания показали неплохие результаты, несмотря на ворчание стариков-генералов, что такое оружие оставит армию без патронов. Так надо больше патронов нужно делать, господа, а не ворчать! Для меня тогда уже было ясно, что это оружие будущего и я заказал 200 таких ружей-пулеметов для своих авиаторов — вооружить ими летчиков наблюдателей [22]. И отзывы были замечательные. Федоровское ружье-пулемет было легкое и удобное, гораздо легче пулемета Мадсена, а уж тем более Льюиса и Гочкиса, при установке которых на аэропланах требовалась турель, иначе попасть в аэроплан противника никак не удастся. Так что, вооружить таким "автоматом" пехоту, хотя бы по одному на взвод — и огневая мощь будет на порядок выше, а если по одному ружью-пулемету на отделение — тогда и все мечты воплощаются.
Вскользь было сказано, что это будет война с Германией и Россия понесет колоссальные потери, более 20 миллионов человек, но выиграет войну в 1945 г. В ходе войны немцы блокируют Ленинград (это наверно, будущая столица большевиков), где от голода погибнет более миллиона жителей — страшно даже представить себе такое! Алексей написал о переезде правительства в Москву — о том что он не знал, что это еще будет в 1918 г. — насколько я узнал от Задорожного, Ленин и правительство уже в Кремле.
Про медицину я мало что понял, но понял, что Алеша подсказал идею лечения болезней, вызываемых микробами и даже я со своим военным образованием понимал, как много это значит и на войне и в мирной жизни.
Еще, конечно, интересно проверить его сведения о неоткрытых полезных ископаемых. Неужели в России есть свои алмазы? Звучит фантастически, а впрочем, почему бы и нет, в самой большой стране мира (какой была Россия) чего только нет в земле. Постой, значит, большевики из будущего сумели обратно собрать потерянные земли — тут я вспомнил про 15 надписей на разных языках на их бумажных деньгах, да еще и прирастить территорию. То, что нет надписи по-фински, меня не удивило, там были свои марки.
Интересно было и про нефть в Поволжье и про чернозем в северном Казахстане, уголь на западе Сибири и гору Магнитную на южном Урале — вот где надо строить заводы и куда перемещать крестьян на новые земли — туда ни один враг не достанет!
Только вот не лежит у меня душа к большевикам, не хочу я отдавать им Россию — территорию свою мы и без них соберем и без моря пролитой крови. И более справедливую жизнь для офицера-авиатора, отдавшего здоровье Родине, устроим. И картошку студенты-медики собирать не будут, попутно тратя время на изучение марксизма во всех его ипостасях. Пусть лучше лекарскую специальность изучают!
Надо подумать, чем это коммунисты-большевики так прельстили население нашей многострадальной Родины, поговорить об этом с Задорожным.
Задорожный часто отлучался в Севастополь, видимо пытался установить связь со своими, но теперь он ездил один или с одним из своих солдат, якобы за продуктами. Впрочем, он почти всегда что-то привозил из своих поездок, разнообразя наш стол.
Вечером мы беседовали на политические темы. Поскольку я был оторван от новостей на погода, то с удивлением узнал, что большевики все же провели выборы в Учредительное собрание, которые проиграли эсерам (за последних проголосовала провинция, ленинцы набрали большинство только в Москве и Питере). Недовольный проигрышем выборов Ленин разогнал Учредиловку, что собственно и выступило в качестве запала в гражданской войне. Против Ленина ополчились многие из его союзников, обвинив в тирании и диктаторских замашках, на что вождь мирового пролетариата разражался статьями и речами на тему диктатуры победившего пролетариата, то есть, заводских и фабричных рабочих. При этом крестьяне, по его мнению, были мелкособственнической инертной массой, способной как поддержать пролетариат, так и отколоться от него. Интеллигенцию Ульянов вообще ни в грош не ставил, называя не мозгом, а гавном нации (как будто сам не был юристом по образованию и журналистом по сути). То есть его должны были бы смести сразу после разгона Учредительного собрания, однако, это не случилось… Почему?
Из объяснений Задорожного я понял, что Ильич (так коммунисты называли помощника присяжного поверенного и сына штатского генерала господина Ульянова [23]) заработал себе популярность среди рабочих и солдат популистскими лозунгами, пообещав фабрики рабочим, а землю — крестьянам. Если с последним более-менее ясно, как пахать землю и собирать урожай, любой крестьянин знает с детства, то как может рабочий полноценно управлять фабрикой или заводом, для этого ведь нужны специальные знания.