— Ну ничего, девонька, Бог знает кого забирать, ты не плачь, незачем это. Лучше в церковь сходи, молитовку прочти, тебе лучше будет, и она там порадуется за тебя.
Марина кивнула, баба Тая еще немного посидела в скорбном молчании и вдруг увидела Бронькину мордочку.
— Собака у тебя там, а? — она грозно сдвинула седые брови, — у нас с собаками тут нельзя! Гадить идите вон туда, — указала он пальцем, — а то нагадят, а потом наступай тут на их дерьмо!
Да, старушка в выражениях не стеснялась. Марина улыбнулась:
— Нет, это не собака, это морская свинка, она в квартире ходит…кхм…в туалет.
Бабулька присмотрелась, Бронислав потянул носом и чихнул. Баба Тая вздрогнула от неожиданности, но не показала виду что испугалась и ворчливо добавила:
— Вот вонища-то наверно в квартире!
— Нет, что вы! Бронька очень чистоплотный!
— Как сказала зовут зверюшку-то? — баба Нина неожиданно проявила интерес.
— Бронька, Бронислав.
— Ой, мужа ведь моего Борькой звали, царство ему Небесное! — баба Нина неожиданно прослезилась, — тоже был такой аккуратный, чистоплотный!
Марина сочувственно покивала, старушки замолчали, несколько минут вспоминая давно почившего Бориса, бабынининого мужа. Когда вежливая пауза была выдержана, баба Тая продолжила допрос с пристрастием.
— А лет-то тебе сколь?
— Двадцать шесть.
— Ох, молодая еще. Чем заниматься-то будешь? Учиться или работать?
— Работать буду. Я уже выучилась.
— На кого выучилась? Поди на бухгалтера или меренжера? Сейчас все бухгалтера да меренжеры идут, вон по телевизору показывают.
— Нет, бабушка, я учительница.
— А-а-а, учительница… Ну так ты, дочка, в простую школу-то не ходи, там платют мало, не проживешь на такие-то деньги, а иди в платную школу. Вон, Шевелева из третьего подъезда, тоже учительница, ушла в платную школу, так и машину в прошлом году купили!
Марина сидела и почти с удовольствием слушала бабулькины наставления. Она подумала, что действительно, сидеть на теткиной шее ей совсем ни к чему, и надо как можно быстрее искать работу. Только как искать работу в чужом городе?
Посидев еще немного, она попрощалась со старушками и пошла домой. Тётя Наташа уже приготовила ужин, и ждала ее, одновременно глядя какое-то шоу по маленькому телевизору на кухне.
— Нагулялась? — она улыбнулась, — ну давай ужинать.
Марина выпустила Броньку на пол, он сразу начал обнюхивать все углы в поисках еды. Тётя достала с полки коробочку и положила ему в миску немножко корма, свин понюхал предложенную еду и, оценив ее, видимо положительно, приступил к трапезе.
Тетя, — Марина решила сразу обсудить поиск работы, — я думаю, что не надо откладывать в долгий ящик поиск работы. Ты как считаешь? Я завтра куплю газету и…
— Мариш, — тетя засмеялась, — ну какая газета?! Ты что, забыла, что я почти полвека отработала в школе? Мы с тобой завтра сходим навестим Инну Коленичеву, она теперь на моем месте, директором в нашей школе, может быть она что-то подскажет.
Тетка была настолько убедительна, что Марина даже не подумала засомневаться. Ну, в школу так в школу.
Когда они утром пересекли порог школы, Марина сразу почувствовала себя как дома. Была перемена, и школьники носились и орали с таким самозабвением, будто бы это было самоцелью, кто быстрее пробежит и громче крикнет. Пока они поднимались на третий этаж, их перегнала стайка девчонок-старшеклассниц, размахивающих стильными рюкзачками и обсуждающих будущий поход в кино, который, видимо, планировался давно и тщательно.
Третий этаж занимала административная часть, библиотека, медицинский кабинет и кабинеты психолога и социального педагога, поэтому тут было сравнительно тихо. Марина с тетей прошли по длинному коридору и в конце уперлись в дверь с надписью «Директор». Постучавшись, они вошли. На месте секретаря сидела молоденькая девушка, которая на секунду подняла голову, глянула на вошедших, и снова опустила взгляд к монитору.
— Директор занят.
От такой неприветливой встречи Марине сразу стало неуютно. Захотелось сказать вредной секретарше, что директор не занят, а занята. Но она, конечно, сдержалась.
— Девушка, — Наташа подошла к столу, — мы по личному вопросу, будьте добры, скажите Инне Игоревне….
Секретарша не дала договорить, на ее лице отразилось раздражение непонятливыми посетительницами.
Женщина-а-а, — она протянула слово, показывая, как она устала от всех, — ну я же сказала! Время приема написано снаружи на табличке, предварительно звоните, договаривайтесь.
Соплюха с наманикюренными пальчиками была настолько уверена в серьезности своих полномочий, что Наташе захотелось прикрикнуть на нее и сбить спесь, но в это время дверь открылась и из кабинета вышла сама директор, держа одной рукой около уха трубку радиотелефона, а другой маленькую леечку для полива комнатных растений. Она громко кому-то что-то объясняла, но, в это же время успевала поливать фиалочки, стоящие в горшках на подоконнике.
Закончив разговаривать, она отключилась, телефон пикнул. Директор повернулась ко входу и тут увидела посетителей.
— О, Боже! Наталья Николаевна! Что же вы стоите?! Она подошла к своей предшественнице, помогла ей снять пальто, поздоровалась с Мариной и повела гостей в кабинет. Секретарша сидела на своем месте и так вытаращила глаза, что Марина невольно улыбнулась.
— Как я рада, Наталья Николаевна! Что ж вы там стояли-то, на пороге собственного дома? Вы же знаете, я вам всегда рада!
Наташа улыбнулась.
— А у тебя там грозный страж сидит, никого не пропускает!
— Ой, — Инна поморщилась, — девчонка молодая, поработала в какой-то фирме до нас, ее там надраконили, что начальник это бог и к нему впускать только по предварительной записи, вот она и лютует. Ребятишек гоняет, я уж ей сто раз говорила, чтобы она не повышала голос, а она вот… Не приживется, я думаю.
— Ну ладно, — она махнула рукой, — как это вы выбрались?
— А я ведь, Инна, к тебе с козырным интересом, — Наташа улыбнулась опять. Вот, племянница моя, Марина, умная девочка, хороший педагог, правда с небольшим стажем, но ведь в нашей работе это дело наживное, да? Я ее к себе переманила, чтобы мне в старости было на кого опереться, и вот мы теперь работу ищем.
— Ну так это здорово, что вы пришли! — Инна присела за стол, — у нас есть вакансии учителя начальных классов, как раз одна девочка ушла в декретный отпуск, надо срочно кого-то ставить на класс. Мариночка, вы кто по образованию?
— Вообще-то я учитель русского и литературы, но если вы меня возьмете, я с удовольствием поработаю с малышами.
— Ну вот и замечательно, значит проблему и вашу и нашу мы решили, — Инна нажала кнопку на коммутаторе — Олеся Александровна, сейчас к вам подойдет наш новый сотрудник, приготовьте, пожалуйста, договор.
Когда все было сделано и подписано, все трое вышли в коридор.
— Эх, как же я скучаю по всему этому, — тетя Наташа обвела глазами пространство, — но, дорогу молодым, так что работайте, а мы, пенсионеры, будем отдыхать!
Директор проводила их до выхода, по дороге обратно все встречные здоровались с Натальей Николаевной, знакомились с Мариной, уверяли, что ей в их коллективе понравится.
В первый рабочий день Марине не спалось. Она встала в половине шестого утра, умылась, вышла на кухню и включила чайник. На шум выполз заспанный Бронька. Он был страшно недоволен тем, что его разбудили в такую рань, ходил, сопел как маленький медвежонок, потом подошел к хозяйке и прилег на ее ногу, обутую в мягкий тапок.
Марине было слегка неуютно. Неприятное чувство беспокойства нервировало ее, впрочем, она всегда реагировала так на все новое, будь то новая работа, новые знакомые или новые туфли. Она аккуратно вынула ногу из тапка, чтобы не побеспокоить зверька, встала, налила кипяток в кружку и достала баночку с растворимым кофе. Сам кофе она не любила, но кофейный аромат ей нравился, ей казалось, что он настраивает на рабочее состояние. Долив в напиток молока, она снова присела и стала пить мелкими глотками. Есть совершенно не хотелось, поэтому она обошлась кусочком хлеба с сыром.
Когда она уже ополаскивала кружку в кухню вошла тетя. Она сразу же заметила нотку нервозности в движениях племянницы, подошла к ней, приобняла, посадила на стул.
— Ну ты чего? — спросила тетя Наташа. — Вот увидишь, все нормально будет.
— Да я не знаю, какой-то мандраж, — Марина неуверенно улыбнулась, — я ведь с малышами не работала, не знаю, справлюсь ли.
— Ох, ты еще не знаешь, какие нынче малыши! — тетка хмыкнула. — Они любого взрослого за пояс заткнут. Ты еще удивляться будешь.
Вдвоем они проинспектировали гардероб новоиспеченной учительницы начальных классов, выбрали светло-голубой костюм и нежную, лимонного цвета блузку. Глянув в зеркало, Марина признала, что она сегодня прекрасно выглядит. Зато она не придумала, что делать с волосами, поэтому просто заплела во французскую косу и тем успокоилась. Когда она вышла из квартиры, тетя тихонько перекрестила ее и еще долго стояла перед закрытой дверью. Будто ждала, что она вернется. Потом подошла к окну, выходящему во двор, и увидела, как ее девочка идет по тротуару, помахивая небольшим кожаным портфельчиком. Господи, сама еще ребенок, подумала Наташа.
До звонка оставалось полчаса, а класс был еще пустой. Наташа сидела за учительским столом и не знала, чем себя занять. Накануне она тщательно приготовилась к урокам и встрече с ребятами, но все-таки переживала. Она практически на цыпочках прошлась по классу, осмотрелась, заглянула во все шкафы и на полки. Потом сходила, намочила тряпку и протерла и без того чистую доску. Потом открыла окна. Потом закрыла. Но времени все равно было еще много. Она задумалась, как же она будет общаться с этими детьми, ведь до этого она работала со старшеклассниками, которые хоть и были ершистыми и нахальными, но понимали доводы разума и с ними можно было договориться. В прошлой школе ее любили. Она никогда не повышала голос, потому что когда-то услышала выражение «если хочешь чтобы тебя услышали, говори шепотом». Ребята это ценили и обращались с ней как с любимой старшей сестрой. Были, конечно, экземпляры, не поддающиеся воспитанию, но тщательно склоченный коллектив учеников не позволял таким индивидуумам нарушать хрупкое равновесие.
Вдруг дверь скрипнула, и Марина вздрогнула, очнувшись от воспоминаний. В класс вошел крупный для своих лет мальчик. Он вопросительно уставился на незнакомку, а она улыбнулась ему.
— Здравствуйте, — поздоровался мальчик.
— Здравствуй, — ответила Марина.
— А вы наша новая учительница? — паренек не двигался с места, только поставил на пол большой зеленый рюкзак.
— Да, — она протянула руку, — меня зовут Марина Аркадьевна, а тебя как?
— Кирюша Каменский, — он тихонько взялся за кончики пальцев Марины и потряс.
— Ну проходи, Кирюша, присаживайся.
Кирилл сел почти на самую последнюю парту и стал выкладывать школьные принадлежности, а сам потихоньку рассматривал девушку.
Класс начал заполняться, дети заходили, удивлялись, здоровались и проходили на свои места. Кирилл объяснял всем желающим, что это новая учительница, но как зовут ее, он забыл, в чем честно признавался.
Наконец прозвенел звонок, в классе стало тихо, и двадцать четыре пары глаз уставились на Марину.
Она вышла из-за стола и встала у доски.
— Здравствуйте, ребята. Меня зовут Марина Аркадьевна, я ваш новый учитель. Я думаю, нам нужно познакомиться, я буду называть фамилии и имена, а вы откликайтесь. Хорошо?
— Хорошо, — дружно ответил класс, и она начала читать фамилии из журнала. Лиза Толмачева была маленькая худенькая блондиночка, а Голубева Тамара наоборот, крупная, склонная к полноте брюнетка с низким, почти мальчишеским голосом и большими карими глазами. Когда она назвала фамилию Кирюши, то поглядела на него, и он радостно, от того, что учительница его запомнила, вскинул руку. Саша Котов выглядел как типичный интеллигент, или ботаник, как говорили в школе, в костюмчике и с галстуком, в очках, которые он постоянно поправлял. Ковалев Артем был тихим, худеньким малышом, показалось, что всеобщее возбуждение его не затронуло, он назвал себя, сел, и начал рассматривать что-то за окном. Варвара Самохвалова была просто красавица, с тугими, плотно заплетенными косами, аккуратно одетая, в ушах блестели маленькие золотые капельки, и вообще видно было, что это любимая дочь своих родителей. Прочитав три одинаковые фамилии подряд, Марина сначала подумала, что ошиблась.
— Харитоновы Ирина, Анна и Виктор…
— Это мы-ы-ы, — хором откликнулись три писклявых голоса, и она увидела чудо — абсолютно одинаковые мордашки.
— Вы близнецы что ли? — ответ был очевиден.
— Однояйцовые, — уточнила Аня, самая бойкая, и, очевидно, самая сообразительная из троицы.
Закончив опрашивать класс, Марина положила журнал на стол и поглядела на детей.
— Ну что, я рада с вами познакомиться, надеюсь, мы с вами будем отличной командой. И раз уж вы так честно отвечали мне на все мои вопросы, я тоже могу ответить на ваши, если, конечно, они у вас есть.
Не успела она закончить, как вверх взлетели почти все руки. А сколько вам лет? А есть ли у вас дети? Будете ли вы вести у нас все время или вернется Галина Павловна? Будем ли мы ходить в цирк как в прошлом году? А вы любите собак?
Последний вопрос задал тихоня Артем.
Марина удивилась, казалось, Артем совсем не проявлял интереса к происходящему. Она немного подумала, потом кивнула.
— Да, я люблю собак. Правда у меня собаки нет, но те, каких я знаю, мне очень нравятся. Артем кивнул, будто бы получил важную информацию, и снова погрузился в себя.
Так началась ее трудовая деятельность. Работы было много, второклашки оказались не по годам развитые, а от этого деятельные и любопытные. Не обходилось, конечно, и без эксцессов, решать их надо было быстро и на месте. Как выяснилось, класс Марине достался сильный, троечники, конечно, были, но такие, у которых тройки «хорошие», почти четверки. Весь остаток осени она писала планы, разрабатывала темы уроков, проверяла тетради, выводила своих подопечных на прогулки. Благо погода позволяла. Осень была на редкость теплая, листья почти все опали, но воздух днем был как парное молоко. Ребятам нравилось гулять в парке. Марина к этим прогулкам готовилась не менее тщательно, чем к урокам, вместе они вспоминали стихи, собирали листья и вычурно загнутые ветки и корешки, с помощью двух пап заготовили несколько кормушек с табличками «Добро пожаловать!» и развесили на деревьях.
Постепенно осень переходила в зиму, полетели снежинки, стало по-настоящему холодно, и класс, нехотя, согласился продолжить прогулки весной.
На одном из уроков русского языка Марина раздала ребятам тетрадки и задала вопрос:
— Дети, кто знает, что за день будет в ближайшее воскресенье? — класс задумался, притих, потом опять зашумел, высказывая свои предположения. Выходной? Конец осени? Начало зимы?
Так как угадавших не оказалось, Марина раскрыла половинки классной доски и перед глазами детей предстали большие яркие буквы «День матери».
— Ребята, в этот день, во всем мире дети поздравляют своих мам, дарят им подарки, говорят, как они их любят. Сегодня мы тоже приобщимся к этому празднику и напишем небольшое сочинение, каждый о своей маме. Опишите, какая она, что умеет делать, как она вас любит, и как вы любите ее.
Задание было дано и класс начал работать. Что написать было каждому, поэтому все кропотливо выводили какие-то добрые слова, и Марина на минутку отвлеклась, вспомнив и свою маму. Как бы она хотела и ей сказать много хорошего. Встряхнув головой, она отвлеклась от грустных мыслей и повернулась к партам. Все что-то писали, кое-кто копошился в портфеле, видимо что-то запоздало искал, и только Артемка Ковалев как всегда отрешенно глядел в окно.
— Артем, — Марина подошла к его парте. Артем поднял голову и поглядел на учительницу. — Ты почему не пишешь? До конца урока осталось двадцать пять минут, ты можешь не успеть.
— Я не буду писать про маму, — Артем отодвинул от себя тетрадку, действием подтверждая свои слова, — она ушла от меня и от папы, и у нас теперь нет мамы.