- Сюда, пожалуйста.
Я уложил леди на кушетку, а сам опустился в соседнее кресло. Прах побери, почему старшая с таким глупым видом замерла посреди комнаты и смотрит на меня глазами, как у пещерного грюндика?
- Леди, вашей сестре необходима нюхательная соль, - стараясь быть терпеливым, подсказал я.
Леди Фаина кивнула, но при этом бросила на меня очень странный и будто бы недовольный взгляд. Но послушно сбегала в соседнее помещение. В спальню, наверное. Вернулась, держа в руках сразу десяток флакончиков.
- Вот! Всё, что было! - взволнованно воскликнула она, дрожащими руками вываливая все эти флаконы на инкрустированный светлым деревом столик у дивана. - Ауле пресветлая, я так... сейчас!
Горнюк, чтоб её. Совсем не соображает. Я же сказал, что соль нужна. А девица принялась спешно открывать флакончики, отбрасывать, проливая на пол.
- Где же? Где? - повторяла она, встряхивая бутылочки и рассматривая их на просвет с самым глупым видом.
Я вздохнул и привстал - очевидно же, что все придется делать самому. Я говорил, старшая Леннистон разумная девушка? Хей-хор! Такая же клуша, как все остальные. Сейчас сам...
И тут вдруг с очередного флакончика, который эта дурочка бестолково и заполошно трясла, слетела крышка. Горнюкова мать!!!
Воняющая какими-то цветами шипучая струя ударила мне в лицо, прямо в правую сторону. Я машинально закрылся локтем, но было поздно, непонятная бабская косметика уже стекала по щеке. И... нет, не может быть!!!!
- Ауле пресветлая, - моя будущая невестка, чтоб ей было пусто в горне, уронила флакон, закрыла рот руками и уставилась на меня большущими шалыми глазами.
- Простите, простите! - взмолилась она. - О, несс Маубенрой... ваша борода... я не хотела!
Я кинулся к зеркалу и чуть не заорал: вся правая половина бороды на глазах обесцвечивалась и слезала с лица неровными клочьями.
- Несс, вам надо в ванную! - плачущим голосом подсказала косорукая идиотка. - Быстрее, может, если смыть жидкость...
- Горню-у-у-у-ук! - взвыл я раненым туром и со всех ног ломанулся на поиски умывальника.
Ткнулся в ближайшую дверь, но оказалось, что за ней спальня. Женская! Твою ма-а-а-ать!!! Я прямо чувствовал, как с каждой секундой волосы на лице растворяются.
Сообразил выскочить в коридор, в конце которого, насколько я знал, обычно располагались гостевые покои, тоже формально женские, но они хотя бы свободны. Я проскочил гостиную, вломился в собственно спальню, дорвался, слава небесам, до ванной, открутил кран на полную мощность и нырнул под струю воды. Прямо головой в раковину, не обращая внимания на то, что ледяной поток хлынул за шиворот и на сюртук. Только бы успеть...
Какой там прах в пустой породе через холодный горн шибздюку в зад! Бесполезно. Я тщательно смыл шипучку. Отстранился от раковины. Больше сделать ничего не могу. И в зеркало смотреть страшно...
Горнюк! Я мужчина или бестолковая баба-трусиха?!
Выдохнул со злостью, поднял глаза и крепко зажмурился. Веки словно каменные, открываться отказывались. Я собрал волю в кулак и... Как там в детстве? Раз-два-три-обвал! Широко распахнул глаза и вперился в стеклянную поверхность.
И прямо застонал сквозь зубы. Проклятая косоручка! Вся правая сторона лица облысела. Я в сердцах ударил кулаком по стене. Рука заныла, зато в голове прояснилось.
Так, без паники. Волосы не голова, отрастут. Половину оставшейся бороды все равно придется сбрить. А потом воспользоваться каким-нибудь средством для роста волос. Никогда не покупал, считал, что ниже моего достоинства прибегать к таким бабским уловкам. А теперь придётся. Прах побери...
Но сначала закончим с делами. В Горную Палату я сегодня уже не успею, да и не поеду я туда полубритым клоуном. Значит, надо здесь довести до конца. И если эта умирающая курица все еще в обмороке, ей же хуже - перекину через плечо и оттащу в храм, как куль!
Когда я, мокрый и злой, вернулся в комнату, где оставил сестер Леннистон, обе они уже вполне оправились. Старшая поднялась мне навстречу:
- Несс, я умоляю простить мою неловкость.
- Я всё понимаю, леди Фаина. Не стоит больше извиняться.
Идиотка косорукая! Но говорить ей об этом вслух неблагородно и недостойно мужчины. Увы!
- Вы готовы спуститься в храм, леди?
- Да, несс, - младшая послушно поднялась с дивана, чуть покачнулась и оперлась на руку сестры. - Мы готовы исполнить волю отца.
Голоса девушек из-за вуалей звучали глухо. За каким горнюком они так занавесились? Странное ощущение - вместо лица собеседника видеть чёрную тряпку. Я снова начал раздражаться и даже хотел потребовать, чтобы сёстры подняли вуали на шляпы, как было, когда я только пришёл. Но в последний момент сообразил, что, пока меня не было, леди наревелись и опухли. И охрипли. А теперь не хотят показываться такими чучелами мне на глаза.
Проклятие, не отказался бы и я от вуали. Рука непроизвольно потянулась к облысевшей щеке, но я сдержал движение.
- Идёмте, леди.
Наконец-то всё пошло по моему плану, насколько теперь это было возможно. Девушки чинно спустились в подземную часть особняка. Заминка вышла перед входом в домовой храм. Старшая почему-то замешкалась, но младшая помогла ей повернуть витой бронзовый ключ. Замок открылся. Я распахнул тяжёлые створки.
Сёстры пропустили меня в храм первым, как своего опекуна. Я мельком осмотрелся. Ничего особенного, все домовые храмы приблизительно одинаковые. Гранитными плитами выложены пол, стены, потолок. Гранитный алтарь по центру помещения. На алтаре лежит хранитель рода. У Леннистонов это оказалась хрустальная сфера с мою голову величиной.
Я вытащил из внутреннего кармана кольцо и приложил печаткой к хранителю.
- Исполняя волю главы рода Леннистон и действуя от имени лорда Маубенроя по праву наследования, я, вице-лорд Маубенрой, согласно договору между лордами Леннистоном и Маубенроем, беру леди Леннистон, дочь лорда Леннистона, в жёны моему брату Оуэну Маубенрою.
Старшая сестра шумно вздохнула и протянула руку. Я отнял печатку от сферы-хранителя и надел леди кольцо на безымянный палец. Сделанный братом обручальный перстень сжался, плотно обхватил палец. На всякий случай я проверил, попробовал стянуть с леди кольцо. Не вышло. Теперь братишка может орать сколько угодно, родовая магия приняла мою клятву, и обручение не отменить. Осталось официально сыграть свадьбу, и рудник наш. Полдела сделано.
Я повернулся к младшей сестре.
- Леди, согласно воле вашего отца, вы должны отказаться от огня-в-крови, а также поклясться не распылять кровь.
И замер в готовности: если сейчас начнет падать - поймаю и оболью водой из бутылки. Припрятал в карман на этот случай.
Но девушка только покачнулась и кивнула, переступила с ноги на ногу.
- Кладите ладонь на хранителя, - подсказал я.
Секунду она ещё колебалась. Да, жалко девочку. Но помочь ей я не могу. Дети должны выполнять волю отца. И если отец решил, что младшая дочь отцветёт впустую, так тому и быть.
Леди шагнула к алтарю, коснулась сферы и заговорила:
- Я, дочь рода Леннистон, клянусь отдать свой цвет роду и не распылять кровь в потомках, дабы влилась она в основную ветвь! - отрывисто, глухо и с запинкой произнесла она.
Сфера вспыхнула, принимая клятву, а девушка вдруг покачнулась и тихо вскрикнула. Горнюк старый был этот Леннистон. Отдал бы младшую замуж за какого-нибудь безродника, выделил самую малость приданого... Пусть бы дети не были родовыми, но они у нее были бы! А так... тьфу, пропасть.
Ладно, дело сделано.
- Леди, я думаю, чем быстрее вы переедете к нам, тем лучше. Карета уже подана. Четырёх часов вам хватит, чтобы собрать самое необходимое? Обещаю, остальные вещи будут доставлены позднее. И, надеюсь, вы простите мою отлучку, но мне необходимо привести себя в порядок.
- Конечно, несс Маубенрой, мы вам так благодарны, - как ни странно, первой оправилась как раз младшая, она же подхватила свою сестру под локоток и двинулась к дверям храма. - Еще раз простите моей сестре её неловкость, на нас столько свалилось в последние дни.
- Не стоит извиняться, леди, - великодушно выдал я, подавая будущей невестке руку. Толку по сбритой бороде рыдать, новую растить надо.
- Не сочтите за бестактность, несс, но вы и без волос на лице выглядите великолепно, я бы даже сказала... - горнюкова девчонка вовремя заткнулась, видимо, женским чутьем уловив, что внутри меня зарождается подземный взрыв. Хотя она, кажется, была искренна. Да что б эта дура понимала в мужской красоте! Пустая порода, мозгов у баб - что руды в отработанной шахте.
Глава 5
При виде меня у кучера дёрнулся глаз, но больше старик ничем не выдал своё смятение, и я сделал вид, что не заметил оплошности. Мариус служит нам почти всю свою сознательную жизнь, снисхождение заработал.
Запрыгивая в экипаж, я коротко приказал:
- В цирюльню, - и, подумав, добавил: - В лучшую.
- Слушаюсь, несс.
- Ох, несс, даже не знаю, чем вам помочь, - после получаса оханья, притираний и осмотров заявил манерный и надушенный мастер, поворачивая мою голову то одной щекой к зеркалу, то другой. Он вообще чуть в обморок не рухнул, как баба, когда впервые разглядел при ярком свете, во что превратилась моя борода. - Это розанский восточный бальзам, понимаете ли, леди сводят им волосы в... кхм... интимных местах.
Я поперхнулся и с ужасом схватился за облысевшую щеку. Чем она меня облила?! Горню-у-у-ук...
- Рецепт очень старый и очень действенный, а секреты рунного наговора род Розов держит в тайне уже много веков.
- Пустая порода! - рявкнул я с такой злостью, что цирюльник шарахнулся. - Какая, к горнюковой матери, разница, что это была за дрянь?! Делайте что хотите, но исправьте это! Сумма значения не имеет.
- Простите, несс, - мастер тяжело вздохнул. - В вашем случае даже лучшие средства для роста волос бессильны. Единственное, что я могу вам предложить, это обработать тем же бальзамом вторую половину лица и ждать, пока природа возьмет свое. Иначе вы будете выглядеть комично и станете без конца уничтожать щетину на одной половине лица. А через несколько месяцев волосы сами начнут расти.
- Делайте, обвал вам в печень, - я скрипнул зубами.
- Только, несс, я должен предупредить, что ни в коем случае вы не должны допускать контакта кожи с этим средством повторно. Накопительный эффект...
- Я понял! - перебил я. - Делайте.
Кончилось тем, что в зеркале отразилось совершенно голое, мальчишеское лицо, от которого я за прошедшие годы успел отвыкнуть. Прах побери, так бы и плюнул, да нельзя.
В самом траурном настроении я покинул цирюльню, и тут подземные духи, словно в утешение, послали мне какого-то прощелыгу. Вроде бы я его продувную морду видел в цирюльне - полы он там подметал. Так вот этот мошенник сунулся ко мне с предложением решить проблему - он готов был продать мне... мне! Искусственную! Бороду! На клею.
И даже успел пообещать каждые три дня лично править ее на моей физиономии - за существенные деньги, конечно, и никто не дога...
На этом моменте у меня лопнуло терпение, потому что я хоть и наследник стального короля, но сам-то не железный. С каким наслаждением я этому поганцу в челюсть дал, аж душа запела!
Фальшивую бороденку он мне предложил! Хар-ррах! Он бы мне еще деревянный хрен подсунул, недоумок!
Заняться своими делами я уже не успевал, только заехал в контору, просмотрел последние сводки, забрал кипу отчётов. Сделал морду кирпичом и демонстративно не обращал внимания на каменеющих при виде бритого несса служащих. Горнюк, привыкнут, никуда не денутся. А отчеты я за ночь спокойно разберу и к утру подготовлю все документы для аукциона. Прах побери, как это все не вовремя, проект вышел в завершающую стадию, а у меня то бабы в доме, то борода в... не на лице.
К особняку Леннистонов я вернулся даже чуть раньше, чем обещал, но, к удивлению, леди были готовы к отъезду. Без лишних слов погрузив их пожитки в багажный ящик специальной кареты, присланной из поместья за девушками, я подсадил обеих дам, так и не снявших траурных нарядов и вуалей, в карету и велел кучеру трогаться.
Сам я поехал в своей легкой пролетке, в которую, естественно, нечего было и думать усадить леди. Холодно, мокро, ветрено и неприлично, во всяком случае, так всегда утверждала маман. А мне нравилось. Воздух свежий и обзор хороший, не то что в душном закрытом возке. Плохо только, что уже стемнело и пошел дождь, рунные светильники над мостовой едва тлели сквозь сплошную мокрую пелену, а как из города в предместья выехали, то они стали редкими, а дорога - ухабистой.
Естественно, уже на половине дороги дам укачало. Мы остановились возле какого-то более-менее приличного придорожного заведения и почти полчаса ждали, пока сестры в дамской комнате приведут себя в порядок. Тронулись в путь уже за полночь и в поместье добрались часа в два ночи.
На крыльцо вышли только две служанки, видимо, мама распорядилась приставить их к сёстрам. Прах побери, из-за этой канители мы приехали слишком поздно. Согласно этикету, сейчас должно состояться знакомство девушек с их новой семьёй, но и мать, и брат давно спят, а отец, хоть ему вроде бы и стало лучше, не выйдет совершенно точно. И что делать?
Собственно, мы уже дома и больше от меня ничего не требуется - не вести же самому девчонок в их спальни, это неприлично. К тому же леди из экипажа заверили, что не стоит беспокоиться, сейчас они соберутся с силами и с бабскими мелочами и проследуют в выделенные им комнаты. Ну и хорошо. Оставив у дверей кареты отчаянно зевающих горничных, я с чистой совестью пожелал новым родственницам спокойной ночи и ушел к себе.
Официальное знакомство с семейством состоится, но переносится на завтра.
Когда утром за поздним завтраком в столовой появилось вчерашнее привидение, замотанное в черную сетку, я едва не подавился кофе. Это еще что за новости?! И почему оно одно?
Горнюковы бабы, мне и так пришлось из-за них вытерпеть с утра охи-ахи матери и сдавленное хихиканье брата. Последний получил по затылку и заткнулся, но всех так не угомонить. Уже слуги шепчутся.
- Кхм... леди Леннистон, я уважаю ваш траур, но попросил бы вас воздержаться от столь радикальных проявлений горя, - я переглянулся с матерью, оценил ее поджатые губы, хорошо рассмотрел ошарашенное лицо брата... и понял, что, как старшему в роду, именно мне придется решать эту проблему.
- Да, конечно, несс, - тихо, почти на грани слышимости, пролепетала черная фигура и откинула с лица густую черную вуаль.
На несколько секунд все застыли. Потом я снова откашлялся:
- Приятного утра, леди Раина. Добро пожаловать в семью. Надеюсь, ваша сестра присоединится к нам за завтраком?
Девушка так стремительно покраснела и опустила голову, что мы с матерью и братом в тревоге переглянулись.
- Фаи... не придет. Она решила отказаться от вашего гостеприимства, несс Маубенрой, простите.
- Как отказаться?! - вот и у матушки голос прорезался, именно в тот момент, когда у меня пропал. Что вообще происходит?! - Эрвин, ты надел на нее кольцо рода?
- Надел, конечно, - я нахмурился, пытаясь сообразить, что за чушь придумала взбалмошная девчонка и когда ее сестра могла успеть уехать из поместья. Если вообще успела, а не сидит в своей комнате, неизвестно зачем придумав эту пустопорожнюю канитель. - Оба ритуала закреплены на камне рода, о чем я могу свидетельствовать в любой момент.
- Простите, несс, - миловидная девчонка в черном еще ниже опустила голову и, кажется, пустила слезу. А потом положила на стол левую руку, которую до этого момента прятала в складках своего траурного одеяния. - Простите...
Я даже сначала не понял, о чем она, только увидел, как бледнеет мать и как широко раскрывает глаза и ошалело моргает братец.
А потом до меня дошло. На безымянном пальце девчонки сверкал обручальный перстень Оуэна, и покрасневший камень в навершии яснее ясного свидетельствовал, что помолвка совершена и закреплена на камне рода нерушимыми клятвами.