— Господи, женщина, и почему ты так поздно родилась? — так и хотелось позвать девчонку назад, чтобы расцеловать.
К счастью, для желудка маленькая круглая попка уже скрылась за дверью, и мой порыв, который точно задержал бы нас в кровати минимум на полчаса, остался нереализованным.
* * *
Лика
Беглый осмотр содержимого холодильника заставил вспомнить давний, еще в школьные годы, поход в зоопарк и вопрос экскурсовода возле клетки с тиграми: "Кто знает, где водятся эти свирепые хищники, и чем они питаются?"
"Где водятся" — сейчас для меня было не актуально, насмотрелась, а вот вопрос "чем питаются" остро стоял на повестке дня. Сомневаюсь, что Диме хватило бы тарелки хлопьев с молоком как брату или жмени овсянки с изюмом как мне.
После такой насыщенной ночи, не удивилась бы, если бы в него влезло все содержимое старичка Индезита. Лично я точно могла осилить двойную порции каши. "Интересно, когда последний раз у него была женщина?" — совершенно ненужная мысль прокралась в голову. Следующей, словно они ходили парой, появилась мысль: "А когда появится новая?"
О том что вместо "новой" рядом с Димой могу задержаться я, почему-то не верилось.
Мы даже поговорить за ночь так и не успели, а уж претендовать на какую-то роль… После его скульптурно вылепленной жены и той аристократичной дамочки, что хотела поговорить на шоу, трудно было поверить в свою избранность. Пичуга павлину рознь. Скорее дело было в молодости. В моих двадцати трех, но с бешенным темпераментом Шеремета опыт был бы для меня выгоднее в сто раз.
Глупую мысль о будущем изгонять из головы пришлось насильно. Венчик со скоростью миксера взбивал яйца для омлета, а нож превратил неповинные ни в чем остатки колбасы в фарш, прежде чем, мне удалось вернуть себе нормальное настроение.
— Это, конечно, не осетинские пироги твоего друга и не яйца-пашот от повара автоцентра, но чем богаты, — с завтраком я успела вовремя. Пахнущий совсем не подходящим ему цветочным шампунем, Дима вышел из ванной как раз тогда, когда расставляла тарелки.
— Омлет с колбасой? — глаза моего незваного гостя вспыхнули так, словно я положила ему на тарелку кило черной икры.
— Ассортимент ингредиентов был небольшой, да и повар из меня так себя, — напомнила о себе дурацкая привычка извиняться.
— Если это была попытка напроситься на комплимент, то тебе удалось, — словно не первый раз у меня дома, Дима с первой попытки нашел полочку со столовыми приборами и вынул нам две вилки. — Я люблю омлеты, колбасу. Преспокойно пью воду из-под крана… — он подошел поближе и по-хозяйски свободной рукой, подняв майку, облапал грудь. — … и, кажется, стал ярым поклонником первого размера.
Мое сердце из груди ухнуло в живот и разлетелось по пищеводу цветастыми бабочками.
— Это не совсем первый, — тая от прикосновений, я все же поспешила гордо поправить. — Это первый, стремящийся ко второму.
— К какому "второму" я не знаю, но сейчас он точно стремится ко мне в рот.
Горячий язык коснулся уже острых, подготовленных умелыми пальцами вершинок, и разумная часть меня уступила место у штурвала незнакомой нимфоманке.
О том, что остынет завтрак и придется заново готовить кофе, никто из нас так и не подумал. Принимая вес двоих, тихо скрипнула табуретка. Словно первый раз, опускаясь на тугой горячий член Димы, всхлипнула я. Еда как и разговоры мгновенно перестали быть важными. Только губы на губах, руки на ягодицах. Только влажное скольжение и ритмичные звонкие шлепки двигающихся навстречу друг другу тел.
Врут про то, что утро мудренее вечера. Градус сумасшествия не снижался и с каждым поцелуем только рос. Испортившие пробуждение ядовитые мысли о будущем таяли, а когда спустя полчаса, счастливые и уставшие, мы пришли в себя на полу спальни, уже два желудка хором запели о насущном.
После завтрака, который пришлось расширить бутербродами и банкой оливок, хранившейся на черный день, пустота в моем холодильнике стала абсолютной. Таким я не видела его давно, с момента заселения в квартиру. Впору было заняться "любимым" делом всех хозяек, разморозкой.
С учетом того, что после отъезда Димы в любой момент мог начаться второй виток самокопания, долгая и нудная работа была как раз кстати. Я уже представила, как буду драить полки и собирать упавшие льдинки, как Дима потребовал, чтобы я впихнула себя в одежду и поехала с ним.
— Это ненадолго! — торопил, дожевывая бутерброд. — Прокатимся за час.
Куда именно нам так срочно нужно ехать, говорить он категорически отказался, а когда мы, наконец, оказались в машине стал рассказывать о другом.
За пару минут, не вдаваясь ни в какие подробности, Дима изложил, как было дело со стоком отходов. Сухо и по-мужски: даты слива и увольнения слесаря, слепое пятно на стоянке и фамилии конкурентов, один из которых был заказчиком статьи. В отличие от нашей первой встречи, об опровержении он даже не обмолвился. То, зачем изначально притянул меня в автоцентр, будто перестало иметь значение.
Я слушала рассказ, не перебивая. Как и все, что происходило со мной последние сутки, он был похож скорее на сказку или эпизод из параллельной реальности. Саботаж, конкуренция, эксклюзивный договор с итальянцами… Проще было ничего не говорить, и без этой правды было ясно, что слово "нет" я не произнесу. Но Дима рассказывал. Внимательно, будто это действительно важно, смотрел в глаза, и я… верила.
Каждому факту. Каждому слову. Без единого сомнения.
Точно так же я поверила, что у нас все не на раз, когда он остановил машину у гипермаркета и, скупив целую телегу продуктов для моего холодильника, положил наверх несколько упаковок презервативов.
В этот раз без слов. Был лишь короткий взгляд: "Согласна?", на который я, не задумываясь, вслух ответила:
— Да.
Глава 12
Дима
Несмотря на бессонную ночь, чувствовал я себя отлично. Впервые по дороге на работу не бесили лихачи, которые вечно сходили с ума при виде Мазератти. Не ныло, намекая на необходимость посетить костоправа, травмированное пару лет назад правое плечо.
Голова работала четко и легко. Давно такого не было. Уже и не вспомню когда. Может в начале брака, может до него.
В это порой даже самому с трудом верилось, но за семь лет с Ниной, я ни разу ей не изменял. Возможности были, желание тоже, но дальше петтинга глазами дело не заходило. В ЗАГС я шел по доброй воле, хотел создать семью. Глупо было ради сиюминутного "зачесалось" рушить то, что делалось сознательно и на годы.
А ведь… До Нины бабы сменялись, нет, не как перчатки — как носки. Натянул, использовал и закинул подальше, чтобы не воняли трудовыми буднями.
Грубо, но когда вкалывал без выходных и проходных, раскручивая с нуля собственное дело, банально не было времени на "до" и "после". Важнее была хорошая разрядка. Только когда бизнес пошел в гору, захотелось какой-то стабильности и… уюта что ли.
Скорее всего, именно тогда случались такие бодрые и одновременно спокойные рассветы. А теперь вот с Ликой.
Странная девчонка. Непонятная. Будто ей не двадцать три, а восемнадцать, то краснеет от смущения, то верит каждому моему слову, не задавая вопросов. Отпускать ее нее хотелось. С трудом заставил себя уйти после поездки в магазин.
Что к ней тянуло, так и не разобрался. Ночь во всех позах не принесла никакой ясности. Аппетит разыгрался лишь еще сильнее. В голове постоянно вспыхивали фантазии… С ней стонущей подо мной на кухонном столе. С ней в душе, принимающей меня сзади. С ней, ласкающей себя на моей широкой кровати дома. Первый разовый трах свободного меня, и вот он уже тянул на двухразовый.
О том, что возможен третий, верилось с трудом. Молодое тело и темперамент — это, конечно, хорошо, но к слову "отношения" за последний год у меня появился свой собственный синоним. Точный и емкий — жопа.
Постоянная нервотрепка и высасывание денег за фальшивый уют научили многому. Возможно, и получилось бы с другой иначе, но само желание пробовать временно атрофировалось. Как свыкся спать то на работе, то в номерах отелей, так свыкся и к отсутствию обязательств.
Любая привычка вырабатывается за двадцать один день. Я успел.
* * *
О превратностях судьбы можно было размышлять долго, но, стоило подъехать к воротам автоцентра, лирическое настроение тут же сменилось деловым.
Словно предвестник беды, черный ворон, на крылечке уже поджидал Сева. Взгляд хмурый, в зубах незажженная сигарета, в руках бумажный стаканчик кофе, паршивого, из автомата. За последние пару месяцев эту картину я видел трижды, и каждый раз жалел, что не имею права повернуть назад.
Кинув машину под своим окном, я прямиком направился к начбезу.
— Что нынче? — встал рядом.
Без приветствия, уже заранее понимая, что утро ни хрена не "доброе".
— Санстанция, — Сева посмотрел по сторонам, а затем задрал голову вверх, словно собрался загорать.
— Да… Этих еще не было.
Теперь уже и мне захотелось закурить. Что-то в последнее время желание начать курить стало походить на навязчивую идею.
— Суки… Причина якобы в сливе отходов, о котором написала девчонка, но первым делом полезли проверять кафе, — Сева выругался. — Словно мы колбасу испорченную в реку сбрасывали.
Не удивило ни капли. Кому интересно ковыряться на мойке или ремзоне, когда в ассортименте есть общепит, где тепло, сытно, а санитарных норм как звезд на небе?
— По Архипову что? — я прикрыл глаза. До чертиков хотелось рассчитывать хотя бы на одну хорошую новость.
Ответа не последовало. Только жадный глоток кофе, от которого у меня самого заболел желудок.
— Блядь, Сева! Да что за хрень?
— Мать сказала, что он уехал. Вчера. Купил путевку в Египет и свалил. Мои из Домодедово пробили информацию, все правда, прямой рейс до Шарм-эль-Шейха. Сейчас выясняем, в какой отель.
— Теряем время, — хотелось садануть со всей силы в стену. — Третья проверка, статья Лики, нашествие зеленых, и мы до сих пор не знаем, кто из трех конкурентов устроил грязную игру.
— Не знаем, — в один глоток Сева допил свое пойло и, смяв стаканчик, бросил его в мусорку метров в четырех от себя. — Только чует мое сердце, скоро проверки могут показаться цветочками.
Несмотря на ветер, стаканчик приземлился в урну. Точно в центр, словно бросивший ее до миллиметра просчитал все погрешности и натренировался заранее.
— В течение следующей недели Турин должен принять решение, — я сделал глубокий вдох, — если мы им подходим, пригласят на подписание контракта.
— Значит, ягодки уже на подходе, — Сева снова засунул в рот сигарету. — Ждать осталось недолго.
— Сплюнь, — от Севиного "оптимизма" у меня уже начали чесаться кулаки. Никаких "ягодок" не хотелось. Достало все еще на стадии "цветочков". — Пошли спасать кафе.
Я положил руку на плечо начбеза и кивнул в сторону двери. Как бы ни хотелось отложить работу, но кроме меня ее сделать никто не мог. Сева спорить не стал. Спрятав сигарету в карман, он первым направился внутрь. Я двинулся за ним и уже закрыв за нами дверь, ощутил похожий на легкое прикосновение взгляд в спину. Холодный и пристальный, будто сквозь прицел снайперской винтовки.
Такие взгляды были в моей жизни раньше. Тогда, когда только начинал, и ради каждого шага вперед приходилось проталкиваться среди бойкой своры конкурентов. Не самые легкие времена. Совсем не безопасные.
От воспоминаний хребет будто инеем покрылся. Поганое ощущение. Гадкое, как и все, что происходило с центром в последнее время. Не будь проблем понасущнее, я был дал своей паранойе раскрутить маховик на полную. Достаточно было сказать Севе «фас», но гребанная санстанция, молчащие итальяшки и текучка — ни времени, не ресурсов не осталось.
* * *
Лика
После того, как Дима внес в квартиру пакеты с продуктами: "Компенсация за опустошенный холодильник", — как он сказал, у меня внутри будто что-то переключилось. Минуту назад мне хотелось прыгать, улыбаться и подставлять губы для поцелуев, а как только он ушел — шарик сдулся.
На лице, словно остаточное явление еще проскальзывала глуповатая улыбка, но эйфория выветрилась под ноль. Извечное женское "а что дальше" взяло за горло, и даже кофе по любимому рецепту показался горькой отравой.
Все же на конкурсе самых непонятных мужчин, Шеремет мог бы легко побороться за первое место. У нас все было не, как у нормальных людей. Вместо знакомства — неделя наблюдения друг за другом через мониторы. Вместо свиданий и цветов — обвинения и похищение. Даже первая физическая близость не cмогла обойтись без конфуза.
Ничего общего с по-книжному идеальным конфетно-букетным периодом, который был со Стасом. Совсем ничего, но… Именно этой ночью меня, казалось, по-настоящему лишили девственности.
С Димой совершенно не было сил и желания беспокоиться о приличии и том, как выгляжу в разных позах. Под действием его агрессивного открытого желания хотелось говорить, чего хочется и, забыв о соседях, орать во все горло, когда это "хочется" исполнялось.
Он словно заразил своей одержимостью. Накачал ей, как накачал своим семенем. Если бы я еще знала, как быть с ней дальше. На что рассчитывать и как вообще вести себя с этим мужчиной?
Ломая голову над рекламной статьей для автоцентра, я постоянно возвращалась к этим вопросам. Срывалась на фантазии, ругала себя за наивность, натягивала маску убежденной одиночки, которой все эти эмоции были до фонаря, и снова мечтала…
В результате к вечеру в ворде был готов черновик заказа, а в голове каша. Противное промежуточное состояние между "все хорошо" и "все не так, как казалось". Нервы потихоньку начали натягиваться в струны, и лишь один человек мог помочь и с одним, и с другим.