Впрочем, опыт Эльвиры, которая уже давно не напоминала о себе, по-стариковски прикорнув в дальнем уголке, наводил на одну не самую приятную мысль. Уж ей-то хорошо было известно, что секс с девственником не самое большое удовольствие. Несмотря на чувства и желание. А уж если с невинностью предстояло распрощаться обоим… Хоть я и знала прекрасно, как должно быть, но физически все равно оставалась девственницей.
Ирония заключалась в том, что в моей прежней жизни именно так и случилось. Вплоть до сцены, похожей на ту, которая только что произошла. С той разницей, что струсила и сбежала в последний момент как раз я. Одеваясь на ходу. Потом-то все было — но да, этот эпизод не вошел в число тех, которые я вспоминала с удовольствием. И с Виктором мы вскоре расстались, хотя, казалось, влюблены были друг в друга до умопомрачения. Оставалось только надеяться на то, что с Тэрвином все сложится иначе.
А кстати, действительно ли он так же неопытен, как и я — то есть именно Дженна? И как бы я отреагировала, узнав, что он потихоньку переспал с какой-нибудь служанкой или взрослой знатной дамой? С тоски или сугубо из практических соображений, учебно? С точки зрения прагмы, это, наверно, было бы неплохо. Однако… Нет, узнай я об этом, конечно, пережила бы, но все же предпочла бы не знать.
Фу, Дженна, укусил бы Кай, тут, можно сказать, война на пороге, а у тебя мысли только о сексе. Как не стыдно?
Кай… а ведь это проблема! Не о том ли было предчувствие Эризы? Почему-то раньше в голову не приходило, что, если он окажется здесь, скрывать наши тесные отношения будет сложно. Делать вид, что их нет? Тоже вряд ли получится. Но как тогда не вызвать подозрения и ревность Тэрвина?
Тут меня все-таки сморило, а проснулась я от прикосновения чего-то мягкого, пушистого.
На кровати, касаясь моей высунувшейся из-под одеяла ноги, намывалась трехцветная кошка. Вертикальная черта четко делила ее морду на две половины: черную и рыжую. И глаза тоже были разные: один голубой, другой карий.
— Эй, ты откуда взялась? — я осторожно приподнялась, чтобы погладить ее, но по кошке словно рябь пробежала, и она превратилась в Эфру. Постаревшую, конечно, за эти годы, но все еще крепкую и статную.
— Ну здравствуй, Дженна, — она коснулась моей протянутой руки. — Не поверишь, я рада тебя видеть.
— А-а-а… здравствуй, — я не знала, что сказать. — Тэрвин говорил, ты в город уехала.
— Уже вернулась. Между прочим, привезла простое платье, чтобы ты могла сама одеваться. С прислугой здесь плохо. Подумала, вряд ли ты захочешь, чтобы я или Нелида были при тебе.
— Послушай, Эфра…
— Не надо, Дженна. Я всегда любила тебя как родную дочь. И, в отличие от Нелиды, зла не держу. Нас позвали сюда потому, что у нее редкий дар завесы. Это я бесполезная кошка, если только мышей ловить. Или наблюдать за кем-то потихоньку. Но если б мы знали, что ты вернешься в Марну, вряд ли согласились бы.
— Ну вот, я вернулась — и что?
— Не знаю, — вздохнула Эфра. — Никто не знает. Все ждут еще какой-нибудь вести от высших сил. Но ты хотя бы разбудила аарцоха Хеллая. В замке всеобщее ликование. Тэрвина, конечно, любят, но до отца ему далеко… пока. Ну а я пришла просто поздороваться. С Нелидой ты уже встретилась, знаю. Прошу, будь с ней поосторожней.
— Я поняла, Эфра. Скажи… — я поколебалась, но все же спросила: — Несса Эриза сказала, что Нелида влюблена в Тэрвина. Все так же…
— Да. Все так же. Я надеялась, это у нее пройдет, но… И ведь что хуже всего, она на что-то надеется.
— Надеется? — насторожилась я. — У нее есть для этого повод?
— Не знаю, Дженна. Но не думаю, что Нида тебе соперница. В конце концов, ты его невеста. И наверняка станешь женой. А кто она?
Не сказала бы, что это сильно меня успокоило. Было очевидно: даже если Эфра и знает о чем-то, все равно не скажет.
Повисла неловкая пауза, однако спасла проза жизни. Естественные надобности никто не отменял, и мне пришлось попросить Эфру побыть со мной, хотя бы пока я не встану с постели. По сравнению с вечером и ночью мне стало намного лучше, но было очевидно, что еще день или два придется лежать. Это напомнило, как они с Нелидой ухаживали за мной после испытания.
Когда мы со всем управились и Эфра помогла мне умыться над тазом, пришел слуга с завтраком на подносе — довольно скудным. А вслед за ним Тэрвин. Эфра превратилась в кошку и выскользнула в дверь, оставив на его штанах клок рыжей шерсти.
— Как ты себя чувствуешь? — наклонившись, он поцеловал меня в лоб.
— Гораздо лучше.
— Не сердишься?
Я покачала головой, отметив, что после этого все вокруг не закружилось каруселью.
— Где ты спал?
— Внизу, в караульной. То есть не спал. Почти до утра. Джен, так глупо себя чувствую. Жалею, что ушел. Говорю себе, что все сделал правильно. И снова жалею. Прости.
— Не надо, — я погладила его по волосам. — Это было глупо. И правильно. Поэтому не жалей.
67.
Через два дня, когда я уже начала вставать с постели и могла самостоятельно добраться до уборной, в замок наконец прибыли Медор и Кай. Я узнала об этом от Эфры, которая уже не сидела со мной постоянно в кошачьем обличье, намывая лапой морду, а только забегала время от времени.
— Прилетела несса Эриза, — сказала она. — Нида пошла снять завесу, чтобы пропустить твоего отца. И кого там еще с ним.
— Это наш сосед, — снова пришлось объяснять мне. — Из Тагры. Он нам помог. И вообще за нас.
— Как скажешь, — усмехнулась Эфра, обернулась кошкой и исчезла.
Похоже, никто не верил, что Кай просто сосед. Да и я бы, наверно, не поверила. С чего вдруг какому-то соседу из Тагры помогать ведьмам из Марны? Если, конечно, у него нет особого интереса. К одной из ведьм. Чье-либо мнение меня не сильно волновало, но вот что будет думать Тэрвин — да, это беспокоило.
После той ночной сцены между нами повисло напряжение. Не так, чтобы прямо искры летели, но… такое, фоновое. Постоянное. Он приходил ко мне, сидел рядом, мы о чем-то разговаривали. В основном о том, как жили все это время, чисто фактами, без эмоций. Избегая интимности. Он целовал меня, когда приходил и уходил, но мы оба сдерживали себя на уровне поцелуя-символа, не позволяя желанию снова взять верх над разумом.
А разум, кстати, веско и аргументировано подтвердил, когда улеглась гормональная буря, что, сбежав, Тэрвин был абсолютно прав. И не только потому, что от слабости я едва могла пошевелиться. К добрачной близости в этом мире относились двояко. На шалости знатных мужчин с простушками смотрели сквозь пальцы. Как и на пикантные отношения вдовушек и слуг. Да и жениха с невестой за секс до свадьбы вряд ли осудили бы. Но был один тонкий нюанс — беременность.
Как я поняла, из методов контрацепции тут знали только два, и оба абсолютно ненадежные: «дорогой, пожалуйста, поосторожнее» и грудное вскармливание. Не догадывались даже о календарном, известном у нас еще в античности. Дети, рожденные до свадьбы, считались незаконными, как и у нас в средние века. Выйти замуж беременной, даже без заметного живота, было страшным позором. Уже одного этого хватало, чтобы держать себя в узде. Страсти-мордасти — дело хорошее, но репутация Тэрвина явно была важнее, особенно сейчас.
Подумав, что Медор и Кай наверняка зайдут ко мне, я решила встать и одеться. Не хотелось показаться им в таком виде. Впрочем, в платье, привезенном Эфрой, я выглядела ненамного лучше. Не видев меня столько лет, она, разумеется, не представляла моих размеров и купила что-то среднее, в расчете на возможность ушить или расставить. В результате я заполучила нечто бурое и бесформенное, похожее на подпоясанный мешок из-под картошки. Просить Эфру оставаться при мне и дальше только ради помощи в надевании приличного платья показалось не слишком этичным. Возможно, она и согласилась бы, но я ставила ее в трудное положение между двух огней: мной и Нелидой. Уж лучше было быть огородным пугалом.
Впрочем, был в этом и еще один плюс. Тэрвин точно не разлюбил бы меня из-за некрасивого платья, но и бурю страсти оно бы в нем вряд ли подстегнуло. Что было нам обоим только на руку.
Натянув платье и чулки, я выбилась из сил так, словно пробежала кросс вокруг замка. Легла поверх одеяла и в очередной раз подумала об ущербности всех этих ведьминских способностей. Хотя… я ведь не испытывала ничего подобного, когда избавляла Медора от головной боли и подбадривала уставшую лошадь. Возможно, все дело было в тяжести недуга — или же в его колдовском происхождении. Если смертельный лед был порождением темных сил, тогда становилось понятно, почему с ним так сложно справиться.
Время шло, но никто не приходил ко мне, и я начала нервничать. Хотя и до этого было неспокойно.
Не сходи с ума. Медор разговаривает с Хеллаем и Тэрвином, что тут странного. Впрочем, больше беспокоил Кай и то, как будут строиться здесь наши отношения.
Наконец в коридоре раздались шаги, в дверь разок стукнули. В комнату вошли Тэрвин и Медор. Кай, поклонившись мне, скромно остановился на пороге. Я села на кровати, но Медор махнул рукой: лежи. Подойдя ближе, наклонился, поцеловал.
— Я оставлю вас, — Тэрвин повернулся к двери. — Несс Медор, потом спуститесь вниз по лестнице, там будет ждать слуга. Отведет в вашу комнату. У нас тут тесно, но для вас мы нашли место. Что касается вас, нест Чарвен…
Достаточно было этих нескольких слов, чтобы понять: Кая Тэрвин невзлюбил с первого взгляда. Увидел соперника во взрослом мужчине? Да, похоже, Эриза не ошиблась.
— Думаю, мы поместимся в одной, — поспешил вмешаться Медор.
Вот это было уже интересно. Они что, подружились по пути? Кай подобрал к нему ключик? Или тут нечто иное?
— Как вам угодно, — холодно кивнул Тэрвин и вышел.
Пользуясь тем, что Медор не видит его лица, Кай хитро подмигнул.
Весело тебе, да? А вот мне как-то не очень.
— Я подожду внизу, — сказал Кай. — Надеюсь, вы скоро поправитесь, низа Дженна.
— Я смотрю, вы с Чарвеном теперь друзья, отец? — насмешливо поинтересовалась я, когда мы остались одни. — Он же вам не нравился?
— И сейчас нравится не больше, Дженна, — покачал головой Медор. — Он с самого начала показался мне странным. А когда я провел с ним рядом несколько дней, — еще больше. Не представляю, что ему нужно, зачем он увязался за нами, но есть в нем что-то… непонятное и неприятное. Однако лучше, знаешь ли, держать его при себе. На глазах.
О господи, простонала я мысленно, за что мне все это?!
68.
— А что в нем такого неприятного? — поинтересовалась я осторожно. — Ну, странный — да, согласна. Холодный, замкнутый. Но неприятный? Не заметила. Хотя я толком-то с ним и не разговаривала. Только когда познакомилась у реки. И еще в день рождения, когда он пришел за мной в сад. А так всегда кто-то был рядом.
— Не знаю, Дженна, — покачал головой Медор. — Но он не просто холодный. Понимаешь, я ни разу не видел, чтобы он смеялся или улыбался. Иногда проскальзывает какая-то усмешка. Больше похожая на гримасу. И глаза — ледяные. Как будто мертвые, застывшие.
— Может, на него повлияла смерть жены?
— Возможно. Но даже о ней он говорит так же — совершенно равнодушно. Если уж настолько сильно любил, что после ее смерти утратил вкус к жизни, воспоминания о ней должны вызывать боль или печаль, и их не спрячешь под безразличием. Я знаю, о чем говорю, Дженна, поскольку тоже потерял любимую женщину.
Я попыталась вспомнить, видела ли, как Кай смеется или улыбается. Кажется, он рассмеялся однажды — на берегу, во время грозы. Но смех этот показался мне каким-то… да, пожалуй, неестественным. Хотя я не знала тогда, кто он такой. А так лицо его почти все время было неподвижным, словно маска. Разве что брови иногда сдвигались или приподнимались. Как будто вспоминал, что надо изображать эмоции, которых не испытывает.
— И вот еще что, Дженна, — Медор дотянулся зубами до усов, от чего лицо напряженно перекосилось. — Боюсь, никто не поверит, что он отправился с нами в Марну из Тагры, чтобы бескорыстно помочь. Все начнут следить за вами. За ним и за тобой. Поэтому будь осторожна. Думаю, ты поняла, что Тэрвину Чарвен пришелся не по вкусу.
— Отец! — от досады я зажмурилась. — Я же говорила, он не интересует меня. Совсем не интересует как мужчина. Хотя и неприязни не вызывает. И что я должна сказать, если он вдруг захочет со мной поговорить? «Отойдите от меня, нест Чарвен, нас могут неправильно понять и заподозрить в любовной связи»?
— А хотя бы и так, Дженна, — жестко ответил Медор. — Если он умный человек, то поймет. А если дурак, то от него действительно будут одни неприятности. И лучше тогда держаться от него подальше.
Он был прав. Стопроцентно прав. И все же был один тонкий нюанс. Все это относилось к некому несту Рэйону Чарвену. И только я знала, что он никакой не Чарвен, а Кай. Но это я должна была держать при себе.
Посмотрев на меня внимательнее, Медор покачал головой:
— Я утомил тебя, Дженна. Прости. Мне все рассказали. Я пойду, а ты отдыхай, набирайся сил.
— Как себя чувствует аарцох Хеллай? Вы ведь разговаривали с ним?
— Пока еще не встает, но сказал, что ему лучше. И он очень благодарен тебе.
— Боюсь, это единственное, что я могла сделать, — вздохнула я. — Не представляю, чем еще помочь.
— Будем ждать, Дженна, будем ждать, — поцеловав меня в лоб, Медор направился к двери.
День шел за днем. Через неделю я впервые вышла на прогулку. В сопровождении Тэрвина, за локоть которого держалась мертвой хваткой. Из соображений безопасности он не покидал завесу, тогда как все остальные свободно могли выходить за нее. Выше по склону была рощица, но туда я вряд ли вскарабкалась бы, поэтому мы медленно фланировали по небольшому садику, голому и унылому.
— Хотел бы я знать, что он тут делает? — проворчал Тэрвин, завидев издали Кая.
— А что мы все тут делаем? — не удержалась я. — Ждем непонятно чего. Знака от высших сил. Мне кажется, все смотрят на меня и думают… не знаю, о чем думают, но разочарованы.
— По крайней мере, ты смогла разбудить моего отца.
— И что это дает? Нет, понятно, что это очень хорошо, но для всех — это что-то изменило? Хотя… подожди…
Какие-то смутные мысли клубились в голове, пытаясь оформиться.
— Скажи, Тэрвин, я правильно поняла, что на суде высших сил мнение народа разделилось пополам?
— Да. Конечно, по головам никто не считал, но по крикам вполне можно определить, на чьей стороне большинство.
Да уж, надежный метод голосования, ничего не скажешь…
— Выходит, у Хеллая было много сторонников. И, возможно, если бы они узнали, что он очнулся… Мне кажется, сейчас в Марне должно хватать недовольных тем, что церковь прибрала власть к рукам.
— Да, ты права, Джен, — глаза Тэрвина блеснули. — Ты хочешь сказать, что если бы нам удалось посеять в людях еще большее недовольство и разжечь смуту…
— Именно! — я дернула его за рукав. И чуть было не сказала, что как раз так и начинаются религиозные войны: с вирусной вербовки сторонников. — Главное — запустить слухи. Кто-то слышал, что аарцох Хеллай, которого ведьмы выкрали из дворца, пришел в себя. Кто-то даже его видел. А еще что на самом деле Гирмас и его свора — приспешники темных сил, а не защитники света. Что светлые силы вернули Хеллая, чтобы бороться со злом.
— Но кто поверит? — засомневался Тэрвин.
— Поверят! Не надо ничего объяснять. Просто шепнуть. На рынке, в порту, где там еще люди собираются. Слухи как заразная болезнь. Стоит одному заболеть — тут же подхватят сотни.
Он смотрел на меня удивленно, и я поняла, что немного вышла из роли. И поспешила пояснить:
— Тэрвин, я почти пять лет жила в деревне и хорошо знаю, как разлетаются слухи и сплетни. В одном месте шепнули, и скоро уже знает вся провинция. Да еще в таком виде, что не узнать. Не у неста такого-то украли собаку, а нест такой-то украл лошадь. Да, все это не слишком быстро, но лучше, чем сидеть здесь без дела. Не воевать же нам с церковью, нас всего две сотни. А вот если по-тихому настроим народ против нее, все может измениться. Ведьм и колдунов несса Эриза превратит в птиц и отправит на юг, а остальные сами доберутся до ближайших деревень и городов.