— Все-таки слухи правдивы. И твой клинок служит старому колдуну, — усмехнулся Калеб. Среднего роста и неприметный, однако, Калеб был опасным противником. Он вырос на улицах столицы, рано научился драться и уже в двенадцать лет впервые вышел на ринг. В шестнадцать лет Калеб открыл собственный клуб, где сражение на ринге было неотъемлемой частью развлечений. А раз в месяц он сам выходил на ристалище, собирая толпы зрителей. Но год назад, в возрасте тридцати лет, Калеб отказался от битв. И только желание выплатить долг Глостеру заставило его отправиться вместе с другом.
— На твоем месте, я придержал бы свой язык. Власть колдуна могущественнее королевской.
— Будь и ты осторожен, Глостер, — вмешалась в разговор Игрейн. — У королевских льстецов не только длинные языки, но и руки. А тебя слишком многие ненавидят в Сердели.
Витни следила за якобы шуточной перебранкой. Она видела, что в отношениях друзей не все так просто и гладко. Да и друзья ли они, гадала девушка. И можно ли было доверять наемникам, задавалась она вопросом, которые служили за вознаграждение.
— Уже жалеешь, девочка, что согласилась на эту работенку? — спросила Игрейн.
Витни действительно находилась в замешательстве. Ей не хотелось встречаться со старыми знакомыми, которые забыли о ее существовании. Но плата, предложенная Глостером, была заманчива. Да и все было лучше, нежели сидеть в четырех стенах в гостинице и надеяться на глупое чудо, что один из друзей отца все же поможет ей поступить в гвардию.
— Главное, чтобы мне не забыли заплатить, — желая уйти от ответа, хмуро пробормотала Витни.
— Не беспокойся, Глостер всегда платит по долгам…при условии, что есть кому платить, — Игрейн провела ладонью по горлу и расхохоталась.
— Прикуси свой змеиный язык, Иги — посоветовал Калеб, — а то его тебе укоротят, как и сумасшедшей Джуд.
Витни хотела спросить, кто такая эта таинственная Джуд, но промолчала. Ведь тогда у наемников появились бы вопросы и к ней, но о себе она не хотела рассказывать, как и называть имя своего отца.
Первые дни дороги прошли спокойно. Витни держалась особняком от наемников. В первую очередь от Игрейн, которая развлекалась, насмехаясь над мужчинами и самой Витни. У наемницы и впрямь оказался змеиный язык, которым она жалила. Да и красота ее была холодной. Как и взгляд, способный обратить все живое в камень. Игрейн то и дело вступала в перебранки с Глостером, а затем лоснилась к Калебу. Но Витни не удивилась бы, если бы Игрейн напала бы на мужчин из-за спины. Впрочем, за свою жизнь она тоже опасалась. Витни так и не узнала, кто такая сумасшедшая Джуд, но порой и Игрейн ей казалась безумной. А возможно, это была только одна из ее масок, которой она умело пользовалась. Ведь Глостер не был глупцом, чтобы взять в попутчицы безумную наемницу.
— Глостер утверждает, что ты хороший боец. А ведь я знаю всех новичков в Сердели. — Калеб не скрывал своей заинтересованности в новой попутчице. Но Витни едва обращала внимание на его ухаживания. В Сердели поговаривали, что каждую ночь Калеб проводил с новой женщиной. Причем встреч с ним искали не только дамы полусвета, но и жены буржуа и придворные королевы.
Витни покосилась на поджарого невысокого мужчину с карими глазами и сломанным не раз носом.
— Я обучалась не в Сердели, — скупо отрезала девушка.
Наемник присел на бревно, потеснив собеседницу.
— И где же ты пропадала последние годы, ведь произношение у тебя местное. Ты точно родилась в Изолере. А вот глаза у тебя необычные. Я таких еще не видел. Так где ты обучалась мастерству фехтования?
— Далеко отсюда.
— Скрываешь имя учителя? У тебя на это есть причины, или ты хочешь вызвать наше любопытство?
Витни убрала руку, когда Калеб попытался взять ее ладонь в свою. Девушка посмотрела прямо в глаза наемника:
— Я же сказала — нет, — твердо произнесла она, невзначай потянувшись к кинжалу.
Мужчина притворно вздохнул и в примиряющем жесте поднял руки верх.
— Но это не означает, что ты не можешь передумать, — заметил он. — Знала бы ты сколько женщин говорили мне днем нет, а затем приходили ко мне под покровом ночи. Они все покидали меня довольными. Может, и ты однажды передумаешь.
— Я не меняю своих решений, — возразила девушка, так и не прикоснувшись к кинжалу.
Калеб рассмеялся:
— Забавно. Ты слышала, Иги? — спросил он, обращаясь к белокурой наемнице, — она не меняет решений. Не знаю, какой ты боец, но ты еще девчонка, если думаешь, что в жизни все так просто. Не меняешь решений… Каждому из нас порой приходиться поступаться честью и словом. И лучше научиться жить с принятым решением, нежели терзаться гласом совести.
Витни, которая отрезала себе ломоть хлеба с сыром, отложила тарелку с едой в сторону. Она задумчиво посмотрела на изменившееся лицо Калеба. Ей на мгновение показалось, что у костра осталось только его тело, в то время как душа странствовала в собственном темном прошлом.
— И что же совершил ты? — проницательно спросила она. — С каким принятым решением научился жить?
Наемник усмехнулся и покачал головой. Игрейн и Глостер прислушивались к разговору, удивляясь, что Калеб решился рассказать о своем прошлом. Ведь он, как и большинство наемников, не любил говорить о том, что было.
— Не хватило бы целой ночи, чтобы я исповедался в своих грехах. На моих руках много крови. И я убивал, даже когда толпа молила о пощаде.
— Нет… — покачала головой Витни, — тебя мучают не незнакомые тени. Ты убил того, кто был тебе близок.
Калеб вздрогнул, в этот раз улыбка не коснулась его лица. На мгновение он даже побледнел и осмотрелся, будто тени прошлого, вопреки его словам, все же преследовали его. Но наемник быстро взял себя в руки, а потом усмехнулся.
— Мне едва исполнилось шестнадцать лет. Несколько лет я провел на ристалище. Все что я умел — это сражаться и убивать. Каждую заработанную монету я откладывал, чтобы наконец-то стать свободным. Чтобы мне не грозил голод и холод. А ведь почти все бойцы заканчивают одинаково. Везет тем, кто умирает на ринге молодым…Ты ведь видела на площадях нищих попрошаек без рук и глаз. Некогда, они побеждали на ристалище, но, в конце концов, сила уходит, а деньги заканчиваются. И все что остается вчерашним героям — это униженно просить о куске хлеба. Я не хотел закончить как они.
Наемник замолчал. Витни ждала продолжения его истории, но Калеб резко распрямился, он направился в лес, забыв о собеседнице.
Витни перевела взгляд на тень наемницы. Игрейн присела на место Калеба.
— Ему предложили провести особенный бой — до смерти одного из бойцов. В противники выбрали его единственного друга. — Игрейн улыбнулась. — И знаешь, что ответил Калеб?
— Он согласился, — пробормотала Витни.
— Да, — подтвердила наемница, — Калеб ответил согласием. Не устоял перед золотом и свободой.
— Он знал?
— Друг? — Игрейн отрицательно покачала головой. — Нет. И его удивление было безмерно, когда он понял, что тот, кому он доверял, отплатил ему предательством. Вот так была куплена свобода Калеба и его богатство. — Наемница наклонилась к Витни и прошептала ей в ухо. — Калеб носит на шее амулет, который снял с убитого друга. Он никогда его не снимает. Видимо, желает, чтобы мертвые тени никогда не покидали его.
Витни отшатнулась от белокурой наемницы, от ее глумливой усмешки.
— Тебе ведь нравится это? — догадалась она. — Нравится жизнь, которую ты ведешь.
— Калеб прав, ты совершенно невинна. И ты ничего не знаешь о жизни, — Игрейн вытащила меч из ножен. — Видишь зарубки на рукояти? Это память о каждом убитом враге. Одна колдунья еще в юности сказала мне, что, делая зарубку, я навсегда привязываю душу убитого противника к себе. Его силы становятся моими, его знания переходят ко мне. Поэтому, когда я настигаю нового врага, на моей стороне сражаются десятки воинов.
Витни посмотрела на рукоять меча, пытаясь сосчитать все зарубки. Но их было слишком много. Вся рукоять была в маленьких трещинах. И каждая трещина, сглотнула девушка, была одной отнятой жизнью. И ей только оставалось гадать — чьи жизни забрала Игрейн — невинных или преступников?
— А ты, девочка, ты когда-нибудь поднимала меч против врага, окропляла лезвие меча или кинжала в крови противника?
— Нет, — глухо ответила Витни. И хоть она не задала вопроса, а Игрейн не ответила на него, но на рукояти были зарубки и невинных жертв. — Быть воительницей, еще не значит быть убийцей.
Хохот. Наемница хохотала до слез в уголках глаз.
— Боги, какие благородные слова. Глостер, где ты нашел ее, в свите придворных фрейлин? Хотя нет, знаю я тех барышень, невинность они теряют быстро и с охотой. А ради власти и удачного замужества, они и сами готовы убивать. Ну, или нанять наемницу, если самой не хочется марать свои пальчики в крови. А знаешь во сколько лет я в первый раз убила?
— Оставь ее в покое, Игрейн, — приказал Глостер. — Ей это неинтересно. А я уже десятки раз слышал твою историю.
Игрейн перестала хохотать, она поднялась и шутливо поклонилась Глостеру.
— Так и быть, пойду лучше утешу Калеба, — наемница наклонилась к Витни. — А ты не хочешь составить нам компанию, втроем…
— Игрейн!
— Да ладно, нельзя уж и пошутить.
Наемница покинула поляну, отправившись по тропе за Калебом.
Витни молчала довольно долго. Глостер ошибся, ей было интересно узнать историю Игрейн.
— Почему ты не позволил ей рассказать о ее прошлом? — тихо спросила Витни, когда наемница углубилась в лес.
— Тебе интересны чужие секреты, но своими ты не делишься. А если серьезно, она права, ты хоть и умеешь сражаться, но совсем еще девчонка. А прошлое Игрейн, уж поверь мне, не стоит тебе о нем знать.
— Я… — Витни осеклась. — Ты слышал?
Глостер резко поднялся на ноги. Витни последовала за ним, едва успевая уклоняться от ударов веток, когда бросилась бежать по тропе. Ей не надо было прислушиваться к лязгу мечей. Звук битвы был уже рядом…
Калеб углубился в лес. На контрабандистов он наткнулся неожиданно. Они прятали товар в пещере. Заметив чужака, они сразу обнажили оружие. Калеб хотел продолжить путь дальше, но контрабандисты сами решили свою судьбу.
Следующей к битве присоединилась Игрейн. В отличие от Калеба, она жаждала боя, получая наслаждение от каждого удара, желая нанести еще одну отметину на рукоять своего меча. Калеб же сражался с неохотой и ленью. Благодаря изворотливости и физической выносливости он не умер на ристалище, но сражения давно ему надоели и только оплата последнего долга привела его за Глостером в этот лес. А Игрейн билась со страстью, позволяя порой противнику оцарапать себя кончиком лезвия. Запах собственной крови требовал жажды мщения. К тому же Игрейн любила боль.
Глостер, выскочив к пещере контрабандистов, не спешил присоединиться к сражающимся. Калеб отражал удары трех противников. В то время как Игрейн, стоя спиной к пещере, пыталась сдержать пятерых контрабандистов. Глостер вздохнул и вынул меч из ножен, дожидаясь, когда на него обратят внимание.
Витни же не сомневалась ни минуты. Как бы она ни относилась к Игрейн, наемнице требовалась помощь. Впервые в жизни Витни взяла меч в руки, чтобы убивать. И речь шла о жизни людей, а не монстров и чудовищ. Лар Белый предупреждал ученицу, что первый убитый человек навсегда останется в ее памяти. Но сейчас Витни думала не об этом. Нападение, удар, отскок назад. Не подставляться. Не рисковать без нужды. И двигаться, чтобы противник не мог тебя достать. Десятки и сотни тренировок с Ларом слились в один урок, на поле боя не может быть сомнений, главная цель — выжить.
Двое противников отвлеклись от Игрейн, оборачиваясь к новой сопернице. На одно колено, уклониться назад и удар снизу по сухожилиям. Отбить удар сзади, второго противника. Обернуться к первому и… следующий удар был смертельным. Витни забрала жизнь первого врага. Но девушка не замедлила движение. Сокрушаться и думать она могла позволить себе только после того, как все враги будут мертвы.
Глостер рассмеялся и прислонился к дереву, наблюдал за поединком. Вернее, только за действиями одной девушки. Глостер принимал специальные снадобья и зелья, которые увеличивали его скорость и выносливость. Подобные зелья стоили недешево, но многие бойцы и наемники держали пару склянок на всякий случай. Однако, Глостер видел, что Витни ничего не приняла перед боем. И наемник понял, что не ошибся, остановив свой выбор на ней.
Двоих убитых противников Витни сменили живые. Игрейн и Калеб тем временем справились со своими соперниками и присоединились к Глостеру.
— Где ты нашел ее? — спросила Игрейн, на секунду сняв свою насмешливую маску.
Наемник усмехнулся.
— Наткнулся на рынке контрабандистов. Она была чем-то огорчена и собиралась ввязаться в драку.
— Тогда лучше присматривай за ней. Для бойца она излишне благородна и невинна,
— скупо добавила наемница.
Четвертый противник наконец-то упал, и Витни выдохнула. Она занесла меч, чтобы нанести последний удар.
— Прошу тебя, пощади…
Меч мужчины, вернее молодого парня, который был едва старше самой Витни, упал на землю. Он и не пытался схватить его, испуганно отползая от девушки.
Эйфория от битвы проходила. И Витни поняла, что она не сможет добить раненого. Да и что изменит отнятая жизнь этого парня, подумала она. Девушка опустила меч.
— Закончи начатое, — приказала Игрейн. — Его крики могут привлечь внимание. К тому же мы не оставляем следов.
Витни кивнула и посмотрела на разбойника. Его раны были серьезны. Но ему еще можно было оказать помощь и спасти. В бою не было сомнений, а сейчас…девушка покачала головой.
— Я не могу убить безоружного, — призналась Витни.
Игрейн рассмеялась и оттолкнула девушку.
— Зато я могу. И сделаю это с удовольствием!
Витни отошла в сторону. Ей было неприятно наблюдать за хладнокровием наемницы. И девушка в этот момент отчетливо уяснила, что никогда она не сможет стать такой же, как обычные наемники. Школа дракона давала о себе знать. Лар Белый никогда не поднял бы оружие на безоружного. И он сохранил бы жизнь поверженному врагу, молящему о пощаде.
Витни усмехнулась. Да уж, не о таких подвигах она мечтала…
Глава 5
Трактир, невзирая на поздний час, был полупуст. На семерых незнакомцев местные посетители смотрели с подозрением. И даже костюмы странствующих жрецов вызывали не заинтересованность, а недоверие. «И стоило только так наряжаться»,
— заметил Зекар.
Герои подошел к стойке и заказал еду и выпивку.
— Кто такие и куда держите путь? — прищурив раскосые глаза, спросил трактирщик. Одежда висела на нем мешком. То ли он недавно похудел, то ли одежда была с чужого плеча — отмечал каждую деталь Герои, который так и не изменил своего мнения, считая, что принцу безопаснее было оставаться в столице, а не инкогнито путешествовать по Сердели.
— Ты же видишь эмблему на наших плащах. Мы принадлежим братству роксоров. Я и мои братья с сестрой странствуем по миру и предлагаем помощь добрым людям.
Трактирщик кивнул нескольким посетителям, которые прислушивались к разговору, все еще опасливо косясь на чужаков.
— И что за помощь? — уточнил хозяин трактира, натирая тряпкой и так чистую тарелку.
Герои криво усмехнулся.
— Вступая в орден, мы даем обет не стяжательства. Орден дает нам одежду, лошадей и оружие. Кормимся мы тем, что нам подадут. А вот если кому-нибудь потребуется помощь, то наше оружие к услугам добрых людей.
— Накормить, да постелить на ночь — это мы запросто. Вот только и с вашей стороны помощь потребуется.
— На окраине деревни, мы видели сгоревшую ферму, — вмешался в разговор Зекар.
— Да это местный кузнец напился, как всегда, да случайно дом подпалил. Сам угорел, а вот жена и дети успели спастись.
— Так от нас что требуется? — уточнил принц.
— Утром узнаете. А сейчас согрейтесь с дороги.
Компания принца Зекара расположилась за отдельным столом. И хотя в таверне было жарко, никто из них не снял плащей, сжимая под ними рукояти мечей.
— Посмотрите на этих людей, они явно что-то скрывают, — заметил Фрол. — Может, не стоит соглашаться на их гостеприимство.