- Чёрт, чёрт, чёрт! – Серёжа схватил футболку, валявшуюся до этого на полу. – Пошли, - он дёрнул Юлю за руку и выволок из комнаты. – Ритуль, сходи к Матвею, расскажи.
- А скорая точно нужна? – крикнула вслед удаляющейся парочке Рита.
В то, что это коварный план Юлии Павловны, Рита не верила, никто не станет так поступать. Алёша действительно часто болел, а сегодня был особенно вялым, безынициативным. Неспроста половину экскурсии мальчик просидел на плечах у Серёжи. Он редко выделяет детей, считает непедагогичным, а Алёшу сегодня выделил.
Через сорок минут проблесковые маячки скорой помощи мигали у ворот спортивной базы. Несколько врачей в форменной одежде устраивали малыша с капельницей в тоненькой ручке. Юлия Павловна не вмешивалась в слаженную работу бригады, не мельтешила перед глазами, но зорко следила за всеми манипуляциями. Она точно понимала, что делают врачи, и, видимо, была согласна с их действиями.
- Мамочка, садитесь, - отдал распоряжение один из врачей. – Вот здесь будет удобно, - он подоткнул тёплое одеяло под ребёнка, закутав его, бережно придерживая руку.
Всё это время стоявший рядом с каретой скорой помощи Матвей Леонидович сделал шаг ближе, и был тут же одёрнут.
- Так, ребёнка подальше! Что за родители пошли бестолковые! – прорычала дородная врачиха.
Матвей оглянулся. Дремлющий Захар захныкал, открыл сонные глаза и сообщил миру, что проснулся и готов продолжить веселье. Рита не понимала, почему Матвей с Захаром. Было бы правильней оставить ребёнка дома, с бабушкой, раз уж мамы нет. Пришлось Рите сделать шаг к Матвею и перехватить Захара, за что тут же поплатилась. Счастливо взвизгнув «Моя!» Захар вцепился Рите в волосы и стал тянуть, пока она пыталась не только вырваться из захвата, но и не уронить ребёнка, который к тому же оказался ещё и тяжёлым!
- Ритуль, я поеду, - быстро сообщил Серёжа, показав глазами на скорую.
- Больше никто не может? У него мама есть, - Рита пыталась говорить ровно, но злость невольно проскакивала в интонации.
- Матвей не может, - Серёжа кивнул на Захара, с радостным личиком дёргающего Риту за волосы. – Я его тренер, официальный представитель спортивного клуба. Мне нужно ехать, ты же знаешь.
- Знаю, - Рита хотела махнуть рукой, но вовремя сообразила, что одной рукой она Захара не удержит точно, даже если тот будет сидеть смирно, а не вертеться, как сейчас. Вокруг происходило столько всего интересного, что обычному, почти двухлетнему малышу никак невозможно сидеть спокойно.
Серёжа запрыгнул в почти отъехавшую скорую, Матвей что-то говорил медикам через открытое окно, иногда обращался к Серёже, а потом похлопал по железу машины, будто она живая. Какой-то очень мужской жест.
К папе Захар идти отказался. Он выгибался и отчаянно тянулся к Рите. Той пришлось взять ребёнка снова, правда, в этот раз Матвей помог, и Рите стало значительно удобнее держать Захара, да и малыш успокоился, видимо, поняв, что «моя» рядом и никуда не уходит. Так они подошли к дому Матвея. Захар почти засыпал, накручивая на пальцы пряди рыжих волос.
- Проходи, - прошептал Матвей и распахнул дверь перед Ритой. Та остолбенела. – Проходи, проходи.
До этого Рита бывала в доме, где проводил лето её директор и, можно сказать, друг. Но это всегда случалось днём, при свидетелях. Рита покосилась на Матвея. Захар заёрзал на руках, и Рита испугалась, что он проснётся, и от несчастных Ритиных волос не останется ничего, маленькие крепкие ручки просто вырвут их с корнем. Зайдя в прихожую, Матвей скинул обувь, Рита последовала его примеру и двинулась за Матвеем дальше, боясь разбудить Захара.
- Роза в Питере, поехала за сестрой. С пятью детьми не справиться даже с темпераментом Альбины, - произнёс Матвей, открывая двери в спальню и показывая рукой, чтобы Рита заходила.
Рита никогда не заглядывала в спальню Матвея, в общем-то, дальше прихожей и кухни она никогда не заходила. Было немного любопытно, но, больше, неудобно. Чужая спальня, чужая кровать, не заправленная к тому же. Там же, рядом с большой кроватью, стояла кроватка Захара в виде пожарной машины - мальчик точно был неравнодушен к пожарным.
Матвей показал рукой, чтобы Рита опустила Захара в кроватку. Она попыталась это сделать, ничего не вышло, малыш вцепился в пряди и на попытки оторвать начинал хныкать. Попытались переложить его к папе на руки – результат тот же. Захар мгновенно сжимал кулачки и мотал головой, даже во сне дёргая Риту за волосы.
- Если он проснётся, будет до утра скакать, - устало произнёс Матвей.
Рита не успела подумать, что делать в подобной ситуации, как на двуспальную кровать упала чистая простыня, и Матвей велел Рите ложиться.
- Он сейчас крепче уснёт, и пойдёшь домой, - объяснил Матвей.
Рита моргала, смотрела в недоумении на Матвея, на Захара, на постель, снова на Матвея и хотела только одного – уйти. Всё это было слишком… двояко. Рита почувствовала, что краснеет, невольно прикрываясь Захаром.
- Пффф, мелочь ты рыжая, что в твоей голове творится, а? Пожалей руководство, Захар третью ночь песни поёт, день с ночью перепутал, а сейчас уснул. Вдруг до утра проспит? Быстро в койку, - в шутку прикрикнул Матвей. – И нечего забивать голову ерундой! Ты, конечно, девушка привлекательная, но уж прости, не в моём вкусе. А что мой сын тебя выбрал – так я ему не указ. Сердцу не прикажешь, - Матвей говорил тихо и при этом посмеивался.
В подтверждение слов отца Захар дёрнул Риту за прядь и чмокнул губами, кажется, он произнёс коронное «Моя». Рита сдалась. Ничего страшного не случится, она просто приляжет, а когда Захар уснёт крепко, уйдёт к себе. В подтверждение её мыслей Матвей уселся в кресло, давая понять, что ложиться рядом с Ритой не собирается.
Рита открыла глаза от того, что стало жарко. Она была укрыта мягким пледом, рядом сопел Захар, раскинув ручки, наконец-то, отпустив многострадальные волосы. Подняв глаза на часы, Рита обомлела. Семь утра… Утра! Она провела всю ночь в спальне постороннего мужчины, всё равно, Матвей Розенберг это или кто-то другой. Тихо встала и выскочила из двери спальни, бесшумно, чтобы не разбудить Захара, закрывая её за своей спиной. Матвея не было видно. Куда он ушёл? Почему не разбудил её? Что теперь делать?
- Доброе утро, - приветливо проговорила женщина, смотря прямо на Риту. Это была мама Розы. Тёща Матвея. Она выглянула из кухни и внимательно посмотрела на Риту, покрывшуюся холодным потом, несмотря на то, что бросило в жар.
Страшно представить, что было бы, увидь мама Риты какую-то девицу, выскальзывающую из спальни её зятя. Рита зажмурилась в ожидании скандала. Только такая недотёпа, как она, могла попасть в подобную ситуацию. Любая другая или ушла бы, заявив, что Матвей должен сам разбираться с капризами своего ребёнка, или не проспала бы всю ночь в чужой постели.
- Чай? Кофе? Я там завтрак приготовила, - продолжила Бейла, так звали женщину. - Я, как узнала, что случилось, сразу ушла из больницы. Здоровей не стану, а Матвею тяжело с Захаром, да с такой работой… Девочки приедут, тогда в санаторий съезжу, как врач рекомендовал, а то и зимой лучше, - рассуждала вслух женщина, пока Рита брела в сторону кухни как на эшафот, вжав голову в плечи, обнимая себя руками в попытке защититься.
На столе стояла тарелка с сырниками, варенье и сметана.
- Что успела, - извинилась Бейла. – Матвей час назад уехал в больницу к тому мальчику, спасибо тебе передал.
- Пожалуйста, - пробубнила Рита.
Чай оказался с горными травами, Рите очень понравился. Она подумала, что нужно купить такой же, Серёже наверняка придётся по вкусу. Бейла, как оказалось, не злилась и ни о чём плохом не думала. Несколько дней назад, сразу после отъезда Розы, она попала в больницу. Первые дни врач не отпускал её, угрожая самыми страшными диагнозами, а ночью она увидела, как в детское отделение привезли ребёнка. С ним была женщина, смутно знакомая Бейле, и Серёжа. Его она знала хорошо. Не дожидаясь утра, она потребовала у мужа приехать за ней. Внуку и зятю она точно сейчас нужнее, чем врачам.
Рита вышла на крыльцо дома, довольно улыбнулась. Ничего страшного на самом деле не случилось. Сколько раз Рита ночевала дома у Розенбергов за всю свою жизнь – не сосчитать. Почему она так запаниковала ночью и утром, девушка не смогла бы ответить.
- Вот это да… - присвистнул кто-то у крыльца. Скворцов. – Наша Маргарита Ивановна-то вон где ночи проводит. А чо? Правильно. С начальством надо дружить, - он сказал так, что Рите захотелось вымыться. – Маргарита Ивановна, а Маргарита Ивановна, я буду молчать, - Скворцов сплюнул под ноги. – За блок любых сигарет. Я не переборчивый.
- А иди-ка ты в жопу, Скворцов, - ответила Рита и пошла к себе.
Надо разобраться, что Скворцов делал на базе отдыха в семь утра. И позвонить Серёже, накануне Рита выскочила из комнаты без телефона.
Глава 18
Оставался час до подъёма. Рита открыла дверь и первое, что увидела, – кроссовки мужа. Сам же Серёжа крепко спал, широко раскинув руки. Рита аккуратно присела на краешек кровати, боясь разбудить спящего. Рядом с правой рукой лежал телефон Серёжи и её, с девятью пропущенными вызовами, последний около половины пятого утра. Видимо, тогда Серёжа добрался и нашёл телефон Риты на тумбочке рядом с кроватью.
- Где ты была? – проворчал сонным шёпотом муж.
- У Матвея, - почему-то так же шёпотом ответила Рита. – С Захаром, - спохватившись, добавила она.
- Ясно, - Серёжа приоткрыл глаза, дёрнул на себя Риту, посмотрел на экран телефона и удовлетворённо промурчал: – Всё, спать. У нас есть целый час, а если не ходить на завтрак, а сразу на тренировку, то почти три.
Рита немного повозилась и неожиданно для себя уснула. Спать рядом с Серёжей – неважно где, дома, на спортивной базе, в гостях, – было привычно и спокойно. Она проспала почти всю ночь, а чувствовала себя разбитой. Чужая спальня, чужие запахи, ещё и ребёнок…
А проснулась Рита уже к обеду. Серёжи рядом не было, на столе стояла тарелка с пирожками из столовой и записка: «Не стал будить. Люблю». Пирожки Рита есть не стала, поставила в холодильник, скоро обед. Сбегала в душ, наконец-то избавившись от постороннего запаха, который мучил её, и отправилась в столовую.
По пути встретила не кого-нибудь, а Скворцова.
- А где мой блок сигарет? – перегородил дорогу Скворцов.
- Обойдёшься! – всё, что ответила Рита.
Не станет она покупать сигареты несовершеннолетнему! И даже не потому, что об этом может узнать Матвей Леонидович, а он узнает. А потому, что это недопустимо. Дети не должны курить. Взрослые тоже, и в окружении Риты не было курящих, так сложилось. Но взрослые отвечали сами за себя, а дети – нет. Даже если этот «ребёнок» – Скворцов.
- Как хотите, Маргарита Ивановна, - Скворцов ухмыльнулся и пошёл к жилым корпусам, что-то насвистывая, демонстративно шаркая ногами.
За столиком для персонала в столовой уже сидел Серёжа, он о чём-то разговаривал с Маратом и поглядывал в сторону своего отряда. Малышня ковырялась в тарелках, кто-то ел с аппетитом, кто-то нет, подсовывая свои котлеты приятелям с хорошим аппетитом.
- Привет, - проговорила Рита и уселась за стол рядом с мужем.
- Привет, - кивнул Марат.
- Привет, выспалась? – Серёжа улыбнулся.
- Кажется, да.
- Отлично, теперь можно и поесть, - Серёжа подмигнул Рите и налил суп.
Кормили на спортивной базе полезно, вдоволь и вкусно. Юные организмы на свежем воздухе, при усиленных спортивных нагрузках, ели много и с аппетитом. Рита тоже не отказывалась.
- Что с Алёшей? – поинтересовалась Рита.
- Фолликулярная ангина, «скоряки» почему-то приняли за дифтерию, хорошо, в больнице сразу сделали мазок, - Серёжа наморщился. - Там всё нормально, а то бы загоняли проверками. Главное, Юлия Павловна им говорит, мол, это ангина, а те ни в какую. В общем, у Алёшки и тонзиллит хронический, и аденоиды – обычный Питерский комплект. Ангиной не заболел – лето прошло зря, одним словом.
- Перерастёт, - уверенно заявил Марат.
- Куда денется, - подтвердил Серёжа и кивнул Рите, чтобы ела. – У меня частенько такие стручки в группах. Спортсмены из них так себе, но куда деваться, работаем с тем, что дают. Егоршин твой, - кивнул Марату, – хуже был, теперь на первенства города ходит.
- Там папа молоток, да и сам Вовчик тоже, - согласился Марат. Как к тренеру средних групп, к нему часто попадали Серёжины воспитанники.
Рита была согласна, Алёша перерастёт. Она сама в детстве часто болела, наверное, ещё поэтому мама бесконечно оберегала Риту, не выпускала лишний раз из дома, заставляла надевать шапку и шарф даже тогда, когда другие уже вовсю форсили с непокрытой головой. Была у Риты подружка в детстве, тоже часто болела, её так не оберегали, не контролировали каждый шаг. В итоге подружка почти перестала болеть к средней школе, а Рита умудрилась свалиться с ангиной в десятом классе, в мае месяце. Намочила ноги на экскурсии в Саблинские пещеры. Подружка тоже, но она не заболела…
Тренировок после обеда не было, малыши отправлялись на тихий час, и Рита пошла с Серёжей к реке.
- Ты как домой добрался? – спросила Рита, вытягивая ноги на горячей, мелкой речной гальке. – Автобус только в девять.
- На попутках.
- Как?
- Да просто ловил попутки – кто-то соглашался до соседнего села или до поворота. Автостопом.
- С ума сошёл? Опасно ведь!
- Тебе опасно, а со мной ничего не случится, - рассмеялся Серёжа.
- Мог бы посидеть в больнице…
- Ну… - Серёжа сморщился, как от кислого. - Терпеть не могу больницы, ты же знаешь. А тут ещё детская. В приёмном покое знаешь сколько детей? Ужас! Там ведь и травма детская, и инфекционка. Так что я свалил, как только с юридическими формальностями закончили.
- А Юлия Павловна?
- А что она? Она в больнице осталась, с Алёшкой. Я ей смс кинул, что уехал, не идти же в отделение.
Потом они загорали, Серёжа раскинулся на горячих камнях, Рита улеглась головой на его животе и наслаждалась солнцем, теплом, летом, шумом реки, запахом цветущей лекарственной ромашки. Целое поле протянулось недалеко от импровизированного пляжа, куда был запрещён подход воспитанникам спортивной базы «Русский богатырь». Лишь на мгновение Рите стало не по себе, будто кто-то внимательно смотрел на неё. Она отмахнулась от этого чувства, нервы…
Глава 19
Жизнь лагеря катилась своим чередом, как и Ритина. Утром она шла на тренировку Серёжи, позже выскакивала на улицу и ждала Олега, он знал, что она ждёт. Всегда приходил раньше Матвея и делал вид, что ждёт его, сидя на скамейке рядом с Ритой. А Матвей делал вид, что не замечает ничего. Или действительно не замечал. Все страхи и сомнения были в голове у Риты, а Матвей просто Ритин начальник, немного друг, тренер Олега на это лето.
Евсеев Олег, несмотря на то, что жил и тренировался в Штатах, был подопечным «Ирбиса», российским спортсменом, выступающим под флагом родной страны. По контракту он должен вернуться в Лос-Анджелес не позднее восьмого сентября и начать усиленную подготовку к очередному бою. А пока, после переговоров, ему позволили остаться дома под руководством «Ирбиса» и главного тренера «Русского богатыря». Что заставило Олега торчать на базе на богом забытом курорте, а не нежиться на пляжах Тихого океана, он не говорил, а Рита не спрашивала, только подозревала, а что делать с этими подозрениями – не представляла.
Позже, после обеда, Рита ходила с Серёжей на пляж. Он, несмотря на белую кожу, покрылся ровным слоем загара, Ритина же «алебастровая», как вздыхала мама, кожа никак не хотела загорать. Рита то розовела, то снова бледнела.
Олег редко приходил на пляж, Рита не знала, где он точно бывает. Может быть, отсиживался в домике между интенсивными тренировками, а может, уезжал на экскурсии или бродил по окрестностям. Серёжа посмеивался над Олегом, рассказывал, что тот познакомился с хорошенькой студенткой, расспрашивал про неё у самого Олега, но оставался без ответа.