— Скоро река, — пояснил Григор, показывая вперёд, — там пойдём вдоль русла, там очень сыро, но зато согреемся.
Не то, чтобы кто-то сильно замёрз, быстрая ходьба в тяжёлой экипировке не давала мёрзнуть, но всё же тепло было приятно. Река показалась быстро, а вот вид её всех здорово удивил. Дело в том, что вода в реке была если и не горячей, то очень тёплой. Как объяснил проводник, по всему течению её подпитывают горячие ключи, которые не дают ей не только замёрзнуть, но даже остыть. Нечто, вроде открытого бассейна. Привкус у воды странный, но пить её можно. Там даже рыба водится, правда мелкая и невкусная. А вдоль реки шла зелёная полоса, на отогретой вулканическим теплом почве росла густая сочная трава.
— Здесь пасутся местные олени, да и те, кто на них охотится, тоже, — объяснил Григор.
Все быстро согрелись, скинули лыжи, и пошли дальше по траве. Выше по течению, километрах в двадцати, находился форт. Место скупки золота, продажи припасов, там были кабак и бордель, там же базировались те, кого можно было условно назвать местной администрацией. Некое подобие власти на этом фронтире всё же существовало. Григор объяснил, что у него есть с собой кое-что на продажу, так что без денег они не останутся, смогут перекусить и заплатить за ночлег.
Ещё раньше, чем форт, они увидели группу старателей, которые сидели вдоль берега и тщательно промывали песок в лотках. При появлении неизвестных все насторожились, кое-кто даже потянулся за оружием. Григор обратился к ним на местном языке. Что он говорил, осталось непонятным, только слова возымели действие, работяги успокоились и вернулись к своему занятию. Группа прошла мимо.
Когда подходили к форту, их окликнули. Поблизости находился конный разъезд из пяти человек с ружьями. Григор начал им что-то объяснять, но они, немного послушав, потеряли к ним интерес и просто махнули рукой в сторону стен.
Сам форт представлял собой посёлок метров двухсот в диаметре, застроенный деревянными и каменными зданиями. С камнем было понятно, а откуда везли дерево, причём хороший строевой лес, оставалось загадкой. Поселение окружала прочная стена высотой в четыре метра, построенная отчасти из камня, отчасти из толстых брёвен. Тяжелые ворота на кованых стальных петлях были закрыты. От них вела накатанная санная дорога, идущая примерно туда, откуда они пришли.
Когда они подошли к воротам, проводник постучал прикладом ружья. Ответили не сразу, но секунд через десять внутри загремел засов, и одна створка стала медленно со скрипом открываться. Встретил их на удивление легко одетый худой мужик с ружьём. Осмотрев пришедших, он долго что-то вспоминал, потом, видимо, не придумав, к чему придраться, махнул рукой в сторону центрального здания, бывшего, вероятно, местной ратушей.
— Нужно отметиться, — пояснил хранитель, — пойдём к местному голове.
Голова, он же мэр, он же бургомистр, сидел в комнате на первом этаже и откровенно скучал. Это был мужчина лет пятидесяти, крепкий, с пышными усами. Одет он был в приличный костюм, даже жилетка и галстук присутствовали. В момент, когда к нему пожаловали посетители, он как раз набивал табаком трубку. Оторвавшись от своего занятия, он оглядел странных гостей, а потом вопросительно кивнул, видимо, предлагая представиться.
Говорил один Григор, остальные стояли рядом и согласно кивали гривами. В целом, местный градоначальник имел дружелюбный вид, но явно беспокоился за порядок в форте. Набив, наконец, трубку, он с видимым наслаждением закурил, выпустив струю ароматного дыма. Потом снова посмотрел на посетителей и начал, загибая пальцы, что-то перечислять. Григор торопливо переводил:
— За выпивку платить, проституток не обижать, драться, если приспичит, на улице, кто за оружие схватился, того повесят, мебель не ломать, блевать и гадить в строго отведённых местах.
Условия были приемлемыми, поэтому все активно закивали в том смысле, что «Мы? Да никогда!»
На этом аудиенция закончилась, и вся группа отправилась в магазин. Это был местный универмаг, где продавалось всё, что только могло понадобиться старателю и охотнику. Еда, спиртное, табак в виде скрученных листьев, патроны, порох, оружие, ножи, конская сбруя. Занимался хозяин и скупкой нужных предметов. Именно такие предметы выложил перед ним Григор. Там были компасы, бинокли, что-то, похожее на астролябию, баночка с каким-то белым порошком, пластинки из металла, с нанесёнными на них знаками, и ещё куча всякой мелочи, вроде часов и швейных игл. Продавец, худой, высокий, похожий на еврея, тут же сделал охотничью стойку, прикидывая, на какую сумму можно кинуть пришельцев. К несчастью для него, Григор не только знал местный язык, но и прекрасно представлял цены на товары. А учитывая высокое качество продаваемых вещей, не желал уступать ни копейки. Торг затянулся где-то на полчаса, но закончился, как все поняли победой хранителя. Он получил пачку купюр разного достоинства и, спрятав её в карман, с довольным видом вышел из магазина. За ним последовали и остальные.
Следующей остановкой был постоялый двор, на первом этаже которого находился кабак. Вообще, называть подобное заведение кабаком в корне неправильно, кабак — место распития спиртного, а здесь не только поили, но и неплохо кормили. Сумма, полученная хранителем, позволяла ни в чём себе не отказывать. Они сняли два номера на четверых, а после, сложив вещи в комнатах, отправились штурмовать кладовку местного трактирщика. Кладовка оказалась богатой, на большом овальном столе сразу появилась большая бутыль спирта и девять относительно чистых стаканов, официантка быстро расставляла вокруг всевозможные закуски. Было здесь нечто, вроде квашеной капусты, жареное мясо в непонятном соусе, хлеб, хоть и чёрствый, но вполне годный в пищу, крупная жареная рыбина, посыпанная сушёной зеленью, варёные яйца, чей размер и окраска говорили, что курица к их происхождению непричастна. Когда расстановка блюд была окончена, Палач взял бутылку и одним ловким движение налил во все стаканы поровну. Явно умение это вырабатывалось годами. Сам он взял стакан и, привстав за столом, заговорил:
— Друзья мои, сегодня мы собрались в донельзя странном месте, более того, что-то мне подсказывает, что подобных мест мы увидим ещё много. Так давайте выпьем за то, чтобы везде нас ждал такой же приём.
Они сдвинули стаканы и опрокинули ядрёное пойло в свои луженые глотки. Даже Док, наплевав на свои принципы, не стал отказываться.
У Ильи от спирта перехватило дыхание, словно хлебнул кислоты, какое-то время он размышлял, не пойдёт ли этот яд обратно, но, к счастью, напиток провалился внутрь.
— Закусывай, а то окосеешь, — Палач показал вилкой на стол.
Илья хотел что-то ответить, но предпочёл пока помолчать, засовывая в рот кусок мяса и придавливая его ложкой капусты. Через пару минут, когда он, наконец, отдышался, в голове зашумело, а в теле появилась какая-то ватная мягкость. Зато проснулся аппетит, и он с жадностью набросился на закуски, стоящие на столе. Через десять минут, когда все утолили первый голод, и было налито по второй, Илья оглядел зал. К его удивлению, там было довольно много людей, которые ели, пили, рассказывали что-то друг другу. Две официантки носились по залу, едва успевая расставлять по столам выпивку и закуску.
— А что, Гриня, нет ли здесь дурных женщин? — обратился к переводчику Палач, дружески обнимая его за плечи.
— Я бы не стал этого делать, — спокойно объяснил Григор.
— За наш моральный облик переживаешь? — с пониманием спросил Док.
— Моральный облик ваш мне глубоко безразличен, да и сложно ожидать высоких моральных устоев от людей, чья профессия — военное наёмничество. Просто в этих местах довольно слабое представление о медицине и гигиене.
— Можно триппер намотать? — поинтересовался Араб.
— Скорее, банальных вшей и чесотку, всё излечимо, но приятного мало, лучше поищите проституток в более цивилизованных местах.
Аргумент был признан существенным, желание любовных подвигов сошло на нет. Вместо этого снова, уже без тоста, сдвинули стаканы и выпили. На этот раз спирт пошёл уже легче. Несмотря на то, что Палач наливал понемногу, от силы по тридцать грамм, Илья уже чувствовал сильное опьянение, а Палач тем временем завёл какую-то путаную историю про свои военные подвиги в одном из локальных конфликтов. Рассказать целиком ему не дали, к их столу подошёл человек от соседнего и начал что-то быстро говорить. Никто ничего не понял, все повернулись к Григору. Тот только улыбнулся в бороду и объяснил:
— Этот человек ищет конфликта.
Палач обрадованно кивнул и стал вставать из-за стола. По мере его вставания, глаза мужика округлялись, а желание драться убывало. Когда великан выпрямился во весь рост, несостоявшийся задира затравленно оглянулся на своих друзей за столом. Те как-то сразу опустили глаза и сделали вид, что его не знают.
— Он сожалеет о сказанном, — перевёл Григор его невнятное бормотание.
Палач, усмехнувшись, потрепал оппонента по плечу и ласковым шлепком огромной ладони придал ему правильное направление движения. Тот упал за стол и, переведя дух, приложился к бутылке.
— Даже подраться не получилось, — сокрушённо сказал Палач, разливая спирт, — давайте, что ли, по третьей, за тех, кто…
Все встали, встал и Илья, ему тоже было кого помянуть, хотя бы тех, кто сходил с ним в злополучную экспедицию. Выпили, не чокаясь. Илью развезло ещё сильнее.
— Мне, пожалуй, хватит, — сказал он, отодвигая стакан.
— Да ты пей, не бойся, как упадёшь, я тебя отнесу в номер, а блевать, если что, с крыльца, — Палач был на удивление оптимистичен.
— Всё равно, пропущу пару раз, — блевать с крыльца ему не хотелось.
— Дело хозяйское.
По мере того, как закуски подходили к концу, официантки ставили на стол новые блюда и уносили старые. Кнут даже поинтересовался у Григора, хватит ли денег? Тот утвердительно кивнул и сообщил, что хватит даже на завтрак и опохмел.
В зале заиграла музыка. Живой оркестр, если можно так назвать одинокого старого скрипача и средних лет даму, худую и с нездоровым лицом. Скрипач играл, она пела. Слов никто не понимал, но голос был приятный и в ноты она попадала. За неимением лучшего, вполне приятная музыка.
Выпили ещё по одной. Илья окончательно расслабился и откинулся на спинку стула. Всё окружающее виделось, словно через толстое стекло. Звуки стали глуше, зато за мелодичным пением он стал различать речь людей. Толку от этого было мало, языка он не понимал, но и интонация о многом могла сказать.
Дальнейшие события он запомнил плохо. В зале кто-то пытался плясать под скрипку, в дальнем углу вспыхнула драка, которая тут же угасла, поскольку оба драчуна были мертвецки пьяны. Палач посадил певицу себе на колени и пытался с ней петь дуэтом, получалось плохо. Во-первых, пели они на разных языках, а во-вторых, голос Палача напоминал рёв медведя, страдающего сильнейшим запором. Попутно пулемётчик шарил своей огромной рукой по телу дамы, тщетно пытаясь отыскать грудь. Кнут и Григор сидели на противоположном конце стола и о чём-то тихо беседовали. Док, отгородившись от мира тёмными очками, снова подключился к космосу. Остальные члены группы о чём-то спорили, временами наполняя рюмки. Потом наступила темнота.
Глава двенадцатая
Утро выдалось тяжёлым. Нет, похмельем Илья по-прежнему не страдал, но выспался плохо, голова была тяжёлой, кроме того, нестерпимо хотелось пить. Он встал с кровати, но тут же упал. Ноги наступили на что-то мягкое. В окно пробивался слабый свет зимнего солнца, который позволил рассмотреть, что на полу лежит огромная туша пулемётчика. Его можно было принять за труп, если бы не оглушительный храп, от которого тряслись стены. С соседней кровати поднялся Араб, скривился, поглядев на свет, но решил всё же встать. Вместе с Ильёй они вышли из номера и спустились вниз в поисках туалета, где можно было справить нужду и умыться. Сельский сортир они нашли во дворе, а комната для умывания нашлась за кухней.
— Как чувствуешь себя? — странным чужим голосом спросил Араб.
— Жить буду, — Илья отмахнулся, — пить только хочется.
— Воду не пей, — предупредил Араб и отправился в номер.
— Ещё чего? — бросил Илья ему вслед.
Войдя на кухню, он обнаружил жестяной бак с водой и стоящую рядом кружку. Зачерпнув, стал с жадностью пить. Вода была ледяная, от холода скоро заломило переносицу. Но и жажда ушла после второй кружки. Предупреждение Араба казалось смешным, пока он не начал подниматься по лестнице. В голову ударил хмель, не просто отголосок вчерашнего, а вполне серьёзное опьянение. Впрочем, хуже точно не стало. Поднявшись в номер, увидел мутные лица коллег.
— Говорил же, — усмехнулся Араб.
— Ладно тебе, всё равно на морозе всё выйдет, — успокоил его Палач, да и позавтракать нам нужно.
На завтрак спустились быстро, трактирщик накрыл стол, правда, куда более бедный, чем вчера. Но и каша с мелкими кусочками мяса оказалась вполне годной к употреблению. Коллектив выглядел хоть и помятым, но вполне бодрым. Сказывалось крепкое здоровье бывших военных.
После завтрака и недолгих сборов, вся группа вышла в путь. Привратник равнодушно открыл им ворота форта, которые потом с громким стуком захлопнул. Идти им снова пришлось по глубокому снегу, туда, куда лежал их путь, старатели ходили нечасто, натоптанной тропы не было. Лыжи проблему решили. Стоило им, однако, отойти на пару сотен метров от стен форта, как впереди послышался крик. Это напоминало крики утопающего о помощи. Все насторожились и подняли оружие, стоявший в воздухе туман не позволял видеть далеко, поэтому источник звука долгое время был не виден. Григор даже снял шапку, чтобы лучше расслышать крики.
Минуты через две из тумана вынырнула собачья упряжка, несущаяся со скоростью автомобиля. Собаки выглядели перепуганными до смерти, а каюр на нартах и вовсе походил на сумасшедшего. Это он вопил во всё горло. Одет он был легко и, по идее, должен был сильно замёрзнуть, но это его волновало меньше всего.
— Что он кричал? — спросил Кнут, повернувшись к хранителю.
— Звал на помощь, в подробности не вдавался. Думаю, нам следует вернуться.
— А стоит ли? — усомнился Кнут, — может, у него белая горячка?
— Люди склонны переживать из-за малозначимых угроз, но вот собакам такое поведение не свойственно. Они были напуганы не меньше его, думаю, нужно вернуться.
Кнут, вздохнув, скомандовал разворот. Когда группа вернулась в форт, там, на небольшом пятачке пространства, игравшем роль главной площади, стоял тот самый мужик с саней, на которого кто-то заботливый уже накинул полушубок. Собравшейся толпе он рассказывал что-то, произнося по десять слов в секунду. Нельзя сказать, что его не слушали, наоборот, в толпе началось беспокойство, многие даже оружие приготовили.
— Переводи, — приказал Кнут.
— Волколаки, — хранитель предпочёл пересказать своими словами, — собрались в стаю и сожрали всю его бригаду, собаки с перепугу рванули, он успел догнать сани и поэтому спасся.
— Это те мохнатые твари, что с вампирами дружат?
— Нет, просто волки. Только крупные.
— Насколько?
— С носорогов. Если я правильно понимаю их повадки, то это животные-одиночки, объединяются только в пары для размножения, но зимой, когда мало корма, они могут сбиться в стаю.
— Не понял, — сказал Кнут, — одиночкам корма мало, а стае хватит?
— В стаю они сбиваются не для охоты на оленей, им нужны мы, добыча вкусная, но умеющая огрызаться. Они умны, скоро придут по следу саней и атакуют форт.
— Твою ж мать! — прорычал Кнут, — нам только этого не хватало, что делать теперь?
— Градоначальник уже расставляет посты обороны, нам тоже достанется, готовьте оружие.
Что-что, а оружие у них всегда было наготове. Им поручили занять оборону на противоположном от ворот участке стены, в помощь выделили того мужичка, что пытался устроить драку вчера в кабаке. Никто на него косо не смотрел, а Григор сказал пару фраз, после которых тот удовлетворённо кивнул и занял позицию. В руках он держал странную винтовку, представляющую собой очень длинный револьвер с прикладом. Вещь, возможно, очень полезную, но вряд ли эффективную против крупного зверя. Палач привычно разложил сошки пулемёта. Чингиз, удивив всех, спрыгнул вниз и пробежался вдоль стены, вкапывая что-то в снег. Запасы мин у него были небольшими, но повод их использовать был куда как серьёзным. Достал свой дробовик и Илья.
— Насколько прочная шкура? — поинтересовался он у Григора.