Но Джек все-таки опасался, как бы разбойники ночью не вернулись. И когда настало время ложиться спать, Джек устроил кота в качалке, собаку посадил под стол, козу отправил на чердак, быка спрятал в подвале, петуху велел взлететь на крышу. А сам улегся в постель.
Видят разбойники — свет в доме погас, и послали туда одного из своих людей за деньгами. Но он тут же прибежал назад и рассказал, какого страху только что натерпелся.
— Вот вхожу я в дом, — говорит, — хочу сесть в качалку, а там уж старуха какая-то сидит да вяжет. Как ткнет она в меня спицами!
А это был кот, вы же знаете.
— Подхожу я к столу, хочу взять наши денежки, а под столом сапожник. Как вонзит он в меня шило!
А это была собака, вы же знаете.
— Поднимаюсь на чердак, а там кто-то зерно молотит. Как трахнет он меня цепом — чуть с ног не сбил!
А это была коза, вы же знаете.
— Наконец, спускаюсь в погреб, а там — дровосек. Как запустит он в меня топором! Еле ноги я унес.
А это был бык, вы же знаете.
— Но все бы ничего, кабы не карлик на крыше. Как завопит он: «А подать-ка его сюда! А подать-ка его сюда!..» Я и наутек.
А это петух кричал: «Ку-ка-ре-ку-у!»
Источник на краю света
В доброе старое время — а оно и в самом деле было доброе время, хотя было то не мое время, и не твое время, да и ничье то время, — жила на свете девушка. Звали ее Розмари. Девушка она была добрая, хотя не очень умная, и веселая, хотя и не очень хорошенькая. Но все бы ничего, да попалась ей злая-презлая мачеха.
И вот, вместо того чтобы наряжаться в новые платья, есть вкусные пышки да болтать с подружками, как делают все девушки, Розмари приходилось с утра до ночи хлопотать по хозяйству. То мачеха заставляла ее мыть каменный пол, и Розмари ползала на коленках и терла его щеткой. То велела ей стирать, и Розмари засучивала рукава повыше и стояла весь день у корыта.
Но чем лучше Розмари работала, тем хуже обращалась с ней мачеха и только пуще ее ненавидела. Если девушка вставала рано, мачеха ворчала, что ей не дают спокойно поспать. Когда Розмари готовила обед, мачеха говорила, что его есть нельзя.
Бедняжка Розмари! Весь день она трудилась, и все было плохо.
А в один прекрасный день мачеха надумала и вовсе от нее избавиться. Подозвала она Розмари к себе и говорит:
— Возьми решето и ступай к Источнику на краю света. Набери в решето воды, да смотри принеси его сюда полнехоньким, не то тебе плохо придется!
Мачеха думала, что девушке ни за что не найти Источника на краю света. А если и найдет, то разве донесет она воду в решете?
Так-то вот. И девушка отправилась в путь и каждого встречного спрашивала, где найти Источник на краю света. Но никто не знал, и она думала да гадала, как же ей быть.
Наконец она увидела какую-то чудную, сгорбленную старушку с сучковатой палкой в руках. Согнувшись в три погибели, старушка что-то искала палкой в дорожной пыли.
— Что вы потеряли? — спросила ее Розмари.
— Два пенса!
— Дайте я помогу вам! — сказала Розмари и тоже принялась искать монетки.
Глаза у нее были молодые и зоркие, и она тут же нашла две монетки, по одному пенни каждая.
— Очень тебе благодарна, — сказала старушка. — Сама бы я никогда не нашла! А куда ты путь держишь? И зачем тебе это решето?
— Я ищу Источник на краю света, — ответила Розмари. — Да, наверное, такого и нет вовсе. Мачеха велела мне принести решето воды из Источника на краю света, а не принесу — мне плохо придется.
— Я знаю этот Источник, — молвила старушка, — и покажу тебе туда дорогу.
И старушка рассказала девушке, как найти Источник на краю света, а та поблагодарила ее и побежала скорей дальше.
Вот пришла она к Источнику на краю света, опустилась возле него на одно колено и зачерпнула решетом студеной воды. Но только подняла решето, вода вся убежала. Пробовала набирать еще и еще, но каждый раз случалось то же самое, так что под конец бедняжка села на пенек и залилась горючими слезами.
Вдруг из-под папоротника выпрыгнула большая зеленая лягушка, села против Розмари, уставилась на нее большими выпученными глазами и спросила:
— Что случилось, милая?
— Ах я бедная, бедная! — ответила Розмари. — Моя мачеха велела мне принести решето воды из Источника на краю света, а я не могу!
— Что ж, — сказала лягушка, — обещай исполнять все мои приказания целую ночь с вечера до утра, и я научу тебя, как набрать воды в решето.
Розмари с радостью согласилась, а лягушка сказала:
Глиной обмажь его, выложи мхом
И отнесешь в нем воды в свой дом.
А потом — прыг-скок и плюхнулась прямо в Источник на краю света.
Розмари нашла мох, выстлала им дно решета, сверху обмазала глиной, а потом зачерпнула решетом воды из Источника на краю света. И на этот раз вода не убежала. Розмари собралась было уходить домой, но тут лягушка высунула голову из Источника на краю света и сказала:
— Так помни, что обещала!
— Помню, — ответила Розмари.
А про себя подумала: «Что плохого может мне сделать какая-то лягушка!»
И вот вернулась она домой с решетом, полным воды из Источника на краю света. Как увидела ее мачеха, так чуть не лопнула от злости, однако ни слова не сказала.
В тот же вечер Розмари услышала тихий стук в дверь — тук-тук-тук — и чей-то голос:
Открой мне дверь, не боясь беды,
Исполни, мой друг, обещание!
Ты помнишь, о чем у холодной воды
На зеленом лугу говорили мы?
— Что это значит? — вскричала мачеха.
И Розмари пришлось рассказать мачехе обо всем, а также и о своем обещании, которое она дала лягушке.
— Девушка должна выполнять свои обещания! — сказала мачеха. — Ступай сейчас же, открой дверь!
Она была рада-радешенька, что падчерице придется повиноваться какой-то мерзкой лягушке.
Розмари встала, открыла дверь и видит — на пороге сидит лягушка из Источника на краю света. Прыг-прыг, скок-скок — лягушка подскочила к ней и сказала:
На колени теперь, не боясь беды,
Возьми меня, дорогая.
Ты помнишь, о чем у холодной воды
На зеленом лугу говорили мы?
Розмари не хотелось сажать к себе на колени лягушку, но мачеха приказала:
— Сейчас же возьми ее, дерзкая девчонка! Девушка должна выполнять свои обещания!
Ну, пришлось Розмари посадить лягушку к себе на колени. А та посидела-посидела и говорит:
Подай мне обед, не боясь беды,
Исполни, мой друг, обещание.
Ты помнишь, о чем у холодной воды
На зеленом лугу говорили мы?
Что ж, эту просьбу Розмари выполнила охотно — принесла хлеба, кувшин молока и накормила лягушку. А лягушка наелась и сказала:
Спать уложи, не боясь беды,
Меня в постель, дорогая.
Ты помнишь, о чем у холодной воды
На зеленом лугу говорили мы?
— Ни за что! — воскликнула Розмари. — Ты такая холодная и скользкая, мне противно даже брать тебя в руки!
Но тут мачеха опять вмешалась:
— Выполняй, что обещала, милочка! Девушка должна держать свое слово! Делай, о чем тебя просят, или убирайся отсюда вместе со своей лягушонкой.
Розмари взяла лягушку в постель, но положила ее как можно дальше от себя. А когда занялся день, лягушка вот что сказала ей:
Бери топор, не боясь беды,
И голову мне руби, дорогая!
Ты помнишь, о чем у холодной воды
На зеленом лугу говорили мы?
Розмари сначала не хотела исполнить эту просьбу — ведь она помнила, как лягушка помогла ей у Источника на краю света. Но лягушка повторила просьбу, и тогда Розмари взяла топор и отсекла лягушке голову.
И вдруг — о чудо! — пред нею предстал прекрасный юноша. Он поведал Розмари о том, как злой волшебник заколдовал его, и добавил:
— Расколдовать меня могла только та девушка, что согласилась бы исполнять все мои приказания целую ночь, с вечера до утра, а утром отрубила бы мне голову.
Ну и удивилась мачеха, когда вместо мерзкой лягушки увидела красивого юношу! И уж поверьте мне, не по душе ей пришлось, когда юноша сказал, что хочет жениться на ее падчерице — за то, что она освободила его от злых чар. Но они все равно обвенчались и уехали от мачехи навсегда.
Три умные головы
Жил на свете фермер с женой, и была у них одна-единственная дочка, у которой был жених, некий джентльмен. Каждый вечер он приходил к ним в гости и оставался ужинать. А дочку посылали в погреб за пивом. Вот как-то раз спустилась она вниз, принялась цедить пиво в кувшин, а сама возьми да и взгляни на потолок. И что же видит — торчит в балке топор. Верно, воткнули его туда давным-давно, но так или иначе, а раньше она его не замечала. И принялась она думать да раздумывать: «Не к добру здесь топор торчит! Вот поженимся мы, и будет у нас сынок, и вырастет он большой, и спустится в погреб за пивом, а топор вдруг свалится ему на голову и убьет его. Вот горе-то будет!»
Поставила девушка на пол свечу и кувшин, сама села на скамью и принялась плакать.
А наверху думают: что случилось, почему она так долго цедит пиво? Спустилась мать в погреб и видит: сидит дочка на скамье и плачет, а пиво уже по полу потекло.
— О чем ты? — спрашивает мать.
— Ах, матушка! — говорит дочка. — Только посмотри на этот страшный топор! Вот поженимся мы, и будет у нас сынок, и вырастет он большой, и спустится в погреб за пивом, а топор вдруг свалится ему на голову и убьет его. Вот горе-то будет!
— Ах батюшки, горе-то какое! — И мать уселась рядом с дочкой и тоже в слезы ударилась.
Немного погодя и отец встревожился: чего это, думает, они не возвращаются. И отправился в погреб сам. Спустился и видит — сидят обе и плачут, а пиво уже по всему полу растеклось.
— Ну, что такое? — спрашивает он.
— Ах, ты только посмотри на этот страшный топор! — говорит мать. — Ну как наша дочка выйдет замуж, и будет у нее сынок, и вырастет он большой, и спустится в погреб за пивом, а топор вдруг свалится ему на голову и убьет его. Вот горе-то будет!
— Ох-ох, вот дело-то… — говорит отец, усаживается рядом с ними и тоже в слезы.
Наконец джентльмену надоело одному сидеть в кухне, и он тоже спустился в погреб посмотреть, что случилось. Видит: сидят все трое рядышком и плачут-заливаются, а пиво по всему полу течет-растекается. Бросился он к крану, закрыл его, а потом и спрашивает:
— Что такое? Почему вы тут сидите все трое и плачете, а пиво по всему полу у вас растеклось?
— Ox-ox-ox, — говорит отец. — Только посмотрите на этот страшный топор! Что, если вы с нашей дочкой поженитесь, и будет у вас сынок, и вырастет он большой, и спустится в погреб за пивом, а топор вдруг свалится ему на голову и убьет его!
Тут все трое расплакались пуще прежнего. А джентльмен рассмеялся, выдернул из балки топор и говорит:
— Немало я изъездил по свету, но таких умных голов, как вы, никогда не встречал! Теперь я снова отправлюсь путешествовать, и если встречу трех таких, что еще глупее вас, вернусь и женюсь на вашей дочери.
Он пожелал им всего хорошего и отправился путешествовать. А все трое заплакали навзрыд — ведь дочка-то жениха потеряла.
Ну, пустился он в дорогу и долго бродил, пока не пришел наконец к одному дому. И видит: крыша дома вся травой поросла, к крыше приставлена лестница, и женщина заставляет подняться по лестнице корову! Бедная скотина упирается, а хозяйка знай себе подстегивает ее.
— Что вы делаете? — спросил джентльмен.
— Посмотрите! — воскликнула хозяйка. — Только посмотрите, какая на крыше сочная трава! Отчего бы корове не пастись там? Упасть она не упадет: ведь я завяжу ей вокруг шеи веревку и спущу веревку в трубу, а конец себе на руку намотаю, пока буду хлопотать по дому.
— Дура ты, дура! — сказал джентльмен. — Да ты бы скосила траву и бросила ее корове!
Но хозяйка полагала, что легче корову наверх загнать, чем траву вниз бросить. Вот она и толкала ее, и уговаривала, и втащила корову наконец на крышу, и завязала ей вокруг шеи веревку, и спустила веревку в трубу, а конец себе на руку намотала.
Джентльмену надоело смотреть на все эти глупости, и он пошел своею дорогой. Да, выходит, одну умную голову он уже встретил!
И так он шел и шел, пока не дошел до придорожной гостиницы, где решил провести ночь. Но в гостинице народу было полным-полно, и ему дали комнату на двоих. На вторую кровать лег другой путник. Он оказался славный парень, и они подружились.
А утром, когда стали они одеваться, джентльмен очень удивился: его сосед подошел к комоду, повесил на ручку комода свои штаны, разбежался и — прыг! — да мимо, не попал ногами в штаны. Опять разбежался — опять мимо. И так раз за разом. А джентльмен глядит на него и думает: что это он затеял? Наконец тот остановился и вытер лицо платком.
— Уф! — сказал он. — Ну что это за одежда — штаны? И кто ее выдумал? Каждое утро добрый час бьюсь, чтобы попасть в них. Даже в жар бросает! А как вы управляетесь со своими?
Джентльмен так и покатился со смеху, а потом показал бедняге, как надо штаны надевать. Тот долго благодарил его и уверял, что сам он никогда бы до этого не додумался.
Да, этот тоже был умная голова!
А джентльмен снова отправился в путь. Пришел он к деревне, за деревней был пруд, и у пруда собралась толпа народу. Все шарили в воде — кто граблями, кто метлами, а кто вилами. Джентльмен спрашивает, не случилось ли какого-нибудь несчастья.
— Ну да, ужасное несчастье! — отвечают ему. — Луна упала в пруд! Ловим, ловим ее, никак не выловим!
Джентльмен рассмеялся и посоветовал дуракам искать луну не в пруду, а на небе. Но они даже слушать его не захотели и так обругали, что он поспешил оттуда подобру-поздорову.
Вот он и узнал, что на свете дураков немало, а есть и такие, что почище его невесты и ее родителей. И джентльмен вернулся домой и женился на дочке фермера.
И если они после этого не зажили счастливо, то кто-кто, а уж мы с вами тут ни при чем.
Малютка брауни
Малютка брауни жил в большом доме под названием Хилтон-Холл.
— Постойте, а кто это — брауни? — спросите вы.
Брауни — так называют в Англии домовых. Похожи они, скорей всего, на малюсеньких смешных человечков и бывают довольно симпатичные, но ужасно капризные. Если им вздумается, они выполнят за вас всю домашнюю работу, а нет, так только напроказят.
Рассказывают, что был в Корнуэлле один брауни, который мог за ночь намолоть зерна больше, чем сам хозяин за целую неделю. Но брался за работу этот брауни, только если ему не забывали оставить на ночь большую миску свежих сливок.
А еще один брауни — весьма знаменитый, по имени Робин Гуд, — был отчаянный озорник и большой любитель всяких проделок. Например, он любил подкрасться к какой-нибудь почтенной леди за столом и незаметно выплеснуть весь эль, который она только собиралась выпить. А то делал и похуже: отпирал конюшню и выпускал на волю всех лошадей.
Но брауни из Хилтон-Холла не был таким отчаянным проказником, как этот Робин Гуд, правда, он не был и таким добродетельным, как корнуэлльский брауни. Все у него зависело от настроения.
Когда он бывал не в духе, то не успеют в доме все уснуть, он уж тут как тут и времени зря не теряет: в сахарницы насыплет перцу, в пиво — соли, золой забросает огонь в очаге, который нарочно оставили гореть на всю ночь, да еще расплескает чистую воду, приготовленную на утро.