Только он от усадьбы отошел, навстречу ему два мясника. Идут они как раз скот покупать. Приглянулись мясникам жирные свиньи, вот они и спрашивают:
— Свиней продаешь?
— А то нет! — отвечает Эсбен. — Я их как раз продавать собрался. Забирайте всех, кроме старого борова. Он пастору пойдет.
Сошлись мясники с Эсбеном в цене, отдали ему целую кучу далеров и погнали троллево стадо прочь. Остался у Эсбена один только старый боров. Видел Эсбен, что боров хворый, того и гляди, ноги протянет.
И верно. Как пришел Эсбен с боровом на торфяное болото, боров тут же и околел. Сунул работник борова мордой в болотную жижу; один хвостик торчать оставил, да и тот чуть у корня надрезал.
Взял Эсбен свою корзинку и пошел на троллев двор.
— Где свиньи? — спрашивает хозяин.
— В болото зарылись! — отвечает Эсбен. — И боров старый — тоже. У него — хоть хвостик торчит, я его чуть попридержал. А других уж и в помине нет.
Кинулся тролль с Эсбеном на торфяное болото.
Вытянул Кристоффер корову прутиком по спине, и пустились они оба во всю прыть наутек.
А как вернулся парень домой — стало ему совестно, что тролль на него такого страху нагнал. И надумал он тролля перехитрить.
На другое утро собрался он опять в лес, попросил у матери кусок творога и сунул его за пазуху. А в лесу отыскал он птичье гнездо, схватил там пичужку и тоже за пазуху спрятал. Вот пришел он к троллевой горе, погнал корову пастись, а сам на пригорке разлегся и давай на рожке наигрывать.
Вдруг загулял по лесу ветер, загрохотал гром, гора расступилась — и вылез из нее тролль. Увидел он Кристоффера и вовсе взбеленился. Шипит, урчит, фыркает, ногами топочет, кулачищами трясет.
— Опять ты тут? — кричит. — Ну, гляди у меня!
Схватил тролль со злости каменную глыбу да так сжал ее в кулаке, что от нее только горсть песку осталась.
— Вот и тебя я так же раздавлю, коли будешь сюда таскаться да сон мой тревожить! — кричит он Кристофферу.
А Кристоффер и глазом не моргнет.
— Силен ты, да только до меня тебе все равно далеко, — говорит он троллю. — Я вот сожму камень, так от него и вовсе одно мокрое место останется.
Нагнулся он будто бы за камнем, а сам творог потихоньку из-за пазухи вынул и сдавил его рукой что было силы. Сыворотка-то из творога и потекла.
А тролль опять кричит:
— Зашвырну я тебя сейчас за самые тучи, да так, что ты и на землю не вернешься!
Схватил тролль камень, да как швырнет его в небо! Стал Кристоффер считать. Досчитал до ста тридцати двух, и тут камень оземь грохнулся.
— Ловок ты кидать, — говорит Кристоффер троллю, — только камень-то все-таки на землю упал! А теперь гляди, как я кидаю.
Нагнулся парень вроде бы за камнем, а сам потихоньку птичку из-за пазухи вынул и бросил ее вверх. Взмыла пичужка к поднебесью — только ее и видели! А тролль-то сослепу подумал, что это камень. Он, как и все нечистые, при дневном свете худо видел. Стал тролль считать, а Кристоффер смеется:
— Не трудись. Хоть век считай — не вернется камень на землю.
Призадумался тролль, глазами заморгал. «Эге, — решил он, — а парень-то, выходит, посильней меня!». И говорит он Кристофферу:
— Пойдем ко мне в работники!
— Отчего ж не пойти? — говорит Кристоффер. — Коли плату хорошую положишь — не откажусь.
— Плата тебе будет пять далеров да корм корове на всю зиму.
Ударили они по рукам и сговорились, что явится Кристофер к троллю на закате солнца. Пришел Кристоффер домой и рассказал матери, что нанялся в работники к троллю. Всплеснула вдова руками, заплакала:
— Что ж ты, сынок, натворил! Или не знаешь: кто к троллю попадет, вовек света белого не увидит и к людям не вернется!
А Кристоффер только посмеивается:
— Ничего, матушка! Авось все обойдется!
Собрал он свои вещички в узелок, надел теплую куртку на меху — единственное отцово наследство — да и пошел себе потихоньку в лес. А тролль уж его дожидается.
— Ну, говори, что делать надо? — спрашивает его Кристоффер.
— Пойдем натаскаем воды из ручья. Кирстен сегодня пиво варить будет.
А Кирстен хозяйство у тролля вела. И была она такая грязнущая да лохматая, что страх брал глядеть на нее. Тролль ее молодой девушкой от отца с матерью к себе в услужение забрал и навеки в своей горе заточил. И хоть прошло уж с того времени триста лет, оставалась Кирстен все такой же молодой, потому что те, кто у троллей живут, ни на один день не старятся.
Стал тролль по воду собираться и притащил из горы два большущих ведра.
— Вот и ведра, — говорит он Кристофферу. — Одно ты возьмешь, а другое я.
А Кристоффер видит, что ему и порожнее-то ведро не поднять, не то что с водой. Он и говорит троллю:
— Много ль в эти ведра воды наберешь? Давай лучше разом весь ручей домой притащим!
— И то дело! — обрадовался тролль. — Пойду скажу Кирстен.
Отшвырнул он ведро и назад к горе побежал. А потом вернулся и говорит:
— Кирстен не велела весь ручей тащить. Говорит, воды девать некуда будет.
— А я за такой малостью не пойду! — отвечает Кристоффер. — Я-то думал, у тебя и впрямь стоящее дело для меня найдется!