— Вы хотите сказать, что за ней кто-то стоит? — догадалась Виктория Павловна.
— Именно. А что если она такая же заложница ситуации, как и я? Ответ я хотела бы найти в ее детстве и юности.
— Если ваши сведения о детстве Калашниковой ведут сюда, в Радужное, тут наверняка остались следы. Допустим, фамилия изменена… — предположила Виктория Павловна.
— И имя тоже… — добавил Артем.
— Всякое в мире случается. У нас была девочка с фамилией Гнилоквас. Захотела стала Звездочкиной, по дяде. Мы ее поняли. Мы можем обратиться в милицию и выяснить…
— Я не хотела бы вмешивать в свои дела милицию, — заметила Доминика.
— Не бойтесь, у нас там друг, — объяснила Виктория Павловна. — Он не придаст нашей просьбе официального характера.
Юлька рассматривала фотографии Сергея в компьютере и вслух сочиняла скандальный репортаж:
— Начнем мы примерно так. Читателю «Экстрагазеты» наверняка интересно знать, как отдыхают уважаемые люди нашего города.
— Плохо, Юлька. Абстрактно и нравоучительно. Не годится, — забраковала Диана.
— Сочиняй тогда сама, — обиделась Юлька.
— Нет, у тебя лучше получится. Ты сильнее на него обижена. Но не тяни, переходи сразу к делу. Давай я за компьютер сяду, а ты мне будешь диктовать.
— А запросто. Слушай. Замдиректора и совладелец компании «СуперНика» Сергей Никитин недавно просадил в казино свои акции и был разжалован в рядовые сотрудники. Но апломба он не потерял. Устав от обеденных перерывов, длиной в рабочий день, Никитин отправился в отпуск. Тихий океан тривиален, космос пока не по карману…
Это Диане понравилось:
— Складно излагаешь!
— …так что Никитин, женатый мужчина и менеджер солидной компании, решил остаться в городе и пополнить коллекцию соблазненных дам, установив рекордную норму выработки: один вечер — одна дама, — продолжала диктовать Юлька.
— Погоди, не успеваю! — попросила Диана.
Юлька замедлила темп:
— По-детски непосредственный Никитин отправился ловить девиц в ресторан «Ника», где работают его подчиненные. Там его и повстречал наш фотокорреспондент… Диан, сделаем Ванде карьеру?
— Не надо, не рискуй.
Диана перестала печатать, но Юлька этого даже не заметила:
— Ладно. Никитин пьяный и трезвый — два разных человека. Причем занудный, непьющий Никитин, прославившийся в бизнесе неспособностью добиваться поставленных целей, явно проигрывает своему нетрезвому «альтер эго». И вот вам свежее подтверждение. Всего каких-нибудь 27 минут понадобилось пьяному Никитину, чтобы познакомиться в ресторане с таинственной незнакомкой и отправиться с ней в номера…
Диана задумалась.
— В тебе говорит уязвленная женщина. А Сергей между тем изменился. По телефону был мил и обаятелен, — заметила она.
— Он умеет, — согласилась Юлька. — Учти, что обаяние он успел распространить в течение получаса на меня, тебя и Татьяну.
— А мне кажется, что он встал на путь исправления.
— Исправления? — усомнилась Юлька. — Внимание, краткий перечень подвигов Никитина в течение вечера: напился, подцепил незнакомку, вульгарно танцевал, оскорблял официанта, пел невпопад и вообще. Жаль, неизвестно, чем закончился вечер…
— Отчего же неизвестно?
Юлька насторожилась:
— А что, известно? Говори.
— Сергея ночная подруга обчистила до нитки, — сообщила Диана.
— Да? Откуда ты знаешь?
— Давняя история. Когда Доминика лежала в дурке, Сергей подкупил врача, ей что-то вкололи, и она ему подписала доверенность на все свое имущество.
Юлька ахнула:
— Ничего себе! И ты молчала?
— Да я просто забыла об этой чепухе. У меня, знаешь, сколько в голове такого? Могу, как папа, детективы писать. А сейчас вспомнила… Сергей продал Никины акции и деньги положил на свой счет в банк. Мой папа возмутился, что покидающий семью зять присвоил деньги, заработанные Никой. И задумал вернуть их в семью. Папа Сергею сочинил, что на него охотится налоговая.
— Ну, допустим, — продолжила Юлька. — Сергей снимает бабки со счета. Как они попадают назад к Нике?
— Да никак! Мой папа — писатель-детективщик. Его герои — такие же наивные пионеры, как он сам. За это его и любят простодушные читатели, вроде моей мамы. Отец собирался пойти к Сергею и посмотреть ему в глаза. А Сергей должен был, по папиному мнению, расплакаться и вернуть деньги.
— И ему кажется, что в жизни все происходит по таким же безыскусным схемам? — удивилась Юлька.
— Но самое смешное, что Сергей испугался и деньги из банка забрал.
Вот этого Юлька не ожидала:
— Оп-па! А сколько там было?
— Не знаю, но много… Дальнейшее — по известной схеме. Он налакался с этой осетриной…
— И она его обчистила? Молодец! Так ему и надо! — злорадствовала Юлька.
— По-моему, ты путаешь жанры.
— В смысле?
Диана стала объяснять:
— Понимаешь, Сергей — это оперетта. С ненастоящими страстями, выдуманными драмами и веселыми субретками, задирающими ноги в канкане. А ты к нему относишься всерьез. Ну как можно хотеть выйти за него замуж? Не понимаю. Все равно что пожениться с прогулочным катером и пенять ему на непостоянство контингента пассажиров. И этот твой пасквиль…
Юлька не согласилась с Дианой:
— Ты как хочешь, но мой шедевр должна оценить широкая публика. Мы что, зря старались? Отправляю сей опус в редакцию. Изящным движением пальчика со свежим маникюром. Получи, Сергей, гранату!
Оживленный Магеровский приехал к Амалии с цветами, расцеловал ей ручки:
— Амалия Станиславовна, прошу вас вручить этот букет от коллектива «СистемСервиса» Маргарите Викторовне. Желаем ей скорейшего выздоровления. Я благодарен за доверие и приложу все усилия, чтобы оправдать его. Надеюсь, ей лучше.
Амалия поджала губы:
— Мы тоже надеемся. Когда будете покидать мой кабинет, повторите вслух, что цветы предназначаются Калашниковой, а не мне. Чтобы офис не подумал, что я у вас на проценте.
Магеровский засмеялся:
— С тех пор как вашу компанию возглавила Маргарита Викторовна, ее своеобразное чувство юмора заразило всех.
— А теперь к делу. Рассмотрим предложения по поставкам.
Завершив переговоры, Мегеровский вышел в приемную и громко объявил:
— Амалия Станиславовна, прошу вас вручить этот букет от коллектива «СистемСервиса» Маргарите Викторовне.
— Благодарю от лица нашего коллектива. Всего доброго, — громко ответила Амалия.
— До скорой встречи!
— Амалия Станиславна, а вам он хоть один цветочек принес? — поинтересовалась Юлька.
Амалия, преисполненная чувством собственного достоинства, пожала плечами:
— В этом нет необходимости.
— Вот жадина. Мы ему такой контракт выкатили, а он нам хоть бы конфетку! Ну хоть одну на весь офис. Мы бы всем дали лизнуть разок, чтобы помнили щедрость «Систем Сервиса».
— Юлия, настройся на рабочий лад, — посоветовала Амалия. — У меня к вам с Дианой срочное дело. Со следующей недели я намерена ввести штрафы за задержку на рабочем месте после 18–00.
— Но зачем? У некоторых вечерние часы — самые продуктивные.
— Задержка работников свидетельствует о том, что они не успевают справляться с загрузкой в рабочие часы. И причина этого с некоторых пор мне ясна. Это так называемое рабочее безделье — использование трудового времени в личных целях.
Юлька удивилась:
— Амаль Станиславин, это все великолепно, но как же мы-то с вами теперь будем оставаться после 18-ти?
— За выслугу лет положены поблажки. Юлия, оформите приказ и обучите Диану. Бумажной работой пусть теперь занимается она.
— Амаль Станиславна, а как там расследование? — встряла Диана.
— Новостей пока нет, — ответила Амалия и ушла к себе в кабинет.
— Вот странно, — задумчиво сказала Диана. — Ни по первому покушению, ни по второму — ничего нового. Ведь есть два чудесных способа раскрытия преступлений. А они почему-то пользуются только одним.
Васька принес Ритке целую сумку еды.
Вася… Хорошо, что зашел. А я хотела уже тебя искать.
— А чего меня искать, если я всегда под рукой, только свистни. Вот тебе наши передали, с рынка. Столько нанесли, что роте солдат не съесть. Не стал обижать, забрал все. Буду тебя каждый день кормить, только двигай челюстями, витаминизируйся. Как ты?
— Лучше. Только голова болит. Вот здесь. И здесь, — показала Ритка.
— Когда в следующий раз будешь падать, делай это с гордо поднятой головой. Не разобьешь.
Ритка грустно вздохнула:
— Следующего раза не будет. В следующий раз меня, Вася, вообще убьют. Мне опасаться нужно всех без исключения. Может, даже тебя. Ведь я не знаю своего врага в лицо. Но он хитер и подходит к моему уничтожению творчески. Ни разу еще не повторился с приемами.
— Зачем ты меня собралась искать? — сменил тему Васька.
— Василий, ты прекрасно знаешь, о чем будет наш разговор.
— А что, время пришло? — взволнованно спросил Васька.
— Пришло.
— Прошу тебя, Ритка, не отрезай, не отмерявши. Подумай хорошенько, — попросил Васька.
— Я уже подумала. Теперь дело за тобой.
Василий расстроился:
— Но я не готов… Я не могу… Я не хочу…
— Сколько? — спросила Ритка.
— Что — сколько? — не понял Васька.
— Сколько раз ты сказал — «я»? Но ведь кроме тебя еще есть и я. Скажи честно, тебе нужны деньги?
Василий обиделся:
— Ритка, ты знаешь меня давно. Зачем ты меня оскорбила? Да, мне нужны деньги. Но не так, как ты сказала: «Тебе нужны деньги?» Вот если бы женственно и нежно — «Васенька, нужны ли тебе деньги?» — я бы взял. Чтоб тебя не обидеть. А так!
Васька оскорбленно отвернулся.
— Так что, не возьмешь?
— Возьму, но ты меня должна об этом попросить. Ритка перешла к делу:
— Называй сумму.
— Ты совсем меня не знаешь, Ритка. Вот ты сказала презрительно, мол, Васька — базарный ночной сторож. А Васька да-а-а-леко не ночной сторож… Да-а-а-леко! Теперь я не просто Васька, а целитель и ясновидец.
— Ясно кто? — переспросила Ритка.
— Я тот, который ясно видит… видит будущее. Вот.
— И давно это у тебя? — посочувствовала Ритка.
— После электрошокера.
— Понимаю. Ты, Вася, главное не беспокойся. Не нервничай. Все, Вася, будет хорошо.
Василий успокоил Ритку:
— Да здоров я. Просто у меня дар открылся. Я людей принимаю, от водки лечу. Ты меня скоро по телевизору увидишь. Гордиться будешь.
— Дар, говоришь? Так загляни в мое будущее, — попросила Ритка.
Василий напрягся, пытаясь увидеть Риткино будущее, но вдруг изменился в лице, махнул рукой и выбежал из палаты.
Виктория Павловна попросила Петрова зайти к ней.
— Я рад, что снова вам понадобился. Как там Аня?
— Отпуск взяла. Отдыхает, — объяснила Виктория Павловна.
— Одна? — насторожился Петров.
— Ты, Олег Иваныч, вот этой вот своей ревностью Аню и замучил. Были бы неплохой парой, но ты ее отпугнул.
Петров загрустил:
— Не этим я ее отпугнул. Просто она меня не любит. А я ее забыть не могу.
— Да понимаю я тебя.
— Но я не теряю надежды. Аня выглядела расстроенной в нашу последнюю встречу. Не похожа она на счастливую женщину. Видимо, у нее на личном фронте не все ладится.
— Не хотелось бы тебя, Олег Иваныч, огорчать. Но если человек расстроен, что у него на личном фронте не клеится, это о чем говорит?
— Что выбрал он себе плохого друга сердечного, — предположил Петров.
— Это говорит о том, что человек этим личным фронтом очень дорожит, — объяснила Виктория Павловна.
— Я в любом случае — ваш друг. Зачем позвали? — перешел к делу Петров.
— Мы тебя хотели попросить. Помоги нам найти в Радужном следы некоей Калашниковой Маргариты Викторовны.
— Ты родился здесь? — спросила Доминика Артема.
— Вся моя семья — из Радужного, — кивнул Артем. — Дед еще помнит, как тут была небольшая деревенька под названием Милашка. Дед рассказывал, что основала ее одна влюбленная пара, сбежавшая от законных супругов. Они поселились здесь одни среди чистого поля. И от их детей-внуков пошло селение.
— Романтическая у тебя родословная.
— Я вижу, ты устала. Зайдешь ко мне кофе выпить?
Доминика обрадовалась:
— Целую вечность кофе не пила.
— Анечка, как ты там? — спросила Виктория Павловна.
— Что-то случилось? — встревожилась Анна.
— Вот как нас всех запугала жизнь. Я звоню спросить, как отдыхается.
— Мысли не дают покоя. Не вижу ни природы, ни людей. Ты позвонила поздороваться?
— Я позвонила, чтобы сказать тебе… Только ты не волнуйся… У меня новость… Алло, Аня? Пропадаешь куда-то… Ко мне туг приехали… Артем с Доминикой Никитиной. Снова ищут Калашникову. Прям не знаю, как им помочь.
— А ты покажи им выпускные альбомы, может, кого узнают, — предложила Анна.
— Точно, вот молодец, а я и не подумала как-то.
— Подруга, что-то не так… Ты же не за этим звонила! — усомнилась Анна.
— Ты только не волнуйся… но он приезжал сюда.
— Юрий? — выдохнула Анна.
— Да.
Анна Вадимовна бросила трубку, а Виктория еще долго слушала короткие гудки.
Ритка редко бывала одна. К ней снова пришел Борюсик.
— Маргариточка, извини, что я тут. Я знаю, тебе нужен покой, — торопливо начал извиняться он.
— Покой полагается на кладбище. Меня сегодня целый день грузят по полной программе. То Амалия, то Васька… Хоть вызывай Петика и сажай его в будку возле дверей, чтобы лаял на посетителей.
Борюсик расстроился:
— Так ты не рада меня видеть?
— Тебя — рада. Борюсик, но почему все так плохо в жизни? — жалобно спросила Ритка.
— Что ты такое говоришь? В жизни все замечательно. Ты жива, скоро будешь здорова. Я люблю тебя. И ты… — Голос Борюсика от волнения задрожал.
— И я…
— Маргариточка, я вот что подумал. Не нужно выходить за меня замуж. Просто разреши мне быть рядом. Ладно? И колечко возьми, сохрани. Когда надумаешь, надень. Это и будет мне знак, что ты согласна.
Ритка с нежностью смотрела на Борюсика.
Васька рассказал Самвелу о том, кто напал на Ритку.
— Говоришь, опознала… — задумался Самвел.
— Ага, — кивнул Васька.
— А твоя эта Люба — не фантазерка? Иногда женщинам скучно, и они придумывают себе чего-нибудь, да так, что держись.
— Да, с бабами это бывает.
— У нее муж есть? — вдруг спросил Самвел.
— Вроде нет.
— Что значит «вроде»? — не понял Самвел.
— Был вроде. А щас вроде нету.
— А без «вроде» нельзя?
Васька запутался:
— Да кто их баб поймет! Они разве правду скажут?!
— Я к тому, что одинокая женщина — это, брат, бомба замедленного действия.
— По себе знаешь? — заинтересовался Васька.
— Ты не заговаривайся, — строго предупредил Самвел. Василий извинился:
— Виноват.
— Так что же вы с ней решили делать? — спросил Самвел.
— Вот, пришел к тебе посоветоваться. Я думаю, этого умельца, что на баб в темных подъездах нападает, на свободе оставлять никак нельзя.
— Нельзя, — кивнул Самвел, помолчал и спросил: — Как там Ритка?
— Голова у нее болит.
— Это хорошо. Болит, значит, жить будет. Хуже, если бы у нее уже ничего не болело. Значит, так, нужно отыскать фото всех подозреваемых и предъявить их твоей Любе. Пусть она его нам покажет. А там, думаю, уже дело техники.
Василий перешел к делу:
— Ты в ментовку пойдешь за фотками или они сами тебе их притащат?
— Я подумаю и решу, — постановил Самвел.
Сергей с Татьяной ужинали в загородном доме. Накрыли на стол, зажгли свечи. Но разговоры их были вовсе не романтическими. Они обсуждали, как вернуть пропавшие деньги. Сергей подозревал, что Юрий Владимирович в сговоре с Косаревой, вернее, с той «клофелинщицей», что обчистила его, Сергея. И потому решил напустить на него Ганюшу, чтоб та разведала ситуацию.