Хозяева Земли-5: Клесана
Глава первая
Глоток морозного воздуха и боль в горле от ледяных осколков подчеркивают то, что я еще жива. Издевается ли Агата, или пытается меня вразумить? Неважно, я лечу, не зная куда. Просто выше, дальше. Будто по тоннелю длиною в бесконечность. Холод пробирает до костей, но я даже не хочу думать о том, что может со мной произойти.
Безразличие. Апатия. Мыслей нет. И мне даже не интересно, куда прибуду, и как это будет выглядеть…
Встреча с Клесаной? Да какое там волнение? Тьфу.
Платформа из мрамора над облаками и звездами. Блеск, как от огромной стекловаты под желтыми лучами света ламп. Лестница без перил шириною в две трети метра и Агата, зависшая в воздухе рядом, словно призрак.
– Валерия, дальше сама, – произносит фрейлина королевы владык.
Секунду медлила. И пошла по белой лестнице на черном фоне, простирающемся над морем стекловаты. А впереди белый круг, похожий на солнце. Вот только не слепит нисколько. Слишком быстро оказываюсь у него, но устаю сильно. Все вокруг подчеркивает насколько я ничтожна, насколько я – человек. Топай ножками, Лера, своими человеческими.
– Заходи, – раздается, казалось бы, непринужденная команда Агаты. – Ничего не бойся.
– Не боюсь, – говорю и делаю шаг, едва не касаясь разгорающейся массы.
Все же опасаюсь неведомого.
– Клесана примет тебя, когда решит. А пока ты будешь на общих правах человечков в дворцовых нишах, – говорит Агата, и через мгновение меня утягивает вязкий омут.
Мысль тревожная посетила: не увижу Клесану сейчас?! Когда ничего не страшно, когда еще не отошла от агонии битвы и потерь… Мгновение назад во мне таилась злость, смелость и решительность высказать все. А теперь чувство, будто меня заманили и обманули.
Погружаюсь в белую массу, которая сама надвинулась на меня, словно живая. Не дышу. Хочу, но не могу. И я не была готова, не успела задержать дыхание. Страх за свою жизнь застает врасплох. Омут несет в свои глубины, и мне, черт побери, становится страшно. Кровавые, истерзанные доспехи теряют цвет, становятся прозрачными и остаются позади, проходя сквозь мое тело и освобождая его от тяжести. Я словно перехожу в иное измерение. За ними следует одежда, украшения… все, я обнаженная, плыву дальше. Грудь бьет более настойчивый спазм. И не важно все остальное. Не могу дышать, а значит умираю. Жизнь уходит, и я понимаю, что она нужна мне.
Крайняя попытка вдохнуть, когда помутнело в глазах. И снова категорическое нет. Чернеет и без того черный мир. Ужас накрывает уходящее в никуда сознание… Вдох. Открываю глаза. Лежу или стою, не понимаю. Не чувствую тела своего. Мгновение, или вечность проходит. Но холод – это первое, что начинаю ощущать спиной. Да… у меня есть спина. Обнаженная, опустошенная я, без всех своих колец, без браслета… беспомощная человечка. Теперь уж точно никто и ничто. Вижу потолок с декором, что шевелится, будто змей бесконечный клубок. Еще не понимаю, какого он цвета. Не могу сосредоточится и дать ему характеристику.
Кажется, что новый мир не имеет для меня особого значения. Декорации, что не стоят внимания.
– Вставай, человечка, – раздается строгий женский голос. – Хватит разлеживаться.
Внезапно накрывает смущение. Я же без одежды! Группируюсь, прикрываюсь и приподнимаюсь, чтобы увидеть его источник. Тело полностью обретает чувствительность, а вместе с ним и свежесть от полного соприкосновения с новым пространством. Некое обновление испытываю, когда вдыхаю очередную порцию морозного воздуха. Однако не холодно… Не вижу источника голоса, почему–то оборачиваюсь в сторону того самого омута, что не давал мне дышать. Нет, понимаю почему решила оглянуться, это вход сюда. Он же и выход. Я должна запомнить. В этом и есть я, должна знать все, должна контролировать… Омут постепенно темнеет. Мои доспехи со всеми аксессуарами зависли в нем, как в киселе. Что я из себя представляю без всего этого?!
Судьба отняла у меня друзей. А теперь и все эти побрякушки. Да и черт с ними. Не жалко, просто память…
– Встань рабыня! – Рявкнула женщина.
Рабыня?! Обернулась в ее сторону резко. Сфокусировать зрение получилось не сразу. Она в бежевой тунике опоясанной. А я все еще голая.
Почему–то опасаюсь ее злости. Она местная, а я – гостья. Поднимаюсь. Женщина вполне обычная блондинка, немного ноги подкачены, идеальное лицо. Женщине лет тридцать на вид, и она смотрит строго. Рассматривает меня, постепенно смягчаясь. Смущаюсь!
– Я не рабыня, – выдаю ей все же смело. Я армиями командовала, а какая–то девка меня рабыней называет!
Усмехнулась в ответ, мотая головой с укором.
– Агата сказала, что Клесана…– затараторила, будто оправдываясь перед ней.
Женщина разразилась хохотом, а я замолчала, оторопев совсем. Стою, будто меня окатили помоями, и обтекаю.
– Клесана? Тебя? – Продолжает, посмеиваясь. – Если великая захочет, ты будешь у ее ног мгновенно. Видимо, еще не захотела. Для Клесаны время не имеет значения. Однако, да будет в твоей речи хоть толика правды, ты будешь ждать и подчиняться правилам дворца до воли великой. А первое правило дворца – тут все человечки – рабы. Вопросы, человечка, у тебя еще остались?
– Мое имя Валерия, и я не рабыня, – шиплю на нее и вдруг начинаю задыхаться.
Падаю от бессилия. Но магический хват держит не долго. Вдыхаю звучно, кашляю.
– Любая магия во дворце великой запрещена. За исключением магии подаренной королевой для нужд в обеспечении порядка среди рабов. – Произнесла женщина, нависая надо мной. – Ничем не примечательная, простая человечка, возомнившая себе, что чем–то заинтересовала великую. Одевайся, срам.
Сверху падает серая туника. Хватаю ее резко, пусть будет как просит. Насмешка в мой адрес очередная, и женщина смотрит оценивающе, пока стараюсь как можно скорее облачиться. Мурашки бегают по телу, чувствую себя уязвимой. Впервые так остро за время пребывания в этом мире. Но тот ли это мир?!
– От тебя требуется послушание, – произносит женщина мягко. – Идем, рабыня. Как тебя звали в низшем мире?
– Я же представилась, Валерия, можно Лера…
– Пока останется так. Я – Рика, надсмотрщица и старшая рабыня желтого крыла, где теперь на всю твою оставшуюся никчемную жизнь будет тебе дом.
Вроде и должно задеть мое самолюбие до глубины души. Но я иду послушно по холодному мрамору, и снова чернота безразличия накатывает на меня. Рика нудно рассказывает правила, а точнее, чего нельзя рабам. Получается, все нельзя. Я иду, и думаю пустеющей головой ни о чем. Так бывает, если в башке метаморфозы, и ты заинтересованно думаешь, а что если объемный шар разделится на несколько частей, и все в этом духе. Мне даже не интересно, что это за место, почему такие большие пространства и ни души. Легкий гул вокруг вообще уносит меня в некий транс, и возвращается мое заблудшее сознание в реальность лишь, когда получаю пощечину.
Рика стоит и смотрит строго, немного удивлена, что я не упала.
– Да что с тобой?! Лера, первый день рабства не распространяется на дерзких рабынь. Ты будешь наказана за то, что не слышишь меня. Теперь я твоя хозяйка, а ты уясни для себя, что внимание рабыни – это толика ее успеха в нашем мире. Хозяин не будет тратить время на разъяснения, ему легче сменить рабыню. В лучшем случае ты будешь наказана. Это мое крайнее предупреждение.
Молчу, смотрю на нее пристально. На людей умею смотреть прямо, это не сложно, если ты считаешь себя сильнее.
– Давно владыки не вытаскивали человечков, что в шаге от смерти, – комментирует в позе «руки в боки». – Одни плачут и причитают. А вы, как одурманенные. Даже боль не помогает. Ну что мне с тобой делать? Сразу в яму агонии? Ты подорвешь мой авторитет, если поведешь себя дерзко при других.
Неужели она думает, что меня с того света вытащили? Что я умирала?! Ну… судя по доспехам так можно было предположить. А она видела, как я с ними в омуте барахталась? Возможно.
Продолжаю молчать, смотрю прямо в голубые и светлые глаза этой Рике. А вижу их глаза… Картинки битвы, как вспышки, самое мерзкое, самое страшное, самое плохое. Лица, кровь, затухающая жизнь дорогих мне людей. Накатывает волна горькая. Внешний мир пропадает, будто я снова ушла в иное измерение, где нет звука, понятия тепла и вообще, ничего доброго и светлого. Мой собственный мир, где хочу побыть одна.
Очнулась от дикой боли. Черная змея промелькнула перед глазами и пошла за рукоятью в белой руке, что приготовилась для нового замаха. Кнут… он так обжог. Сижу на твердом полу и получаю удары. Больно… черт. А вокруг народ откуда–то взялся. Все в туниках, рабы. Полукругом стоят и пялятся на мою экзекуцию. Одни смеются, другие смотрят с интересом, третьим плевать, между собой болтают тихонько. А Рика бьет, прилагая усилия. Очередной удар приходится по спине. Вырывается невольный крик. Чувствую, глаза мокрые. Ну не от физической боли они такие.
Возрадовалась толпа от моей реакции. А я зубы стиснула, придя в сознание и настраиваясь на бой с этим чертовым кнутом. Еще три удара получила, не пикнув, и от меня отстали. Вот только кровавая туника в полоску. Благо, вокруг только женщины.
Обидно, конечно. Что я им сделала?! Да и сопротивляться особо не хочется, не вижу смысла.
– Вразумила? – Надсмотрщица дышит тяжело. И явно ждет покаяния.
Начинаю смеяться. Они это все в серьез воспринимают?! Ржу, как лошадь. Куда меня фрейлина завела, сука такая. На прием ее величества, ага… в рабские чертоги.
– Рика, хватит, – раздалось вымученное из толпы. – Сейчас она ничего не соображает. Разве не видишь?
– В яму, пусть подумает там о своей неудавшейся жизни среди низших, – ответила женщина, бросая кнут у моих ног.
Подхватили две девчонки под руки и потащили, кряхтя от натуги. Люди стали расступаться, посматривая с презрением. Не стала вылавливать их сочувствующие взгляды, мне жалости чужих не надо.
– Пусть подумает, – подхватил кто–то. – Дерзкой повезло быть здесь. Вразумит тому яма.
– В яму!!
– Замолчали все, – рявкнула Рика грозным голосом, и наступила мертвая тишина. А меня уже в коридор поволокли.
Протащили по коридорам с видом через выдолбленные окошки на звезды и золотые потоки пыльцы, которые я всем сердцем ненавижу. Стали спускаться все ниже и ниже. Рабыни на пути, все смотрят с интересом, как меня тащат две девки тонкорукие.
Уже в подвальном темном помещении на ноги встала, решила им помочь. Те и опешили, одна даже стала возмущаться:
– И чего… чего я тащила?
– Да она вполне бодренькая. А ну рабыня, сама топай.
Вывели на площадку, конца и края ей не видно. Гул по ушам ударил неприятный такой. Весь пол круглыми дырами усыпан, будто сотами пчелиными. Не сразу я поняла, что в этом гуле можно распознать стоны человеческие. Да тут тысячи рабов в этих дырах сидят.
Одна из девиц ринулась вперед, заглядывая в каждую. Вонь пошла смрадная, девочки и сами скривились. А я вдруг живой себя почувствовала.
– Эта свободная, – кивнула рабыня на одну из дыр.
– Далековато, не запомним где оставили, – отозвалась вторая, и толкнув меня добавила: – Давай иди. Мой тебе совет, ори громко, как только сидеть надоест, так решат, что с тебя хватит.
Подошла к краю, яма диаметром метра три, в глубину также. Всматриваюсь ночным зрением, а там трупами разложившимися воняет. Да и три скелета виднеется по стеночкам. Мило. Добро пожаловать во дворец Клесаны, Лера.
– Не толкай ее, – раздался голос одной из девок. Вторая уже и собиралась. – Пусть аккуратно спустится.
– А ты чего к ней прикипела уже?
– Она ничего не знает о нашем мире, – произнесла первая с укором и подошла ко мне вплотную, взяв за руки мягко. – Ты… ты главное кричи. Я не забуду, где тебя оставила и буду напоминать Рике.
Отдернула руку. Посмотрела на девушек чуть ли не как на орков. Неподалеку еще ходят рабыни, похоже, еду носят тем, кого наказали. Из соседней ямы истошный вопль раздался. А я злости набираюсь. Одна меня за руку снова схватить попыталась. Я толкнула. А та, что защищала сама на шаг отступила и произнесла с тревогой:
– Если мы не выполним наказ Рики, нас самих посадят в яму, не противься, Лера.
Надо же, имя запомнила. А еще силу почувствовала мою. Киваю на яму соседнюю, откуда крики доносятся.
– Вытащите ее, – командую. – А я тут рядом посижу. Вниз не полезу, и обратно не пойду.
– Рика узнает, – выдает та, которую толкнула. – Я сама ей скажу.
Вторая не стала ничего говорить, послушалась меня и пошла ко второй яме. Ретивая девка тоже поспешила к ней, ибо со мной стоять ей стало не по себе. Ощутила я выброс ее адреналина, когда улыбнулась хищно.
Вытащили полутруп и поволокли. А я осталась сидеть в позе лотоса около ямы, среди всей этой боли. Чужой боли, чужих страданий и агонии. Мне вдруг захотелось понять, почему я вдруг посчитала, что мне больнее, чем тем, кто мучается в ямах? Быть может, самое страшное на их дне?
Снова ухожу в себя. Время для меня становится иным. Не считаю его, не чувствую. Звуки, вонь и серое подземелье слились во что–то потустороннее. Я снова одна, и чтобы двинуться куда–то нужна цель. Хотя бы какая–нибудь. Но не нахожу ее. Лишь только ровные, практически зеркальные края ямы и гладкие стены, что пробиваются в мое восприятие, показывая, что и тут есть те, кто хотят чужой боли.
– Больно? – Раздается над головой.
Девочка с непринужденным взглядом смотрит на меня. На вид лет десять от роду, ножки тоненькие. В руках на тарелке, похожей на раковину перламутровую, что–то съедобное, напоминающее по виду черный хлеб.
Улыбаюсь ей. А сама думаю, что она тут делает и куда смотрят родители? А этот ее вопрос… Больно? Пожимаю плечами. Да… вот и боль теперь ощущается. Кожа горит от кнута. Хорошо по мне Рика приложилась.
– Не думаю, что мне больнее, чем им, – отвечаю все же угрюмо.
– Твоя боль сильнее, она от сердца, – говорит так важно, что я прихожу в невольное замешательство.
– Что ты знаешь о боли? – Вопрос вырвался сам, я даже успела пожалеть после ее вздернутых бровей и поджатой нижней губы. Но девочка быстро перестроилась, снова улыбнувшись.
– Мне несколько больше, чем ты думаешь, – выдала с некой иронией. – Я – древняя, служу миру рабов по своей воле.
– Знаешь, за последнее время я убедилась, что ума возраст не прибавляет, особенно у древних, – произнесла с сарказмом, но улыбнулась искренне.
Усмехнулась и девочка, присела рядом. Посмотрела по–другому как–то, поверх меня будто.
– Ты старше меня, – произнесла с удивлением.
А как я удивлена от такого заявления!
– С чего ты решила?!
– Когда ты родилась в своем мире, этого еще не появилось. Не вижу твоих нитей начала, – ответила девочка и протянула мне тарелку. – Будешь?
Отрицательно мотнула головой. Аппетита нет, атмосфера отбила желание даже глотать слюну. Теория с Сердца Поляны миров подтверждается? Время на Земле идет медленнее. Если Кристина тут десять лет провела, пока я в пути какое–то мгновение, то на Земле год, как здесь вечность.
– Нет боли постоянно ощутимой, – завелась древняя. – Либо она утихает, либо ты к ней привыкаешь, и уже не считаешь такой сильной.
– Время лечит. И калечит…
– Я с розового крыла, а ты? – Перевела девочка тему и оглянулась воровато на группу пробегающих людей.
Я тоже посмотрела и сжалась невольно. Мужчины. Судя по поясам на туниках, воины, или стражники. Какое–то особое отношение у меня к ним сложилось. Мужество, пусть даже делают непонятные дела, возможно, рабынь гоняют. Своих потеряла, а эти… чьи–то.
Что со мной?! Опять ком давит. Смотрю на девочку, она на меня. Дитя совсем. А смотрит на все это. Хватит раскисать, Лера.
– Неспроста тут каратели. Неспокойно в крыльях стало, – выдала мелкая. – Ты тут зачем сидишь? Если без дела, то пошли, провожу тебя в крыло твое.
– Я наказана, ждать надо, иначе подставлю рабынь, что привели.