"Массовые нападения на мужчин! Лишение "мужского достоинства"!" Прочитал я название одной статьи. Какая нелепица! А представить, что такое происходит в Городе Улыбок, да еще и в Рондо? Никогда бы не поверил, если бы не видел это собственными глазами. А вот, кстати, и они, мои милые глазки. Мне на плечо сел механический жук, еще два тихо жужжали над головой. Мини-дроны! Благодаря им я могу видеть, ведь мои собственные глаза давно уже не воспринимают свет. Но дроны видят все, и через специальный беспроводной нейронный интерфейс посылают сигнал прямо мне в мозг. Такая передача занимает всего несколько наносекунд. Поэтому я вижу все практически в реальном времени. Они словно настоящие глаза, и даже лучше. С их помощью я научился смотреть в нескольких направлениях одновременно, воспринимать несколько картинок и быть в одно мгновение в разных местах. Сидя здесь, в своем доме, в кромешной тьме, я даже сейчас наблюдаю за городом. Мои жучки, невидимые, незаметные, способные пролезть в любую замочную скважину и тончайшую щель, всегда приносят самую свежую информацию.
И какого же было мое удивление, когда узнал, что за всеми этими странными нападениями на мужчин стоит Кейт, одно из моих лучших творений. Ведь я сконструировал ее не для этого! Как она смогла обойти защитные протоколы? Как смогла нарушить один из трех фундаментальных законов робототехники и причинить вред человеку? Машина не должна представлять опасности для людей! И все же, такое случилось! Впрочем, в глубине души я это предвидел! А может, даже хотел?! В любом случае, я смог сделать то, о чем всегда мечтал -- создал машину, способную испытывать эмоции и чувства, плакать в городе, где все смеются. Нет, мой наивный покойный Кевин, ты оказался не слишком прозорливым. Ты так и не понял, что клоуны не забрали у меня любимую куклу. Клоуны не посмеют явиться за мной или моими творениями, даже они. Все-таки, я построил этот город! Кейт никто не заберет, она уникальна, она, возможно, мое лучше творение. Может, в чем-то даже лучше, чем Инфинити. Хотя мыслить так сегодня уже сродни богохульству. Никто не сравнится с нашей цифровой богиней. И все же... Моя малышка Кейт умеет чувствовать, может, она и есть то творение, что определит меня как Мастера? Не Инфинити, и даже не Город Улыбок, а именно она. Может, она изменит суть многих привычных вещей? А может и нет! Кто может знать наперед? Мы ничего не контролируем, мы можем лишь импровизировать и действовать по обстоятельствам. Истинный мастер -- это мастер импровизации. Так бы сказал Джим. Я улыбнулся.
Что же касается Кейт -- ах, моя маленькая девочка, такая прекрасная, такая совершенная, почти идеальная. Вспомнил, как собирал ее деталь за деталью. Словно сплел из тончайших нитей. Такую живую, такую безупречную. Мои руки еще помнили каждый изгиб ее сексуального тела. Она действительно была сексуальной, в отличии от мерзких живых женщин. И все же, она пошла кривой дорожкой. Кейт, моя милая Кейт, ты предала папочку, хотя при этом и не разочаровала его ожиданий, ты получилась действительно восхитительной. Но я еще займусь твоим наказанием, а пока что есть проблемы поважнее. Ты начала нападать на людей. И теперь даже эти умственно отсталые кретины из полицейского управления скоро поймут, что это именно ты создаешь проблемы, та самая Кейт, мое творение. Уж молчу о загадочной смерти пастыря Кевина Крокуса, а ведь я был последним, с кем он разговаривал до того, как, по одной из версий, выстрелил себе в голову. А я ведь только собирался сделать его полноправным Архитектором, начинал понемногу вводить в курс дел. Скоро мне придется ответить на множество интересных вопросов. Давно я уже так глупо не подставлялся. И самое забавное, что я вообще здесь ни причем. Но это еще придется доказать. Кто же знал, что городские защитные протоколы каким-то невероятным образом будут то ли взломаны, то ли переписаны. Такое не под силу человеку, а значит, замешана сама Инфинити. Но зачем ей это? Она создана для улучшения жизни горожан. Неужели и вторая моя дочурка предала меня? Вряд ли! Тогда, что происходит? И еще этот дефективный плачущий клоун, угрожающий изменить порядок вещей. Он одновременно и похож на остальных клоунов, но и сильно отличается от них. И карты Таро. Я точно такого не предвидел. Конечно, это вовсе не означает, что я к такому не готов. А может я ищу не там? Может кто-то просто смог добавить ложку дегтя в нашу бочку меда? Кластер? Нет, им такое не под силу, силенок не хватит. Никто кроме Джима с этим бы не справился.
Нет смысла гадать, придется проведать старого друга. Я посмотрел своими маленькими тихонько жужжащими механическими глазами на стакан в руке. Цвета были такими же яркими и насыщенными, как и те, которые когда-то воспринимали мои настоящие глаза. Хотя это было так давно, что уже и не помню. Я глядел на стакан сока, в котором плавали несколько кубиков льда. Гранатовый был моим любимым оттенком красного, а Джим предпочитал вишневый. Мы с ним отличались во всем. Мысль об этом заставила меня снова улыбнуться. Что это со мной, второй раз, того гляди еще стану добропорядочным гражданином Города Улыбок.
Пора тебя навестить, старина Джимбо, и спросить, не твоих ли рук дела, все эти волнения последних дней? Ведь даже сидя в своей клетке, ты остаешься очень опасным. Если я буду вежливым, может, ты даже ответишь мне честно. Только нужно тебя чем-то заинтересовать, и уж я-то знаю, чем. Мне нужно было лишь немного пошевелить пальцами, как открылся холодильник и из него выехал маленький контейнер. Еще одно движение -- и он подъехал к моему креслу. Взял его в руки и открыл. Там лежали сочные красные ягоды. Хотя в этом полумраке они напоминали скорее маленькие конфетки. Никогда не понимал столь сильного пристрастия Джима к вишням, но это должно развязать ему язык.
Сделал легкое движение пальцем и в комнате заиграл "Полет валькирии" Вагнера. Еще жест -- и музыка стала громче. Положил несколько ягод себе в рот и приятный сочный кисловатый вкус на миг унес меня отсюда, к старому давно утраченному миру, где еще существовало настоящее голубое небо, а цветущие вишневые сады встречались во многих уголках Земли. К сожалению, приятное наваждение довольно быстро ушло. Несколько еле уловимых жестов -- и к креслу подъехал мой гардероб, он был тоже на колесиках и тоже компьютеризирован. В моем жилище, как и во всех современных домах, использовалась технология "умного дома", полная компьютеризация всего и вся. Вот только интерфейс я использовал другой. Если у всех горожан он был вербальным, и им просто достаточно было отдать голосовую команду, как искусственный интеллект тут же выполнял их приказ, то мне нужно было выполнить определенные жесты или пасы руками. Я перестроил систему так потому, что очень люблю тишину, и не слишком люблю свой голос, как и неживой голос искусственного интеллекта. Мне нравилось сидеть в темноте, и словно паук дергать за ниточки и наблюдать, как мой дом оживает. Словно играть на невидимых струнах или дирижировать оркестром мебели и домашней утвари.
И вот сейчас так же провел необходимые жесты, и передо мной оказались: длинный черный плащ, солнцезащитные очки, сумка, перчатки, кожаные сапоги, шляпа с широкими полями и трость с набалдашником в виде затаившегося паука.
Я любил носить кожаные плащи. Они легкие и в них не жарко даже в теплый весенний день, которых в Городе Улыбок бывает больше всего. И при этом плащ позволял скрыть мой экзоскелет с встроенным в него арсеналом самого разнообразного оружия. Такой себе компромисс между безопасностью, комфортом и стилем. Очки для того, чтобы скрыть слепоту. Трость скорее просто для виду. Так же я всегда носил кожаные перчатки, вторая кожа -- идеальная защита от этого грязного мира. Ну и, конечно, сапоги, очень практичная обувь, на все случаи жизни. А шляпа? Я просто очень люблю шляпы, никакого хитрого расчета здесь нет.
На сборы понадобилось всего несколько минут, и вскоре я уже летел на своем аэромобиле по направлению к окраине Рондо. Именно там, подальше от глаз горожан, располагалась больница святого Лаврентия, где держали особо опасных и буйных душевнобольных.
Город шумел и кипел жизнью. Словно один большой муравейник. Постороннему наблюдателю он покажется хаотичным, но это обман восприятия. Город Улыбок -- весьма упорядоченная система.
Мои невидимые паутинки протягивались далеко за пределы жилья, через весь город. Это было удобно. Позволяло быстро и оперативно корректировать систему. Город Улыбок -- это некое динамичное постоянно изменяющееся уравнение. Там прибавил, там отнял -- и только тогда все заработает, и так постоянно. На одной чаше весов -- либеральная идеология, дающая жителям множество свобод, на другой -- весьма строгие и не двузначные законы и правила, а так же, Бюро Нравственности, стражи морали и нравственности в обществе. Но они не насаживают их репрессиями и запугиванием. Их оружие -- информация и слово, особая подготовка сотрудников, хорошее знание психологии человека и достаточно широкие полномочия, позволяющие им контролировать всю общественную и публичную жизнь горожан, оставляя нетронутой лишь личную. Так что, если вдруг проболтаетесь кому-то на работе, что вам, к примеру, нравится примерять перед зеркалом кружевные трусики и чулки своей жены, и этот человек донесет в Бюро и предъявит улики, то вас за это, разумеется, не поместят в концлагерь и не станут лечить электрошоком. Но не удивляйтесь, если, однажды придя на работу, вы заметите, что сотрудники странно косятся на вас и посмеиваются. А шеф, вызвав к себе на ковер, просит написать заявление по собственному желанию. Все имитируем непорочность, но только имитируем, такой уж город. Лишь у себя дома вы в безопасности от надзора, да и то если на вас не донесет собственная автономная компьютерная система. Что, впрочем, случается лишь в крайне редких определенных случаях, прописанных в ее протоколе. Каким бы дотошным не казалось Бюро, личное пространство горожан уважается. В общем, либерализм, свобода совести, толерантность общества с одной стороны и Бюро нравственности с другой. Вот вам и первое уравнение. Богатый зажиточный Рондо и нищие "плантации" и Клоака. Вот и второе. Разного рода проблемы, депрессии, насилие, озлобленность и отклонения, которые так или иначе будут возникать в любом, даже самом процветающем обществе, с одной стороны, и Городской Центр Счастья с другой. Там никого не станут лечить таблетками или шоковой терапией. Вам всего лишь придется смотреть разные "лечебные" фильмы и просматривать особые сны. Немного поковыряются у вас в голове и все -- вы научитесь быть счастливыми. А к чему еще может стремится человек больше, чем к счастью? А как измерить счастье? Только изучить его по внешним проявлениям -- радости и улыбкам. Чем их больше -- тем больше в мире счастья. Разве нет? По крайней мере, так мыслит Инфинити, а значит, и весь город. Вот вам и еще одно уравнение. Все держится на таких вот уравнениях, борьба контрастов и противоречий создает ту силу, которая и толкает вперед колесо под названием Город Улыбок. Главное, чтобы колесо это котилось по дороге, что четко определена нами, Архитекторами. И тогда система будет функционировать. Ничего сложного. Даже клоуны и их "цирк" -- тоже в чем-то часть системы, но о них в другой раз.
Я наблюдал за горожанами и думал о самом городе и об этих людях. Меня радовали их зажиточность, их благополучие и даже их развращенность. Если они спешат в сексшоп за плеткой или наручниками, значит их никогда не насиловали в реальной жизни, если они играют во всякие современные "шутеры" с полным погружением -- значит никогда не видели настоящей войны, если предаются всяким извращениям и похоти -- значит не боролись за выживание, за каждый шаг, за каждый кусок хлеба. Как говорится, с жиру бесятся, и это прекрасно, на самом деле, значит все в их мире спокойно, ничего им не угрожает, и они уверены в завтрашнем дне. Значит, я справляюсь со своей работой хранителя порядка! Чего мне еще желать?
Добрался я примерно за полчаса. Лицевое здание психиатрической клиники походило скорее на какой-то театр или музей, столь декоративной и изысканной была архитектура. Но я знал, что это лишь внешняя оболочка. Тут располагается администрация клиники, находятся кабинеты психиатров и гостевые комнаты для посетителей. Дальше, за этим зданием, идет достаточно большой парк, где растут деревья со столь густыми кронами, что они, как и звуконепроницаемые стены клиники, не пропускают крики безумцев в город, не дают безумию распространяться. Вдруг, оно сродни эпидемии? Вдруг, безумием можно заразиться?
И только в глубине парка находятся корпуса с палатами для душевнобольных. Хотя, скорее уж это камеры, а не палаты. Я обошел два корпуса и направился к третьему.
-- Сюда нельзя! -- остановил меня охранник, сидевший на входе. -- Здесь сидят самые отпетые, чтобы пройти к ним нужен доступ...
-- X-ранга, --- окончил за него фразу, и протянул охраннику пластиковую карточку удостоверения личности.
Охранник сначала проверил ее по своей базе данных, после чего его глаза округлились и он, немного дрожа, пролепетал:
-- Пожалуйста проходите, господин Старший Архитектор. Прошу простить меня. Такая работа, понимаете? Ваш визит -- это огромная честь для нас!
Его благоговейный трепет перед моей персоной немного раздражал, но все же, это было даже забавно. Старшие Архитекторы для Города Улыбок, это что-то вроде отцов-основателей для Америки. Хоть мы заведомо отдалились от формального управления городом, но являемся живыми легендами, и обладаем достаточно широким спектром полномочий. Правда, теперь, когда Джим за решеткой, я единственный разгуливающий на свободе Старший Архитектор.
-- Будьте осторожны, господин Старший Архитектор, -- сказал мне главврач, когда мы проходили мимо комнат с пациентами. Когда ему доложили, кто пришел, он предпочел сам устроить мне экскурсию. -- Не подходите близко к решеткам! Некоторые пациенты плохо реагируют на посетителей. Они могут плеваться или попытаться помочиться на вас. А вон в том номере сидит пациент, что любит стрелять в людей собственной спермой. И он весьма меток и всегда удачно подгадывает момент эякуляции.
Что за нелепица? Будь я тут главным, быстро отучил бы его от такого, хоть это и было бы для него несколько болезненно. Я лишь покрепче сжал трость. Они слишком цацкаются с этими безумцами. Это опасные уродцы, а не несчастные больные! Но вслух я этого, разумеется, говорить не стал.
Мы с доктором шли по широкому коридору. Все стены здесь были пастельных тонов, под потолком и вдоль стен медленно "плавали" по воздуху разные приборы, что якобы должны были успокаивать больных, но все это не сильно помогало, как и тихо играющая "Маленькая ночная серенада" Моцарта. Здесь царила атмосфера безумия, и даже лучшим светилам психологических наук было трудно его победить.
Из одной палаты слышалось грустное пение. Я начал вслушиваться в слова песни. Текст повествовал о каких-то далеких бескрайних морях и о величии океанов. А исполнял такой жалобный и чистый голос, совсем не похожий на голос безумца. Море, я сам еще помнил шум его волн. Этот звук, который человечество, живущее под Куполом, больше не услышит. Мы получили в наследие прекрасную планету, полную разнообразных чудес, а смогли сохранить лишь жалкие крохи, да и то ценой неимоверных усилий.
В соседней палате кто-то закричал:
-- Выпустите меня! Я -- король! Их надежда! Наследие тех двоих, что несли знамя. Поступь коз так тиха! Как же нам достучаться до мира? Как объяснить, что мы такие же, что тоже хотим жить? Горькая еда. Мы не можем есть иначе, и в этом наш грех. Но мы не монстры!
-- Это... -- виновато начал объяснять главврач, но я, покачав головой, дал понять доктору, что мне совершенно не интересна история его питомцев. Лишь одного, к которому мы и направлялись, но его историю никто не знал лучше меня.
Я проходил мимо еще одной палаты, как вдруг в зарешеченном окне появилось лицо молодой девушки. Она улыбалась и смотрела на меня широко раскрытыми глазами.
-- Заберите меня отсюда! -- Сказала девушка. Волосы ее были растрепаны, а глаза лихорадочно блестели. -- Они все думают, что Лизочка ненормальная. Но вы ведь знаете, что это не так. Уж вы то точно знаете, профессор Кильчинский, Лиза ваша лучшая лаборантка, вы же сами говорили. Профессор, не оставляйте меня с ними!