— А, давайте, я сам, — остановил его Вождь, — я, кажется, уже установил «вербальный» контакт с «местными».
Подойдя к телефону, сняв трубку и приложив её к уху, Сталин с минуту прислушивался, несколько округлив свои слегка желтоватые тигриные очи… И, зажав ладонью микрофон, взволнованно сообщил встревожимся соратникам:
— Твою, мать… Бажанов! [8] Он же от нас скоро сбежит, гнида… И, такого про всэх нас наплетёт… А, про мэня… Хм, хм… Про товарища Сталина…
— Так, это когда будет? В январе двадцать восьмого года, по-моему…, — успокаивающе сказал Вождю Киров, — через полгода! А, пока за чайком пусть метнётся.
Несколько «переигрывающе» — с сильным поддельным акцентом, Сталин буквально «прорычал» в трубку:
— Товарищ Бажанов! Ми здэсь с товарищами трошки задэржимся — тэма одна имэется… Ви органызуйте нам чайку, будь ласка… Да, да! С цукерком и лымонами, еслы нэ затруднит.
— Пожевать бы чего, тоже б, не помешало, — как бы невзначай обронил Ворошилов, — чёрной икры не надо, а вот от колбасы с хлебом я бы не отказался…
«Не уверен, что в СССР уже производят колбасу» [9], — подумал Вождь, — даже «докторскую»…».
— …И, бутэрбродов товарищам, будьтэ так добры, нэ забудте! Да… На всэх поболшэ — много нэ будэт.
…
Вдруг, прислушавшись, Вождь насторожился и, прорычал в трубку:
— ЧТО?! Вам то, какое дэло? …Как закончим совэщание — я Вас СПЭЦЫАЛНО(!!!) оповещу!
Резко оборвал разговор, почти бросив трубку.
— «Гнида» — а, по голосу и не скажешь! Наоборот… Ласковый, такой… Падла! И, любопытный.
— «Тот» Сталин, — негромко и, как будто невзначай, заметил Молотов, — как будто бы, поспокойней был… Не такой нервный.
— «Тот» Сталин, не знал — какую змеюку подколодную, он меж грудей пригрел! — всё никак не мог успокоиться Вождь, — никогда не понимал таких: сначала из шкуры лезут — карьеру делают, по трупам карабкаясь… Потом, вдруг в один момент оказываются белыми и пушистыми и обливают остальных …овном!
Берия покосился в сторону дверей и, ни к кому персонально не обращаясь, достаточно громко сказал:
— Вопрос с этой мразью, надо как-то решать. В «реальной» истории, он нанёс очень сильный пропагандистский урон стране, своей высосанной из… Из пальца писаниной.
— Опять — двадцать пять…, — раздалось недовольное бухтение из зала, — опять «железный занавес», опять диссиденты, невозвращенцы…
— …Извращенцы, — продолжил Киров, — судьба значит, у нас такая! Со времён Ивана Грозного и беглого диссидента князя Курбского.
— Опять строим один большой ГУЛАГ, коллеги?! — не унимался «оппозиционер», — из которого, даже не сбежишь по-человечьи?!
Вспыхнул, правда быстро погас — как тополиный пух, короткий, но ожесточённый неконструктивный срач:
— Не нравится: чемодан, вокзал… Коллеги! Израиль, уже построили?
— Никак, «коллега» тоже лыжи навострил?!
— На лыжи и через Северный Полюс! Белым медведям, тоже — харчеваться надо.
— Не, я понимаю — если, от «прелестей» тоталитарного режима, бежит какой-нибудь простой работяга — который заипался пахать за «пайку черняшки», или не сумевший реализовать себя — без «свободной конкуренции» обыкновенный барыга…, — меж тем, рассуждал вслух Вождь, — так, здесь же — ВЫСШИЙ(!!!) партийный функционер! Ему то, что не хватало?! И ладно, бы — сбежал и молчит, наслаждаясь «прелестями» свободного общества… Не, с такими надо решать жёстко!
Сидящий у дверей Чекист, посмотрев на Важняка, еле слышно промолвил известную фразу — из ещё не снятого, но очень популярного… Лет через пятьдесят, фильма:
— «Как говорил один мой знакомый — покойник: «Я слишком много знал…»».
Важняк, понимающе усмехнулся:
— Однако, надо будет как-нибудь пооригинальней замутить! Какую-нибудь, многоходовочку. Чтоб, всем «многознающим» и шибкоразговорчивым гнидам из «верхов» урок был.
— Как бы, нам с вами сделать так — чтоб, поменьше таких гнид попадало в высшие эшелоны власти? — задал общий вопрос Берия, — тогда и, сбегать меньше будут и, нам ловить — меньше мучиться…
— Это не антиутопия, Лаврентий Павлович, а альтернативная история — здесь, хоть немного правдоподобия надо! — ответил скептически Киров, — всю свою историю, человечество над этим бьётся и, ещё — ни у кого не получалось.
— А почему с Запада к нам не бегут? — наводящий вопрос из зала.
— По той же причине, по которой от нас не сбегают куда-нибудь в Африку! — ответил в этот раз Молотов, — и по той же, по которой уже пол-Африки в Париже!
— А что думает по этому вопросу коллега Мозговед? — спросил Сталин.
— Увы… Но, жизнь так устроена, что на верхушке карьерной лестницы всегда оказываются проходимцы и подонки! — ответил Маленков, — нормальные, приличные и порядочные люди — от любой власти над себе подобными, стараются держаться как можно дальше… Это — научный ФАКТ!!!
Сталин, внутренне поёжился — приняв за свой счёт, но потом здраво решил — что в каждом правиле не обходится без исключений и, не стал излишне париться.
— И, ничего нельзя сделать, коллега?!
— Можно лишь несколько оптимизировать ситуацию, устроив систему многоступенчатых «фильтров» на пути к вершине власти — отсеивая, особенно отмороженных. И самое главное — система профподготовки кандидатов на властные структуры. Чтоб, на вершинах власти, оказались не просто подонки, мерзавцы и проходимцы…
Сделав, непродолжительную паузу, Маленков-Мозговед, эффектно закончил:
— А, талантливые, хорошо подготовленные, высококвалифицированные и предельно мотивированные… Подонки, мерзавцы и проходимцы!
На это, ни у кого у попаданцев возразить ничего не нашлось… Всё же люди были много пожившие на этом свете, многоопытные и понимали, что по сути он прав.
«Пожалуй, коллегу Маленкова надо поставить на кадры…, — сделал намётку на ближайшую перспективу Вождь, — и обязательно, первым делом замутить школу «эффективных менеджеров». Чем там у нас Макаренко занимается? Беспризорниками? Беспризорники никуда не убегут! Подготовка правящей элиты несравнимо важнее…».
— Никуда я от вас конечно не сбегу, коллеги, — после окончания неконструктивного срача, встал и обратился к Сталину «оппозиционер», — но очень хотелось бы знать, что мы с вами будем строить?
— А ведь, действительно…, — поддержали его, — куда Вы поведёте нас, коллега?
Гул голосов и даже «бета-вожди» в «президиуме», чуть не свернули себе шеи, повернувшись и уставившись вопросительно на Сталина.
В свою очередь, тот встал, прокашлялся и толкнул короткую речь:
— Коллеги! Так уж легла карта, но мне довелось «попасть» в товарища Сталина… В «Вождя всех народов», стало быть…
— …И в «лучшего друга всех советских патологоанатомов», — продолжил какой-то остряк.
— Хм… Гкхм… Пусть, будет даже так. Прежде чем мы с вами продолжим, коллеги, я озвучу свою программу и вы за неё проголосуете единогласно, — поставил условие Вождь, — и, ежели, хоть один будет против…
Возмущённый гул голосов.
— …Я соберу манатки и уеду к маме в Гори, а вы выбирайте себе другого Сталина! — почти выкрикнул.
Прожив жизнь на «руководящей» работе, тот — кто «попал» в Сталина, отлично понимал: лучше лев во главе стада баранов, чем баран во главе армии львов… Но, хуже всего, когда «хвост вертит собакой»!
Ворошилов, успокаивая народ, встал и постучал по столу пистолетом:
— Коллеги! Коллега Сталин совершенно прав! Срач в интернете закончился и я думаю — НАВСЕГДА!!! Через 14 лет, нам с вами придётся всерьёз ВОЕВАТЬ!!! Прежде чем мобилизовать страну и армию для войны, мы должны мобилизовать СЕБЯ!!! Иначе, будет не работа — а, бесконечный СРАЧ!!!
— Так мы, что — против, что ли?! — оправдывался «оппозиционер», — так он же, пока ничего не сказал?! Что за «программа» — может, он нас всех скопом Гитлеру сдаст?!
Послышались многочисленные голоса:
— Говорите свой «программу», коллега Сталин!
Повертев в руках свою знаменитую трубку, с сожалением крякнув — засунув её обратно в карман, Сталин начал:
— Прежде всего, о «глобальном»… Естественно, первым делом, вы спросите об подготовке у войне. Но, если честно, коллеги: начало, течение и исход Великой Отечественной, для меня важны но малоинтересны. Я, много — половину «той» жизни на эту тему думал, с вами и другими коллегами на форумах «бодался» и понял, что всё это предрешено: с какими-то мало- или многозначащими отклонениями в ту или иную сторону. Меня больше интересует, что будет после войны… Лет, через пятьдесят. Ведь СССР не во время войны распался и не сразу же после её окончания!
— Оставить всё «как было», всё равно уже не получится, коллега Виссарионович, — глубокомысленно заметил Молотов, — раз уж, мы «попали»…
Сталин, мотнул головой, как будто отгоняя наваждение:
— Вот попали, так попали… До сих пор нэ верится! Но, раз уж «попали, надо сделать так — чтоб после войны Германия осталась неоккупированной, целостной, сильной в военном и экономическом отношении… Самое главное — нейтральной. Кому, что неясно?
Народ, конечно слегка охренел:
— А на фига?
— Да, потому что когда мы с союзниками оккупировали и поделили Германию, мир разделился на два части: «МЫ» и «ОНИ»!!! Возможности хоть какого-то маневра сузились до минимума и кто-то из нас обязательно должен был «развалиться» — СССР или США. Так как я, даже теоретически не вижу причин того, что развалятся «ОНИ» (кроме взрыва Йелоустона, конечно), то распад СССР предрешён при любом раскладе. Когда же в подлунном пространстве останется три центра силы, каждая сторона будет опасаться объединения против себя двух других и вести себя на мировой арене соответствующе… Ферштейн, коллеги?
Конечно, большинство попаданцев подумало: а на фига, так далеко заглядывать? Тут бы, как-нибудь «22 июня» пережить… Поэтому, никакой особенной реакции не последовало.
Лишь, Молотов почесав подбородок, сняв и протерев очки, изрёк:
— Ну, а что? Вполне реальная хотелка. Надо будет хорошенько подумать, поработать и сбудется!
Кивнув, Вождь продолжил:
— Теперь, коллеги, о том — что мы будем «строить»: мы будем строить социализм…
Большинство, ответило гулом одобрения, но был и вопрос:
— Почему именно «социализм»?
— По многим причинам. Во-первых: его «строят» ВСЕ!!! Хотя возможно, некоторые не догадываются что они «строят» или стесняются назвать «это» своим именем… Как на всех соответствующих этапах развития человечества, «все» сперва строили первобытно-общинный строй, затем по порядку — рабовладельческий, феодальный, буржуазно-капиталистический… Во-вторых: народ и партия… Вернее, их активная часть, нас просто не поймут, если — пролив столько крови в Гражданскую, разбив столько «горшков» — мы вдруг объявим, что вели их куда-то не туда… Ви надеетесь ещё на одно «переселение» душ, коллега?!
— Коллега Сталин хочет сказать, что весь мир сейчас строит социализм?!
— Да, а что же ещё?! Весь цивилизованный мир, в данный момент, строит следующую общественную формацию: пример Генри Форда вам в помощь. Просто, всяк строит его по своему: в Америке — корпоративный социализм, в Германии — националистический. А у нас, за неимением «Фордов» и «Круппов» — государственный.
— Почему же, во времени — откуда мы «попали», на Западе мы никакого «социализма» не видим? Сплошные частные лавочки…
— Видите, ли… В феодализме, всяк тоже — видит своё! Кто-то видит в нём победы Суворова и Румянцева, кто-то — дворцы Растрелли и фонтаны Петергофа, кто-то — поэзию Пушкина и музыку Чайковского… А кто-то — «СПЛОШНЫЕ(!!!)» поротые на конюшне, мужицкие задницы!
Ну, что тут возразишь?! И, Сталин в полной тишине продолжил:
— Так же и наш «развитой социализм»: для кого-то — это когда в стране ничего нет: от демократии и свободы — до секса и ста сортов колбасы в холодильнике. А для кого-то — бесплатное образование и медицина.
— Но, частная собственность…
— Международные корпорации, акционерные общества — вот социалистический уклад! Как и заводами в СССР, ими управляют назначенные менеджеры. «Частные лавочки» же, на современном нам Западе, это не господствующий капитализм — а лишь его рудименты. Даже, при нашем «развитом» социализме, мы могли бы найти рудименты первобытно-общинного строя на Крайнем Севере, рабовладельческого строя — где-нибудь на Кавказе, а в Средней Азии — феодального.
— Вы подменяете понятия, коллега!
— Ничуть! Чтоб прекратить срач на эту тему, скажу моё понимание социализма… Это — социально ориентированное государство: социальные гарантии для населения — доступные образование и медицина, равные права и возможности для всех без исключения групп населения. Кто-то из вас против? Кто-то считает, что нам надо опять разделиться на бояр и холопов?! …Ви, коллэга, из чьих будэте?
— Но, ведь в «реале», построили нечто не то…
— Совершенно с Вами согласен, коллега. Хотя, скорее — «не так»… Может потому, нам с вами и был дан «второй шанс» — чтоб, кое-что подкорректировать, так сказать!
После недолгого молчания, связанного с осмысливанием услышанного, посыпались вопросы:
— Как насчёт «НЭПа»? Сворачивать его будем, коллега Сталин?
— «НЭП» окончательно свернули, лишь при Лысой, извиняюсь коллеги, Жопе. При товарище Сталине успешно работали и развивались даже золотодобывающие старательские артели! Не говоря уже про крестьян-единоличников на «твёрдом задании», кустарей, частнопрактикующих врачей и так далее… По моему твёрдому убеждению, НЭП индустриализации не помеха.
Аплодисменты, значительной части попаданцев. Следующий вопрос с места:
— Значит, индустриализация всё-таки будет?
— А как же! Но, пользуясь нашим «послезнанием», проводить её будем несколько иначе.
— Коллективизация?
— Если не хотим остаться к 22 июня с крестьянской сохой и с голодающей армией, если не хотим повторения Февраля 1917 года, а затем и возможно — Октября, коллективизация необходима… Но, опять же — несколько иная. Об этом, мы с вами ещё поговорим.
— Плановая экономика?
— В современном мире экономика другой быть и не может — иначе Великая депрессия, при которой в Америке народу подохло не меньше, чем при нашем Голодоморе! Хотя, здесь можно поспорить. Но, под «планированием» можно понимать разное… Ещё обсудим этот вопрос, коллеги!
— Коллега Сталин! Как насчёт частной собственности на средства производства?
— Да, в добрый путь! Не государственным же мужам париться, к примеру — о производстве и реализации женских труселей — как это было в «реале»?! Это, как раз — дело частника…
Каждый из попаданцев — достаточно поживший при «развитом» социализме, вспомнил про те «труселя» и многим сделалось нехорошо…
— Извиняйте, конечно, коллега Сталин, — влез Красный маршал — Ворошилов, то есть, — производство женских труселей, конечно — дело частника, а вот мужского нижнего белья — дело государственное! Иначе, накануне решающих боёв Красная Армия останется без трусов — как царская без сапог в Первую мировую!
Под общий хохот, Сталин извиняюще развёл руками: типа, вот видишь!
— Нет, я имею в виду — крупное частное производство? — не унимался сторонник частной инициативы.
— В принципе, не возражаю: в Германии, ещё со времён «Программы Гинденбурга», социализм строился именно установлением контроля государства над крупными частными предпринимателями — которым сверху тупо спускали «план»… Гитлер, придя к власти, продолжил такую политику. Да, где ж его нам в России взять — «крупного частного собственника»?! Мы ж их, после семнадцатого… Того… Пиф-пах — ой-ёй-ёй! Да и, до семнадцатого года, капитал в России процентов на восемьдесят пять был иностранным.
— А вот концессии, западные займы…
— Неплохо было бы, но боюсь свяжись только — заставят играть по своим, «джентельменским» правилам. Да и, не дадут нам крупных займов — пока мы царские да «временные» долги не отдадим.