- Тварь, - задыхаясь, произнесла я. – Лживая тварь!
Потерпи два дня? Ублюдок! Ну уж нет, менсаро Гротерро, подыхать я не собираюсь. Последний кусок мозаики лег на свое место. Неизвестность, еще удерживавшая меня от полноценного договора с Брато, исчезла. Добровольно приносить себя в жертву я не собиралась. Ни Гротеру, ни Егору Брато. Одному я теперь совсем не верила, второму также не спешила доверять.
- Я вас всех возьму за яйца, господа, - прошептала я, складывая в хранилище всё, что успела достать. – И хрен вы со мной что сделаете, уж я об этом позабочусь.
Вот теперь план окончательно созрел и укоренился. Отбросив всякие сопливые бредни, я достала переговорник и произнесла:
- Завтра. Половина шестого вечера по земному времени. Мне нужен спрактум, или его аналог.
«Хорошо. В отеле?»
- Да.
«Номер 340»
- Хорошо. – Я помолчала немного. – Отзови своих. Засветились.
«Проблемы?»
- Пока выжила, - я усмехнулась и добавила: - Не переживай, ты выполнишь свое задание. Я сдам тебе то, зачем прилетел.
Пластина некоторое время оставалась темной, а затем проступило одно-единственное слово:
«Дура».
Я вспыхнула, но тут же успокоилась. Потом разберемся, кто есть кто. И поругаться успеем, пока не до этого… лишь бы опять не сработал «паразит», и новый взрыв гормонов не сотряс меня до того, как я выполню намеченное.
- Ничего, недолго осталось, - успокоила я себя и завалилась спать. Ничего иного мне не оставалось, да и день выдался на редкость насыщенный. Нужен был отдых, и я его себе дала.
Утром напарник объявился, как ни в чем не бывало. Мою бледность и нежелание выходить из номера, списал на обиду. В общем-то, не ошибся, почти. Разыгрывать любовь мне теперь не просто не хотелось, меня воротило от одной мысли, что он будет трогать меня, целовать, изображая страсть, а в это время выжидать момента, когда сработает имплант, и я превращусь в органическое хранилище для добытой мною же работы Лаитерро. Отличная плата за усердие! Так что я ошибалась, аванс мне выдали, он сидел в моей голове, осталось получить оплату полностью – разрыв сосудов. Ненавижу!
Немного отпустило меня после полудня. Мы пообедали в ресторане отеля, после поднялись в номер, напоследок обсудив то, что должно было произойти вечером. А когда Гротер ушел, я совсем расслабилась, уже предвкушая завершающий этап операции, который пройдет по моему сценарию. Впрочем, я всего лишь внесла некоторые корректировки. Теперь оставалось поговорить с Брато, забрать нужный мне препарат и довести игру до ее логического завершения.
- Пора, - сказала я сама себе и покинула номер.
Избежав лифта и центральной лестницы, я выбралась на служебную. Узкая, полутемная, пустая, то, что надо. Я спускалась, ступенька за ступенькой, и чем больше проходила, тем сильней становилось волнение. Сердце с гулким раскатом колокольного набата стучало в груди, отдавалось грохотом в ушах, затмевая все остальные звуки. Я остановилась и посмотрела на свои руки. Они подрагивали. Мотнув головой, тихо и нехорошо выругалась, пытаясь вернуть себе самообладание. Но волнение не исчезло, и я всё еще чувствовала себя девчонкой, спешащей на тайное свидание. Глупость какая…
Прошла пролет, остановилась, чтобы восстановить сбившееся дыхание. Задохнулась, спускаясь по лестнице. Смешно! Какого черта я веду себя, как несмышленая малолетка? Что за трепет перед встречей с тем, кого должна ненавидеть? Да что там, даже ненависти уже не должно быть, одно сплошное равнодушие. А я трясусь, поправляю волосы и не могу глубоко вздохнуть из-за кома в горле. Хочу бежать, но не пойму куда: назад в наше логово с аривейцем, или вперед к триста сороковому номеру, чтобы быстрей увидеть… Кого? Чужака с черной бородой и зелеными глазами, или курсанта космической академии, умевшего произносить мое имя, как никто другой? Мне нужно помнить о том, что доверяю себя тому, кто уже предал меня однажды, а я думаю о багровых всполохах в его глазах. Действительно, дура. Полная и бесповоротная.
Вновь остановилась, вцепилась пальцами в перила и закрыла глаза, снова выравнивая дыхание. Нужно успокоиться, нужно взять себя руки. Надавать себе пощечин, затрещин, что угодно, лишь бы избавиться от состояния той семнадцатилетней дурочки, верившей в большую и светлую любовь. Любовь навсегда, навечно… пока не погаснут звезды. Нужно, нужно… нужно… Что нужно? Зачем? Кому?
Со злость закусила губу, распахнула глаза и…
- Мама.
Он стоял передо мной, почти вплотную, смотрел внимательно, без враждебности, испытующе, с тревогой. Поднялся навстречу, не стал ждать в номере. Страховал? Встречал? Волновался? Чушь! Огромная, просто вселенская чушь! Это всего лишь работа, одна бесконечная игра и не больше. Какого черта? Какого черта я пялюсь на него, боясь вздохнуть и пошевелиться? Нужно сказать что-нибудь едкое. Например, спросить о том, куда дел свою мочалку с лица. Или же про то… Про что? Не помню. Все забыла, в одно мгновение и, кажется, навсегда. Но что-то сказать надо, нельзя стоять тут и смотреть на человека, давно ставшего чужим и ненужным. Надо, но слов нет, все растаяли, разлетелись, словно дым от костра, возле которого мы однажды занимались любовью…
- Ты… - как жалко это прозвучало. Хотя что может быть жалкого в местоимении? Всего лишь две буквы, ни смысла, ни выражения. Да и что я хотела сказать? Спросить? Обвинить? Посмеяться?
Он тяжело сглотнул, протянул руку и взял в ладонь прядь моих волос. Пропустил между пальцами, а я продолжала стоять столбом и заворожено наблюдала, как скользит светлая фальшивая прядка, проскальзывая юркой змейкой по руке бывшего возлюбленного, моего единственного за всю жизнь любимого мужчины… Очнись, идиотка! Очнись и вспомни…
Егор поднял на меня взгляд. Сквозь ложную зелень глаз снова пробился бордовый цвет. Хотелось дотронуться до него, убедиться, что настоящий. Но руки не желали слушаться, висели вдоль тела безжизненными плетьми, только взгляд продолжал блуждать по лицу, почти знакомому, почти настоящему. Ощупывал подбородок, губы, скулы, снова поднялся к глазам… Зажмурилась, не смогла видеть завораживающую игру багрянца, едва заметного, но все-таки различимого, особенного для того, кто видел настоящие глаза Егора Брато.
Кончики его пальцев скользнули по моей щеке, добрались дл уголка губ…
- Чтоб тебя, - глухо выдохнул бывший курсант космической академии, и рука исчезла.
Я распахнула глаза. Он стоял ко мне спиной.
- Идем, - прозвучало хмуро, даже мрачно. – Нельзя тут стоять вечно.
- Да, - кивнула я и все-таки ляпнула: - Синеглазка еще расплачется.
Егор порывисто обернулся, опалил меня сердитым взглядом:
- Она крепче, чем ты думаешь. Но имеет бесспорное преимущество – искренняя. Теперь поговорим о твоем дружке? Или займемся делом?
- Делом, - огрызнулась я, наконец, приходя в себя.
Все-таки злость имеет неоспоримый плюс – держит мозг в тонусе. Долой блажь! Нас ждет завершение миссии и спасение лисьей шкуры. А мне моя шкура дороже ста Егоров Брато, ведь так? Так. И никак иначе.
- Идем, - уже ровно ответила я, и наемник первым продолжил спуск с лестницы.
Номер триста сорок располагался совсем рядом с выходом со служебной лестницы. Брато толкнул дверь и первым вошел внутрь, я следом. Огляделась. Здесь не жили, номер был снят, но постоялец, похоже, появлялся здесь только тогда, когда мы встречались.
- Садись, - отрывисто бросил Егор. – Рассказывай.
Я усмехнулась, прошла до удобного кресла, уселась в него, Брато остался стоять. Он не смотрел на меня, но ощущение, что прислушивается к каждому моему движению, было таким осязаемым, словно он продолжал следить за мной взглядом.
- Спрактум принес? – спросила я.
Егор обернулся, достал из кармана скляночку с раствором спрактума и протянул мне. Кивнув, я забрала его и сунула в свой карман. Это мне пригодится уже сегодня.
- Мы на завершающем…
- Потом, - отмахнулся Брато. Я изумленно взглянула на него, но тот остался невозмутимым. – Сначала о том, что случилось в Туа-ве.
Теперь я и вовсе была обескуражена. Какая разница? Это было вчера, я живая, работать могу.
- Забудь…
- Что случилось в Туа-ве? – упрямо повторил наемник.
- Это не относится к делу…
- Что там произошло?
- Черт, Брато, ты не тем интересуешься, - разозлилась я. – Тебе должно волновать дело, а не мелочи…
- Рассказывай, - сухо произнес он. – Я хочу знать.
Я закатила глаза, но Егор навис сверху незыблемой скалой, сверля меня пристальным взглядом. Да чтоб его!
- В ловушку я провалилась. Но удачно, успела зацепиться. Всё, больше ничего интересного. А ты-то зачем сорвался? Это было глупо…
- Глупо, - прервал меня Брато, согласно кивнув. – И ты, судя по всему, не поймешь, потому забудем, что я сделал. Как ты попала в ловушку? Заманили? Толкнули?
- Случайно, - проворчала я, отворачиваясь. – Задела локтем механизм, стена исчезла, я полетела вниз.
- У тебя всю жизнь случайно! – со злостью отчеканил он. – Случайно вышла из дома, когда должна была сидеть там, случайно попалась шавкам Хмурого, случайно открыла ловушку и выжила тоже случайно.
- Вот давай только прошлое приплетать не будем! – взвилась я, вскакивая с кресла. – Я даже вспоминать не хочу, как ты меня сдал Хмурому…
- Я сдал? Я?! – Брато в два шага вновь оказался рядом, сжал пальцами мои плечи и встряхнул так, что у меня клацнули зубы. – Да когда я увидел…
Он вдруг оттолкнул меня, шумно выдохнул и, не оборачиваясь, ушел в ванную. До меня донесся звук льющейся воды. Я кусала губы, не зная, как реагировать на этот взрыв. Решившись, приблизилась к ванной комнате, открыла дверь и робко заглянула внутрь. Егор тут же обернулся. Его лицо было мокрым, с волос капала вода. Он протянул руку, взял полотенце и уже спокойно спросил:
- Как твоя голова? Еще были приступы?
- Нет, - я отрицательно покачала головой.
- На переговорник реакции, как на сендер нет?
- Нет, никакой.
- Хорошо, - он кивнул. – Значит, я выбрал средство для связи верно. Для приступов была причина, это я понял, но не могу понять какая. Что с тобой сделали?
- Накинули поводок, - нехотя ответила я. – Я разберусь.
- Что-то не особо у тебя получается разбираться, - фыркнул Брато, мягко отодвинул меня с дороги и вернулся в комнату.
Я вышла из ванной следом, привалился спиной к стене и молча следила за тем, как Егор, запустив пятерню во влажные волосы, откидывает их со лба.
- Твою команду тоже не назовешь мастерами своего дела, - наконец заговорила я. – Гротер всех срисовал. И синеглазую твою тоже. Раскрутил вчера весь клубок.
- Он же не сопливый мальчик, - пожал плечами Брато. – Как раскручивал? Допрашивал?
- Какая разница, - отмахнулась я. – Убрал своих?
- Нет, - Егор уселся в кресло, на котором недавно сидела я. – Если он их срисовал, и ребята резко исчезнут после вашего разговора, ты первая окажешься на подозрении. Водят его по-прежнему, но о том, что раскрыты, предупреждены.
- В ресторане никого не было…
- Ваш официант, - усмехнулся наемник. – Чем допрос закончился?
Я неопределенно пожала плечами, подошла ко второму креслу и опустилась на его подлокотник. Нужно было сворачивать разговор, время шло, а по делу еще не было сказано ни слова.
- Так к чему пришли с партнером? – повторил вопрос Брато.
- К тому, что преданность делу прежде всего, - усмехнулась я.
- Но ты здесь, - заметил мой собеседник.
- Ну, я - лживая сука, ты же знаешь, - я жизнерадостно подмигнула. Егор промолчал, никак не отреагировав на мою реплику. – Итак, по делу. Сегодня ночью я рассчитываю оказаться на острове Лаитерро. Максимум, завтра утром его работа будет у меня. Вы должны встретить меня на материке. Организуйте прикрытие от пирса. На этом всё. Связь через переговорник.
Я поднялась на ноги, кивнула Брато и направилась к дверям, но не успела дойти, потому что на плечи мне вдруг легли ладони, и я оказалась прижата на короткий миг к крепкому мужскому телу.
- Будь осторожна, - сказал Егор, продолжая удерживать меня. – Хватит случайностей.
- Никаких случайностей, - заверила я. – Теперь уже никаких. Жить очень хочется.
- Но ты предаешь Аривею, рискуешь…
- Потому что очень хочется жить, - голос вдруг сел, я кашлянула и отстранилась. Затем обернулась, встретилась с ним взглядом. Хотела в ответ пожелать удачи, но зачем-то спросила: - Ты ее любишь?
В глазах Брато мелькнуло удивление, сменившееся иронией, и он ответил:
- Какая разница?
- Никакой, - ровно ответила я и вышла из номера, все-таки бросив уже на пороге: - Удачи.
- И тебе, Лисеныш, - услышала в закрывающуюся дверь.
Тряхнув волосами, я заставила себя думать о скорой встрече с Лаитерро и поспешила в наш с Гротером номер. Нужно было привести себя в надлежащий для свидания вид и кое-что сделать с раствором спрактума. Ему сегодня предстоит сыграть одну из важнейших ролей. На мгновение задумалась, что сказать Гротеру, если он успел вернуться, пока меня не было. Но в номере никого не оказалось, только на кровати лежал сендер, выданный мне напарником. Правда, его я там оставила сама.
Я проверила вызовы, Гротер пока молчал. Немного подумав, я сама с ним связалась.
- Что? – раздраженно отозвался напарник.
- Проверяю готовность, - ответила я.
- Всё… гото-ово.
- Ты там уже вставил кому-то? – возмутилась я, слушая смесь из стонов и тяжелого дыхания.
- Да-а, - снова простонал напарник, то ли отвечая мне, то ли комментируя свои действия.
- Придурок, чтоб у тебя член отвалился, - от души пожелала я.
- Не… дождешься, - пропыхтел аривеец, и я дала отбой.
Меня разобрала злость. Только от его действий зависит, насколько скоро наступит конец операции, а он опять где-то наследственностью своей шевелит. Придурок!
- Я тебе аппетит испорчу, озабоченная скотина, - проворчала я и снова вызвала Гротера.
- Что еще? – рявкнул он.
- Ты где сейчас?
- Рядом, совсем рядом, близко, че-орт, - отрывисто чеканил напарник.
- Насколько рядом?
- Совсем… совсем… очень…
- Я не мешаю, счастье мое?
- Нет… да… о-ох…
- А твоей даме?
- Не-ет…
- Чего-то она молчит. Она там вообще есть, или ты сам себе передергиваешь? Гротер, ты себе так мозоли натрешь.
- Су-у-ка-а…
Если честно, я уже просто развлекалась. Ничего возбуждающего я не находила в этом подслушивании, но досадить козлу хотелось дико.
- Скоро заканчиваешь?
- Сейча-а-ас, - заревел аривеец, и я невольно поморщилась. И когда вопль финиширующего напарника сменился тяжелым хриплым дыханием, я заметила: - Слушай, как хорошо, что я тебе не дала. Ты так страшно это делаешь. Жуть. Я бы заикой стала. Бр-р, аж мурашки по коже. Гротер.
- Что?
- Ты всегда так страшно кончаешь? Это же ужас какой-то. И рожу, наверное, кривишь. Фу. Даже представить страшно. Теперь я понимаю, почему молчит женщина. Она умерла от разрыва сердца. Или это обморок?
- Эрик, - ко мне все-таки прорвался женский лепет. – Это было…
- Ужасно, - закончила я за нее. – Гротер, ты ее по щекам лупил, чтобы в чувство привести, ты же без этого никуда. А, Гротер? Гротер!
- Что еще?!
- Я поняла, как ты их заманиваешь. У меня только что всё сошлось. Ты их сознания лишаешь, затаскиваешь в облюбованное логово и долбишь. А они без сознания и молчат. Они молчат, а ты долбишь и долбишь, долбишь и долбишь. Сознания-то нет, вот и долбишь в тишине…
- Достала! – рявкнул в ответ напарник, и сендер замолчал.
- Да-а, - со стоном удовлетворения произнесла я, раскинулась на кровати в позе звезды, ощущая душевный подъем, но быстро вскочила. Еще не все было готово к решающему свиданию.
Я притащила косметичку, раскрыла ее и вывалила на постель все свои богатства. Сразу отгребла в сторону обычную безобидную косметику. Да, счастье мое, лишая меня привычных вспомогательных средств для работы, ты забыл, что я женщина, и ухищрения у меня тоже женские. Придирчиво оглядев небольшое собрание духов, я также отложила в сторону те, что предназначались для представителей не гуманоидных рас. Там содержались феромоны, помогавшие мне окрутить таких мужских особей, как тот же ин Фрерик. Как бы я не следила за собой, какими бы ухищрениями не пользовалась, но если нет рогов или всего две груди вместо шести, то для некоторых самцов ты остаешься уродиной, хоть на голове стой. Вот в таких случаях я и использовала свое секретное оружие.