— Мама? — прошептала я.
Ответа не последовало.
Дверь мой спальни была закрыта. Я сделала глубокий вдох, подошла к ней на цыпочках и повернула ручку. Я приоткрыла дверь, однако не обнаружила ничего необычного. Но и маму тоже не увидела, поэтому открыла дверь чуть шире… и ещё шире… и ещё…
Как только я обнаружила первую лужу крови на полу, я распахнула дверь до конца.
— Мама!
Там была кровь, так много крови. Она была везде. На полу, на стенах, даже брызги на потолке.
А моя мама лежала посреди всего этого, руки и ноги скручены под странным углом, как будто были жестоко сломаны. Ей неоднократно наносили удары клинком, и раны вдоль и поперёк покрывали всё её тело, одна глубже и страшнее предыдущей. Но ужаснее всего было её лицо — её пустые голубые глаза, уставившиеся в потолок, рот открытый в безмолвном крике…
— Лайла: — прошептал Девон мне на ухо. — С тобой всё в порядке?
Я моргнула, и кровь и воспоминания исчезли. Я вернулась в ресторан Красное Канноли, где увидела, как Виктор хлопает Блейка по плечу, как будто всё было в порядке. Как будто он не был ответственен за мои самые ужасные кошмары. Как будто он не был самым большим монстром среди всех, кто жил в переулках Клоудбёрст Фоллс.
— Лайла? — прошептал Девон.
— Да, — сказала я сквозь стиснутые зубы. — Всё отлично.
Виктор Драконис даже не удосужился на кого-то взглянуть, когда направился к столу в центре. Все, кто сидел там, встали, когда он приблизился. Виктор улыбнулся, но улыбка сделала его лицо скорее жестоким, чем красивым. Затем он обошёл вокруг стола и пожал главам других семей руки. Он смеялся и шутил со многими из них, но его встреча с Клаудией была явно холодной. Им с трудом удалось скрыть свою неприязнь друг к другу достаточно долго, чтобы пожать руки.
— Виктор.
— Клаудия.
И больше никаких любезностей.
Теперь, когда Драконисы прибыли, наконец началось вечернее развлечение. Роберто Салазар щелкнул пальцами, и бармен исчез в задней части ресторана. Через несколько секунд появилась армия официантов с подносами, на которых стояло белое и красное вино, а также газированная вода.
— А теперь пора налаживать контакты, — пробормотал Девон.
Официанты перемещались по ресторану, предлагая всем напитки. И постепенно первые гости начали отделяться от членов своей семьи и разговаривать с людьми из других семей. Грант первый покинул Синклеров, переходя от одной группе к другой и улыбаясь, разговаривал с разными людьми. Я лишь могла качать головой. Похоже, он действительно знал всех и вся.
Девон тоже покинул меня, последовав за Клаудией, когда та стала переходить от группы к группе. Феликс ушёл поговорить с Поппи, а я осталась стоять на месте. Я боялась, что в противном случае сделаю что-нибудь глупое, как например схватить один из сюрикэнов на поясе и попытаться убить Виктора Дракониса.
За эти годы я сотни раз думала о том, чтобы отомстить за убийство моей мамы — мечтала, желала и изводила себя. Но в конечном итоге мне пришлось отказаться от этой фантазии. У Виктора Дракониса было слишком много денег, слишком много магии и слишком много охранников, чтобы кто-то, подобный мне, смог к нему подобраться.
Я даже сомневалась, что смогу подойти и взломать одну из его машин, не то чтобы вогнать в него свой меч. Кроме того, я слишком сильно любила жизнь, чтобы выкидывать её ради какой-то мести, сулящей лишь смерть. Тем не менее каждый раз, когда я слышала его имя, когда видела его, даже когда думала о нём, я задавалась вопросом, как заставить его заплатить за убийство моей мамы.
А теперь я находилась с ним в одной комнате, ближе, чем когда-либо прежде, и всё ещё не могла навредить ему. Потому что как только попытаюсь, его охранники набросятся на меня. Они оттащат меня в переулок позади ресторана и казнят, а моё тело оставят монстрам на растерзание. И, скорее всего, сделают потом тоже самое с Девоном, Феликсом, Клаудией и остальными Синклерами.
Так что я просто стояла с кипящим гневом в сердце и наблюдала, как человек, которого я ненавидела больше всего на свете, общался со своими подданными.
Виктор был единственным, кто даже не приложил усилий, чтобы смешаться с толпой. Он оставался сидеть на своём стуле, заставляя других приходить к нему. Это было очевидное проявление силы, но люди к нему действительно подходили. Меня бы не удивило, если бы некоторые льстивые члены семей наклонились, чтобы поцеловать его золотой браслет на запястье.
Я взяла бутылку воды у одного из официантов, чтобы было похоже, что я чем-то занята. А потом заметила, что Дея направляется в мою сторону. Просто замечательно.
Её голубые глаза оглядывали толпу, словно она кого-то искала. Наверное, Феликса. Потом она посмотрела в моём направлении, и на её лице отразилось удивление. Вместо того, чтобы пройти мимо, она действительно направилась ко мне.
— Снова ты, — сказала она.
— Да. Снова я.
Вместо того, чтобы съязвить и исчезнуть, Дея огляделась по сторонам, как будто боялась, что нас может кто-то подслушать.
— Послушай, я сожалею о том, что случилось с Поппи в зале игровых автоматов. Блейк вёл себя, как придурок.
— Нет. В самом деле?
Её губы сжались в тонкую линию.
— Это не мне ты должна приносить извинения, а Поппи.
Дея посмотрела в другой конец комнаты, где Поппи стояла с Хироши, Феликсом, Девоном и Клаудией.
— Я пыталась, — призналась она. — Пыталась с того самого дня. Но она со мной не разговаривает и не отвечает на мои сообщения.
Я моргнула, удивившись, что она так старалась. Никто другой из её жалкой семьи не стал бы…
— Так-так, разве это не маленькая девчонка из зала для игровых автоматов, — прозвучал насмешливый голос.
Блейк появился передо мной. В чёрном костюме и красной рубашке он выглядел особенно зловеще. Его светлые волосы блестели в тусклом свете, как грязное золото, делая его лицо ещё мрачнее. Блейк оглядел меня с ног до головы так же непристойно, как Поппи в зале для игровых автоматов.
— Тебе повезло, что сегодня вечером здесь собрались все семьи, — издевался он. — В противном случае я оттащил бы тебя в задний переулок, чтобы ты показала мне, что на тебе одето под этим милым, маленьким костюмчиком.
Я сладко ему улыбнулась.
— А я бы врезала тебе коленом между ног. Вот что тебя ожидает, если ты когда-нибудь снова дотронешься до меня, Поппи или любой другой девушки.
Его руки сжались в кулаки, а карие глаза впились в мои. Из-за зрения души его гнев сразил меня, как будто кто-то воткнул в живот раскалённый нож. Блейк хотел не только заставить меня раздеться, но с удовольствием сделал бы ещё что похуже. Мои глаза сузились. Пусть только попробует. Я с радостью покажу ему, что он здесь не единственный, кто может быть жестоким и безжалостным.
Блейк ухмыльнулся, однако выражение его лица было таким же холодным, как у монстра, собирающегося наброситься на свою жертву.
— Не хочешь выйти и посмотреть, как всё закончится? Здесь в ресторане, я должен придерживаться правил, но на улице? Моя семья управляет этим городом. Пройдёт совсем немного времени, и Клоудбёрст Фоллс — все и всё что в нём, будут принадлежать нам
Я бы отмахнулась от его слов, приняв их за бахвальство бандюги, но холодная уверенность, пылающая в его глазах, заставила мой живот сжаться от беспокойства. Драконисы планировали учинить что-то против других семей? И если да, то что? И когда?
Или, может… они уже сделала свой ход, убив Ловренса Синклера. Может, они также стояли за нападениями на Девона. Может, таинственный незнакомец работал на них.
— Дея! Вот ты где! Я везде тебя искал…
Феликс поспешил к нам, но резко остановился, а его слова застряли в горле, когда он обнаружил Блейка, всё ещё злобно смотрящего на меня.
Блейк повернулся к нему лицом, его руки всё ещё были сжаты в кулаки.
— И по какой же причине ты, дебил, искал мою сестру? Хм?
В виде исключения Феликс не смог подобрать нужных слов.
— Гм… я… э-э…
Его заикание только заставило Блейка сузить глаза. Он начал двигать пальцами, как будто готовился к драке.
— Скорее всего, Феликс появился здесь, чтобы спасти меня от необходимости слушать, как твоя сестра хвастается богатством и могуществом вашего отца, — я закатила глаза. — Можно было бы подумать, что он король или кто-то такой, учитывая то, как она продолжала о нём говорить.
У Деи от удивления отвисла челюсть, но она быстро взяла себя в руки.
— Я хотела поставить её на место. За то, что она сделала с тобой в зале для игровых автоматов.
Блейк кивнул в знак одобрения.
— Тогда пошли. Ты была права. Эти неудачники не стоят нашего времени. Давай посмотрим, чем занимается отец.
Он указал головой на отца, и Дея последовала за ним. Феликс протянул к ней руку, когда она проходила мимо, но она его проигнорировала. Минуту спустя они с Блейком стояли рядом с отцом и смеялись над какой-то его глупой шуткой.
Феликс с тоской уставился на Дею.
— Спасибо за спасение.
— Без проблем.
Он горько засмеялся.
— Но это проблема. Было глупо с моей стороны подойти к ней вот так. Иногда… мне хотелось бы просто забыть о ней. Сделать вид, как будто никогда её не встречал. Притвориться, что ничего к ней не чувствую.
Мой взгляд метнулся через всю комнату к Девону.
— Да. Я отлично понимаю, что ты имеешь в виду.
24
Прозвенел звонок, сигнализирующий, что час коктейлей подошёл к концу и сейчас начнётся ужин. Главы семей заняли места за центральным столом. Все остальные сидели более или менее позади лидера своей семьи. Моё место было между Феликсом и Реджинальдом.
Пикси влетели в комнату, неся подносы с дымящейся едой. Горы макарон в пряном соусе «Маринара» и фрикадельки размером с кулак, хрустящий чесночный хлеб и салат, посыпанный пармезаном, словно тонким слоем снега.
Всё выглядело и пахло потрясающе, но я не могла съесть ни единого кусочка. Не сегодня вечером. Не тогда, когда находилась в одной комнате с Виктором и Блейком.
Поэтому я перемещала фрикадельки с одной стороны тарелки на другую и почти не слушала разговоры вокруг, которые были в основном о всякой скучной фигне. Торговые соглашения, нашествие древесных троллей на одной из площадей и сплетни — множество сплетен. Судачили обо всём: кто на ком женился, кто развёлся и как эти отношения и расставания повлияют на баланс магии, денег и власти между семьями. Для членов семей такая информация была важной. Для меня — нет. Всё, что действительно имело значение — это крыша над головой, тёплое, сухое место для сна и достаточно еды, чтобы ежедневно наполнять желудок. На самом деле жизнь была довольно простой.
Всё остальное было просто фоновым шумом.
— … рубиновое ожерелье, которое он хотел подарить своей любовнице…
Услышав этот обрывок разговора, я навострила уши, хотя продолжала перемещать еду по тарелке.
— Да, я слышал, что он купил ожерелья для своей любовницы. Когда жена узнала об этом, она, конечно, позаботилась о том, чтобы ожерелье украли прямо из-под его носа.
— Конечно, — сухо согласился Реджинальд, как будто считал разговор неуместным.
Я улыбнулась.
Как только ужин закончился, официанты принесли десерт. Конечно же канноли — хрупкое, хрустящее тесто, наполненное пушистыми, ванильными взбитыми сливками с крошечной стружкой шоколада и свежая порезанная клубника с шариком клубничного мороженного.
Передо мной официант тоже поставил тарелку. Мороженное уже начало таять, а розовые ручейки напомнили мне кровь.
Это было последнее, что я могла или хотела бы сегодня съесть. С тех пор, как умерла мама, я больше не притронулась к мороженному. Иногда мне становилось плохо даже от его вида.
И сегодня, определённо, был один из таких моментов.
Я подвинула свою тарелку к Феликсу.
— Хочешь?
— Конечно, — сказал он, беря тарелку. — Но разве ты не хочешь съесть сама?
— Я сыта.
Он ахнул и прижал руку к груди.
— Чудеса да и только!
Я скривилась, в надежде, что моя гримаса похожа на улыбку.
— … по моему мнению, последнее соглашение с деревенщинами было слишком мягким, — глубокий, грохочущий голос Виктора привлёк моё внимание.
Я наклонилась немного в сторону, чтобы лучше видеть.
Виктор, нахмурившись, посмотрел на своих собеседников.
— На самом деле, позор, что они рекламируют город как некий сказочный парк. Как ловушку для туристов. И потом владельцы магазинов и ресторанов ещё имеют наглость оставлять себе всё больше прибыли, а часть, которую отдают семьям хотят снизить. Это мы те, у кого магия. Мы, у кого есть власть. Без нас они быстро поймут, сколько много монстров живёт в определённых частях города. Это позор, что они принимают нашу защиту, как должное.
Многие придерживались такой позиции. Многие маги считали, что они лучше смертных.
Отсюда и термин «деревенщины». По правде говоря, даже я так думала. О, я не считала себя какой-то особенной или важной, но была убеждена в том, что намного лучше знаю опасности того мира, который они рекламируют. Несколько глав семей кивнули в знак согласия. Однако большинство из них в любом случае встали бы на его сторону. Виктор направил свой золотистый взгляд на Клаудию, которая молча слушала его длинные разглагольствования.
— Ты подумала о моём предложение, ввести для деревенщин новый налог за то, что они получают выгоду от нашей защиты? — спросил он.
Клаудия вытерла губы салфеткой. Она впилась пальцами в материал, прежде чем отложить салфетку в сторону.
— Мой ответ всё ещё тот же. Нет. Смертные выкладываются на полную, чтобы развить бизнес и привлечь больше туристов, из чего мы все извлекаем выгоду. Я считаю, что нужно позволить им делать свою работу, а мы будем делать нашу.
— Ты совершаешь ошибку, — сказал Виктор, в его голосе слышался зловещий тон. — Кто-то должен напомнить деревенщинам, где их место. На самом деле, я убеждён в том, что это нужно было сделать уже давно.
Клаудия вытащила кантучини из корзины, стоящей на середине стола.
— А я убеждена в том, что смертные уже и так платят достаточно за защиту. Если мы попросим их заплатить больше…, - она разломила печенье пополам. — Они могут вообще перестать платить. А этого никто из нас не хочет.
На этот раз все за столом, кроме Виктора, кивнули в знак согласия.
Клаудия знала, что выиграла этот раунд и одарила Виктора улыбкой такой же сияющей и колкой, как только что наточенный кинжал. В этот момент она понравилась мне больше, чем когда-либо прежде. Глаза Виктора сузились, но он наклонил голову и тоже улыбнулся. Потом Клаудия повернулась к Хироши Ито, в то время как Виктор съел ещё ложечку своего клубничного мороженного. И хотя оба демонстративно игнорировали друг друга, возникшее напряжение было словно нависшее грозовое облако.
Все знали, что только влияние Синклеров было почти равным влиянию Драконисов. И снова я задумалась, не стоит ли за попытками похищения Девона Виктор. Потому что если её сын исчезнет, Клаудия сделает всё, чтобы вернуть его, абсолютно всё.
Должно быть, Виктор почувствовал мой взгляд, потому что посмотрел в мою сторону. Наши глаза на мгновение встретились, но этого было достаточно, чтобы сработало моё зрение души. Может, выражение его лица и было спокойным, но его сердце холодным.
Таким абсолютно, совершенно, пугающе холодным.
Чаще всего я ощущала гнев и злость других людей, словно раскалённый нож в сердце, или как будто в животе кипела вода. Но не с Виктором Драконисом. Вместо этого его гнев состоял из чистого льда — твёрдого, холодного, не разбиваемого и абсолютно неподатливого.
В этот момент я поняла, что он ненавидел остальные семьи, особенно Клаудию и Синклеров. И что он сделает всё возможное, чтобы уничтожить их всех — вплоть до самого маленького пикси.