- Да, ну? - без особого интереса ответил Пирс.
- Наступил в кучу собачьего дерьма, оставил идеальный отпечаток правого ботинка.
- Какой-то деревенский ушлепок наступил в собачье дерьмо, и ты увез его на экспертизу в полицию штата?
- Я сделал снимок. Показал его технику и получил рисунок подошвы. Думал, его пробьют по базе производителей обуви.
- На хрена? - с еще меньшим интересом спросил Пирс.
Каммингс закатил глаза.
- Выяснив производителя ботинок, получим перечень местных торговых точек. Сузим его до тех, которые находятся в этом районе, проверим счета, найдем продавца, который что-то помнит, и все такое. Если получим список лавок, торгующих ботинками, получим список мест, где может проживать преступник.
- Зря тратишь время, Стью.
- Правда? Они уже провели электрофорезный тест спермы из обеих голов, - возразил Каммингс. - У преступника группа крови А положительная, субтип МН. Но во второй голове, той что с прошлой ночи, есть и группа А положительная и Б положительная. Тебе это что-то говорит?
- Ничего особенного. Пирс его едва слушал. Он даже снова вытащил номер "Крошек с большими сиськами". - Сам скажи мне, городской мальчик.
- Это говорит о том, что во вторую голову кончили двое парней. Каммингс запнулся, осознав смысл только что сказанного. Кончили во вторую голову. У меня есть двое преступников, которые прорезали дыры в черепах двух женщин, а потом...
Он не закончил мысль.
- Ерунда это все, Стью, - упорно продолжал Пирс. - Ну и что с того, что ты знаешь группу крови?
- Я могу проверить записи и посмотреть, кого с такой группой недавно выпустили из тюрьмы или психушки. Это уже что-то.
- Ерунда это, Стью. Херней маешься. А что с тем отпечатком?
- Техник загнала рисунок подошвы в их компьютер для сравнения. У них есть рисунки подошв всей обуви, когда-либо производившейся в стране. Она поняла, что это ботинок, по высоте подошвы. Но такой модели не нашлось.
- Вот видишь? Ерунда.
- Это говорит о том, что ботинок сделан вручную. А значит все гораздо проще. Выйдем на кого-нибудь из местных башмачников, а через него - на убийцу.
Пирс снова поднял глаза, изображая Большого Босса.
- Тебе, что, больше заняться нечем? Все дистилляторы на участке МакКалли нашел? Этим ты должен заниматься, а не изображать из себя гребаного Дика Трейси, расследуя убийство пары оборвашек.
- Я же гребаный коп. - ругнулся в ответ Каммингс. - Моя работа - расследовать преступления.
- Твоя работа, Стью, - арестовывать дистилляторы...
- И это подводит меня к следующему вопросу. - Каммингс сел и вздохнул. Пирс, несмотря на невысокий "ай кью", был его начальником. Поэтому перебарщивать было нельзя.
- Ты мне что-то недоговариваешь, Джей Эл, - сказал он.
- В смысле? - спросил Пирс, не отрывая глаз от журнала с сиськами.
Каммингс мельком взглянул на журнал. Блондинка брызгала молоком в широко раскрытый рот рыжеволосой девки. Отведя взгляд в сторону, он прочистил горло.
- Что такое "головач"?
Пирс снова захлопнул журнал.
- Черт, мужик, забудь.
- Нет. Я хочу знать. Именно это ты сказал, когда пришел факс по девчонке Рейдов. Ты назвал это "головач". Что тут происходит, черт возьми?
Пирс сплюнул табачный сок себе в кофейную чашку, потом потер переносицу, словно пытаясь успокоить мигрень.
- А не можешь просто оставить это дерьмо в покое?
- Нет. Что такое "головач"?
Пирс положил руки на стол, откинулся назад и вздохнул.
- Это что-то вроде местного обычая, о чем люди не любят говорить. Ничего особенного.
Каммингс в ужасе уставился на него.
- Джей Эл, у нас есть как минимум двое мужчин, которые вскрывают женщинам головы кольцевой пилой и трахают их в мозг. И это "ничего особенного"?
Пирс замялся, морщась, словно его мучали газы.
- Будь ты родом из этих мест, ты понял бы, что я имею в виду. Это кровная месть, мальчик.
- Кровная месть?
- Да. Кровная месть.
Пирс выплюнул комок табака и сунул в рот новую порцию "Рэд Мэна".
- Если хочешь знать, городской мальчик, я расскажу тебе. У всех разная культура, понимаешь? Везде так. Сербы ненавидят боснийцев, жиды ненавидят арабов, япошки ненавидят нас.
Каммингс нахмурился.
- Какое это имеет...
- И здесь так же, - подчеркнуто медленно продолжал говорить Пирс - Все друг друга ненавидят, по разным причинам. Неважно почему, просто так тут повелось.
- Ладно, - сказал Каммингс. - Кровная месть. Хорошо. Хэтфилды и МакКои.
- Верно, Стью. Только в этих краях это Кроллзы и Уолтерсы, Ли и Кетчамы, Клеггсы и МакКронксы. Как-то так. Такое повсюду, Стью. Просто в разных местах по-разному. Кто-то гадит тебе, а ты гадишь ему в два раза больше, понимаешь? Доходит до того, что ты не можешь уже переплюнуть другого. Сечешь?
- Нет, - сказал Каммингс. - Ответь на вопрос. Что такое "головач"?
Пирс снова сплюнул, вздохнул, а потом выложил все начистоту.
- "Головач" - это худшее, что смогли придумать местные деревенщины. Это что-то вроде "закона гор". Если кто-то причиняет тебе сильный вред, в виде отмщения ты вправе сделать худшую из всех мыслимых вещей. То есть "головач". Люди не любят говорить об этом, но их можно понять. То, что здесь творится поколениями, выматывает тебя подчистую.
Каммингс закрыл глаза и сделал глубокий вдох.
- Джей Эл, ты говоришь, что в этом все дело? В кровной мести жителей холмов? Прорезать дыры в головах женщин и...
- Верно, мальчик. Только не ной, ты же сам спросил. Тут кто кого переплюнет, как я уже сказал. Кто-то режет тебе шины, ты сжигаешь его амбар. Потом он насилует твою сестру, а ты убиваешь его сына. А потом, когда уже не знаешь, как его переплюнуть... устраиваешь "головач", или "мозготрах". Ловишь жену или дочь того парня, собираешь своих сыновей и трахаешь ее в башку. Как-то так. Я вырос в этих краях, поэтому знаю. Здесь самое страшное, что ты можешь сделать с кем-то, это устроить "головач" кому-нибудь из его родни.
Каммингс уставился на Пирса. Его рот пытался сформировать слова, но тщетно.
- Вот, что такое "головач", Стью, - произнес наконец, Пирс. - Здесь люди сами о себе заботятся, поэтому нет никакой нужды выкидывать деньги налогоплательщиков на всякие экспертизы. Просто немного странно, что преступник оставляет тела там, где их все могут увидеть. Обычно их оставляют на участке того урода, который причинил им вред.
Каммингс продолжал таращить на него глаза. Это какое-то безумие. "Головачи", - думал он. "Мозготрах". Боже... Мой...
***
И это был настоящий "мозготрах".
В течение следующих семи недель появились сообщения как минимум о дюжине новых "64-ых". Такие же повреждения, такие же результаты вскрытия. Одни жертвы были опознаны, другие - нет. Но не это важно. А важно то, что во всех случаях в головах тел было найдено обильное количество спермы групп А положительной и Б положительной. А еще в двух случаях были обнаружены отпечатки ботинок с идентичным рисунком подошвы.
Некогда добропорядочный страж порядка Каммингс продолжал заниматься этими преступлениями.
А еще продолжал получать "грязные" деньги, работая на наркодилера Датча.
Это разделение в понимании человеческого предназначения не омрачало его. Обстоятельства тех непрекращающихся убийств с трудом укладывались ему в голову, и продолжать это дело он считал своим профессиональным долгом. Что касается Датча, ну... это было совсем другое дело. Всего раз в неделю. Спаз посылал ему сигнал на "мотороловский" пейджер, и Каммингс был тут как тут. Все-таки ему нужно думать о больной жене, а наркоту - "Пи-Си-Пи", марихуану, кокаин, в основном кокаин - будут все равно продавать и распространять. Возможно, спецагент Стюарт Каммингс и не надеялся остановить поток нелегальных наркотиков.
Но он мог бы раскрыть эти убийства, не так ли? Это был его долг.
Он подавал в полицию штата бесчисленные заявки на сканирования вещдоков и на проверки записей. Он знал, что это займет время, но Стюарт Каммингс был терпеливым человеком. А, как говорится, терпение – добродетель. Поэтому он ждал. И между тем мотался на своей полицейской машине без опознавательных знаков, со Спазом в качестве проводника, по разным "точкам". Его багажник был загружен дозированными опасными субстанциями, в основном белым порошком разных видов. Он разгружал это дерьмо, другими словами, и брал свои деньги, чтобы держаться на плаву в этом шатком мире и обеспечивать жену бесчисленными лекарственными препаратами. А попутно активно занимался расследованием тех "расселских убийств", как он их называл.
Медленно, но верно он получал зацепки, но еще быстрее ухудшалось состояние Кэт. Она уже даже не пыталась встать с постели до полудня, после чего ехала к врачу, потом за лекарствами, к местному фармацевту, и ей становилось все хуже и хуже. Острая скоротечная пневмония с симптомами сезонного эмоционального расстройства и острой гипогликемии, - на таком диагнозе продолжал настаивать доктор. Но любовь Кэт к Каммингсу не угасала. Он видел это по ее глазам, чувствовал по ее ауре. И Каммингс знал, что недалек тот день, когда она поправится, и их совместная жизнь снова станет такой, о которой они мечтали. А мечтали они о том, о чем обычно мечтают пары. В конце концов, Каммингс ей обещал гурьбу детей, белую ограду, гараж на две машины, и колли во дворе. Он даст ей все это, как только она выздоровеет.
А пока...
Я делаю все правильно, - говорил он себе. У меня все хорошо.
Хотя расходы на врача и лекарство возросли, увеличился и размер получаемой Каммингсом "мзды". Скоро он будет зашибать по полторы "штуки" в месяц за обслуживание "точек" Датча. Плюс еще "бабки", которые он получает, прикрывая маршруты для поставщика бухла Спаза. Каммингс оплачивал лекарства Кэт, все ежедневные счета, а еще откладывал небольшие сбережения. И он признался самому себе в одном.
Когда Кэт станет лучше, я завяжу.
Каммингс действительно верил в это. Возможно, так оно и будет. Но он не забывал про приоритеты, а также про золотое правило - все продажные копы рано или поздно попадаются. Поэтому, как он ранее и планировал, он будет пользоваться любым удобным случаем. Возможно, тогда у него появится шанс вкладывать достаточно в депозитные сертификаты, чтобы покрывать расходы на лечение Кэт. Тогда он будет чист, и ему не придется ни о чем беспокоиться. И было еще одно - всякий раз, когда они со Спазом доставляли на какую-либо "точку" продукт, обратно они везли сумку, набитую деньгами. Десять тысяч, пятнадцать, а один раз - тридцать пять. Каммингс был не глуп. Он знал, что однажды Датч доверит ему доставить товар на очень крупную сумму. А потом...
У меня все схвачено, братишка...
Но "головачи" продолжались. Дюжина превратилась в две, а потом в три. Тела находили на обочине 154-ого шоссе, в кульвертах и оврагах, на открытых полях. Везде. Каждый раз все те же повреждения. Все те же преступники.
Профессиональное любопытство Каммингса не затухало. Это было его побочное занятие. Он собирался раскрыть эти убийства, несмотря ни на что.
А потом, в один прекрасный день, он передохнет...
***
- Трахай ее в голову, мальчик. Трахай!
И Трэвис наяривал. На этот раз это была Бетти Сью Морган, чей папаша в свое время спер овцу у отца Трэвиса. Это была симпатичная, молоденькая девка с вьющимися рыжими волосами и классными сиськами. "Писька" у нее тоже была что надо, но Трэвиса уже не очень интересовали женские "письки". Даже лучшая на свете "киска" не могла сравниться с приятными, теплыми мозгами.
- Ох, едрен батон, Дедуля! - воскликнул Трэвис. - У меня хрен разбух так, что вот-вот лопнет!
- Так пусть лопнет, сынок! Залей ей мозги!
Это Трэвис и сделал, словно по команде выпустив мощную струю спермы в теплую мякоть серого вещества Бетти Сью Морган. Это был отличный "кончун", и обильный. Ощущение было такое, будто у Трэвиса из члена высочила парочка огромных червей.
- Твоя очередь, Дедуль, - сказал он, и, как было уже заведено, подхватил дедушку под руки и поднял. Дедуля наяривал, с руганью и ликованием вгоняя своего "петуха" на всю длину в хорошенькую головку Бетти. Кончив, он, как водится, заплакал, исполненный благодарности за то, что делает для него единственный внучек. За то, что помогает вспомнить молодые деньки. А какой еще лучший подарок может сделать внучек дедушке, а?
Как только последний заряд спермы был выпущен в голову Бетти Сью, Трэвис, словно сытый кот, съевший мышь, перетащил ее труп в грузовик и повез выбрасывать. Но не успел он добраться до шоссе, как при виде ее хорошенького тельца у него снова встал. Поэтому ему пришлось свернуть к обочине, где он решил напоследок трахнуть ее еще и в письку. Он долбил ее мертвую "киску", долбил долго и упорно, но кончить так и не смог. Поэтому он отхаркнул мокроту ей между ягодиц и принялся наяривать в "дупло". И все-равно... ничего. Это оказалось совсем не так приятно, как трахать в голову. Поэтому Трэвис положил ее на капот грузовика и сунул член ей в череп. Он драл ее так крепко, что из ее больших мягких сисек начало побрызгивать молоко. Он слышал, что пару месяцев назад она разродилась "спиногрызом". И как только Трэвис залил спермой ей мозги, в горле у него пересохло от жажды, поэтому, стряхнув последние капли с члена, он наклонился над телом и, впиваясь губами в соски, стал насыщаться молоком. На вкус оно было сладким и еще теплым, и он высосал почти целую кварту, пока не утолил жажду. Ее сиськи даже на вид стали меньше, опустошенные подчистую. Потом он выбросил ее мертвое тело рядом с большим дубом, у Тик-Нек-роуд.
Да, "мозготрах" это все. Ничто так не снимает стресс от повседневной жизни, как он. Ни с чем несравнимый кайф. И другого было не дано, потому что все те девки, а пару раз и парни, приходились родней людям, причинившим его Папе вред. Поэтому Трэвис, возвращаясь по шоссе в свете полной луны, под шум, галдящих в деревьях квакш, решил уделить время самопознанию.
Око за око, - так сказано в Библии. А значит, трахать в голову соседа, причинившего тебе вред, вполне нормально. Трэвис справедливо полагал, что, ежедневно трахая девок в голову, он следует слову Господнему и поступает по-христиански. Разве это не справедливо? Ведь это Господь всемогущий благословлял его на "мозготрах"
Но, подъезжая к дедушкиному дому, Трэвис задумался. За последний месяц или два он сполна отплатил тем, кто навредил его дорогому покойному Папочке. Отплатил Рейдам и Кинни, Уолтерам и Шоулам, Смитам и Бог знает кому еще. На самом деле, тех, кому можно было устроить "головач", осталось не так уж и много. Но тот последний "кончун" в голову Бетти Сью до сих по не отпускал его. От мысли о нем у него снова встал, поэтому он расстегнул ширинку, и прямо за рулем вздрочнул напоследок. Вытер молофью с рубашки и снова вернулся к размышлениям.