Поднявшись с дивана, я подошел ближе. Из четырех выстрелов целидостиг один, превратив глаз в кровавую яму. Резиновая пуля точно в цель с пяти метров — неплохой выстрел для дилетанта. Повезло мне, скореевсего, первым же достал. И слава богу, иначе бы здесь было два трупа.
Однако трупов в спальне оказалось больше. Один на полу у стеночки, авторой возле окна, на стуле. Перемотанный скотчем, избитый вусмерть, труп оказался Ниной.
— Бл*ть! — вырвалось у меня непроизвольно. — Сучок поганый Игорек.
Перезаряжая «Осу», я вышел в гостиную, наклонился над поганымИгорем, и выстрелил во второй глаз. Бессмысленное действие принесло некоторое удовлетворение. Ему уже все равно, а мне приятно. Так тебе, треклятому, и надо! Никогда не думал, что убийство собственного убийцы может доставить радость.
Постоял, выпуская пар и переваривая события. В комнате резко пахлосмертью, когда она подает коктейль с запахом мочи, крови и сгоревшего пороха.
За спиной послышался шорох, я обернулся — сидящий труп шевельнулся. На окровавленной маске лица отрылись глаза, полные боли.
— Ты пришел, — прошептала Нина беззвучно. — Как же мне плохо, Антон…
Глава вторая, в которой описываются успехи современной медицины (при правильном стимулировании, ясен перец)
Всплескивая руками, лысый доктор порывался заплакать:
— Но как я могу обещать полную секретность, если в операционную мы нагнали шесть человек? Шесть! И половина из них приглашенные специалисты. А еще в реанимации имеется свой персонал!
В белых халатах мы сидели рядышком, оседлав каталку возле стеклянных дверей реанимационной палаты. Три богатыря: аналитик Уваров, гаишник Гриша и я, дважды убитый спекулянт — сначала электричеством, а теперь напарником Нины.
Демонстрируя отчаяние, лысый доктор метался перед нами по коридору, в ответ Коля демонстрировал ему служебное удостоверение своей спецслужбы. Я индифферентно вертел в руках травматический пистолет «Оса», с которым ощущал себя как-то спокойней. Только гаишник Гриша никому ничем не угрожал, он внимательно изучал бутылку армянского коньяка «Двин». Полный пакет, наполненный этим напитком, расположился у моих ног. А что? Скажут мало — найду еще. В другом пакете были сложены диетические продукты и два литра черной икры, последний стратегический запас.
Солидные аргументы, однако лысый доктор продолжал ныть:
— Ладно, женщину избили и порезали. Бывает. Но следом огнестрелнадо оперировать! — он ткнул пальцем в мою сторону. — А это уже полный криминал…
— Сразу после операции вы отдадите мне снимки и результаты анализов, — гнул свою линию Коля. — Все под роспись! Вот протокол изъятия. И каждый причастный напишет расписку о неразглашении!
Совместная операция ФСБ и полиции проводится в режиме полной секретности. Всех любопытных отправляйте ко мне, понятно? По любым вопросам. Вот моя визитка.
Гаишник Гриша оторвался от бутылки и солидно кивнул.
— У меня такая уже есть… — пробормотал лысый доктор.
— Ничего-ничего, берите. Пусть будет. И потом, все затраты мы компенсируем. Это аванс, — Коля двинул пакеты из-под моих ног к ногам доктора. — Берите, доктор, берите.
— Говоришь, на даче нашел? — Гриша продолжал исследовать бутылку.
— А на вид как новенькая!
— В подвале хранилась, под землей. Ящик закупорили, получился герметичный, — я уже устал повторять легенду. Заезженная пластинка самому надоела. — Поэтому товарный вид хороший.
— А не прокисла?
— Доктору отдай на анализ, — вяло предложил я. — У них лаборатория качественная, справку оформит.
— Какой анализ?
— Органолептический и дегустационный.
— Ага, они для пробы из каждой бутылки по стакану отольют! -
Григорий ухмыльнулся с сарказмом. — Знаю я эти ваши анализы. Уж лучше сам проанализирую, но за науку пострадаю без посредников!
— Хорошо, — мне было уже все равно, перед глазами расплывались круги. — Не нравится, ставь взад. Деньгами дам.
— Нет! — Гриша прижал бутылку к груди. — Где такое за деньги найдешь?
Лысый доктор вздохнул, смиряясь с неизбежным.
— Антон Михалыч, поднимайтесь, — он взглянул на часы. — Пора выдвигаться в процедурную, будем готовить вас к операции.
В реанимации меня промурыжили два дня. Несмотря на успешно проведенную операцию, капельницы чередовали уколами, таблетками и процедурами. И когда мое бренное тело, наконец, освободили от сиделки, датчиков и трубочек, с порога я задал Коле давно мучавший вопрос:
— А не перестарались ли мы с оплатой лечения?
Приткнув мою койку на колесиках возле окна, как я желал, санитарка вышла. В руках она уносила местную валюту, кружок козьего сыра в серой оберточной бумаге.
— Есть такое дело, — голосом Нины пробурчала белая мумия с моей койки. — Как же они надоели…
Ситуация с моей королевой в общих чертах была известна, ее еще в первый день обрисовала сиделка: руки-ноги целы, остальное побито. Ногти, слава богу, на месте, лишних дырок в теле тоже нет.
— Как только Антон очухается, он тебя обнимет, — проворковал Коля, засовывая Нине трубочку в щель рта. — Так обнимет, что прокатит в своем лифте. И меня прокатит… Сразу станет легче, я знаю. А потом с новыми силами лично тебя в Швейцарию отвезу.
— Зачем? — удивился я.
— А пластику сделаем на личике, — хмыкнул Коля. — Засветилась она в Испании, по банкам шастая под камерами.
Я жаждал подробностей, и Коля их выложил. Впрочем, ничего особенного не прозвучало — просто Игорек решил, что делиться глупо. Не только с нами, но и с Ниной. Обычная история, старая как мир: делить на один всегда проще. Да, квартирный вопрос испортил не только москвичей… В мире мало что бесплатного, даже за боль и ненависть приходится платить свою цену.
— Зачем он ее пытал? — вернулся я от размышлений.
— А парня не только номера счетов волновали. Важно было знать всю схему, с моей ролью и твоей машиной времени.
— Узнал?
— Конечно. Ты бы видел, что с ней сделали… Гады. Но бешеный пенсионер с травматическим пистолетом все планы порушил, — Коля забулькал мелким смехом, белая мумия тоже хрюкнула из-под бинтов.
Никогда не пойму юмора сотрудников спецслужб. Ну вот что здесь такого смешного?
— За свои фокусы ты у меня, конечно, получишь, — выдохнул Коля. — Но позже, на разборе операции. А пока гордись, друга с боя вынес.
— Спасибо, Антон, — прошелестело из белой мумии. — Но за Веркину прическу ты все-таки потом получишь…
— Там за кроватью лежал труп в шортах, — осторожно заметил я. — Это секрет?
— Это Игорька подручный, из местной босоты был нанят для поручений. Ну и Нину, собственно, он дубасил. А когда она все рассказала, Игорь работника на месте рассчитал. Из его же «Беретты».
— Ладно, работника, а меня за что?! — возмутился я.
— А ты, кроме денег, еще и раздражающий фактор, — Коля развел руками. — Непонятное всегда нервирует. А так — нет человека, и нет проблемы.
В палату вкатился лысый доктор.
— Ну-с, больной, как мы себя чувствуем? — пропел он профессиональным тоном, прилаживая манжету тонометра. — Известно ли желающим, что вы в рубашке родились?
— Точно. В рубашке, с волосами и усами, — хмыкнул я. — Но откуда вы это знаете, доктор?
— Раз шутите, значит, все в порядке. Лежите спокойно, размышляя оприятном.
— Течет водопад, шумит речка?
— Именно! Не делайте резких движений, мобильный телефон временно выключите. А если ждете звонка, отдайте сестре. Она ответит на вопросы близких, принесет аппарат, в крайнем случае.
— Марусе надо позвонить!
— Это прекрасно сделает Николай Сергеич. Постарайтесь уснуть, — доктор поднялся. — Всего вам хорошего.
— Тебе повезло дважды, — подмигнул Коля, плотнее прикрыв дверь за доктором. — Испанский подручный Игоря перемудрил с навеской пороха в патроне. Применение глушителя требует дозвуковую скорость пули, вот порох и отсыпают. А этот парень перестарался, видимо — сила выстрела прилично упала. Но не это важно. Пуля прошла рядом с сердцем, а крупные кровеносные сосуды не задеты. Короче, с тебя бутылка.
— Ха, бутылка. Да запросто!
Конечно, мне повезло. А как же Антон? Ему наверняка тоже досталось. Душа рвалась в тот мир, на помощь, но умом я понимал глупость этой затеи. Надо терпеть здесь. Лежать мне недели две, и там пройдет всего пять минут. Да, парню будет больно. Но вместе с моей раной и его раневой канал затянется, только быстро, на глазах.
Потерпи, брат, и я вернусь. Нас ждет лавина дел и разных планов громадье!
Глава третья, в которой описываются успехи борьбы с алкоголизмом
Под утро я предпринял ночную вылазку. Она была запланирована в целях борьбы с алкоголизмом, и прошла успешно. Впрочем, темнить нечего, более чем успешно: под покровом тьмы мне удалось тайно проникнуть в спаленку Надежды Константиновны Козловской.
Стартовал я из дома, в своем старом теле. Дело в том, что ни папа Алены, ни сама хозяйка на чай Антона так и не пригласили. Хозяин, конечно, барин, но время ждать не будет. Еще немного благодушного безделья, и цирроз печени примет необратимую форму.
Как и предполагалось, пьющая жена почивала в одиночестве.
Количество комнат в доме такое позволяли, поэтому муж ее, брезгливая скотина, отдал предпочтение раздельному ложу. И этот человек меня уверял, что он «чего только не делал»! Свистун.
Единственное, чего нельзя делать в подобной ситуации, так это храпеть в гордой изоляции на диване собственного кабинета. Думать надо головой, товарищ сатрап режима: недотраханная жена импульсивно тянется к рюмке! Без всяких внешних стрессов, только по одному этому факту. Впрочем, пошел муженек на фиг со своими личными делами, мне человека спасать нужно. Эта угасшая звезда должна снова взойти, но теперь в творческой группе «Джаз с надеждой». Бездарности пробьются сами, талантам надо помогать. И потом, как я буду ее лечить уговорами издали? Тут делать надо.
Когда-то Надежда Козловская была величественно красива, сей факт ясно отражали старые фотографии на стене. Дочка у нее удалась на загляденье, но и сама мама в молодости смотрелась также броско, даже в черно-белом варианте.
Губы у Надежды Константиновны до сих пор яркие и эффектные.
Люди с пухлой нижней губой по складу характера позитивные личности, им трудно усидеть на месте, ничего не делая. Они легко разбираются во всем, кроме себя. Вот и она не разобралась… А муж не помог. Сейчас Надежда Козловская погрузнела, на боках образовались складки. Обозначился животик, наметился второй подбородок. Грудь слегка провисла, на бедрах начинается целлюлит. Одутловатое лицо, морщинки у глаз. Глаза, помнится, по-прежнему красивые, с поволокой, а вот мешки под глазами плохие. Гормональный сбой? Может быть. Но скорее всего, нездоровый образ жизни и проблема с почками. Конечно, почки — вон пустая бутылка массандровской «Мадеры» валяется…
Такое подробное описание мне удалось благодаря настольной лампе, которую Надежда Константиновна забыла выключить, заснув при свете. На боку, без сорочки. Тесно в спаленке, вот и обнажилась бедняжка отдухоты — маленькое оконце, затянутое марлей, спасало плохо. Перегар, однако, тоже свежести не добавлял.
Я поднялся с хозяйского семейного ложа, подтянул шорты, свою единственную одежду, ну и походил по дому, конечно — следовало осмотреться. Еще оценить обстановку, чтобы без раскачки, но качественно приступить к лечению. План мой был элементарно прост, взять да и прокатить ее в наше время. И не раз, чтоб наверняка. Остальное потом будет делать Антон, на аутотренинге.
Осмотревшись, снова прилег рядом, прижался к гладкой спине. Обнял пациентку обеими руками, вызвал черное одеяло. Оно моментально прилетело, накрыло нас и унесло в темноту.
После душной спальни свежий воздух моей квартиры показался сладким.
— Как сладко… — прошептала она. — Неси меня, милый, неси…
Мы лежали на диване в гостиной, достаточно узком. Блин, как же я не догадался стартовать из спальни, там же места полно! Приходилось вжиматься в спинку и удерживать Надежду Константиновну от падения. А наиболее удобным местом для удержания оказалась ее грудь. Ничего не поделаешь, такова геометрия женского тела.
Передохнув пять минут, я произвел обратное перемещение. Душный воздух спальни заставил поморщиться, других проблем я не почувствовал. Надежда Константиновна заворочалась, повернулась ко мне лицом.
Отлично! Пациент жив, значит, путешествие прошло штатно. Вот только в животе у меня бурчит, но это обычное дело. После прыжков с грузом всегда кушать хочется.
— Антон? — она сонно пригляделась. — Какой ты взрослый стал. Зачемпришел во сне? Если погладить, то почему остановился?
Легкий массаж всегда был моим коньком — пациентка повернулась комне спиной, уложила мою ладонь себе на грудь, и засопела.
— Надежда Константиновна, вы придете ко мне в сад, — я шептал тихо, но отчетливо, вкладывая в каждое слово посыл убеждения. — Встанете в шесть утра, и придете. Мы встретим восход солнца и просто поговорим. Посидим, поболтаем… А сейчас к вам вернется спокойный сон. Все будет хорошо, просто отлично, вам легко и покойно. Шумит водопад, течет речка…
Переложив руку на печень пациентки, я прочитал весь психологический этюд, от начала до конца. При этом усиленно думал о болячках, покидающих ее тело. Устал как собака, а что делать?
Надежда Козловская — центральная фигура в моих планах. Она была стержнем по всем задумкам. Не она пела бы в группе, а музыкальный коллектив выступал на фоне солистки. И в лучах ее славы должен был блеснуть Антон. Блеснуть, чтобы поступить в музпед на отделение струнных инструментов.
А следом следовало засветить Тамару Карапетян, поставив ее рядом со звездой. Этот союз будет недолгим. Тамару заметят, и она отправится в собственное путешествие по жизни. Надеюсь, такой вариант будет веселее, чем перекладывание экономических бумажек на гипсовом заводе.
Удивительно, но утром Надежда Козловская пришла. В симпатичном спортивном костюмчике и кедах! Ровно в шесть, трезвая и другая. Мешки под глазами стали меньше, одутловатость ушла. Она не то что бы помолодела, но посвежела точно.
— Вот, проходила мимо… — выдавила она, глядя выжидательно.
«А вдруг что-то перепуталось во сне?», — говорил этот взгляд.
— Здравствуйте, Надежда Константиновна, — вежливо привстал Антон. Сейчас была его очередь работать, я ночью потрудился ударно, имею право подремать. — Спасибо, что зашли. У меня к вам предложение.
— Да? — она подняла свои чудные глаза с поволокой.
Стол под яблоней был пуст, за исключением стакана с темной жидкостью.
— Выпейте, это травяной отвар.
В прошлой жизни Антон встречался с ней пару-тройку раз, когда Алена отпрашивалась у мамы в кино. Здрасте, и до свиданья. Да и о чем ей разговаривать с мальчиком, очередным ухажером дочери?
— Жизнь начинается, когда восходит солнце, — уложив свои ладони поверх рук женщины, Антон завел заученную речь. — Каждый новый день несет что-то новое. Вам хочется увидеть новое? Прожить интересный, яркий, насыщенный день? Можно выпить вина и забыться, но это путь в никуда. Мы способны все изменить, все в наших руках. Закройте глаза, представьте себе свечу. У вас нет никаких мыслей и забот, кроме созерцания свечи. Она горит ровным пламенем, вам покойно и хорошо. Медленно вдыхайте воздух, задерживайте дыхание. А теперь медленно выдыхайте. Повторяем еще раз: медленный вдох, задержка, выдох…
Антон работал полчаса. За это время Надежда Константиновна освоила несколько дыхательных гимнастик и азы аутотренинга.
— А сейчас вы пойдете домой, вымоете голову, и поедете на работу, в театр, — мягким убедительным голосом произнес Антон.
— Зачем? — она находилась в некотором трансе, легко поддаваясь внушению. Ей было непонятно, зачем она сюда пришла, к чему эти занятия, и зачем ехать в опостылевший театр.
— Оформите отпуск. Вам же положен отпуск раз в год?
— Да, но… — замялась она.
— Будут возражать, придумывать какие-то причины — возьмите отпуск за свой счет. Предложат уволиться, не соглашайтесь. Ведите себя спокойно, на провокации не поддавайтесь.