— Это называется системой Фултона, — вежливо пояснил Ник. — Или ее называют также «помощник».
Русский пожал плечами и тряхнул головой. Он вздохнул; его глаза встретились с глазами Ника, и тот прочел в них вынужденное признание.
— Да, — подтвердил он. — Это, действительно, помощник.
Он присел на бревно и взглянул на Ника:
— Иногда, Картер, нам полезно играть в шахматы вместе.
— С удовольствием, к вашим услугам, — ответил Ник.
Он улыбнулся, взглянув на Тариту, но его улыбка быстр погасла. Ее глаза расширились от страха и смотрели куда-то за него.
— Мы влипли, — прошептала она.
Ник повернулся, за ним обернулись Яснович и остальные русские. Все участники оказались в центре, окруженные со всех сторон раскрашенными и вооруженными копьями воинами канахари. Тихо, но быстро воины встали с обеих сторон каждого, легонько вдавив наконечники копий.
Тарита до этого наложила широкие прохладные листья папоротника на глубокий порез в ладони Ника — след лезвия мачете. Пока он стоял, решил сорвать листья, но увидел, что рука еще не зажила. Вот бы пришлось поломать шефу и его команде головы над тем, как выпутаться из этой ситуации. Но рана на руке являлась серьезной помехой. Он едва мог сжать руку в кулак: любое движение ладони было очень болезненным, а удар кулаком причинил бы невыносимую боль. И потом, заключил он про себя бесстрастно, как обычно, — «Потерявши голову, по волосам не плачут».
Его размышления прервал русский.
— Что все это значит? — спросил Яснович. — Кто эти дикари?
— Индейцы канахари, — ответил Ник, но это название ни о чем не говорило полковнику. — Охотники за головами, — пояснил он, усмехнувшись. Глаза полковника расширились.
— К тому же они очень злы на нас, — добавил Ник.
— Но не на нас же, — не выдержал русский. — Мы им ничего не сделали.
Коротко Ник рассказал Ясновичу о Колбене и его нападении и о том, каким образом им удалось освободиться.
— Но это же нечестно, — возмутился русский. — Мы же в этом не участвовали!
— Не думаю, чтобы они особо различали нас, — вежливо ответил Ник. — Но, похоже, что тот индеец их вождь. Подойди и скажи ему об этом.
— Объясни ему ты, Картер, — сказал русский. — Скажи, что он должен освободить нас. Это абсолютно нечестно.
— Они настоящие марксисты, полковник, — ответил Ник. — Мы все равны перед ними.
Русский нахмурился, а Ник оглянулся вокруг. Затевать потасовку было бессмысленно: это означало быстрый конец всем. Индейцев было бессчетное количество; их же была горстка, да еще в невыгодной позиции. Вождь приказал поставить Ника на середину и пальцем чиркнул поперек его горла — жест яснее некуда. Ник совсем не к месту вспомнил Хоука, его наставления.
«Используйте воображение, — говаривал он не раз. — Используйте воображение нарду со всем остальным, чем мы вас обеспечиваем. Импровизируйте!» Ник взглянул на Тариту и на вождя.
— Скажи ему, — произнес он, — что я хочу поговорить с ним.
Тарита исполнила его просьбу, и глаза индейца блеснули, не изменив своего выражения, что означало его согласие.
— Он понимает тебя? — спросил девушку Ник.
— Да, — ответила она. — Диалект канахари очень прост.
Ник набрал побольше воздуха. Теперь все будет зависеть от заинтересованности вождя и от того, что он замыслил. Но попытаться все же следовало, хотя бы по той простой причине, что это был единственный шанс.
Ник повернулся лицом к самому высокому из охотников, и пристально и прямо глянул в его глаза. Он заговорил; Тарита переводила его слова индейцу.
— Скажи вождю, что он ошибается. Боги не хотят нас в жертву. Он разгневает богов еще больше этим.
Тарита перевела, затем выслушала ответ вождя канахари.
— Он говорит, ты лжешь. Ты ничего не знаешь.
— Скажи ему, — продолжил Ник, — что это он ничего не знает, а я могу говорить с богами.
По мере того, как Тарита переводила, глаза индейца на мгновение расширились от удивления, смешанного со страхом. Неужели этот незнакомец действительно может говорить с богами? Ник почувствовал его колебания и быстро решил использовать возникшее преимущество.
— Скажи ему, я попрошу богов подать какой-нибудь знак прямо здесь, перед ними.
Вдруг возбужденно заговорил Яснович:
— Этот дурацкий разговор нам не поможет. Ты только приближаешь нашу смерть.
— Считай, что ты уже мертв, приятель, — ответил Ник. — Но возможно, мне удастся тебя вытащить.
— Я предпочитаю сражение, — сказал русский.
Ник поглядел вокруг.
— Будь моим гостем, — мягко ответил он.
Яснович вздохнул и сдался.
— Продолжай, Картер, — сказал он. — Я надеюсь, ты знаешь что делаешь.
— Вождь говорит, — произнесла Тарита, — ты должен показать ему, как умеешь разговаривать с богами.
Ник повернулся к Тарите и привлек ее к себе. Из кармана он незаметно вытащил третий похожий на хлопушку пакет со средством от насекомых. Взяв ее руки в свои, он вложил его прямо в ладони девушке.
— Выдернешь запал и подбросишь его в воздух, — объяснил он. — Они не будут смотреть на тебя, так как основное представление разыграю я. Но сначала скажи его величеству, что мы все должны встать кружком на колени.
Тарита перевела, и Ник начал действо, опустившись на колени и воздев ладони в мольбе. Все канахари последовали за ним. Судя по выражению глаз вождя, он был все еще весьма скептически настроен.
— Сделайте вид, что вы молитесь, — приказал Ник русским. — Это нечто новенькое для вас.
Яснович стрельнул в него мрачным взглядом, но опустился на колени. Ник выждал момент, пока Тарита не отодвинулась назад.
— Переведи, — обратился он к девушке. — О, могущественные боги канахари, подайте знак великому вождю. Пошлите ему знак, чтобы но убедился в том, что вам не нужны наши головы.
Ник обернулся к Тарите, пока она переводила, глазами подсказывая: «Не сейчас».
Когда она кончила переводить, Ник пригнул голову к земле и другие последовали его примеру. Он немного подождал, затем поднял голову и посмотрел, как бы ожидая, вверх. Вождь самодовольно ухмыльнулся.
— Подайте знак, о могучие боги, — воззвал Ник снова. — Знак, который бы уверил великого вождя, что вам не нужны наши головы.
На этот раз, прежде чем пригнуть голову к земле, он едва заметно кивнул Тарите. Прикасаясь лбом к земле, он услышал характерный свист хлопушки, взвившейся в воздух. Ник поднял голову и увидел охотников, в благоговейном трепете и страхе глядящих, как легкое беловатое облако разливается в воздухе. Русским, которые уже поняли, что произошло, удалось все же сохранить благоговейный страх на лицах. Канахари о чем-то возбужденно переговаривались между собой, бросая пораженные взгляды на Ника. Наконец, вождь поднял руку, указал в сторону джунглей и вымолвил только одно слово: «Идите!»
Они сейчас же тронулись вперед, держась все вместе, и так и прошли весь путь через джунгли.
В Серра-ду-Навиу полковник Яснович прощально помахал рукой Нику и Тарите.
— Мне кажется, мы все еще перед тобой а долгу, Картер, — произнес он. — Я надеюсь, мы еще встретимся, и я верну его тебе.
— Спасибо, — по-русски ответил Ник. — Прощайте.
Когда русские ушли, Ник глянул с улыбкой на Тариту.
— Другой мир уже берет свое, — бросил Ник.
— Думаю, да, — ответила она и в ее голосе он уловил грусть.
— Тебе жаль? — нежно спросил он.
— Да, но не потому, что я не люблю цивилизацию, — задумчиво сказала она. — Всегда немного грустно, когда позади оставляешь частицу самое себя.
— Ты вернешься обратно в Лозанну после отъезда из городка?
Она кивнула, и Ник продолжил:
— Еще там, в джунглях, я обещал встретиться с тобой хотя бы на один день в другом мире. Мне необходимо отдохнуть, хотя бы несколько дней. Я думаю, что рабовладелец, на которого я работаю, пойдет мне навстречу. Мы можем встретиться с тобой у меня в Нью-Йорке, а затем самолетом перелететь в Лозанну.
Тарита взглянула на него и улыбнулась.
— Почему бы нет? — произнесла она. — Увидимся в Нью-Йорке.
Прилетев в Нью-Йорк, Ник сразу же позвонил Хоуку, чтобы попросить несколько дней отдыха, прежде чем явиться с докладом.
— Хорошо сработал, Номер 3, — сухой, бесстрастный голос Хоука протрещал в телефонной трубке. — Все было не так уж сложно, не правда ли?
— Нет, вовсе не сложно — просто слегка смертельно, — ответил Ник. — Сделайте мне одолжение. Скажите им, чтобы впредь были осторожнее и знали, где ронять вещи.
— А как тебе дочь вождя? — спросил Хоук. — Держу пари, тебе чертовски хотелось бы взять ее с собой.
Общаясь с шефом на протяжении уже многих лет и научившись понимать скрытые намеки в его словах, Ник неожиданно осознал, что старик ничегошеньки не знает об истории с Таритой.
— Она была красива, — ответил Ник голосом, окрашенным воспоминаниями.
— Неужели? — бесцветно прозвучал голос в трубке.
— Действительно, — продолжал Ник, — вы можете с полным основанием сказать, что я почти потерял из-за нее голову.
— Ты? — хмыкнул Хоук. — В это чертовски трудно поверить, Номер 3. Я думал, ты совершенно невосприимчив в этом плане.
— Это еще раз доказывает, что ничего нельзя предсказать, — подтрунивающе засмеялся Ник.
— Зная тебя, Номер 3, можно предсказать, то эти несколько дней ты проведешь, конечно, в женских объятьях, — продолжал Хоук. — Завтра вечером будет идти хороший фильм в центральном зале Уолдорфа. Завтра я прикажу доставить тебе два билета на него. Поможет скоротать вечер.
— Грандиозно, — сказал Ник. — Буду их ждать.
На следующий день Ник проснулся поздно и повалялся, наслаждаясь комфортом широкой двухспальной кровати и чистого красивого белья. Его разбудил посыльный от Хоука, доставивший обещанные билеты. Положив запечатанный пакет на столик в прихожей, Ник сел завтракать, быстро пробежав глазами газетные столбики, затем побрился. Наконец он оделся. Только он успел навести на себя последний лоск, как зазвонил телефон.
— Хэлло, Ник! — произнес приглушенно прелестный женский голос. — Это я, Тереза.
Он чуть не переспросил: «Кто?», но вовремя сдержался.
— Я внизу, — сказала она. — Я только хотела убедиться, что ты дома, прежде чем подняться.
— Я дома и жду тебя, любимая, — ответил он.
Ник открыл дверь, услышав звук остановившегося лифта, и из него вышла она, в платье кремового цвета с оранжевым шарфиком на шее и чемоданом в руках. Черные волосы девушки были закручены и уложены на затылке. Длинные ноги в тонких нейлоновых чулках казались еще прекраснее и длиннее, а полная грудь крепко натягивала лиф платья. Девушка являла собой образец утонченной красоты.
— Я еще не была в отеле, — произнесла она.
— Ты сейчас там, где надо, — ответил он, беря чемодан у нее из рук. Ее взгляд, ярко вспыхнувший было, все же был слегка высокомерен.
— Мы позже поговорим об этом, — сказала она, обходя вокруг Ника, грациозная и вызывающая.
— Как тебе нравится другая я? — девушка хитро улыбнулась, заранее уверенная в ответе.
Конечно, это не напоминало превращение кокона в бабочку, просто в ней была изначально заложена способность быть красивой в двух обличьях.
Ник вытащил вино, они выпили и разговорились. Она позвонила по его телефону своей подруге, и Ник заметил, что девушка назвала себя Терезой. С его стороны требовалось большое усилие, чтобы произнести это имя. Они вышли пообедать, и Ник машинально сунул конверт с двумя билетами в карман жилета. Во время обеда девушка была мягкой, остроумной и очаровательной. Она спросила Ника о работе, и когда тот рассказал о приглашении босса на специальный просмотр, перевела разговор на Хоука. Ник рассказал ей о всевозможных запомнившихся ему пустяках, относящихся к его профессии, особо смакуя анекдоты о Хоуке.
— Он очаровательный мужчина, что бы ни говорили про него.
Девушка засмеялась, и Ник вдруг вынужден был признать, что большинство женщин, встречавших Хоука, действительно находили его очаровательным и интересным.
После обеда они пошли в Уолдорф. Ник протянул конверт билетеру у входа в центральный зал. Они нашли два пустых кресла и сели. Через несколько минут свет погас, а на сцене осветился большой экран и появилась надпись:
Ник взглянул на девушку; та тоже повернула к нему голову.
— Этот старый сукин сын… — проворчал Ник, и оба взорвались от смеха. Вокруг на них зашикали. Ник взял Тариту за руку.
— Пойдем отсюда, — произнес он, давясь от смеха. Выйдя улицу, они перевели дух.
— Теперь я просто уверена, что он очаровательный мужчина, — сказала она.
— Я хочу выпить, пойдем.
Они бродили по городу, не торопясь, заходя во все попадающиеся на пути знакомые забегаловки. Наконец спустился вечер и они вернулись домой к Нику.
— Ты, надеюсь, не собираешься возвращаться в отель, а? — спросил он.
— Все зависит… — ответила она, и вновь взгляд ее глубоких карих глаз стал бездонным и непонятным.
— Понял, — ответил Ник, поджав губы. — Наверное, это означает что в зависимости от моего поведения Тереза остается или уходит.
— Совершенно верно, — ответила она. — Где у тебя ванная?
Он показал ей, куда идти, а сам тем временем выключил верхний свет, оставив только два ночника. Ник решил было развлечься в ее отсутствие порцией великолепного коньяка, но дверь ванной распахнулась, и в проеме возникла девушка с обвязанными полотенцем наподобие саронга, бедрами. Ник чуть не выронил стакан.
— Если ты сейчас же не займешься Терезой, она уйдет в отель, — объявила девушка. Ник встретил бегущую к нему фигурку, стоя посередине комнаты. Полотенце свалилось, и они упали на толстый ворсистый ковер, и Ник понял, что существуют вещи, которые остаются неизменными для всех миров.
Борьба за трон
В библиотечной комнате знаменитого сыщика Ника Картера собрались пять человек. Они сидели за большим круглым столом, стоявшим по середине комнаты, и о чем-то совещались.
Кроме самого Ника Картера и его старшего помощника Дика присутствовали: бывший главнокомандующий армией государства Коразон и вместе с ним начальник тайной полиции короля, генерал Моралес Калабрия, его сын, полковник Евлогий Калабрия и принцесса Нердиния, сестра молодого короля.
Предметом обмена мнений присутствующих служило положение дел короля в его не слишком обширных владениях.
Старый генерал рассказал сыщикам историю заговора, вследствие которого молодой монарх, судя по всем признакам, сделался безвольной жертвой и орудием в руках некоего генерала Фернандо.
Дон Моралес закончил свои объяснения следующими словами:
— Вот все из области фактов, о чем я могу сообщить вам, мистер Картер. Все то, что случилось, произошло в глубокой тайне. Заговорщики, с генералом Фернандо во главе, отлично сумели держаться в стороне от активных выступлений. Они настолько коварны и хитры, что я, старый, простодушный солдат, никогда не сумел бы разоблачить их козни! Вам, вероятно, известно, что я служил еще при деде и отце ныне здравствующего короля. Дон Жуан II в моем лице привык видеть отечески преданного друга и всегда оказывал мне неограниченное доверие. Но вдруг произошла перемена. Совершенно неожиданно мне был запрещен доступ к королю, а когда я просил дать возможность личного объяснения с ним, король приказал сказать, что вызовет меня к себе, когда найдет нужным. Далее он издал приказ, и я был уволен с должности главнокомандующего: а также и со всех почетных должностей, которыми он раньше наградил меня. Я был даже уволен без права ношения мундира. Мне осталось только подстеречь короля в дворцовом саду, где я хотел потребовать объяснения. Но он при встрече бросил мне холодный взгляд, отвернулся и, позвав стражу, приказал меня задержать. Меня отправили в тюрьму, откуда, однако, мне удалось бежать. Находясь в столь отчаянном положении, я вспомнил о вас, мистер Картер, так как вы уже однажды оказали огромную услугу моему отечеству. Когда я прибыл сюда, мне к крайнему моему прискорбию, пришлось узнать, что заговор принял ужасающие размеры. Ее королевское высочество принцесса Нердиния, а равно и мой сын, тоже попали в опалу и были вынуждены бежать за границу. Все эти происшествия покрыты мраком тайны и я положительно не знаю, как мне быть дальше. Еще одно: когда я в последний раз видел короля, он страшно изменился; он настолько был неузнаваем, что мне даже показалось, будто я вижу не его. Черты лица были как будто те же, что и прежде, голос и тембр его, казалось, не изменились, равно как и выражение глаз и все же во всем его облике было нечто, совершенно мне незнакомое. Я положительно не понимаю, что могло произойти! Что могло побудить короля, так часто оказывавшего мне знаки внимания и привязанности, сотни раз доказывавшего мне свою благосклонность, — ввергнуть меня в немилость? Большой должен был произойти переворот в его душе, если он сразу отвернулся от сестры, которую до этого нежно любил. Он вдруг захотел заставить ее выйти замуж за коварного и злого принца Понтсведро, желая таким образом создать для нее участь, в сравнении с которой смерть была бы слаще! Тогда в саду я видел перед собой короля Жуана II, и все-таки какое-то неизъяснимое чувство подсказывало мне, что это не мой король! А теперь, мистер Картер, я прошу вас именем его величества, именем того короля, который раньше благоволил ко мне, именем ее высочества принцессы, оказавшей нам честь присутствовать на нашем совещании, именем моего отечества и моих соотечественников, отправиться вместе с нами в Коразон с тем, чтобы открыть тайну, которая лежит на всей этой истории, тайну, которая изо дня в день приносит стране все новые и новые несчастья! Годами я стар, но дух мой бодр! Я люблю своего короля и членов королевского дома и останусь верен им до гробовой доски. Но в данном случае действуют коварные, темные силы, и я считаю своим долгом принять все зависящие от меня меры, чтобы спасти мое отечество! Я окажу вам содействие по мере моих сил, а если они ослабеют, то на мое место встанет мой сын, которому вы можете, безусловно, довериться! Итак, мистер Картер, я надеюсь, что обратился к вам не напрасно, и вы вступите в борьбу с темными силами, завладевшими государством!