— Соси! — рычу ей в ухо, покусывая мочку. Я уже на грани, и она тоже, не хочу сегодня играть и оттягивать этот момент, мне нужен этот взрыв. Отпускаю ее руки, нахожу клитор, немного растираю пульсирующую вершинку, а потом сжимаю и Елена кончает, кусая мои пальцы до боли и потемнения в глазах, судорожно сжимает член, с рваным стоном.
Изливаюсь до последней капли, утыкаюсь ей в шею. Дышу приятным тонким ароматом ягод, смешанным с запахом нашего секса. Лена красиво содрогается, теряя равновесия, падая на стол и продолжая постанывать. А я поглаживаю ее попку, очерчивая следы моих пальцев.
— Хочу тебя без резинки, начни пить таблетки, а лучше делай уколы, чтобы не забывать про таблетки, — говорю я хриплым голосом и медленно выхожу из нее. Слегка шлепаю ее по бедру, опускаю юбку и надеваю брюки, застегивая ремень. Мне стало легче, удовлетворение перекрыло панику и по телу потекла приятная истома. Привыкай, Леночка, будешь моим лекарством.
— Можешь так полежать, я не против, — усмехаюсь, смотря как она пытается подняться со стола, но пошатывается. Иду к бару, наливаю уже нам пару бокалов воды, и сажусь в кресло возле окна, наблюдая, как Лена приводит себя в порядок, поправляя платье и сжимает ноги, пытаясь восстановить дыхание. У нее размазана помада и немного потекла тушь, волосы растрепаны, но она красива после секса.
— Я пойду? — тихо спрашивает она, смотря на дверь.
— Нет! Сядь! — указываю на кресло рядом. Елена кивает и спокойно, даже с удовольствием размещается в кресле. Подвигаю ей стакан воды, допиваю свою воду и откидываю голову на спинку кресла. Дышать уже легче, приступ отпустил, закрываю глаза, а там темнота и никаких ведений. Елена Дмитриевна — великолепный психоаналитик.
— Теперь рассказывай, какого хрена у тебя на щеке красные следы?! — не открывая глаз спрашиваю я.
— Да ничего страшного, расчесала, — опять лжет, зля меня.
— Знаешь, Леночка, была у меня любовница Лариса. Так вот, она кайфовала от того, что во время секса я ее душил и хлестал по щекам, — выдерживаю паузу, позволяя Елене переварить информацию. — И я могу отличить следы пощечин от тысячи других! А тебя так неплохо приложили. И я хочу знать, какая тварь это сделала! — впервые повышаю на нее голос, резко поднимая голову, заглядывая в глаза цвета виски.
— Это мои проблемы! — немного недовольно кидает она. Вдыхаю, пытаясь быть сдержанней.
— Рассказывай! И я сам решу, чьи это проблемы! И только правду, солжешь — пожалеешь. Я же все равно все узнаю!
— Это Сергей, мой бывший. Явился вчера и…, - подавленно сообщает она, подбирая слова. И почему я даже не удивлен его появлению? Так предсказуемо! Эта падаль давно уже ошивается в городе, ища теплое местечко. А тут бывшая жена стала хорошо жить, как не пристроиться. Сам от себя не ожидаю, но меня приводит в бешенство тот факт, что женщину, принадлежащую мне, кто-то смеет трогать! Хочется поломать эти руки, чтобы больше нечем было прикасаться к Елене.
— Рассказывай! Все, от начала до конца! Что ему от тебя нужно?!
ГЛАВА 14
Елена
Просыпаюсь с тяжелой головой, в висках пульсирует, горло болит настолько, что больно сглотнуть, холодно, морозит и все тело ноет. Еле как поднимаюсь с кровати, прохожу в душ, делаю воду погорячее, но согреться не получается. Я определенно простыла, у меня ангина, которая потом перерастет в раздражающий кашель. Я знаю все стадии этой болезни, потому что переношу ее стабильно два раза в год. Но не всегда выхожу на больничный. Поскольку дни моей болезни, конечно, оплачиваются, но по минимуму, а мне нужна полная зарплата. И вот, казалось бы, сейчас я могу себе позволить болеть, валяясь в постели, но я не знаю, как к этому отнесётся Аронов.
Бужу сына и иду в кухню готовить завтрак. Делаю себе чай с медом, выпиваю несколько жаропонижающих, кормлю сына завтраком и иду собираться. Наносить макияж нет сил и желания. Поэтому я просто собираю волосы наверх, надеваю черные брюки и широкую блузку.
Выхожу из дома и уже не удивлюсь Артёму-водителю, который нас ждет. Завожу Андрюшу в школу и понимаю, что работать сегодня не смогу. Температура не падает, перед глазами все плывет, слабость такая, что трудно поднять голову.
— Елена Дмитриевна, с вами все в порядке? — спрашивает водитель.
— Нет, отвезите меня домой, — парень кивает и поворачивает назад.
Совершенно не помню, как вышла из машины и как оказалась дома. Выпила еще пару таблеток, обработала горло, укуталась в плед и прилегла на диван. Точно помню, что листала в телефоне контакты и хотела написать сообщение Кристине, предупреждая о болезни, но меня засосала темнота…
Разбудил меня настойчивый звонок в дверь, он доносился глухо, словно из-под воды, а следом за ним затрезвонил телефон, вызывая приступ головной боли.
— Да, — хрипло отвечаю я, не посмотрев на дисплей, пытаясь подняться с дивана и дойти до двери.
— Открой доктору! — слышу недовольный голос Аронова и не понимаю, что вообще происходит. В дверь прекращают звонить, и я сажусь на тумбу прихожей.
— Какому доктору? — в голове туман, горло болит так, что каждое слово приносит боль.
— У тебя за дверью стоит врач, открой ему дверь и выполняй все, что он говорит! — приказывает он, с расстановкой, словно маленькому ребенку.
— Да, я заболела и не пришла на работу, — хриплю, до сих пор не соображая, о чем он говорит.
— Я уже в курсе, Лена! Открой чёртову дверь! — совершенно не понимаю, почему он злится, но послушно встаю и отпираю двери. На пороге стоит мужчина лет пятидесяти пяти, в сером пальто, очках и с медицинским саквояжем. Может, я брежу, но он напоминает мне лекаря из девятнадцатого века. Пропускаю мужчину внутрь, выхватывая слова Аронова в трубке.
— И впредь о твоей болезни я должен узнавать первым. Артем привезет лекарства. Лежишь дома и лечишься столько, сколько тебе скажет Михаил Анатольевич.
— Я не…, - закашливаюсь. — Мне нужно встретить Андрюшу и навестить маму в больнице. Я посплю и станет легче.
— Лена! — холодный голос и приказной тон немного приводят в себя. — У твоей мамы есть все необходимое. А чего нет ей все достанут! Сына заберёт Артем. Выйдешь из дома, пожалеешь! Все, лечись! — Аронов сбрасывает звонок. Видимо, так выглядит его забота, после которой я чувствую себя виноватой в том, что заболела. Иду назад в комнату, где доктор уже протирает руки дезинфицирующим спреем.
— Рассказывайте, Елена, на что жалуетесь, — слегка улыбаясь спрашивает мужчина.
***
Доктор констатировал ангину, выписал лекарства, рекомендовал постельный режим, отдых, и благополучно удалился.
Через час приехал водитель, привез Андрюшу, лекарства и пакет с продуктами. Несколько видов чая с травами, мед, медовый мусс с малиной, фрукты, морсы и коробку пирожных. И не простых из магазина, а из кондитерской, в красивой коробочке, перевязанной шелковой лентой. Я позвонила маме, извиняясь, что не пришла, а она сообщила, что к ней тоже приходили и принесли все необходимое.
— Девушка сказала, что от тебя. Кто это был? — интересуется мать, а я не знаю, что ответить.
— Мам, это знакомая, я просила… — хриплю, пытаясь говорить громче.
— Ладно, ладно, отдыхай, лечись и не приходи, пока не поправишься. Лена! Я серьёзно! Со здоровьем не шутят! — сегодня все будут мной командовать?!
— Хорошо, мамуль.
После обеда я уснула под действием лекарств. Меня разбудил сын, сунув в руки телефон
— Алло? — хриплю я, пытаясь прийти в себя. Температуры, вроде, нет, но от этого не легче.
— Лена, ты охренела?! Натравила на меня своего любовника?! — сначала вообще не узнаю разъяренный голос, смотрю на дисплей и понимаю, что это бывший муж.
— Что я сделала?
— Не притворяйся бедной овечкой! Вы, а в первую очередь — ты, пожалеете! Мне, бл*ть, не за что сломали нос! И угрожали! Где ты нашла этого урода, возомнившего себя царем зверей?! Слышишь! Мне плевать на его власть, статус и силу! Это мой сын, и я буду с ним видеться, когда захочу! — Истерично орет он в трубку, вызывая головную боль. — Я заявлю в полицию! Я… — недослушиваю Сергея, скидывая звонок. Переворачиваюсь на спину, смотрю в потолок и не могу понять, что происходит. А Сергей все звонит и звонит. Выключаю звук телефона, не желая слышать угрозы. Аронов! Разобрался с Сергеем, сломав ему нос. Хотя я рада, что моему бывшему сломали нос. Может, истерика пройдет, и он забудет сюда дорогу. У Виталия своеобразная забота, через демонстрацию силы и власти. Или, скорее всего, это желание быстрее вылечить игрушку и убрать всех, кто смеет помешать игре. Поднимаюсь с дивана и иду в комнату Андрюши, который увлеченно играет в телефоне.
— То есть, если я болею, уроки делать не нужно?
— Я уже сделал, — сообщает он, указывая на стол с учебниками и тетрадями.
— Что, сам? — удивляюсь я, потому что никогда не замечала такого за Андреем. Он занимается только, когда я заставляю.
— Да, сам, проверь. Я и чайник поставил, и чай тебе сделал, но он, наверное, уже остыл. Правда, я съел половину пирожных, но вторая — тебе.
— Ну ты у меня прям мужик. Растешь, — пытаюсь усмехнуться, но горло отзывается болью. Андрей продолжает играть и улыбается в ответ.
— Собери тогда рюкзак на завтра. И можешь съесть оставшуюся половину. Я не хочу, — сын соскакивает с кровати и идет к столу, а я осматриваю его одежду, приводя ее в порядок.
— Мам, а у нас теперь есть собственный водитель-охранник? Его тебе на работе выдали? — больше всего я боялась именно этих вопросов. Поэтому и не хотела, чтобы нас возили.
— Можно сказать и так.
— Тебя повысили, ты теперь начальник?
— Нет я не начальник, просто так положено, — иду на кухню, выпиваю еще таблетки, которые мне прописал доктор. Ставлю чайник, открываю мед, пробую ложечку, рассасывая во рту, потому что глотать больно. Убираю со стола, мою чашки и завариваю себе ароматный чай.
В дверь кто-то настойчиво звонит, и я замираю. Я никого не жду, но разрастается нехорошее предчувствие, что это Сергей. Бывший муж пришел угрожать. Господи, что ему нужно, почему он не угомонится?! Не нужно было злить его, рассказывая все Аронову. В дверь продолжают настойчиво звонить, и я тихо иду в прихожую. Заглядываю в глазок и вижу Виталия. Выдыхаю и распахиваю дверь.
— Что с твоим телефоном?! — у этого мужика проблемы не только с прощаниями, но и с приветствиями. Он не ждет приглашения, шагает на меня, вынуждая впустить его в квартиру.
— С моим телефон все в порядке. Спасибо за беспокойство, — язвлю я, запирая дверь.
— Если с ним все в порядке, тогда почему ты меня игнорируешь, не отвечая на звонки?
— Хороший вопрос, — пытаюсь пошутить, совсем забывая, что отключила звук. — Может, потому что ты не звонил, — иду в зал, слыша, как Аронов раздевается и идет за мной. Беру с дивана телефон и замечаю десять пропущенных от Аронова.
— Извини, телефон был выключен, — выдыхаю, не понимая его недовольства, закашливаюсь, чувствуя раздирающую боль. Аронов прищуривает глаза, а потом снимает пальто, небрежно кидая его в кресло. И мне уже страшно, когда он решительно идет на меня. На нем дорогой костюм, запонки из белого золота, часы, стоимостью в мою годовую зарплату, и это все очень контрастирует с моей небольшой квартирой и обстановкой. Я помню, как живет Виталий, его огромную квартиру и вещи, к которым страшно прикасаться. Его жилье похоже на картинку из глянцевого журнала дорогих интерьеров, а моя квартира — на среднестатистическую советскую коммуналку. Он прикасается к моему лбу, щекам и хмурится.
— Почему ты встала? Ты принимала лекарства?
— А зачем ты сломал Сергею нос? Он заявит в полицию. И это не пустые угрозы, он может, — лучшая защита — нападение. Меня раздражает его повелительная забота, словно он злится из-за моей болезни. Будто он планировал сегодня минет, но я его подвела.
— Когда ты его видела? Он приближался к тебе? — с раздражением спрашивает Аронов.
— Он звонил, собственно, потому я и отключила телефон. Звонил и угрожал. Зачем ты его трогал?
— Чтобы он не трогал тебя! Или ты хотела продолжить общение? Накрыло ностальгией по бывшему? — его глаза темнеют, в них разрастается бездна.
— Меня ничем не накрывало! Я просто хочу жить спокойно! — меня немного пошатывает, и я хриплю от боли в горле.
— По-моему, я делаю всё, чтобы ты так жила.
— Да, делаешь, спасибо. Ты можешь на меня так не смотреть и не командовать, показывая свое раздражение от того, что я больна? Я не виновата. Я бы сама вылечилась, — уже шепчу я, не в силах говорить нормально.
Сажусь на диван, откидываясь на спинку, чувствуя, как меня вновь морозит.
— Мам, кто это? — поднимаю голову и вижу на пороге сына, который с недоверием рассматривает Аронова.
— Это…, - вот зачем Виталий явился?! Что я должна сейчас сказать сыну?!
— Я друг твоей мамы, мы вместе работаем. Она заболела, а я пришел ее проведать, — четко поясняет Виталий. — А ты, наверное, Андрей? — сын кивает, посматривая на меня. — Я Виталий, — он подходит к моему сыну и, как взрослому, протягивает ему руку для мужского приветствия. Смотрю на них и понимаю, что хочу, чтобы мой сын вырос именно с такими, с жёстким и волевым характером. В нашем мире без этого никак. — Мама ужинала?
— Нет, я оставил ей пирожных, но она не хочет, — сразу сдает меня сын.
— Это плохо. Она больна и ей надо есть, даже если она не хочет. Ты, как мужчина в доме, должен за этим следить, контролируя ее, — вполне серьезно заявляет Виталий. Аронов вынимает из кармана телефон, кого-то набирает, лениво рассматривая комнату, и задерживается глазами на большом фото, где я и Андрюша, когда сыну всего полгода. Там я выгляжу совсем девчонкой с круглыми щеками. Я держу сына и целую его в носик, а он смеётся. Маме нравится эта фотография, поэтому она висит здесь. Слабость опять возвращается, тело начинает ныть, а комната — плыть. Холодно и я вновь натягиваю на себя плед. Спать не хочется, но веки становятся тяжелые, и я закрываю глаза.
— Можно нам бульон, овощи на гриле, мясо по-мексикански, ваш фирменный хлеб и… Что ты любишь?
— Пиццу, — отвечает Андрюша. — и молочный коктейль. Аронов добавляет в заказ пиццу и коктейль и скидывает звонок. Если бы меня не морозило и не ныло все тело, а голова была ясной, я бы возмутилась, поскольку это моя территория. Нельзя близко знакомить любовника с сыном!
— Лена, открой глаза! — опять властный приказной тон, и я со стоном подчиняюсь. Не заметила, как Виталий подошёл близко, облокотился рукой на спинку и смотрит в глаза. — Ты пила таблетки? — киваю. — Горло обработала?
— Нет, сначала хотела выпить чаю, — закрываю глаза не в силах выносить этот тяжелый взгляд.
— Пошли, Андрей, покажешь мне, что и где у вас на кухне.
Вновь закрываю глаза и уже через минуту куда-то проваливаюсь, прекращая чувствовать тело…
ГЛАВА 15
Виталий
Иногда мы совершаем необъяснимые нерациональные поступки, а потом сами не можем объяснить, зачем это сделали. Вот и я смотрю в окно малогабаритной квартиры, пью кофе из чашки с сердечками и не понимаю — какого черта я делаю?! Оглядываю маленькую, но аккуратную кухню, как у моей бабушки в детстве. Баночки, салфеточки, прихватки, сервиз на полке, и я посреди этого в полной растерянности.
Все началось с того, что я просто хотел позвонить и узнать, как она себя чувствует. Простой жест вежливости. Елена не брала трубку и это раздражало, я звонил и звонил, приходя в ярость. Потом вспомнил ее ублюдочного мужа, который что-то кричал, что мы пожалеем. Пустые угрозы гнилого мужика, который даже не может ответить за свои шакальи поступки. Я не придал этому значения, видел, насколько он труслив. Сам не заметил, как оказался возле дома Елены. Это сейчас я понимаю, что мог послать Артема, да хоть всю службу безопасности, а не ехать лично. И вот я, вроде, убедился, что с ней все в порядке, казалось, можно было удалиться, но нет, я придумал, что ей плохо и не смог оставить Елену одну. А мог отправить к ней врача, да хоть всю клинику! Какое-то временное помешательство! Непонятный, ненормальный порыв, который выбивает меня из колеи и лишает равновесия.
Возможно, я не совсем нормальный. Но я никогда не путаю чувства, и мне совсем не нравится мой поступок. Что я сделал не так? С моей стороны это выглядело как забота. Но забота бывает разной: близкой и удаленной. Почему я не остановился на удаленной? Отпиваю кофе, закрываю глаза, глубоко вдыхаю, пытаясь привести мысли в порядок. Моя машина внизу, стоит спуститься и уехать отсюда. Но я жду, когда проснется Лена. И будить не хочу, потому что она больна. Смертельно хочется курить. Хотя я не курил уже лет пять. А сейчас вдруг неожиданно хочется втянуть в себя горький дым.