— У нее же ума, как у утки! — смело выдаю я, потому что терять мне уже нечего.
— У кого? — делает вид, что не понимает.
— У любовницы вашей, которую вы ставите на мое место! Будете выполнять всю ее работу сами? — приподнимаю брови, и уже сама язвительно усмехаюсь, хотя к горлу поступает ком, и глаза уже давно щиплет от подступающих слез.
— Да что ты себе позволяешь! Я же могу сделать так, что тебя уборщицей никуда не возьмут, — сквозь зубы проговаривает начальник, потому что я попала в точку. Какая-то дешевая шлюшка посадила его на секс и теперь этот похотливый козел готов на все, лишь бы не лишиться ее рта и прочих прелестей. Меня просто тошнит от этого!
Ничего больше не говорю, сжимая губы, потому что статья мне ни к чему. Быстро выхожу их кабинета, но на эмоциях громко хлопаю дверью, так что все сотрудники оборачиваются. Но мне уже все равно, ничего не вижу. Меня накрывает злостью, яростью за то, что из-за чьих-то сексуальных утех я лишилась очень нужной мне работы, средств к существованию! Быстро подхожу к столу Александры, которая продолжает злорадно улыбаться, прикрывая улыбку рукой, хватаю ее кофе и заливаю все бумаги на ее столе! Горячий напиток попадает на ее белоснежные брюки, и она с визгом соскакивает с места!
— Ты ненормальная! — визжит эта потаскушка.
— Мою ненормальность еще можно вылечить, а вот твое бл*дство никогда! — я почти не ругаюсь, никогда и не при каких обстоятельствах, но сегодня в меня что-то вселяется, и я уже не слежу за словами и действиями. Когда рушится жизнь, уже не до правил приличия. Все, дальше мне хочется рыдать, поэтому я быстро ухожу в туалет, чтобы эти твари не видели моих слез.
Запираюсь в тесном туалете, облокачиваюсь на раковину и начинаю плакать, сначала тихо, почти беззвучно, чувствуя, как горячие слезы стекают по щекам. А потом вспоминаю, как мучается мама, о том, что обещала Андрюше на день рождения телефон, потому что у всех одноклассников есть, а у моего сына простой кнопочный, об ипотеке, и вою, закусывая собственную ладонь. Понимаю, что нужно успокоиться и выйти их этого здания с гордо поднятой головой, а не заплаканной, но ничего не могу с собой поделать. Рыдания вырываются сами по себе, и я уже никак не могу остановиться, наоборот внутри все рвется наружу, сдавливая грудь, перекрывая дыхание до головокружения.
— Лен! Леночка, открой, пожалуйста! — слышу за дверью голос Кристины, пытаюсь утереть слезы, но размазываю дешевую косметику по лицу. Открываю подруге, и начинаю умываться, потому что глаза нещадно щиплет от попавшей туши.
— Тебя уволили?
— Да, — отвечаю я, шмыгая носом, беру бумажные полотенца и вытираю губную помаду.
— Почему? — спрашивает подруга, успокаивающе поглаживая меня по спине.
— Потому что кто-то учится, заканчивая институты с красным дипломом, набирается опыта, пашет, а кто-то умело отсасывает, не жалея горла, — Кристина прыскает от смеха и тут же делает серьезное лицо.
— Эта курица бегает там, как ошпаренная, — сообщает она. Полностью смываю косметику, промакиваю лицо полотенцем и облокачиваюсь на холодную кафельную стену, смотря в потолок.
— Что мне теперь делать? Я такой работы больше не найду. И все бы ничего, но матери срочно нужна операция, боли с каждым разом сильнее, она иногда воет по ночам в подушку, и я вместе с ней за стенкой. Квоты пока нет и очередь неимоверная… — выдыхаю я. — Я даже квартиру продать не могу, потому что она тоже пока не моя! — зажмуриваю глаза, понимая, что подруга и так все знает, да и у нее свои проблемы.
— А как он объяснил твое увольнение? — и я рассказываю про таблицы, про числа, чувствуя, как на меня обрушивается усталость, резко, волной, и накрывает беспомощностью и безысходностью.
— Так ты не виновата! И можешь это доказать?!
— Кому?! — горько усмехаюсь, качая головой.
— Как кому?! Главе, — Кристинка указывает наверх, словно на Бога, хотя Виталий Андреевич занимает левое крыло.
— Думаешь, он ждет меня там? Нужна я ему. Меня даже не примут!
— Но ты же ничего не теряешь! — подруга загорается идеей. — А вдруг примет, а вдруг получится. Расскажешь ему про таблицы, докажешь, что все внесла правильно и это подстава, расскажешь про их шашни.
— Не знаю, я никогда с ним не сталкивалась. Но, говорят, он высокомерный и очень неприятный тип. Хотя, мне действительно нечего терять…, - выдыхаю я потому что внутри появляется маленькая надежда. Может, справедливость все-таки есть? — У тебя есть косметика? — спрашиваю я, поправляя прическу, перекидывая волосы на плечо, — Кристина кивает и выбегает из туалета. Ничего у меня не получится. Сказок не бывает, меня даже на порог кабинета не впустят. Кто я такая! Но если не попробую, буду потом жалеть. Выхода у меня нет, иначе настанет очень черная полоса.
ГЛАВА 3
Виталий
Работа давно отлажена и идёт по схеме. Не нужно учиться управлять тысячами людей, нужно научить управлять ими других. В каждом отделе свой начальник и мне плевать, кто виноват, наказывается руководитель. Метод кнута и пряника самый эффективный. Никакого панибратства и дружбы с подчиненными, даже мой заместитель стоит в моем кабинете, переминаясь с ноги на ногу, и не сдвинется с места, пока я не прикажу. Никому нельзя доверять, иногда даже собственным ощущениям. Шесть лет назад я пустил пулю в лоб последнему человеку, которого считал своим другом и братом. У меня нет друзей и близких, есть только работа, она же моя мать, жена и любовница, которая периодически меня трахает. Я одиночка по жизни, социопат, меня напрягает общество, особенно когда вокруг одни шакалы, которые льстят в глаза, стелются перед тобой, изображая друзей, но с удовольствием, за определенную плату, воткнут нож в спину. Нет преданных и верных людей, каждого можно купить и продать, вопрос в цене. И я сейчас не только про деньги. Есть и другие расценки: алчность, жалость, жажда жизни, страх, главное — к каждому найти подход.
Всего, что у меня есть, я добился сам. Да, не всегда честным путем, но это мои грехи, которые я брал и беру на душу, уже не считая. И я обязательно рассчитаюсь за них, отвечу за все, но только перед судом божьим. Хотя это все лирика, бывает, иногда что-то находит на меня, и я ухожу в высокие материи. От скуки, наверное … Не верю я ни в Бога, ни в дьявола. Нет там ничего после смерти. Там полная темнота, и небытие — мы просто перестаем существовать. Никакой души, рая и ада — ничего. Печально, а всем так хочется верить, что жизнь вечна. Вера — самая сильная движущая сила на этой земле.
Пока подписываю накопившиеся бумаги, по ходу изучая их содержимое, секретарша стоит рядом, и я буквально чувствую ее напряжение. Юлия работает у меня совсем недавно и еще не привыкла ко мне. Моя старая секретарша ушла в декрет… нет, не по моей вине. Девушка напряжена, кажется, ещё чуть-чуть и она грохнется в обморок. Неужели, я такой страшный? Да, требую я много, но и плачу достойно. Не терплю безответственных и непрофессиональных людей. Все вокруг считают меня монстром, жестоким, циничным, бездушным, и я не спешу их переубеждать. Возможно, так и есть — я не умею жить по-другому. В моем мире нельзя давать слабину, иначе опустят на дно.
— У вас очень красивый почерк, почти каллиграфический, — выдает Юлия, когда я передаю ей подписанные бумаги. Ненавижу лесть и лизоблюдство, не терплю лжи и фальши. Выгибаю бровь, и девушка тушуется, забирая бумаги, почти выходит из кабинета, но оборачивается, словно что-то вспоминая.
— К вам там просится женщина из финансового отдела.
— По вопросу?
— Не знаю, говорит, по личному.
— Я личные вопросы не решаю, — отвечаю я. — Передайте, что все вопросы — к ее непосредственному начальнику, — Юля кивает и быстро скрывается за дверью. Откидываюсь на кресло, набираю номер одного из партнеров и решаю рабочие вопросы. Через минуту дверь моего кабинета резко открывается и на пороге появляется женщина лет тридцати, а за ней вбегает Юлия, пытаясь преградить дорогу. Входит женщина уверенно, но, как только встречается со мной взглядом, останавливается теряясь.
— Виталий Андреевич, я объяснила, что вы заняты, — оправдывается Юлия, — Но она… — не находит слов, тыча в женщину пальцем.
— Я не займу много вашего времени, просто хочу, чтобы вы знали, что творится в вашей компании, — блондинка отодвигает мою секретаршу и проходит вглубь кабинета. На лице полная решимость и одновременно отчаянье. Становится интересно, что за этим стоит.
— Вернитесь к работе, Юлия, я разберусь, — моя секретарша кидает недовольный взгляд на блондинку и быстро выходит из кабинета, громко цокая каблуками.
— Представьтесь, — говорю женщине, замечая, как с нее слетает вся решимость.
— Меня зовут Елена, я работаю в финансовом отделе… точнее работала….
— Очень приятно, Елена, надеюсь, что у вас очень веская причина врываться в мой кабинет, — немного отодвигаюсь в кресле, принимая расслабленную позу, расставляя ноги.
— Вот, — женщина подходит ближе, опускает на мой стол платежку и тут же отступает от меня на несколько шагов, вызывая мою усмешку. Что же они шарахаются-то от меня? Что находят в моем взгляде? Неужели, все так плохо?
— Продолжайте, Елена, у вас есть пять минут, мое время дорого стоит, — поторапливаю женщину. Она начинает что-то объяснять про цифры, расчеты, которые она сделала верно, но в платёжке ошибка, я внимательно слушаю, вникаю, и одновременно осматриваю блондинку детально. Обычная молодая женщина, милое лицо, светлая кожа, несколько веснушек на носу, резко очерченные губы, особенно верхняя. Не худышка, не модель, не пытается строить из себя гламурную дурочку, как это сейчас принято. Блондинка с формами, с шикарной грудью, не тяжелой и обвисшей, а с красивой, высокой. Возможно, в утягивающем белье — слишком плоский живот для ее комплекции. Тёмно-синее строгое платье, чуть ниже колена, красивые ноги в бежевом капроне и соблазнительные пышные бедра. Интересно, склоняю голову на бок, ловя себя на мысли, что хочу ее попробовать. Не знаю, что именно меня в ней привлекает. Елена — симпатичная, приятная, но обыкновенная женщина, каких тысячи, встретил бы такую на улице — не обратил внимание.
— Вы приказали наказать виновных, но я не совершала этой ошибки, — резюмирует блондинка. И голос у нее приятный, такой бархатный сексуальный.
— Я впервые слышу об этой платежке. Я не занимаюсь проверкой бумаг, — женщина замолкает и сводит брови.
— Тогда все понятно! — с возмущением заявляет она.
— Что вам понятно? — обращаю внимание на ее руки с аккуратным маникюром и бесцветным лаком. Люблю, когда у женщины ухоженные руки, без хищных ярких длинных ногтей.
— Дело в том, что Федор Егорыч имеет интимную связь с сотрудницей Александрой Селеной, он решил подставить меня, чтобы посадить ее на мою должность. Это не справедливо и.… - блондинка немного задыхается и быстро моргает, чтобы не сорваться. В глазах обида и полное отчаянье, а на самом дне глаз безысходность.
— Очень интересно? С чего такие выводы?
— Все об этом знают, они особо не скрывают, — выдыхает женщина, словно у нее закончились силы, и устало осматривает мой кабинет, задерживая взгляд на чучеле полярной совы. Работа выполнена мастерски, кажется, что птица живая.
— А с чего я должен вам верить? Где доказательства, что это не ваша ошибка? Может, вы хотите подставить своего начальника? — я, конечно, поручу проверить эту информацию и почти верю этой женщине, потому что она за минуту грамотно разложила все по полочкам. Но ей необязательно об этом знать.
— Я не знаю… Я просто не могу потерять эту работу. У меня ипотека, сын и больная мама, — почти шепчет она, словно стыдно об этом говорить, но выхода нет. — Тем более я не могу потерять работу, потому что начальник продвигает любовницу, — сам ненавижу, когда заводят интрижки на работе, и виновные будут наказаны.
— Меня должно это трогать?! — выгибаю брови, а блондинка закусывает губы и сжимает ладони.
— Нет, но… — теперь я понимаю, почему окружение считает меня циничной тварью. Она рассказывает мне о своих невзгодах, а я ищу в этом выгоду и нахожу, при этом рассматривая ее зад.
— Ты замужем? — перебиваю Елену, приводя в растерянность.
— Какое это имеет значение?
— Отвечай на вопрос! — встаю с места, прохожу мимо блондинки, улавливая легкий ягодный запах. Приятно.
— Нет, в разводе, — наливаю себе в баре холодной воды, добавляя льда, и возвращаюсь к столу, облокачиваюсь на него. — По какой причине развелись? — интересуюсь я.
Была у меня одна особа в разводе, в итоге выяснилось, что страдает по мужу. Но я изначально выбрал неправильную тактику. С Вероникой я пытался выстроить отношения. Чего мне в принципе не нужно. Хотелось дать женщине лёгкую иллюзию. Сейчас я таких ошибок не совершу. Мне просто нужна любовница. Именно простая женщина, без запросов и замашек на будущее. К моему сожалению, не терплю шлюх. Противно. Какая бы девка не была элитная, шлюха есть шлюха, ее касались сотни мужиков. Не хочу охотниц за спонсорами. Они фальшивы насквозь, те же шлюшки, готовые за деньги изображать все, что угодно, и делать все, что прикажу. Случайные связи тоже не для меня. Мне нужна постоянная женщина. Секс — главная составляющая жизни. Секс — лучший антидепрессант, и средство для расслабления. Но заводить отношения, добиваясь и ухаживая за женщиной тоже не хочу. Та же Вероника показала, что это не для меня. Четыре года я имел Ларису и меня все устраивало. У нас была договоренность и четкие правила, все всех устраивало, пока моя любовница не захотела чего-то большего и не нашла себе мужика, который дал ей не просто финансовую стабильность, но и любовь и будущее.
— Не знаю я причину. Когда мой муж сбежал, он не объяснил, — кидает Елена, недовольно сверкая глазками. Ммм, она с характером, это даже забавно. В голосе явная ненависть и пренебрежение к бывшему. Уже хорошо.
— Есть постоянный мужчина, любовник, отношения, поклонник?
— Я не понимаю, какое это имеет отношение к делу. Меня только что уволили, незаслуженно, я прошу разобраться! — немного требовательно произносит Елена, а я думаю, какая она в постели.
— Если хочешь остаться в моей компании, то отвечай на вопросы! — требую я и ловлю взгляд Елены. Пауза. Глаза у нее всё-таки необычные, цвета виски с крапинками. Блондинка не выдерживает моего взгляда и отворачивается к окну.
— Нет у меня никого, не до этого!
— Хорошо, — удовлетворенно киваю я, отпиваю немного воды и играю льдом в бокале, продолжаю блуждать взглядом по ее телу. Осанка идеальная, щиколотки красивые. — У меня к тебе предложение. Я оставлю тебя на твоей должности, повышаю зарплату и решаю все твои финансовые трудности и не только финансовые, если такие имеются. А ты становишься моей постоянной любовницей, но на моих условиях.
— Что?! — резко поворачивается ко мне шокировано распахивая глаза. — Вы так просто мне это предлагает?!
— Не просто, а с условием, если ты устроишь меня в постели, и будешь соблюдать правила, которые я озвучу немного позже вне стен этого здания. А сейчас свободна! Возьми отгул, пока твое положение подвешено. Подумай, насколько велики твои проблемы и насколько ты хочешь их решить. Дашь мне ответ завтра вечером за ужином.
— А… Эм…, - Елена сглатывает, теряя дар речи.
— А если откажешься, пиши заявление и до свидания. Все, у меня встреча. Покинь кабинет! — Грубо? Жестко? Нечестно?! Да! Может быть, не спорю. Я просто хочу получить желаемое и у меня нет времени на лишние разговоры и ухаживания за женщиной. Подхватываю Елену за предплечья и подталкиваю к двери.
— Я пишу заявление! — выходя из ступора, заявляет она. — Я не шлюха и не продаюсь!
— Не принимай поспешных решений. Адрес ресторана скину завтра сообщением, — спокойно говорю я, выставляя ее за дверь… Сажусь за стол, и нажимаю кнопку селектора. — Начальника фин. отдела ко мне — немедленно! И пусть прихватит личное дело женщины, которая только что была у меня!
ГЛАВА 4
Елена
Пью с мамой чай, рассказываю о препаратах, которые забирала из аптеки, и о том, как молоденький провизор чуть не перепутал наш препарат с другим. Киваю на ее возмущения, а самой выть хочется. Но истерика происходит где-то внутри меня, на лицо я надела маску повседневности. Сделала матери укол и ей сразу стало заметно легче, даже настроение изменилось. И как мне сказать ей, что, возможно, в следующем месяце нам придется выбирать между уколами и жильем или выбора вообще не будет.