Я не могу этого допустить! Мокрое пятно будет невозможно скрыть!
Он должен был вырвать её из оцепенения похоти. Ему становилось неуютно, и реднеки, заполнившие бар, вероятно, заметили это.
- О, позволь тебя спросить. Твоя мама упоминала популярного евангелиста… он тоже остановился у вас в гостинице?
Туман в её глазах рассеялся.
- Что? О, да. Он приехал немного раньше, как раз, когда я возвращалась с работы. Его зовут Пастор Томми Иг… Иг-чего-то там. У него собственное телешоу. Думаю, он богат, потому что у него шикарная чёрная машина, кажется, “Кадиллак”.
- Эй, дорогуша, Сноуи, - крикнул помощник барменa. Он всё ещё сгребал лёд в ведро для пивных бутылок.
- Привет, Милки, - сказала она, почти не обращая на него внимания. - Не работай слишком много.
- И не собираюсь, милая.
Писатель ухватился за подходящий момент:
- Он тоже твой родственник?
Наконец она пришла в себя:
- О, ты имеешь в виду, потому что мы оба альбиносы - и да, и нет. Мы все часть клана Говардов. У каждого из нас только два родственника, но это было, черт возьми, я даже не знаю, лет сто назад, - oна вздохнула и крепче сжала его колено. - Это длинная, скучная история, и я уверена, что ты не захочешь её слушать.
- О, но мне бы очень хотелось это услышать, - настаивал он, наклоняясь ближе.
- Я думаю, что это восходит к 20-м годам. Я, кстати, лучшая, кого об этом можно спросить. - казалось, она непроизвольно напрягла грудные мышцы, отчего очертания её груди стали ещё более выразительными.
Писателю захотелось громко застонать.
- Думаю, в этих краях нас человек сорок-пятьдесят, - продолжила она. - Всякий раз, когда мужчина-Говард обрюхатит девушку, рождается альбинос, и когда девушка из Говардов беременеет, то тоже рождаются альбиносы. Странно, конечно, но так было всегда с тех пор.
- В этом нет ничего необычного, - сказал Писатель. - Союз ваших прародителей в 20-х годах произвёл то, что известно, как доминантный ген. И, Сноуи, ты такой же обычный человек, как и все вокруг, и если ты не возражаешь, что я так говорю – и, если уж на то пошло, твой альбинизм делает тебя ещё красивее, - после чего в его голове зазвенела дурацкая тревога.
Что я только что сказал? Она же подумает, что я кадрюсь к ней! Она наверняка подумает, что я пытаюсь склеить её этими банальными комплиментами! Он уже хотел извиниться, но…
Она склонила голову, вытирая слезы.
- Это… это самое приятное, что мне когда-либо говорили…
Писатель был удивлён её ответом. Он взял ее руку на колени и сказал:
- Сноуи, не плачь, я только…
Но затем она выпрямилась, шмыгнула носом и вытерла глаза.
- Ты просто самый милый мужчина, - и теперь она наклонилась, было понятно, что она его поцелует…
Но…
…когда ее губы оказались в дюйме от его губ, этот жест был прерван, как топором через ламповый шнур, ревущей жизнерадостной, шумной мелодией. У Сноуи зазвонил телефон.
- Бляяяядь! - в ее голосе прозвучало явное неудовольствие. - Черт, это Дон[15]. Прости, но я должна ответить.
- О, пожалуйста, не обращай на меня внимание.
Хоть Писатель и был польщен ее попыткой поцеловать его, но его также заинтересовал и её рингтон. Он поморщился, ломая голову. Что это была за мелодия? Он знал, что слышал её миллион раз, но сейчас совершенно не мог вспомнить. Эта несущественная вещь его сейчас очень сильно раздражала. Одна половина его мозга боролась за название мелодии, другая за то, чтобы незаметно подслушать разговор Сноуи с этим/этой Дон…
-...чёрт, Дон, я занята, я с другом, чёрт возьми, и я не хочу уходить. Что? Когда? Пару минут назад? О, дерьмо! Это была скорая помощь округа? Ты шутишь? Я даже не знала, что в Люнтвилле есть скорая! Они никогда не доставляли их раньше, не так ли?
Скорая помощь? Любопытство Писателя разгорелось не на шутку, но другая половина его мозга продолжала вычислять мелодию звонка. Она же вертится у меня на языке! Что это за мелодия?
- Но, Дон, я же говорила тебе НА ПРОШЛОЙ НЕДЕЛЕ, мы не можем сейчас, потому что Додика здесь нет. Я ЖЕ ГОВОРИЛA ТЕБЕ!
Мозг Писателя на мгновение отвлёкся, чтобы подумать:
Додика…?
- Он повёл сыновей на бойскаутскую вечеринку в “Национальный Парк Буна”. Чёрт, девочка, ты что, не слушаешь, что я тебе говорю! У нас никого нет для… для… ну ты поняла…
К чему бы ни относились эти загадочные комментарии, Писатель не мог себе представить, да и ему было все равно. Сейчас он боялся, что никогда не уснёт, если не вспомнит этот чертов рингтон.
- Ты этого не знаешь. Всё, что тебе нужно сделать, это сказать Оги, чтобы он не приходил до следующей недели…
Пауза, на другом конце кто-то что-то бормотал. Потом снова замолчал, словно размышляя. Тем временем Писатель продолжал размышлять над этой чертовой мелодией. Затем, как стрела из арбалета, его поразило озарение…
“Семейка Монстров”![16] - oбрадовался он. - Эта тема из "Семейки Монстров"!
- Хорошо, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы это произошло. Скоро увидимся, - и она повесила трубку.
- Сноуи, - выпалил он. - Откуда ты знаешь “Семейку Монстров”? Ты слишком молода, чтобы их знать.
Она искоса взглянула на него.
- Что? А, мой звонок. Да, я люблю “Семейку Монстров”. Мы с ма всё время смотрим их по кабельному. На самом деле это моё любимое шоу.
- Как интересно!
Она наклонилась и снова сжала его руку.
- Мне нужно в дамскую комнату, а потом я должна буду попросить тебя кое о чем, хорошо? В этом нет ничего особенного, и это понравится тебе, поверь мне.
Она соскочила со стула и направилась в туалет.
Её просьба сбила его с толку. Он думал об этой дурацкой, замечательной теме из "Семейки Монстров". Эта песня наполнила его самыми приятными воспоминаниями: он смотрел «Мюнстеров» каждую неделю в подростковом возрасте, а также другие замечательные шоу, такие как «Семейка Адамс», «Гиллиганов», «Крысиный патруль», и умолял родителей позволить ему допоздна посмотреть телевизор. Какие это были чудесные времена!
Затем он уставился в пространство, и возникло ощущение, будто шар пробивает стеклянный дом…
Хвала великому Зевсу! Я только что вспомнил кое-что конкретное и подробное о своём детстве! Телешоу по чёрно-белому телевизору, а потом у нас появился большой цветной RCA, когда папа получил повышение на работе! Дом в Боуи, «Форд Фэрлейн» на подъездной дорожке!
Несомненно, это было началом ручейка, который в конечном счете приведёт к полному восстановлению его памяти…
Но что сказала Сноуи? Она хочет, чтобы я что-то сделал? Что бы это могло быть?
В этот момент она вернулась с напряженным выражением на её узком лице.
- Сноуи, мне очень любопытно. О чём ты хотела меня попросить?
Она села рядом и заерзала:
- Просто хочу, чтобы ты пошёл со мной к моей подруге Дон.
Просьба выглядела достаточно безобидной.
- Понятно, потому что ты предпочитаешь не ходить ночью одна…
- Нет, дело не в этом. Просто… Просто поверь мне.
- Конечно, я с удовольствием сопровожу тебя куда угодно, но есть ли у меня возможность выпить ещё одно пиво?
- Нет. Понимаешь… Просто доверься мне. Нам пора идти.
- Понимаю. - Но после стольких часов в автобусе, разве он не слишком устал для долгой прогулки? - Далеко живёт Дон?
- Э-э-э, ну мы не пойдём к ней домой, мы пойдём к ней на работу, это всего в пяти минутах пешком.
Писатель согласно кивнул.
- А где она работает?
Её эпохальные груди выделялись в необузданном великолепии. Она вздохнула.
- Дон работает в похоронном бюро Люнтвилля…
Как бы ему ни нравилось проводить с ней время, происходящее начало приобретать оттенок странности, который начинал беспокоить его.
- Ну... что именно ты хочешь?
- Пожалуйста, пойдём со мной! - взмолилась она. - Я же говорю тебе, там кое-что будет для тебя. Ты же хочешь узнать, что именно?
- Да, конечно.
Она прошептала ему на ухо:
- Дон и я, мы сделаем тебе двойной минет. Мы обе будем сосать твой член так сильно, что у тебя глаза вылезут из орбит…
Здравый смысл рассыпался прахом. Всё это было неправильно, но Писатель повернулся, поднял палец вверх.
- Сэр? Рэй, можно вас? Боюсь, мне придётся побеспокоить вас насчёт моего счёта.
Реднек в дурацкой шляпе кивнул.
- Сейчас…
- Рэй? А не могли бы вы продать мне упаковку пива с собой, пожалуйста?
Рэй остановился на месте, вытаращил глаза и подошёл так быстро, что это было даже агрессивно.
- Чего, бля, мистер? Хочешь, чтобы я продал тебе алкоголь на вынос, когда у тебя нет специального пакета? Это противозаконно, приятель!
- О, мне ужасно жаль, я не знал…
Рэй хлопнул ладонью по стойке.
- Я просто шучу, мистер! Сейчас принесу твою упаковку!
Ух ты, - подумал Писатель. - Думаю, мне не хватает чувства юмора…
Он расплатился наличными, оставил смехотворные $50 чаевых и поднялся со стула.
- Спасибо, Рэй. Уверен, мы скоро встретимся снова.
Лицо бармена исказилось кривой улыбкой.
- Спасибо, мистер. За тридцать с лишним лет работы в баре я ни разу не получал чаевых в пятьдесят баксов.
- Скажите, пожалуйста, - продолжил Писатель, - вы упомянули, что недавно сюда приходил человек, похожий на меня в молодости…
- И сбежал, не заплатив, после того, как выпил кучу нашего лучшего односолодового виски, ублюдок крысиный. Надеюсь, я никогда не увижу его рожу снова.
Писатель не знал, как сформулировать мысль, и не мог понять, зачем он вообще спрашивает, но всё же спросил:
- Мне просто любопытно, понимаете? Но... на какую сумму был его счет?
- Ты можешь в это поверить? - cказал Рэй. - $126!
* * *
Совпадение, - убеждал он себя. - Что ещё это может быть? Ну и что? Мой счёт в баре двадцатилетний давности был таким же, как у парня, который похож на меня? Бессмыслица какая-то. Он размышлял об этом, идя рядом со Сноуи по главной улице, подальше от центра города. Вдоль дороги тянулись ещё несколько магазинов: редкие уличные фонари, казалось, потемнели, единственная хоть какая-то активность на улице была чуть впереди у закусочной “Венди”. Это то место, где делают квадратные бургеры? Почему не треугольные? Почему не трапецивидные? Странное дежа-вю снова заставило волосы на его шее встать дыбом. Несмотря на то, что его вёл совершенно незнакомый человек в незнакомом городе, в похоронное бюро около полуночи (потенциальное обстоятельство для опасности), Писатель чувствовал себя бодрым и удовлетворённым, непохожим ни на что, что он когда-либо чувствовал до этого.
“Семейка Монстров”! - задумался он. Мелодия звонка Сноу пробудила его первое воспоминание о детстве. Для него это было потрясающее событие, и он мог только подозревать, что это была верхушка айсберга. Больше воспоминаний, без сомнений, уже были в пути. Сочетание мелочей, таких как мелодия звонка, плюс эта среда, без сомнения, были катализатором… доктор Оффенбах была права!
Только теперь он понял, что Сноуи держит его за руку, пока они шли по темной улице. Она обещала непристойную награду за это путешествие, не так ли? Оральный секс от двух женщин! Но не слишком ли он воспитан, чтобы принять её предложение? Во имя Вашингтона Ирвинга, надеюсь, что нет! Дальнейшее описание его нынешнего сексуального возбуждения здесь не нужно.
- Так мы собираемся встретиться с твоей подругой Донной?
- C Дон, - поправила она.
- C Дон, конечно… в похоронном бюро? Я правильно понял?
- Да, я знаю, что это звучит странно, но…- oна сжала его руку и улыбнулась в свете уличного фонаря. - Поверь мне, лучше я всё объясню, когда мы доберёмся до места. Ты окажешь нам огромную услугу!
Ага, несомненно. Какую же это такую огромную услугу я могу оказать, посетив ПОХОРОННОЕ БЮРО?
Дальнейшие рассуждения начали раздражать его. Неужели она втянула его в этот неприличный поход с какой-то другой целью? Неужели в конце их пути их поджидают какие-то злодеи, жаждущие ограбить «Богатенького Писаку»? - или ещё какой-то другой, но не менее радужный вариант? Это были разумные предположения… и всё же он шёл, держась за руки, таща в другой большую упаковку пива. Следующий фонарь отбрасывал их тени на асфальт. Какие ОГРОМНЫЕ груди, - отметил он, увидев её силуэт, как раз, когда они проходили под ним.
Во всех окнах горели тусклые желтоватые огоньки, а на подъездной дорожке показался длинный чёрный “Кадиллак”.
- А вот и пастор Томми, - заметила она. - Ма любит, когда он остаётся здесь, потому что она к нему неровно дышит. Он красивый мужик. И богатый! - присвистнула Сноуи.
Очень интересный состав персонажей, - размышлял Писатель. Это наблюдение внезапно зажгло его творческий запал. - Я могу описать этот город и этих людей! Настоящий Пейтон-Плэйс[17] Южного белого отребья!
Неужели именно этим он занимался, когда писал первую страницу много лет назад?
Эти мысли последовали за ним, когда в следующем ряду закрытых магазинов появилась брешь, открывая участок, покрытый гравием, камнями, сорняками и множеством пустых пивных бутылок. И…
Он остановился, прищурившись.
- Там припаркована машина? - eго сердце екнуло, когда ему показалось, что он увидел толстую мужскую фигуру, стоявшую рядом с машиной.
Нет, просто свет так упал.
Там никого не было, только деревья да тени.
- Ага, - сказала она и повернулась к нему. - Пойдём, я покажу тебе. Это просто старая развалюха, она стоит здесь уже почти двадцать лет. Раз уж ты писатель, то, может быть, тебе будет интересно послушать местные легенды.
- Конечно! - пришёл в восторг Писатель. - Эта машина имеет отношение к такой легенде?
- Ага. Говорят, это была самая быстрая машина в округе. Она "рвала" на трассе все машины преследования полиции штата и АТО[18]. На ней перевозили незаконный алкоголь в “сухие”[19] штаты, - oна подвела его прямо к ржавому двухместному автомобилю с откидным верхом и длинной задней дверью, как у пикапа. - Тачка принадлежала засранцу по имени Дикки Кодилл; не самый приятный был тип. Он тусовался с ещё более неприятным парнем по имени Трит Боллз Коннер. Они ездили в основном в графства Кентукки, и никогда не попадались. Но они также насиловали и убивали девушек и парней, как я слышала, просто для развлечения.
Пара социопатов, - решил писатель. - Сродни Лукасу и Тулу[20], Бьянки и Буoно.[21]
- И что же стало с мистером Кодиллом и мистером Коннером?
- Сдохли, оба в одну ночь. Говорят, ужасной смертью, там, где раньше была старая католическая часовня. Tеперь там развалины.
- Часовня? - cпросил Писатель. - Католическая? Учитывая местное население, я бы предположил, что здесь одни протестанты.
- А, я ничего об этом не знаю, - сказала она. - Но то была не простая часовня, то была больница для умирающих священников и монахинь. Это место всегда называют старым аббатством, потому что оно, вроде как, им было много лет назад.
Католическое аббатство, - подумал писатель. - Любопытно. Теперь он смотрел на машину, стоявшую на прогнивших шинах, некогда прекрасная отделка салона обветшала с годами и непогодой. Он сразу узнал марку и модель.
- Шевроле “Эль Камино” 1969 года, - сказал он.
- Ух ты! Ты разбираешься в старых машинах? - cпросила Сноуи.
Он задумался над её вопросом.
- Вообще-то нет, я абсолютно ничего не знаю о машинах, и никогда ими не интересовался, - oн почесал бороду. - Странно, что я сразу узнал эту…
Было ли это ещё одним скрытым воспоминанием, просочившимся в его памяти. Может, я видел эту машину, когда был здесь в начале 90-х…
Вот оно что!
- Люди редко заходят сюда, и даже не хотят её отбуксировать, - продолжала она. – Говорят, иногда здесь можно увидеть призрак Дикки, который сидит в ней; я понимаю, что это звучит, как куча лошадиных лепёшек, но я сама лично видела его несколько раз…