— Но почему вы храните Инспектор в дупле и не используете его?
Мужчина качает головой и серьёзно отвечает:
— Мы не хотим знать, опасен ребёнок или взрослый человек, ибо каждый будет смотреть на него как на ходящую угрозу, в то время как мы стремимся добиться равного и уважительного отношения ко всем жителям. Каждый из нас старается воспитывать своих детей с заботой и любовью, окупая погрешности генетического материала. Мы хотим, чтобы каждый знал, что всё хорошо. Нечего бояться.
— Кроме солдат и вечно нависающей угрозы в виде Баланса, — грустно договаривает Хелен, утыкая глаза в пол.
— Бездны.
— Да, Бездны, — кивает девушка, соглашаясь. По-другому и не скажешь. — Можно я… — она поднимает взгляд и смотрит правителю прямо в глаза, — сделаю несколько снимков перед тем, как вы уберёте его на место? Мне пора спешить, но я хочу оставить себе доказательства того, что была здесь.
— Конечно. Мы всегда рады помочь тебе, Эмма.
◣◥◣◥◤◢◤◢◣◥◣◥◤◢◤◢
Нельзя быть уверенной на все сто процентов, что по возвращении не сотрут память, поэтому Хелен делает множество снимков, начиная с аппарата и заканчивая природой вокруг. Сладко вдыхает воздух, жмурит глаза, когда поднимается вверх по склону, радуется потоку ветра, который развевает короткие волосы. В Жизни хорошо и уютно, тепло и солнечно, а странное чувство, разрастающееся в груди, просит остаться, но Хелен не может подвергать опасности ни себя, ни тем более жителей. Солдаты придут за ней, если не поторопиться. Она вновь оказывается в коридоре Тоннеля и бежит, не щадя сил. Время на исходе.
Хелен проныривает сквозь отверстие в стене и, задержавшись, чтобы оценить обстановку, резво поднимается, отряхивая колени на ходу. Кровь несётся по сосудам, в ушах шумит, и Хелен видит только здание, за которым надо спрятаться. Несколько секунд, и спина касается стены. Девушка с силой выдыхает, словно сбрасывая тяжёлый груз. Отлично. Теперь, когда опасность быть пойманной, миновала, остаётся лишь найти такси. Спокойствие оттого, что страшное позади, заполняет каждую клеточку тела Хелен, и тепло разливается по телу. Искусственное солнце сегодня не особо греет, в отличие от того, что за стенами Тоннеля, но даже оно сегодня радует больше обычного. Хелен не может сдержать улыбку, дышит глубоко и устало, хочется спать, но она идёт мимо серых зданий, направляясь к кафе. Там, на парковке, можно увидеть несколько машин, и, если повезёт, одна из них будет принадлежать таксисту. И именно сегодня девушке улыбается удача. Хелен произносит адрес, самый близкий к окраине, который только можно. Добирается до точки назначения по координатам, высланным Алексом.
Она попала в Жизнь, она вернулась оттуда, ей не стерли память, но она не должна попадаться солдатам.
Впереди — деревянный мост, по которому девушку пробирается ползком, стараясь скорее преодолеть препятствие. Там, где отсутствует доска, не смотрит вниз через отверстие, понимая, что это приведёт к панике. Когда Хелен разгибается, очутившись уже на другой стороне, недовольно вздыхает, увидев грязь и пыль на одежде. Но это далеко не самое страшное — доходит до Хелен, когда по улице впереди раздаются стук каблуков и голоса. Женские. Хелен подбегает к ближайшему зданию, упираясь лопатками и пятками в стену, надеется вжаться в неё и стать незаметной. Голоса становятся всё ближе.
— Надеюсь, мы не нарвёмся на патруль.
— Конечно, нет. Сегодня здесь должно быть пусто.
— Ловлю тебя на слове, Молли.
— Да не волнуйся, Шэн. У тебя волнение на лице читается. Неужели ты боишься? — хихикает девушка. Вторая только фыркает в ответ.
— Знаешь, нет. Я просто думаю. С восемнадцати лет мы с тобой работаем нанохирургинями. Когда-нибудь выйдем замуж, родим детей. Но мы порой обе устаём и приходим сюда, на окраину, пока никто не в курсе. Кого-то из нас — тебя или будущего мужа — ликвидируют. Ты не боишься?
Они останавливаются. Обе замолкают.
— Боюсь. Но это ведь так далеко. Пронесёт. Мою мать ведь пронесло.
— А отец?
— Всё равно был придурком.
— Сути не меняет. С нами может быть так же.
Они снова начинают идти, и вот они уже ближе и ближе. Хелен может различить, как шаги становятся всё отчётливее. Забиться бы в угол, да только ближайший — в проулке, на противоположной стороне улицы. Если девушки сейчас дойдут до здания, если даже слегка повернут голову вправо, увидят и мост, и овраг. Но главное… саму Хелен. Она закрывает глаза и крепче цепляется ногтями за стену, костяшки белеют.
— Упс. Время вышло. Пойдём обратно.
Хелен облегченно выдыхает и поднимает веки. Чёрт.
Шаги постепенно затихают, разговор о работе — тоже. Хелен не шевелится ещё пару минут даже тогда, когда наступает полная тишина. Обошлось без неприятностей, но это не значит, что Алекса не надо искать. Это не значит, что Алекс провалился сквозь землю, и теперь Хелен по его вине чуть не попалась двум сестрицам или подругам — кем бы они ни были.
Осторожно высунув лицо за угол здания, девушка пробегает взглядом по тихой улице. Ни движения, ни звука. Осторожно ступает сначала правой, потом левой ногой на асфальт и с тем же минимальным уровнем шума идёт дальше. Прижимается почти к самой стене и с опаской ищет любой намёк на присутствие человека или животного. Ни души. Всё серое, всё по-зловещему притихшее.
Шаг-другой, шаг-другой. Воздух прорезает тихий скрип, в безмолвной обстановке звучащий раза в два отчётливее. Хелен, не раздумывая, бросается вперёд. Она успевает заметить, как дверь впереди отходит в сторону.
— Хелен!
Да что за…
— Алекс, — шипит девушка, встав столбом. На лице появляется раздражение, злость и страх, кривящий губы. Хелен — загнанный кролик, убегающий от всех и вся, но внезапно получивший ружьё. Волк ей не страшен. Тем более, тот, который не появился в нужный момент. Всё могло быть сейчас совсем по-другому, куда хуже.
— Где ты был? Сейчас здесь проходили две девушки, мы почти столкнулись с ними. Ты сказал, что будешь ждать меня на окраине, то есть здесь, — она решительно подходит к солдату, снявшему шлем. Он стоит, подпирая плечом дверь, и Хелен не боится грозно заглянуть ему в глаза, чуть задрав подбородок. Так и пышет агрессией, интонациями, преисполненными раздражением.
— Я проверял территорию. Нашёл это здание, оно было открыто, — поднимает взгляд на двухэтажную постройку, из которой только вышел. Снова этот спокойный тон.
— Меня могли прямо сейчас же сдать те две. Откуда мне знать, на кого они работают и что они делают? Со своей проверкой ты мог бы сказать «прощай» нашей операции… и мне, если уж тебя это волнует.
Конечно, самой Хелен страшно за себя, но вот Алексу-то:
— Всё равно ведь, да? Естественно, тебе плевать, можешь найти для своего чудо-плана другую идиотку.
Брови нахмурены, губы плотно сжаты. Алекс ничего не говорит, смотрит внимательно на девушку. А потом глухо говорит:
— Если хочешь знать, я бы не поставил тебя под удар. Я был уверен, что ты вернёшься позже и на случай появления солдат мы сможем спрятаться здесь. Прости, Хелен.
Девушка не находит, что ответить. Внезапное извинение сбивает с толку. Ещё через пару мгновений, не давая Хелен опомниться, Алекс кладёт руку на шее девушке и целует в губы. Та дёргается назад и испуганно выпаливает:
— Спятил?
— Часы здесь не действуют, пульс твой не контролируется. Ничего страшного, — он заглядывает в карие глаза, ища там ответы на свои вопросы. Хелен словно становится спокойнее. Солдат может поспорить, что сейчас сердце девушки улетело куда-то вскачь. Он так верит. Хочет верить. Хелен не убегает. Она здесь. «В чём мы с тобой, Хелен, только не участвовали. Не раз и не два нас могли убить. Мы знаем друг о друге куда больше, чем знают даже самые близкие «друзья» в Балансе, которые могут переговариваться лишь о погоде и незначительных вещах, пока не начнётся важная тема, заставляющая часы почти что взвизгнуть. Здесь же, на окраине, мы можем говорить, не боясь».
Хелен не слышит мыслей Алекса, но чувствует. Чувствует своё раздражение, смешавшееся с непониманием. И тепло, разлитое по телу. Кончики пальцев в перчатках секунды назад касались её шеи. У Алекса светлые глаза и волосы, а ещё в эту секунду он чуть улыбается. Редкое явление. Приятное и долгожданное — такое же, когда Хелен тянется лицом к лицу Алекса. Его руки перемещаются на её талию, покрытую хлопковой тканью одежды. Он на полшага отходит от двери и придерживает её одной ладонью, чтобы та не захлопнулась с шумом. Только лишь закрылась — тихо, скрыв их с Хелен от остального мира.
Глава 20
— О нет, — срывается шёпот с её губ через час после пробуждения, пока она сидит на матрасе. Старый, прогнивший в двух местах, он будет ещё некоторое время хранить запахи их тел.
◣◥◣◥◤◢◤◢◣◥◣◥◤◢◤◢
— Ты специально нашёл помещение с этим подобием кровати? Всё продумал? — смеялась Хелен, когда увидела матрас впервые. Плохое настроение улетучилось, проблемы мира за пределами серых стен перестали её волновать, и веселье разлетелось по зданию. Алекс коротко улыбнулся и с иронией ответил.
— Да, естественно. Искал битый час среди всех зданий, — после этих слов он снова поцеловал девушку.
И на некоторый промежуток времени Алекс и Хелен существовали лишь друг для друга.
◣◥◣◥◤◢◤◢◣◥◣◥◤◢◤◢
— О нет… — повторяет Хелен, прикрываясь не надетой рубашкой. Алекс уснул. Наверное, ненадолго. Хватит времени, чтобы уйти.
Хелен бросает взгляд в окно, находящееся выше уровня её головы, так что она может видеть лишь часть домов. С силой закусывает губу и всё ещё не понимает, как могла отдаться этому мимолётному, но такому сильному желанию.
— У меня есть парень. Дэниэл, — говорит она, когда лёгкое сопение прекращается. Проснулся.
Ничего не отвечает, словно собирается с мыслями. Затем мужской голос произносит:
— Всё, что происходит на окраине, остаётся на окраине.
Она не поворачивается и только гадает: была ли грусть в голосе, или ей показалось? Тело жжёт в тех местах, где его касались руки и губы Алекса. Надо что-то сказать, нельзя делать вид, будто два человека вмиг стали никем друг для друга. Но если то, что происходит на окраине, остаётся тут же, значит:
— Пора возвращаться, — севшим голосом произносит Хелен.
◣◥◣◥◤◢◤◢◣◥◣◥◤◢◤◢
— Алекс, мне нужно в Центр, к Президенту и его жене, — держась от солдата на расстоянии двух шагов, Хелен поворачивает к нему голову и говорит вполголоса. Произошедшее на окраине всё ещё существует в памяти, но эти мысли пора стирать, избавляться от них. Всё это — неправда. Хелен чувствует себя гадко, но радует одно: Алекс намекнул, что ничего не расскажет. И после всего девушка ему верит.
— Для чего тебе это надо? — спрашивает он, не глядя на неё, а смотря лишь перед собой — туда, где начинается полоса серых зданий. Они с девушкой идут по тротуару и с каждым шагом приближаются к началу Баланса. Часы вновь отсчитывают их движения, фиксируют перемещения на карте. — Ты ведь понимаешь, что это не приятели, с которыми можно встретиться в любой момент.
— Я понимаю, — огрызается Хелен и выдыхает. Сама не разберётся, на кого сейчас злится, но явно не время для выяснения отношений. «Он всего лишь спросил, Хелен». — Никто меня просто так не пустит, но у меня есть серьёзное заявление. Думаю, оно заслуживает того, чтобы быть услышанным Центром. Я хочу сменить профессию, и… — она наконец минует стену первого здания, — … я хочу стать Тенью.
— Я понял. Я всё устрою, — кивает Алекс и некоторое время сохраняет молчание. Хелен считает, что он всё делает правильно, но всё же ощущение пустоты не покидает её. Девушка поджимает губы и смотрит себе под ноги, отсчитывая каждый шаг, чтобы заполнить мысли. Вскоре Алекс заходит в здание с комнатами, на что Хелен восклицает:
— Эй! Алекс, ты куда? В Центр.
— Я понял. Держись меня, и всё.
— Хорошо, — чуть тише добавляет Хелен, но расстояние между ними не сокращает. Старается не смотреть на прохожих. Никто не должен сейчас запомнить, как она проходила по коридору, как шла куда-то, ведомая своими целями. Алексу проще — он в шлеме, и его лицо скрыто, хотя солдата и могут вычислить по личному номеру часов.
Солдат и девушка подходят к комнатам, но вместо того, чтобы зайти в одну из них, Алекс встает на перрон и, заведя руки за спину, застывает в ожидании. Хелен пристраивается рядом, покачиваясь на носках.
Поезд предупреждает о своём появлении шумом, потоками ветра, развевающими светлые волосы девушки. Состав ожидают в основном лишь солдаты, и Хелен невольно пристраивается чуть ближе к Алексу, надеясь, что он не заметит этого жеста. Он даже подбородком не ведёт. Прекрасно.
Поезд подъезжает, обдавая ожидающих последним прохладным потоком, шумом, стуком колёс по рельсам, и останавливается. Двери открываются, и оттуда на перрон ступают другие солдаты.
— Идём, — говорит Алекс и первым заходит в вагон. Осторожно переступая пространство между полом здания и поезда, Хелен оказывается внутри. Коричневый салон и всего пара-тройка бежевых сидений, которых явно не хватит на всех пассажиров. Хелен вспоминает, что в поезде солдаты стояли, держась за поручни, и она ни разу не видела сидевшего человека. И действительно, когда солдат за солдатом вагон заполняется, места остаются пустовать.
— Для кого предназначены сиденья? — шепчет Хелен, держась Алекса и также схватившись за верхний поручень, до которого дотягивается едва-едва. Со стороны они напоминают настоящую пару, где девушка ни на шаг не отходит от возлюбленного. Она вновь оглядывает их вагон и видит лишь одного-единственного человека не в форме, да и тот не садится.
— Для Теней и работников Центра. Скоро тоже будешь ездить сидя, — усмехается солдат.
— Понятно, — комментирует Хелен и, переведя взгляд на окно, замолкает. Разговор, как всегда, не клеится, но можно предоставить себе время для мыслей. Поезд трогается с места, в считанные мгновения набирая сумасшедшую скорость. В салоне это не ощущается, но через открытое окно свистит ветер. Алекс, заметив, с каким напряжением девушка смотрит за меняющийся пейзаж за окном, задвигает форточку. За всё это время мимо успевает проскользнуть лишь несколько зданий. Не проходит и двух минут, как поезд начинает тормозить. Делает он это мягко, словно катясь по маслу. Остановка «Центр».
— Не спеши. Иди за мной.
Хелен кивает на слова Алекса. Ей становится не по себе, когда двери вагона расходятся в стороны, и на входе оказываются ещё люди. Девушка сразу понимает, что это не пассажиры. Понимает по солдатской форме, в отличие от формы Алекса, выкрашенной в серый. Один из них держит ручной детектор. Для чего он нужен, Хелен понимает не сразу, но видит, что чёрный аппарат нависает над часами каждого выходящего, выпуская красный свет в сторону протянутых людских запястий, пикает и отходит в сторону. Солдат Центра проверяет каждого.
Хелен, конечно же, бояться нечего. Она и понятия не имеет, что же проверяет аппарат. Доверившись Алексу целиком и полностью, девушка подходит к охране наравне с ним. Солдат протягивает запястье первым.
— Дальше. Цель визита? — спрашивает проверяющий, обращаясь к Хелен.
— Я…
— Эта девушка хочет стать Тенью. Я её сопровождаю, — обрывает её солдат.
Алекс делает шаг вперёд и в сторону, чтобы не мешать проходящим, но всё же не отходит далеко. Чуть склонив голову, явно смотрит в сторону Хелен. Она опускает взгляд на аппарат, зависший над её рукой. Красный свет. Писк.
— Дальше.
Выдох.
— Идём, — негромко говорит Алекс, беря девушку под локоть. Наконец девушка может осмотреться, увидеть серые стены вокруг, широкие коридоры с высокими потолками, выше человеческого роста раз в пять. Слева и справа — лазерные барьеры, к тому же охраняемые солдатами Центра. К счастью, Алекс ведёт Хелен прямо, уводя её на железный мост между двумя частями здания. Под их ногами пролетает скоростной поезд, заставляя мост едва ощутимо завибрировать.