Я застонала от унижения.
Сегодня я оттолкнула от себя Арона, когда он ласкал меня, и тело пронзало сладкими судорогами. Оттолкнула, потому что я принцесса, дочь великого тсара, и со мной нельзя обращаться так. Мои первые ласки, первое Слияние принадлежит Анахите, и тот, кто ласкает пери украдкой, ворует у Матери.
Но каждое прикосновение Ягата было исполнено властности и уверенности.
Его пальцы спустились вниз, распахивая энтари и разрывая нежную ткань гемлек.
Он надавил на низ живота, и к своему стыду, ощутила, как между бедер потеплело.
Когда рука его скользнула под энтари и приспустила шальвары, я заплакала, задергалась, стала умолять его прекратить.
Он вынул руку из-под одеяния и подняв голову за волосы, шлепнул меня по щеке.
При этом не сказал ни слова и я онемела от ужаса, видя, что огненные глаза тэна налились багряным светом. Сейчас он был похож на устрашающую картинку из свитка Скорби, это был истинный демон, порождение бездны.
Я зажмурилась и кожей ощутила, что он усмехается.
Лингер тряхнуло на повороте, и моя голова снова безвольно запрокинулась назад, потому что тэн больше не держал за волосы.
Его рука снова скользнула под энтари и потянула полоску шальвар. Следующим движением он стянул с меня белье.
Пальцы его прошлись по гладкому холмику, отчего я задрожала, не веря, что тэн осмелился касаться меня там. В следующий миг его пальцы раздвинули складки и оказались на самом чувствительном месте. Влажном, к моему стыду и невероятно чувствительном.
Я вздрогнула, попыталась вырваться, но он удержал меня без труда свободной рукой, а пальцами другой принялся поглаживать влажный бугорок
- Истинная пери, - прошептал он, словно удивился чему-то. - Влажная и горячая, как течная сучка.
Его поглаживания становились настойчивее. Легкими движениями он теребил потаенное местечко, и тело мое начало выгибаться в его руках.
- Истинная пери, - повторил он.
К своему стыду и унижению, я ощущала, как тело, одна за одной, пронзают огненные стрелы. Между ног горело, нарастало томление и страстное желание освободиться от чего-то.
Наконец, я выгнулась дугой и застонала.
В следующий момент меня отбросили от себя, впечатав в мягкую спинку противоположного сиденья. Пальцы мои тут же заскользили по обрывкам ткани на груди, в попытке прикрыть обнажившуюся грудь.
Я не осмелилась поднять взгляд на Ягата, и не столько из-за позора, сколько из-за того, что боялась, что взгляд затуманен. Боковым зрением я увидела, как он поднялся со своего сиденья.
Я успела подумать, что сейчас он снова сделает со мной что-то страшное, на этот раз довершит начатое, но тэн рывком распахнул дверь и свистнул.
Тут же пространство рядом с лингером осветила птица со светящимися крыльями, а напротив распахнутой двери оказался титанозавр. Животное фыркало, хрипело, вскидывало попеременно все шесть ног, яростно сверкало шестью парами глаз.
- Если хочешь, чтобы тебя воспринимали как равную, принцесса, - сказал Ягат. - Будь ей. Будь демоницей, а не пери.
С этими словами он прыгнул и в следующий миг оказался на спине могучего зверя. Дверца в лингер с треском захлопнулась и я осталась одна.
Глава 4
Какое-то время я просто тряслась, сжавшись в комок и забившись в угол сиденья с ногами. Затем торопливо принялась приводить в порядок одежду. Ягат порвал гемлек на груди чуть ли не на двое, но энтари почти не пострадало. Благодаря низкому вороту с запахом до самого пояса, энтари не препятствовало унизившему меня воину властно и по-хозяйски осмотреть меня.
От пережитого на глаза навернулись слезы.
То, что тело продолжает дрожать, только усиливало стыд.
Первым порывом было снять испорченные вещи, которые еще недавно с такой любовью выбирала для меня Лала и надеть новые.
Но затем я вспомнила, что новых вещей у меня нет. Меня увезли из родительского дворца в том, в чем была на церемонии поздравления. Со мной поступили, как с последней рабыней, у которой нет и не может быть собственности, потому что она сама - собственность господина, и все, что на ней - тоже принадлежит ему. Я подумала, что должно быть, Ягат испортил мою одежду специально, ведь он говорил, что придумает способ, как меня наказать. Это осознание унизило еще больше, перед глазами появилась пелена, а в следующий миг слезы хлынули потоком.
Снаружи раздались голоса.
Переговаривались тэны. Слушая обрывки фраз, я поняла, что мы присоединились к каравану, который ожидал у стен Бхукти-Джар. Я осторожно отдернула занавеску и увидела, что лингер сопровождается несколькими воинами на титанозаврах, впереди едет еще один, и, судя по грохоту сзади, там тоже то ли лингер, то ли повозка. Мир охвачен тьмой и окрестности родного города кажутся незнакомыми, ведь я редко покидала Бхукти-Джар в такое время. Только на разные празднества с сестрами, подругами, служанками, с полагающимся статусу сопровождением, как того требовали традиции.
Сейчас, лингер, в котором я еду, запряженные четверкой огромных пугающих животных, несется с ужасающей скоростью, словно сквозь саму ночь. Над воинами хлопают светящимися крыльями птицы: тэны смазывают ручным сапсанам перья специальным раствором, когда собираются путешествовать в темноте.
Вот одна из птиц взмыла вверх, замерла на миг, и, сложив крылья, светящимся камнем обрушилась вниз. У самой земли распахнула крылья, и, когда взмыла вверх снова, в ее мощных когтях билась несчастная мышь с круглыми вытянутыми ушами.
Я поспешно задернула занавеску, но писк несчастной жертвы еще долго стоял у меня в ушах, а перед глазами застыла страшная картина, как бедное животное бьется в когтях хищной птицы.
Поспешно вытирая все новые дорожки слез я ощутила себя такой же несчастной жертвой, как этот зверек.
- Нет, - сказала я вслух и голос прозвучал немного хрипло от слез. - Никогда пятая принцесса Бхукти-Джар не будет ни рабыней, ни служанкой. Я не позволю запугать себя, не позволю смешать себя с дорожной пылью. Меня подвергли неслыханному позору, дому моих родителей нанесли тяжелейшее оскорбление, отцу - личную обиду, вытребовав дочь в обмен на клятву, но я никогда не забуду об этом! Я не забуду того, кем являюсь! Пятой принцессой Бхукти-Джар, дочерью великого тсара Оридана Мудрого и прекрасной тсари Астарты Огненной, коралловой Рахаат Сафирой.
Звук собственного голоса немного успокоил. Сейчас, когда Ягат покинул лингер, произошедшее показалось сном. Я даже представила, что мы с сестрами едем на праздник плодородия в один из южных городков Бхукти-Джар, но тут же невесело улыбнулась. Если бы это было так, здесь бы обязательно была сестренка, и она сейчас посапывала бы на сиденье напротив, поцеловав меня на ночь, а я читала бы очередной свиток в свете магического мотылька. Скорби или Наслаждения, это зависело бы от настроения.
Представленная картина оказалась такой мирной, что я сползла по спинке сиденья и свернулась калачиком на мягких подушках.
Натянув на себя мягкое покрывало, я подула на осветительного мотылька, что трепещет крылышками на потолке лингера и яркий свет сменился тусклым, приглушенным.
Только сейчас я поняла, какой это был долгий, просто бесконечный день.
Весь день мы участвовали в ритуалах по случаю предстоящего Слияния, готовились, выбирали наряды, молились Анахите и возлагали цветы к ее статуям, танцевали…
Потом, когда солнце покатилось вниз, было Слияние, и сейчас во дворце, должно быть, ночной пир, и все веселятся и танцуют…
Мысли стали сбиваться, оживать, сменять одна другую с невероятной скоростью и я уснула.
Мне снился дворец, снились столы, полные угощений, снились прекрасные пери и могучие тэны, пирующие за ними, славящие Анахиту и родителей.
Внезапно закричали, и крик выдернул из объятий сна.
Я привстала на сиденье, помотала головой и поняла, что мне не показалось.
Кричала женщина. Женщины.
Женские голоса вопили, словно потревоженные чайки и просили оставить их, пощадить. В ответ слышался грубый мужской смех.
Не веря в услышанное, я отдернула занавеску и увидела, что у воина, который едет рядом с лингером, прямо перед ним, поперек титанозавра, лежит женщина. Судя по одежде, которую я сумела рассмотреть в темноте, это пери из поселений.
Несмотря на то, что была перевернула, она продолжала биться, стучать кулачками по могучей броне зверя и умоляла отпустить ее. Воин, похитивший несчастную, задрал подол, оголяя ягодицы и одобрительно похлопал. Женщина заголосила тонким голосом, но воин только ухмыльнулся.
Раздался еще крик, и, высунув голову в окно и оглянувшись назад, я увидела, что воин, что едет следом, тоже держит перед собой женщину. Только та не перекинута поперек седла. Свободной от поводьев рукой воин держит пленницу за волосы и рывками насаживает на себя, прямо на ходу. Несчастная кричит, но ее крики мало волнуют насильника.
Из лингера впереди тоже закричали, и я поняла, что там еще одна пленница.
Зажав рот рукой, я откинулась на подушки, не веря в увиденное.
- Этого не может быть! - закричала я. - Этого не может быть никогда!
Я вскочила, распахнула дверь, продолжила кричать и звать на помощь. Я хотела спрыгнуть на землю, но мы неслись с огромной скоростью, и те, кто едет сзади, наверняка меня бы затоптали.
- Сейчас же отпустите пери! - кричала я. - Вы не смеете! Не смеете, слышите? Отступники! Отверженные! Насильники! Я дам знать отцу!
Грохот усилился и с лингером поравнялся Ягат на титанозавре.
Его глаза полыхнули во тьме и я замолчала.
- Закрой дверь, - скомандовал он и я подчинилась.
Снаружи раздались крики. Ягат приказывал не трогать женщин до привала, или делать это тихо, чтобы «принцесса не слышала».
Звуки утихли, но меня еще долго трясло, а увиденные картины стояли перед глазами.
- Куда я еду? Что это за тэны такие, кто крадут в Джаре, предоставившего им гостеприимство, женщин? Кто насилует пери на ходу, прямо верхом?! Что со мной будет, мамочки…
Увиденное сковало таким ужасом, что не было даже слез.
Меня сковало странное оцепенение и я опять погрузилась в соню
Мне снова стал снится дворец и пир.
Но лица родных были грустны, словно ночная тьма отражалась в их глазах, и у мамы глаза блестели, а у губ пролегла складка. Я впервые видела таких молчаливых, присмиревших сестер, даже маленькие Келена и Сирин, когда служанки уносили их спать, не капризничали и не протестовали. Латана с Ракшми сидели, прижавшись в друг другу и поочередно бросали взгляды на вход, словно ждали кого-то. Братья сидели хмурые, поникшие, на щеках играют желваки, взгляды направлены в саму вечность.
Номер заказа 1854324, куплено на сайте LitNet
Не было на пиру только малышки Лалы… Подумав о ней, я перенеслась в собственные покои и увидела крохотную фигурку, которая содрогается на моем ложе. Лала плакала тихо, по-взрослому, зарыв личико ладонями, плечи сестренки вздрагивали, а из груди раздавались горестные стоны.
Мое горло сдавило, я замотала головой, не в силах видеть горе любимой сестренки.
Бросившись на ложе, я принялась гладить Лалу по подрагивающим плечам, по растрепанным волосам, но она отчего-то не слышала меня.
- Пожалуйста, не плачь, Лала, - просила я, сама содрогаясь от рыданий. - Посмотри на меня, милая, я же не плачу.
Но Лала не поднимала головы, а ее рыдания оставались такими же горькими.
Внезапно какая-то сила подняла меня и повлекла вверх. Дворец, оставшийся внизу, стал не больше кукольного домика, а в лицо ударил жар.
«Как странно, - подумала я. - Ведь должна быть ночь, отчего же солнце стоит высоко и нещадно палит кожу?»
Я попыталась закрыться от солнечного света, но та же странная сила отвела мою руку за голову, а потом поступила также с другой рукой. Стало еще жарче, я попыталась освободиться, но почему-то не могла двигаться. Я захотела закричать, но ничего не вышло, почему-то оказалось невозможно разжать губы. Тогда я принялась мотать головой и проснулась.
Я закричала, как только поняла, что не одна в темноте. Надо мной возвышалась огромная темная фигура. Широкая ладонь легла на губы, оборвав крик, темнота произнесла глухим голосом, в котором слышались громовые раскаты:
- Тише, наложница, не кричи.
Стоило услышать это слово, как я сразу все вспомнила, сон отделился от яви и я поняла, что нахожусь в лингере, он стремительно несется вперед, подскакивая на ухабах, а рядом со мной Ягат. Виновник моего позора и тот, кому отныне принадлежит моя жизнь.
Я оказала самое яростное сопротивление, на которое была способна, пытаясь вырваться из стальной хватки. Но меня держали надежно, и, что самое обидное, как будто даже не прикладывая силы.
- Успокойся. Своим сопротивлением ты только распаляешь меня, - сказал Ягат и я испуганно замерла.
Тэн хмыкнул такой быстрой перемене, но не отпустил.
- Вот как? - спросил он насмешливо. - Значит, ты не хочешь, чтобы я взял тебя?
Поскольку его ладонь все еще находилась на моих губах, я отчаянно замотала головой, несмотря на страх разозлить воина.
Тот нагнулся ближе и впился взглядом в глаза.
- А разве не в этом сущность пери? - тихо, как-то угрожающе спросил он. - Жаждать, чтобы ее брали снова и снова? Разве вы не зовете тэнгериев хозяевами своей жизни?
Вопреки логике, я снова помотала головой. Бровь тэна приподнялась.
- Если бы не спешка, я посмотрел бы сейчас на тебя, воспламеняющуюся от самых легких касаний.
Он, наконец, убрал руку с моих губ и отклонился назад. Я замерла, вжавшись в подушки, боясь спровоцировать воина хоть одним движением.
Тэн отсел и я выдохнула с облегчением.
Это не ускользнуло от него, потому что глаза воина нехорошо сверкнули.
Я ощутила, как моя стопа оказалась в чьих-то руках, и, прежде чем смогла понять, что происходит, его пальцы нашли точку под подушечками пальцев и надавили.
Из груди вырвался стон, а тело слегка приподнялось над сиденьем, изгибаясь. По внутренней стороне бедер хлынул жар и пришлось закусить губу, чтобы не застонать в голос.
- Вообще я не люблю брать женщин в дороге, - хрипло сказал Ягат. - По-крайней мере, когда это их первый раз и они достаточно хороши, чтобы растянуть слияние. Слишком неудобно. Я люблю комфорт, когда можно насладиться каждым мгновением этой вашей дарованной Анахитой сущности. Но ты, юная пери, вот-вот заставишь меня передумать. Слишком быстро и жарко ты реагируешь на мои прикосновения.
Я в отчаянье закусила губу, не в силах поверить в происходящее. Неужели он так жесток, чтобы взять меня, принцессу Бхукти-Джар прямо сейчас? Как его воины, что украли женщин и везут их с собой. Неужели Ягат способен на такое, после того, как лишил чести быть любимой на площади, в Святилище матери, на глазах у самых достойных?
- Ты боишься, - сказал Ягат. - Хочешь и боишься. Интересное сочетание. Чего же ты боишься, пери?
- Позора, - вымолвила я, не в силах добавить «господин».
Глаза Ягата потемнели от гнева.
- Позора? - переспросил он, хмурясь. - Принадлежать великому тсару Блэр-Джар - позор?
Я приподнялась на руках и попыталась отползти назад. Тэн наблюдал за моими попытками с нехорошей усмешкой. Когда спина уперлась в мягкое, меня рывком за ногу вернули обратно.
- Отвечай, - приказал он мне.
- Ты лишил меня чести бэыть взятой в Святилище Матери! - вщыпалила я, отчаянно пытаясь вырваться. В этот мщиг мне было все равно, чжто это распаляет Ягата еще сильней. - Мое первое Слияние принадлежит Анахите! И наблюдать его должны самые достойные воины и пери Бхукти-Джар! Рядом со мной во время самой драгоценной жертвы, что может принести пери, должны быть родители, сестры и братья! Мать должна быть довольна мной! Довольна моим первым Слиянием, принадлежащим ей по праву!
Тэн слушал меня, приподняв бровь. Лишь ощутив, как сжались его пальцы на моем бедре и заметив, что в глазах показались языки пламени, я замолчала.