— Кажется, ничего не забыли.
С учётом того, что ничего не брали — и правда, ничего, хмыкнула я про себя.
Шкатулки с украшениями я сложила возле двери, — заметила Клер, нахмурившись.
— Вроде бы всё.
— Тогда пора спускаться. — кивнула я. поднимая один из саквояжей.
— Ваша милость! — воскликнула Клер, не давая мне поднять мой собственный багаж.
— Что вы! Слуги принесут всё сами
— Хорошо, — кивнула я, передавая ей свою поклажу.
Клер, которая тут же поставила саквояж на место, как- то рассеяно вдруг заметила:
— А ведь они совсем не похожи на нас. Да, миледи?
Я подняла на служанку взгляд, пытаясь понять, что она имела в виду.
Клер же смотрела на мои руки.
Странно… Он подарил вам столько украшений, — помолчав немного, она всё же закончила. — Но не подарил кольца.
В ответ я лишь пожала плечами.
Прощаясь с прошлой жизнью, с детством, со своими родными. я меньше всего думала о какой — то побрякушке… о которой, к тому же, никогда и не мечтала.
Мне почему — то вновь захотелось вернуться на несколько лет назад — и очутиться в этой комнате снова в тот день, когда графиня «отослала» меня из детской.
Тогда эта была просто захламлённая кладовка со старой поломанной мебелью.
И всё же, в этой комнате я выросла… именно здесь я пряталась от леди Джейн. когда та приготавливала для меня розги… здесь я читала книги и мечтала долгими звёздными ночами…
— Милена! — раздражённый голос отца прервал мои воспоминания. — Да где же эта девчонка???
Моё время вышло — поняла я. И, собравшись с духом, я открыла дверь комнаты.
Отец, уже раскрасневшийся — то ли от вина, то ли от гнева — кривя губы, недовольно фыркнул.
— Не успела выйти замуж — а уже норов показываешь? Ну, ничего… — усмехнулся папа. — Этот зверь тебя быстро пообломает. Ещё будешь добрым словом вспоминать уроки леди Джейн.
Его слова хлыстнули меня сильнее, чем розги.
— Папа… — тихо прошептала я, пытаясь глазами поймать взгляд отца. — Чем я тебе не угодила, чем перед тобой провинилась?
— Ты… — всего лишь на одну минуту, а может ещё меньше гнев как будто бы опал с его лица — открывая совершенно другого, достойного своей родословной. человека.
Но очень скоро Уильям Стивенсон вернулся назад, в пучину своей злобы.
— Ты могла стать одним из лучших моих творений. — разочарованно скривился отец. — Ты была бы лучшей хозяйкой, что видывал замок за многие годы. Ты могла возвысить наш род, дать достойное продолжение моему фамильному древу. Всего — то и требовалось — послушаться отца и держаться как можно дальше от оборотней.
— Но я ведь сделала всё, как ты приказал! — воскликнула я со слезами на глазах. — Я уехала из замка сразу же после твоего приказа. И я не ослушалась его.
— Не важно, — отец отвернулся, как будто и вовсе не желал со мной говорить. — Твоя мать с самого начала меня обманула. Ты не можешь быть моей наследницей. Я лучше бы пошёл по миру, чем бы отдал свой замок такой девке как ты.
И, схватив меня за локоть, отец потащил к лестнице.
Оборотни ждали нас у замка. Огромные черные лошади, навьюченные поклажей, послушно стояли посередине двора — без привязи и присмотра.
Пока один из горцев — кажется, Монро, о чем- то разговаривал с Роумом, мой супруг, стоя возле черных скакунов, с хмурым видом выслушивал нескольких своих воинов.
С каждым их, словом взгляд Оборотня становился всё свирепей и свирепей.
Заметив нас с отцом, спускающихся по лестнице, Лиам, так и не дослушав воинов, направился к нам.
— Ни один мужчина не смеет поднимать руку на женщину, — рыкнул горный вождь, одной левой отправляя моего отца…. в яму с грязью.
— Ваша милость… я…
— Ни слова, — рыкнул Лиам, чьи глаза уже опасно налились тьмой. — За одно только прикосновение к моей избраннице ты достоин смерти…
— Пожалуйста! — воскликнула я, бросаясь наперерез супругу. — Не надо.
Оборотень скривился.
— Назови меня по имени. — Приказал он.
— Лиам, — взмолилась я, озираясь на лежащего отца. — Пожалуйста, Лиам!
— Он посмел понять на тебя руку.
— Это была случайность, — затараторила я, пытаясь отвести беду от родного дома.
Как бы не относился ко мне отец; как бы не сожалел, что я родилась его дочерью — но я не желала ему смерти. — Простая случайность, которая иногда происходит…
-..случайно, — хмыкнув, закончил за меня муж. Обняв за талию, он слегка приподнял меня до своего уровня и, прижавшись к моей шее, шумно задышал.
— Что, Лиам, уже неймётся? — хмыкнул Монро, подтрунивая над своим вождём. — А впереди такая длинная дорога.
— И такая вкусная девочка, — добавил Линдсей. — Прямо даже не знаю, как мы домой доберёмся.
— Прекратите, — рыкнул Лиам, и тут же, совсем другим тоном обратился ко мне. — Хорошо, я не трону больше твоего отца — но это будет моим свадебным подарком.
— Благодарю вас! — широко улыбнулась я. Однако заметив помрачневшее выражение лица у супруга, тут же исправилась: — Спасибо, Лиам.
— Поблагодари меня поцелуем, — велел муж, сверкнув тьмой в пожелтевших звериных глазах.
Переведя взгляд на его губы, я отчего — то замерла — словно завороженная какой — то магией.
Красивые мужские губы насмешливо скривились.
— Ну же…
И я, решившись, быстро поцеловала Лиама.
— Хватит с женой миловаться, — опять раздался насмешливый голос Линдсея. — Тебе ещё её вещи к сёдлам привязывать.
— Разве тебе нужна помощь? — недовольно спросил Лиам.
— Ну, ты же сам сказал, чтобы мы поменьше использовали магию. А если действовать по — простому, то мой запах обязательно останется на её вещах.
— К тому же, тебе и так предстоит тяжелая дорога, — тут же встрял в разговор его второй приятель. — Девочка — то совсем невинная. Как развращать будешь?
— Прекратить, — зло сверкнув взглядом в сторону друзей, рыкнул Лиам. — О жене моей говорите.
Оба оборотня тут же склонили головы в знак повиновения.
Лиам тут же, как ни в чем, ни бывало, мягко мне улыбнулся, спустив со своих рук на какой — то хозяйственный ларь.
— Постой — ка пока здесь, — ласково попросил супруг, пояснив: — Я только поднимусь за твоими вещами.
Как будто это не я минуту назад присутствовала при их разговоре.
Ошарашено глядя в след супругу, я пропустила тот момент, когда вдруг рядом со мной оказалась Арвела.
Ведунья, которая никогда прежде не была у нас в замке — неожиданно очутилась посередине его двора.
— Они не знают, что ты понимаешь их язык, — тихо, на ухо, прошептала Арвела.
Обернувшись, я испугано посмотрела на старшую подругу и наставницу.
— Что ты сказала?
Арвела загадочно улыбнулась.
— Тише, тише, оглашенная, — прошептала ведунья, внимательно следя за собирающимися домой оборотнями. — Ты же не хочешь так просто взять и выдать свой секрет?
Видимо, на моём лице было написано такое изумление, что Арвела, по- девичьи хихикнув, даже мне подмигнула.
— Но откуда я могу знать их язык? — шепотом спросила я. — Никто нас с сёстрами не учил ничему подобному. Да и разве в империи кто — то владеет языком горцев?
Ведунья снова улыбнулась, оставляя мои вопросы без ответа.
— Пойдем, Мили, я тебе в дорогу травок принесла, — протянула Арвела, резко меняя тему. Видно, не пришло мне ещё время узнать эти ответы. — Пригодятся травки — то.
Несмотря на то, что кое — то из оборотней уже поднял на нас взгляд — и внимательно принюхивался к Арвеле, сама ведунья как ни в чем ни бывало пошла в сторону кузнецы, где на широком деревянном крыльце лежала холщёвая, чем — то доверху набитая, тобра.
— Здесь южные сборы, — похлопав рукой по торбе, объяснила ведунья. — Северные-то травы ты сама, если что соберешь — их в горах оборотней ещё больше, чем у нас на равнинах.
Поблагодарив свою наставницу, я, было, наклонилась, чтобы поднять травы — но в этот момент чья — то смуглая сильная рука «увела» мешок у меня из — под носа.
МакГрегор, сузив глаза, тяжело дышал — и словно бы принюхивался к содержимому торбы.
— Да там всё безобидное… — усмехнулась Арвела. — А за некоторые травки, Вождь. ещё и спасибо скажешь, когда жену от еды по утрам воротить начнёт.
— Чувствую. — Коротко кивнул Оборотень. — Спасибо.
Арвела махнула рукой — мол, не стоит, пустяки.
— Спасибо тебе, ведунья, и за то, что суженую мою сберегла, — пристально глядя на Арвелу, всё тем же спокойным голосом заявил супруг. — Рисковала ты сильно — маг вашего императора хоть и дурак был, но сильный дурак… А зелье твое безо всякой магии сварено — на одних лишь травах.
— Так ведь подействовало? — прищурилась Арвела. МакГрегор кивнул.
— Подействовало. Лунные травы изничтожили черные пути — и если бы не след ночного пастуха (редкого и дорогого болотного цветка), я бы и не догадался, кто именно сохранил для меня мою невесту. Благодарю.
МакГрегор поклонился Арвеле.
— Да что Ты, Вождь…. полно, — смешалась ведунья, всплеснув руками. — Да и по правде сказать, я ведь точно знала, что Малькольм не обратит на меня никакого внимания.
— Это почему? — поинтересовался МакГрегог, поднимая прищуренный взгляд на ведунью. — Видела будущее?
— Я почти всегда живу в будущем, Вождь, — кивнула Арвела. — Хотя про Малькольма мне и без ведений всё было ясно — разве всемогущий королевский маг примет во внимание какую — то несчастную бабушку — травницу из хижины на отшибе?
— И всё же. — МакГрегор снял с руки черный перстень — и протянул его ведунье.
— Если тебе когда — нибудь понадобиться помощь, ты всегда сможешь пройти к моему замку, не опасаясь ни тьмы, ни оборотней.
Арвела, немного помедлив, взяла перстень.
— Благодарю тебя, Вождь.
МакГрегор кивнул, переведя внимательный взгляд на моё ошарашенное лицо.
— Прощайтесь. Милена, у тебя пять минут.
И, взглянув в сторону Солнца, которое стояло ещё высоко в небе, недовольно процедил:
— Нам пора ехать.
Я кивнула, судорожно думая о том, как успеть попрощаться за пять минут со всей своей прошлой жизнью: с Арвелой, которая научила меня разбираться в людях, в болезнях и травах их лечащих. В том, что богатые родовитые дворяне могут легко оказаться гнилыми изнутри, а чумазые бродяги без благородной родословной и копейки в кошельке — с душой, достойной самых дорогих палат.
Я должна была попрощаться с сёстрами, которые всегда заботились обо мне не меньше, чем я о них. Несмотря на то, что матери у нас были разными, Мегги и Хоуп никогда не принижали меня — так, как делали все домашние в доме графа и графини.
Я не могла не попрощаться и с нашими преданными слугами — верным Роумом, исполнительным Ансельмом, бережливой Уной… и остальными.
В конце — концов, я не могла не попрощаться с домом. Не со своей комнатой — ей я уже сказала своё «прости и прощай», а с целым замком — с его старыми, щербатыми стенами, со скрипящими тяжелыми дверьми и таким родным полумраком в главном зале…
Арвела поняла все мои чувства без единого слова.
Мягко улыбнувшись, она подтолкнула меня к крыльцу замка.
— Иди, девочка… Время.
— Арвела, — Сделав пару шагов к замку, я обернулась назад, к ведунье. — Ты же знаешь будущее… Мы ещё увидимся?
Арвела — ведунья, которая много лет была мне матерью, покачала головой.
— Нет, Мили.
Я всхлипнула, прикрывая рот рукой.
— Ч — что?
По лицу ведуньи скатилась одинокая слеза.
— Здесь наши дороги с тобой расходятся, дочка.
И я кинулась назад, чтобы обнять свою старшую подругу, наставницу и маму.
Уже не скрывая своих рыданий, я прощалась с любимыми сестричками и с остальными обитателями замка — за исключением отца и его гостей, которые так и не вышли из библиотеки чтобы благословить меня в дорогу.
— Время, — скупо произнёс МакГрегор, подводя к нам с сёстрами огромного черного скакуна.
Заметив, что среди осёдланных лошадей нет моей Ласточки, я удивлённо посмотрела на Роума.
— А разве моя кобыла…
— Мы не берем с собой равнинных лошадей, — грубовато произнёс МакГрегор, в то же самое время, нежным прикосновением вытирая слёзы с моего лица. Кивнув моим сёстрам, он подсадил меня в седло, и сам запрыгнул следом.
Так начиналась моя дорога в горы.
К новому дому.
Глава 7
В дворянских семьях дочери всегда разменная монета — чаще всего их выдают замуж для того, что скрепить союз двух семей ради богатства, власти или влияния.
Я тоже должна была выйти замуж по воле отца и стать женой младшего сына графа Дуэрти… А вместо этого оказалась на всю жизнь связана с опасным чужаком
— вождём диких горцев — и оборотнем в придачу.
Как только мы оказались в одном седле, я поняла весь ужас своего положения — никогда прежде мне не доводилось находиться так близко к чужому, незнакомому мужчине.
О ужас, наши тела прикасались друг другу при каждом шаге лошади.
А ещё тяжелая мужская рука крепко обнимала меня за талию; мужской запах — на удивление приятный и чистый — почти сразу вытеснил из моей головы остальные запахи; и тихо мужское дыхание каждую секунду напоминало том, что нахожусь я сейчас в объятиях не просто незнакомца и оборотня, но мужа, имеющего на меня все права.
И если первое время родные. знакомые пейзажи хоть как — то отвлекали внимание от этих мыслей, то, как только мы миновали границы отцовских земель, мне сразу сделалось неуютно.
Заметив несколько навьюченных лошадей, идущих без всадников за нами, я поинтересовалась у оборотня, можно ли мне пересесть на одного из тех скакунов.
— Они весь всё — равно осёдланы, — резонно заметила я.
МакГрегор, приподняв бровь, отрицательно покачал головой.
— Нет, — только и ответил муж, сильнее прижимая меня к себе.
— Но почему? — пытаясь как можно дальше отодвинуться от супруга, поинтересовалась я. — Я хорошая наездница и прекрасно умею обращаться с лошадьми.
Наверное, я чем — то себя выдала, потому что в чёрных — человеческих сейчас — глазах оборотня появился огонёк понимания.
— Интересно, а кто это только совсем недавно обещал повиноваться и исполнять мою волю, а? — усмехнулся МакГрегор. — Жена, неужели ты собралась почти сразу нарушать брачную клятву?
— Я просто подумала, что нам нет необходимости ютиться на одной лошади! — не сразу сообразив, что Оборотень меня подразнивает, с надрывом в голосе воскликнула я.
МакГрегор улыбнулся и нежно провёл ладонью по моему лицу.
— Необходимости и, правда нет, — произнёс оборотень… склоняясь ко мне всё ниже и ниже. — Только одно удовольствие.
Его губы накрыли мои, сделав примерно то же, что и в церкви: раскрыв губами мой рот, наглый язык оборотня проник в мой рот.
Это было совершенно невоспитанно… Ни один дворянин, ни один крестьянин не позволил бы себе ничего подобного. Оборотня это, однако, нисколько не волновало. Заметив, что я всё ещё упираюсь, он нежно погладил меня по спине. напомнив, что я обещала ему повиноваться…
— Он прав, признала я, отчаянно сожалея, что произнесла эти самые слова во время брачной церемонии. Но, как бы там ни было, клятвы — тем более брачные клятвы — важнее приличий, вбитых в моё тело розгами леди Джейн. Глубоко вздохнув, я случайно приподняла свой язык, соприкоснувшись с языком чужака.
Лиам тихо зарычал… и углубил поцелуй.
Это было странное, новое — никогда прежде не испытанное ещё чувство. Каждое прикосновение губ и языка супруга вызывали в моём теле волну наслаждений и удовольствий: хотелось больше… чего — то большего…
Когда МакГрегор, наконец, отстранился — и когда я смогла окончательно прийти в себя, оказалось, что все остальные всадники прилично от нас отстали… А я сама практически лежу на муже, позволяя его руке поглаживать мою грудь.
— Надеюсь, теперь ты не захочешь ехать отдельно? — улыбнулся Лиам, сверкнув желтыми звериными зрачками.
— Захочу! — возмущённо воскликнула я. — Теперь даже больше захочу.