— Какого чёрта этот дым? — раздражённо спросил Юрий, на что получил весьма вразумительный ответ:
— Что-то горит… И мне кажется, что пора отсюда рвать когти… — внёс предложение Тимофей.
Доктор почувствовал облегчение от того, что Тима всё-таки тоже чувствует недоброе. Это знание помогло ему перестать казаться самому себе трусом.
— Кто-то интересуется тем же, чем и мы… — опасливо озираясь в поисках конкурента, резюмировал Юрий. — Это не очень хорошо, учитывая, что этот кто-то явно о нас знает, а мы о нём — нет, — Юрий снова огляделся по сторонам. — Если поторопимся, то успеем дойти до Зала Ответов и выбраться отсюда, огонь не может так быстро всё охватить, — он посмотрел на технолога, тот согласно кивнул, и они пошли вперёд быстрыми торопливыми шагами.
За залом, в котором они находились, оказался длинный широкий коридор с толстыми деревянными резными колоннами, почерневшими и искривившимися от времени и от влаги, легко проникающей сквозь многочисленные дыры в кровле. Вопреки ожиданиям и прогнозам доктора, огонь распространялся неестественно быстро, словно об этом кто-то позаботился заранее. Во всяком случае, пахло дымом всё сильнее, и это настораживало.
Однако в конце коридора уже был виден небольшой зал, тот самый искомый Зал Ответов, как сразу определили мужчины, хоть до этого и не представляли его. Но одного взгляда было достаточно, чтобы понять: это то, к чему они шли! Посредине этого зала располагалось круглое деревянное возвышение, больше всего напоминающее низкий огромный стол на толстеньких кривых ножках. Подойдя ближе и осветив поверхность светом факела, они увидели, что круглая столешница разлинована на сегменты, в каждом из которых чьим-то аккуратным почерком был выведен односложный вопрос.
— Как оно работает? — спросил Тима, присаживаясь на корточки и проводя ладонями по шершавой прохладно-сырой поверхности столешницы в попытке нащупать какую-нибудь кнопку или рычаг, какие он видывал в приключенческих фильмах об искателях артефактов.
Доктор хмуро глядел на надписи, понимая, что посещение этого зала совершенно бессмысленно.
— Оно не должно работать, оно должно дать нам ответ, как найти Путь. Ты понимаешь теперь, как его найти? — осведомился доктор, наклоняясь и тоже проводя пальцами по деревянной пыльной поверхности, при этом ощущая неровности от того, что кто-то с силой давил на предмет, которым писал буквы.
— Вообще-то нет, — честно ответил технолог. — Не понимаю я.
— Я тоже, — горестно вздохнул Доктор. — Либо кто-то нас опередил, нашёл что-то полезное, забрал и всё тут поджёг… либо… у меня нет других вариантов, — он посмотрел на Тимофея и принюхался: определённо пора было покидать это место, пока огонь не добрался до них.
— Если бы кто-то нашёл и забрал, то не стал бы поджигать, — засомневался Тимофей. — Ты бы вот стал поджигать, если здесь всё равно теперь ничего нет путного?
— Я бы нет, — признался Юрий, начиная нервничать от того, что Тима не спешит эвакуироваться, а болтает. — Но будь я не я, я бы поджёг, чтобы все думали, что теперь Путь точно никак не найти, а сам бы втихоря что-нибудь придумал с ним… Не смотри на меня так — это я у Ивара нахватался.
Они в задумчивости обшарили глазами все стены, пол и потолок, но больше никаких надписей, рисунков или предметов не наблюдалось, зато в воздухе уже явно был дым, это можно было даже увидеть в неясном пляшущем свете факела, и количество этого дыма постоянно увеличивалось. Он тянулся, казалось, со всех сторон, стремительно заполняя пространство. А в конце коридора Юрию показались отсветы пламени.
— Ладно, тут нам нечего больше делать, — вздохнул Юрий.
Тима спорить не стал, и они с чистой совестью поспешили к выходу из дворца, но покинуть его оказалось не так-то просто. Далеко им уйти не удалось.
Огонь, вроде бы только секунду назад лишь видневшийся где-то вдали несмелым светом, уже был опасно близко и наступал, казалось, со всех сторон, отчего сомнений не оставалось — они были не единственными искателями Пути и их конкуренты желали испепелить этот Дворец, явно позаботившись о том, чтобы горел он отменно. Об этом факте свидетельствовали также голоса, раздавшиеся где-то в начале коридора. Они, эти голоса, приближались: были ещё люди, готовые броситься в огонь за поиском Ответов или просто не успевшие вовремя покинуть дворец.
Тимофей схватил доктора за рукав и оттащил за колонну.
— Мало ли, что там за народ бродит! Давай переждём? — предложил он, поскольку неизвестные могли оказаться и самими поджигателями, и просто врагами.
— Давай, — согласился Юрий. — Если они подожгли дворец, то я вообще ничего не понимаю… Может, самоубийцы?
— Может это и есть Путь? — спросил Тима. — Ну, например, сесть в центре Зала Ответов во время его ритуального сожжения? — Юрий посмотрел на него подозрительно, и технолог пояснил: — Варя мне много разных книг пересказывала, которые читала, там такое бывает… — оправдался технолог.
Юрий не ответил. Если это действительно был Путь, но одноразовый и весьма сомнительный. Таким Путём доктор не позволил бы воспользоваться своей новой знакомой, которая так хотела вернуться домой.
Затаившись за колонной, мужчины, уже оба нервничая от приближающегося огня, наблюдали, как четверо человек пробежали мимо и, оказавшись в задымлённом Зале Ответов, стали торопливо его осматривать. Это было рискованной задачей, так как огонь уже охватил крышу. Доктор и Тима синхронно нервно сглотнули, замечая, как жадно и быстро пожирает огонь старую высохшую на солнце древесину крыши. А затем произошло то, что заставило обоих вздрогнуть от неожиданности: одно из стропил с треском обрушилось вниз, увлекая за собой часть прохудившейся крыши и грозя упасть на человека, стоявшего аккурат под ней, и поднимая снопы искр. Тима схватил Доктора за рукав, поскольку тот инстинктивно дёрнулся, стремясь защитить неизвестного человека. Хорошо, хоть голоса не подал, а просто дёрнулся. Тима с укором поглядел на него, и тот виновато опустил взгляд: он был добрым, и не всегда мог рассчитать, как его добросердечность ему обернётся. Тима был абсолютно прав: вмешиваться не стоило, тем более, что вряд ли бы это вмешательство могло спасти стоящего под обрушившейся кровлей человека.
Однако эту опасность вовремя заметил один из его спутников, успел оттолкнуть в сторону, правда, при этом сам оказался погребённым под обугленным и охваченным пламенем куском кровли и стропила. Тима с Юрием напряжённо наблюдали за происходящим. Трое непострадавших высвободили самоотверженного из под завала, осмотрели полученные им повреждения, а они были достаточно значительны в создавшейся ситуации, и оттащили в коридор. Человек ни без помощи поднялся, но его повело в сторону, нога подкосилась, и он снова опустился на пол. Его спутники поспешно осмотрели голову и ногу.
— Он жив, — радостно прокомментировал Юрий, и, глянув на технолога, заметил, что тот тоже переживает за судьбу человека.
Но происходящее дальше показалось им обоим, во все глаза наблюдавшим за разворачивающимися событиями, несколько неправильным, странным. нелогичным и противоестественным, не говоря уже о безнравственности.
Пострадавший был среднего роста, крепкого телосложения и ранен настолько, что самостоятельно идти бы не мог, а если бы и мог, то точно задержал бы и погубил своих товарищей, но трое человек, даже при том, что двое из них, судя по одежде и комплекции, были женского пола, вполне могли бы вытащить раненого на себе или хотя бы попытаться сделать это. Во всяком случае, Доктор, как и Тима, были убеждены, что именно так эти незнакомцы и поступят, раз их товарищ, спасший другого, жив. Однако они ничего подобного, направленного на его извлечение из полыхающего здания, не сделали. Тима и Юра с удивлением наблюдали, как все трое поочерёдно попрощались с ним, а одна девушка даже поцеловала в губы, после чего равнодушно отошла в сторону. Это смотрелось, будто они не понимали, что происходит: будто вокруг не бушевал огонь, будто они не бросали этого человека на верную смерть, будто они просто прощались с ним до вечера. Самое странное в этом было то, что бросаемый не был удивлён или расстроен — он тоже прощался с ними весьма спокойно, не протестовал, не ругался и не опускался до просьб и помощи. Попрощавшись, трое бросились бежать прочь из дворца, никто из них даже не оглянулся и уж тем более не заметил двух людей за колоннами, наблюдавших за происходящим уже практически не таясь. Юрий следил взглядом за убегающими, а Тимофей наблюдал за реакцией оставшегося сидеть мужчины и, хоть и был далеко от него, мог поклясться, что видел в его глазах надежду, что за ним вернутся.
— Почему он не пытается уйти…ну или уползти? — спросил Тима. — Может, всё-таки это Путь, который откроется при сожжении этого Зала?
— Он понимает, что не успеет, — спокойно и со знанием дела ответил Юрий, поймав на себе непонимающий взгляд товарища. — Слушай, я, кажется, знаю, откуда он… Любой бы попытался выбраться — против инстинкта самосохранения не попрёшь, а значит — он из семёрки.
Тиме было безразлично, какой номер присвоен подпространству, человек из которого мог сгореть заживо, тем более, что этот номер ни о чём не говорил технологу, а на выяснение подробностей времени не было. Времени вообще ни на что уже практически не было — огонь стремительно охватывал всё новые и новые участки деревянного здания, а дым мешал дышать и ел глаза.
— Что будем делать? — спросил Тимофей в полный голос, отбрасывая в сторону горящий факел, от которого больше не было никакого толка.
— Я это у тебя спросить хотел, — смутившись, признался Юрий. — Вариантов немного: либо спасаем себя, либо его.
— Думать надо быстро — ещё немного, и можно не думать: второго варианта уже не будет! — поддержал Тима.
— А если ещё замешкаемся — то никакого не будет, — угрюмо подтвердил доктор.
— Да, невесело… — пробормотал Тимофей, обводя взглядом помещение, в котором становилось трудно что-либо разглядеть из-за дыма. — Ладно, пойдём, попробуем, может?
Юрий не был удивлён его решением. Тима был достаточно бесстрашным, хоть и сам не знал об этом.
— Штука в том, что он может оказаться нехорошим человеком, а мы ради него рисковать будем… — усомнился доктор, но Тима как всегда аргументировал своё мнение просто:
— Да ладно, это неважно! Если сейчас уйдём — потом тебя будет совесть мучить…
— А тебя не будет? — усмехнулся доктор на такое прямое заявление.
— Ну не знаю, я пока никого не бросал на произвол судьбы, — пожал плечами он. — Но думаю, не будет: в контексте вечности это всё мелочи! Пойдём уже! — и Тима торопливо зашагал по охваченному огнём коридору, стараясь не замечать кренящихся обугленных стропил, поддерживающих высокую крышу и нервировавшего треска горящей древесины.
Юрий немного позавидовал невозмутимому технологу, обречённо вздохнул, набрал в лёгкие побольше воздуха и ринулся вслед за Тимой. Поравнявшись с Тимофеем, он увидел, что тот натянул футболку себе на нос, и последовал его примеру, хотя лёгкие всё равно обжигало горячим воздухом, пропитанным дымом. Расстояние до Зала Ответов было небольшим, и оно преодолелось на удивление легко и быстро, так что создавалось ошибочное впечатление, что и вытащить раненого будет не намного сложнее.
Тимофей и доктор подскочили к откинувшемуся на спину мужчине. Человек вздрогнул и несколько секунд напряжёно вглядывался в незнакомые лица. Тима неаккуратно помог ему подняться, не особо заботясь о его состоянии, поскольку никогда прежде первой помощи оказывать кому-либо ему не доводилось. Человек не стал задавать глупых вопросов или говорить высокопарных слов, и молча принял предложенную помощь. Едкий чёрный дым и нарастающий гул огня заставляли действовать быстро, не особо разбираясь в причинах и следствиях. Человек находился в паршивом состоянии от удара по голове: перед глазами всё плыло, а когда он закрывал их, ему виделись разноцветные яркие пятна, как в калейдоскопе, и от этого становилось ещё хуже, а посему глаза приходилось открывать, отчего дым сразу начинал разъедать их. Распоротая гвоздями от упавшей балки нога приносила ему гораздо меньше неудобств, так как не норовила лишить сознания, а лишь изрядно затрудняла движения и резала острой болью.
Вдвоём тащить раненого, но по мере сил помогающего и способствующего продвижению к выходу, человека оказалось в целом нетрудно. Но опасно и крайне не манёвренно: по одиночке от рушащейся кровли и начинавших опасно крениться стен было бы уйти гораздо проще. Собственная одежда обжигала так, что, казалось, если она не загорится, это будет чудо, но стянуть её с себя можно будет лишь вместе с кожей.
Пламя ревело уже со всех сторон, и Юрий начинал сомневаться, удастся ли им выбраться, но отпускать раненого он уже не стал бы и под страхом смерти, который, к слову, уже вот-вот должен был начать просачиваться в его сознание. Клятву врача Юрий не успел дать, так как не доучился, но здесь он как-то привык быть Доктором и ощущал некий врачебный долг перед пострадавшим. Впрочем, Юрий и сам по себе был весьма добр и благороден, чтобы бросить его сейчас.
Тима остановился резко, и Юрий сперва даже не понял, почему, но вслед за технологом были вынуждены остановиться все.
— Мы не успеем к выходу, — задыхаясь, сообщил он.
Юрий огляделся и нехотя признал правоту слов технолога: деревянное ветхое здание рушилось с поразительной скоростью, достойной хрупкого карточного домика. Тимофей лихорадочно искал глазами наименее охваченный огнём участок, и наконец, нашёл его. Это была комната с провалившимся полом. Подпол был подтоплен водой, и лежащая там мебель не могла быстро загореться, как он рассудил.
Тима потянул на себя раненого, увлекая его и Юрия вместе с ним в сторону спасительной комнаты. Добраться до двери оказалось несложно, но перемещение в комнате было затруднено: вода из подпола испарялась, стены полыхали, идти по неровной поверхности приходилось вслепую, временами спотыкаясь о поломанную мебель, что провалилась вместе с напольными досками. Тима убрал со своих плеч руку человека и сказал Юрию хриплым свистящим голосом:
— Подержи, я сейчас!
Технолог нащупал на полу склизкую от плесени ножку стула, отломал её, потом окунулся в затхлую воду, глубина которой позволила ему это сделать, и, вздохнув, бросился к стене, отделяющей их от улицы. Тимофей со всей силы принялся наносить удары ножкой от стула перпендикулярно стене, от чего из горящей древесины вырывались снопы искр. Доски оказались хрупкими: они и без того обветшали за долгие годы, а огонь довершил уничтожение их прочностных свойств. Юрий и опирающийся на него человек всем своим совместным весом резким броском навалились на стену, когда поняли, что она истончена и непрочна. От их удара она, а вернее, некоторая её небольшая часть, с хрустом и гулом рухнула на землю вместе с навалившимися на неё людьми. Приток воздуха из образовавшейся бреши спровоцировал усиление пламени. Тима быстро опомнился, подскочил к раненому и даже кое-как поднял его на ноги. Юрий тоже не растерялся, и помог Тиме оттащить человека на безопасное расстояние от опасного рушащегося здания. Дворец уже вовсю полыхал, а вместе с ним и растущий рядом ельник с припрятанной в нём телегой. Что Тафрак позорно смысля из этих мест, было тоже очевидно. Доктор досадливо вздохнул, одёргивая рубашку, чтобы она сползла с носа. Посетовав на судьбу и злой рок, Тима и Юрий изучающе уставились на спасённого.
Он полулежал-полусидел на земле, вцепившись руками в траву, чтобы не терять своё ощущение в пространстве и окружающем мире: на голове красовалась шишка и рядом с ней сочилась кровь из повреждённой кожи. Его серые глаза слезились от дыма, и по этой же причине он временами заходился приступами кашля. Вспотевшие закоптившиеся волосы доходили почти до плеч и частично закрывали лицо, испещрённое чем-то вроде следов от ветрянки, но они не бросались в глаза на фоне заметного шрама, тянувшегося через всю левую щёку.
— Вы, кажется, врач, — чуть картавя, прошептал спасённый, разглядывая Юрия. — Вам не следовало меня спасать… — его голос сорвался и кашель с новой силой принялся душить его.
— Да, я врач. Вроде как спасать жизни — моя работа… — Юре редко удавалось ввернуть в разговор что-то красивое и не пафосное одновременно, и он был собой доволен, но человек развеял его удовольствие от собственной значимости, хотя именно на значимость и был акцент:
— Очень глупо было рисковать — если бы вы погибли, не смогли бы в будущем спасти многие жизни, — укоризненно заметил он, тяжело прерывисто дыша, и посмотрел на Тиму: — А Вы?.. — начал он, но Тимофей, видя, что разговор даётся раненому с трудом, опередил его вопрос своим простым ответом: