Кто как провёл вечер, я не знала, так как устала и, стоило образоваться спальному месту, сразу отправилась в отведённую мне комнатушку и завалилась спать.
Стояла тёплая беззвёздная ночь, хотя месяц светил, правда, кое-как, словно просто обозначал своё место на небосклоне. Облаков виднелось много, и они неслись по небу тёмной дымкой, куда-то очень торопясь. Я и сама не поняла, отчего проснулась и была ли вообще тому какая-то причина. К тому моменту спала я уже несколько часов, и теперь, проснувшись, заснуть уже не смогла, поэтому вышла из палатки и не спеша направилась к озеру, ступая босыми ногами по влажной прохладной траве. Тепло. Здесь осень теплее, чем в родном измерении, или же просто такая особенная ночь… При этой мысли ночь и вправду показалась мне особенной. Тишина, красота и бесконечность неба, обычно немного пугающая, но сегодня, из-за облаков, такая уютная и близкая. Мне бы очень хотелось прогуляться не просто до озера, а куда-нибудь подальше, вдоль него, но темнота всё же тревожила, и я вздрагивала от каждого шороха, а их, шорохов, было предостаточно. Те, что слышались вдалеке, было не ясно, кем производятся, а неподалёку точно шуршали ёжики. Ежей я всегда боялась. Они топотали своими маленькими лапками где-то поблизости, и мне казалось, что скоро эти мелкие лесные колючие зверьки подберутся ко мне, начнут недовольно фырчать и набросятся, растопырив иголки, на мои босые ноги.
Теоретически я знала, что, чтобы ничего не бояться, надо помнить, что бояться можно всего. И обычно это знание помогало мне, но вот с ежами так не получалось. Но всё же каким-то образом мне удалось побороть себя и добраться до берега, а уж там почувствовала себя в безопасности — если ёж решит накинуться, можно будет отступить в воду. Улыбнувшись своей победе над собой, я села на толстый корень, который цеплялся за прибрежный дёрн, но вода всё равно размывала землю под ним, и теперь он нависал над озером. Слегка потянув штанины джинс наверх и опустив ноги в показавшуюся теплой воду, я принялась смотреть на отражение месяца на ряби воды, над которой виднелась неясная полоса рваного тумана. Почти мистическая картинка, а не пейзаж ночного озера.
14
Лисмус шёл вдоль берега, засунув руки в карманы, и совсем не удивился, заметив Варю. Девушка не знала, что именно этот человек и являлся причиной того, что она проснулась — он не очень аккуратно выбирался из соседней палатки, и это потревожило сон Вари, хоть и никак не отложилось в памяти. Лис посмотрел на девушку и остановился в той нерешительности, которая обычно возникает, если идёшь по улице, утопая в своих мыслях или растворяясь в звучащей в наушниках музыке, и вдруг замечаешь какого-нибудь старого знакомого. В такой ситуации даже не знаешь, следует ли обращать его внимание на себя, ведь за этим последует неинтересный вежливый диалог, который явно не стоит потраченного на него времени, а задумчивое настроение будет безвозвратно упущено, и мысли потеряны. Пока он так стоял, девушка его заметила. Он помнил, что его просили не сближаться с ней. Тогда, когда Доктор впервые просил об этом, это казалось легко выполнимо, ведь Варю он не знал и не собирался узнавать. Однако с тех пор что-то переменилось в его безразличном отношении к ней. Ему начинало нравится говорить с ней, он находил занятным те вопросы, которые она задавала и внимательно слушал, что говорила она сама. Варя считала, что он не глуп, и он мог сказать о ней тоже самое. Девушка была не глупа, довольно симпатична, если бы не вечно растрёпанные коротко стриженные волосы, отросшие у корней так, что было видно: настоящий их цвет не чёрный. Также Лис прекрасно знал, что интересен ей. Это было взаимно, но сердить своих спасителей, в частности, Юрия, он не хотел, и потому, посмотрев на силуэт Вари, вырисовывающийся на фоне тёмной блестящей озёрной глади, повернул в противоположную от неё сторону. Пугать её тоже не хотелось: про него сегодня рассказали достаточно, чтобы девушка поняла: ждать от него можно, чего угодно.
* * *
Заслышав кого-то со стороны палаток, я обернулась, надеясь увидеть именно его. Лис. Человек с потрясающе подходящим к своему имени носом. Он не спеша направился в мою сторону, и я замерла в ожидании, словно одно моё неловкое движение спугнёт его. Очень хотелось, чтобы он подошёл и сел рядом. Поговорил со мной и рассказал что-то такое, чтобы мне стало ясно: он — хороший. Или что он раскаивается, что сдал Ивара… Или просто поговорил бы о чём-то душевном… Этого ужасно не хватало мне в эту волшебную ночь моей ночёвки на природе.
Но он остановился. Стоял и смотрел на меня.
Не подойдёт. Жаль.
Когда он продолжил свой путь не в моём направлении, в душе позавидовала ему и тому, что он не боится ни ежей, ни шорохов и может вот так запросто пойти, куда вздумается. Я прикинула, что каким бы ни был странным удаляющийся сейчас от меня человек, можно пойти рядом с ним и не опасаться маленьких игольчатых существ и прочих лесных обитателей. Я вытащила ноги из воды, встала, отряхнула джинсы и пошла за мужчиной. Лисмус, заслышав шаги, остановился, повернулся ко мне лицом, подождал, пока я подойду ближе и приветливо улыбнулся. Его трогательные ямочки на щеках внушали доверие, но я всё же оглянулась, прикидывая, что лагерь достаточно близко, если вдруг придётся звать на помощь.
— Я пойду рядом, если не помешаю?.. — спросила я, на что Лис пожал плечами и развёл руками, показывая, что решать мне. — Только давай будем идти молча, хорошо? — предложила я, Лисмус кивнул и усмехнулся, намекая, что он вообще-то не сказал мне ни слова и вообще бы не стал ко мне подходить, так что наша совместная прогулка — целиком и полностью моя затея.
Они шли и слушали ночную лесную тишину — такой особый вид тишины, которая одновременно завораживает, но настораживает и заставляет обостриться все чувства. Я иногда смотрела на своего спутника, и если он случайно встречался со мной взглядом, то неизменно мило улыбался. Он ловил себя на мысли, что когда его просили молчать, а последнее время это была весьма распространённая просьба к нему, его сразу подмывало что-то сказать или спросить. От этого он улыбался довольно характерной улыбкой, говорящей о том, что ему очень трудно молчать. А мне действительно хотелось тишины, я ведь, собственно, вышла насладиться этой тишиной и Лисмус был необходим лишь для того, чтобы можно было прогуляться подальше, чем я решилась бы зайти в одиночку. Даже дотрагиваться до него в эти чудесные, почти волшебные, минуты не хотелось ни капельки, хоть он и был так близко и никакой Юрий или Ивар не могли помешать мне прикоснуться к нему невзначай.
На нашем пути вскоре обозначился ручей. Он тихо журчал, вытекая из озера, а вокруг него широкой полосой растеклась какая-то торфяная грязь. Лисмус выразительно посмотрел на грязь, на босые ноги своей спутницы и жестами показал, что может перенести меня на руках через ручей или можно вернуться назад к палаткам. Возвращаться назад не хотелось, равно как и обременять человека, которому я буквально навязала своё общество. Я улыбнулась, отрицательно помотав головой, и пошла к озеру, на ходу закатывая джинсы по колено. Гордо обойдя препятствие по озёрной воде, снова подошла к ловко перепрыгнувшему через ручей Лисмусу, который ухмыльнулся, и мы продолжили путь.
Вскоре послышался звук, будто стая ондатров плыла по озеру, намереваясь пересечь его через всю длину. Лисмус остановился, сильно, но не больно схватил меня за руку и, отведя к пышному низкорослому деревцу, притулившемуся у самой воды, присел на корточки, и потянул меня за собой. В тот момент я даже не заметила, что наконец соприкоснулась с этим человеком и не смогла насладиться этим успехом. Через тонкую ткань своей кофты я ощущала тепло его рук, таких опасно сильных, что резко стало не по себе.
— Что ты… — хотела спросить я, позабыв про решение гулять молча, но Лисмус мягко и уверенно зажал мне рот рукой.
В этот момент мне стало действительно страшно. Не только из-за приближающейся стаи ондатров, но и от того, что я вдруг подумала, что не стоило уходить далеко от лагеря ночью, да ещё с мало знакомым мужчиной, у которого в голове может твориться всё, что угодно, и причём об этой его особенности было известно всем и заранее. Я посмотрела на Лиса сквозь чёлку жалобными напуганными глазами, и он, легко прочитав в моём взгляде все мои мысли, тоже решил не выпендриваться и прекратить молчать. Он приблизил своё лицо к самому моему уху так, что его волосы защекотали мне щёку.
— Я ничего тебе не сделаю, — прошептал он на грани слышимости, и я даже засомневалась, услышала ли его или прочитала по губам. — Давай подождём, пока они проплывут.
Я кивнула, но попытавшись высвободиться, поняла, что он не собирается меня отпускать, опасаясь, видимо, что я подам голос.
— Так надёжнее, потерпи, — пояснил он. — Смотри, слушай и не издавай ни шороха.
Я снова кивнула, как могла, и уставилась на него. В темноте его глаза казались тёмными, а шрам особенно выделялся на небритой щеке. Он смотрел на озеро и старался дышать неслышно. Я последовала его примеру, тоже постаралась не шевелиться и перевела взгляд на водную гладь. Лис дышал ровно, но я чувствовала, как бьётся его сердце, чуя опасность. Неожиданно я почувствовала себя спокойной, несмотря на то, что Лисмус прижимал меня к себе, и его теплая сухая ладонь зажимала мне рот… аккуратно, даже нежно. Однако обдумать этот вопрос я не успела, так как на воде стали отчётливо видны круги, расходящиеся от плывущих, а вскоре появились и они сами. Существа умильно гребли передними лапками, как собаки, их языки свешивались из ртов, морды были сосредоточены и целеустремлены, а глаза, усы и уши мерно покачивались в такт движениям. Существа казались чёрными, плыли молча и почти бесшумно, продвигаясь довольно резво. Их было не больше десяти, и вскоре они уже скрылись из виду. Молчаливые, крупные, но совсем не показавшиеся мне страшными.
Лисмус выждал ещё некоторое время и только тогда отпустил меня.
— Прости, не хотел, чтобы нас заметили, — оправдался он искренне виноватым голосом. — Давай молчать дальше, — он примирительно улыбнулся, поднялся с земли и протянул мне руку.
— Нет уж, — сказала она, встала, не принимая протянутой руки, и сказала: — Сперва ты мне расскажешь, что это было.
— Хорошо, — согласился Лис. — Это были флакнорсы. Кажется, я говорил, что они тоже ищут Путь. То, что они идут туда же, куда мы, означает лишь то, что мы идём в верном направлении. Не стоит переживать — они безвредны, к тому же мы их обгоним: они могут перемещаться лишь тёмной ночью, к тому же они привыкли либо плыть по воде, либо идти по заросшему лишайником пустырю. Мы обгоним их, они нам не конкуренты.
— Тогда зачем мы скрывались от них, и зачем тогда ты схватил меня? — я непонимающе и негодующе уставилась на Лиса.
— Не смотри на меня так — не потому, что мне захотелось тебя хватать, — невозмутимо ответил он. — Они безвредны, но если они поймут, что мы их опережаем — они наймут столько людей, что нам вообще ловить нечего. Они подкупят всех, и никто не даст нам информации, которая нам необходима, чтобы понять, что же такое Путь.
Я подумала и решила, что в чём-то он прав, прекратила дуться и улыбнувшись, спросила:
— Походим ещё?
Лисмус ухмыльнулся, дёрнув уголком губ, кивнул, и мы продолжили своё бесполезное молчаливое скитание вдоль тёмного ночного озера.
* * *
Я проснулась позже всех. Меня никто тактично не будил, полагая, что будучи девушкой, я устала больше, чем они. Ну и пусть думают, главное, я выспалась! Выходить не спешила: причесалась, а пока распутывала волосы, думала об эльфах и о Юрии, успокаивая себя, что мои волосы средней длины — не самая большая проблема.
Далее было потеряно много времени на то, чтобы перекусить и свернуть лагерь, так что в результате продолжили пробираться к крестику на карте ближе к полудню.
Спустя шесть часов, вампир предложил устроить привал, и Юрий с Тимой были с ним солидарны в этом вопросе. Я глянула на Лиса, ожидая, что скажет он, поскольку сама не могла решить, важным ли покажется их спутникам информация о ночных пловцах и стоит ли её озвучивать. Кажется, мужчина верно истолковал мой взгляд.
— Вчера ночью флакнорсы пересекли озеро, нам надо идти, не сбавляя шаг, чтобы опередить их! — высказался против привала Лисмус.
— Это ты сейчас придумал или как? — буркнул Ивар, недовольно посмотрев на своего давнего врага.
— Нет, он не придумал! — справедливости ради я поддержала Лиса.
— Хм, — пристально посмотрел на меня вампир. — Ты уже его защищаешь?
Я вздохнула: чего ещё от Ивара можно было бы ожидать?
— Мы вместе их видели, — пояснила я. — Непонятные существа, но плавают отменно… — я прикусила язык под взглядом угольно-чёрных глаз, издевательски глядящих на меня.
— Стесняюсь переспросить, — удивлённо начал вампир. — Вы ночью были вместе у озера?
Ну вот, теперь этим вопросом заинтересовался и Юрий, вон как смотрит своими пронзительными голубыми глазищами… А всё из-за нахального вампира!
— Ивар! Почему всегда, когда тебе говорят важную информацию, ты переспрашиваешь какую-то ерунду и не слышишь самой сути? — возмутилась я.
— Если ты намекаешь на то, что я не обсудил с тобой твою гипотезу про момент времени исполнения заветных мечтаний, то знай, я долго об этом думал! — угадал мой тонкий намёк вампир, и добавил: — А вот с Лисмусом ты поаккуратней.
Я фыркнула и прибавила шаг. На привал не было времени.
— Ты же понимаешь, что у тебя нет шансов? — тихо осведомился вампир у Лиса, но тот только вздохнул:
— Какой ты нудный, ещё нуднее меня! Мы просто хотели сказать, что флакнорсы дышат нам в спину и не стоит делать лишние привалы, — и он тоже прибавил шаг, однако предпочёл идти немного поодаль от меня, не знаю, почему, наверно, не хотел нервировать Доктора.
Юрий окончательно добил хорошее настроение вампира словами:
— Не надо было уговаривать меня брать его с собой. Теперь не лезь к нему, раз уж пошли все вместе.
Только Тимофей ничего не сказал: ему не было никакого дела до чужих взаимоотношений, он просто шёл и глазел по сторонам. Ивар решил пойти рядом с ним, и не прогадал — в минуты злости или уныния такие невозмутимые флегматики, как Тима, были лучшими собеседниками.
15
К вечеру пришлось признать, что привал необходим. Так же было решено, что костёр должен полыхать всю ночь, чтобы флакнорсы не могли приблизиться. Однако дров, как это обычно бывает в подобных ситуациях, не хватило даже на первое время. Вампир был полон сил, будто и вовсе не устал, а потому вызвался сходить за новым запасом дров. Лисмус хотел предложить свою помощь, но одного взгляда чёрных неприветливых глаз было достаточно, чтобы передумать. Кажется, Лиса не очень-то обижало, что с ним не стремятся общаться, хотя мне показалось, он искренне хотел помочь. Да и у озера он был очень мил… Надо прекратить думать о нём и тайком смотреть в его лицо.
Ивар и Тима ушли за дровами. Я смотрела на тлеющие угольки костра и думала о том, что они очень похожи на вид сверху какого-то огромного ночного города, в котором ездят поезда, снуют машины и светят фонари вдоль дорог. Я даже начала придумывать стихи на эту тему:
Угли нашего костра словно город с вершины,
Ходят в нём поезда и сигналят машины…
Но развиться моему неожиданно проснувшемуся поэтическому таланту не позволил тихий голос доктора:
— Та девушка, что поцеловала тебя при пожаре — она тебе кто? — мягко спросил доктор у Лиса, хоть и не любил никогда лезть в душу людям, особенно мало знакомым, но он никак не мог понять увиденного тогда, и потому всё-таки задал интересовавший его вопрос.
Лисмус не был удивлён вопросом, хоть и ждал его от другого человека. Он ответил спокойно и честно:
— Она моя девушка…была… в моём подпространстве, но перейдя в это, она стала свободна. Теперь у неё своя жизнь. Если тебе непонятен поцелуй, то считай, это дань прошлому, ведь ни она, ни я, так и не нашли себе кого-то другого.
Я глянула на него и с удивлением обнаружила его взгляд на себе. Он это мне, что ли, говорил? Так мне, вроде как, всё равно, с кем он там целовался… Хотя нет, если подумать, то не всё равно, потому что говорить о том, как его бросили с таким умиротворённым выражение лица просто немыслимо! Ещё и смотрит на меня!
— Ты так спокойно об этом говоришь? — удивилась я, продолжая изучать угли и сожалея о упущенном вдохновении.