Исторические повести - Моисеева Клара Моисеевна

Клара Моисеева

ИСТОРИЧЕСКИЕ ПОВЕСТИ

ПУТЕШЕСТВИЕ В ЗАБЫТЫЕ СТРАНЫ

Когда читаешь книги Клары Моисеевой, кажется, что переносишься в сказочные, забытые страны, перевоплощаешься в ее героев. И вот ты уже едешь на верблюде в караване купца Хайрана, твой путь лежит из Пальмиры в Капису — богатейший город Кушанского царства. Приветливо открыты его резные ворота, сверкают в лучах утреннего солнца золотые пагоды буддийских храмов…

А ты уже в другой стране, в древней Согдиане, спешишь на помощь защитникам крепости на горе Муг, и вместе с юношей Аспанзатом ты метко посылаешь стрелы в стан врага. А внизу плывут по реке, пытаясь спастись, жители осажденного города. Успеют ли? Спасутся ли?

Кушанское царство? Согдийское царство? — не сказочные ли это страны, ведь их нет ни на одной из известных тебе карт? А события и люди, ставшие тебе близкими, дорогими, — были они на самом деле? Где найти ответы на эти вопросы? Оказывается, тут же, в книге. В самом ее конце, в послесловии. Каждая книга Клары Моисеевой сопровождается послесловием. Они необычны. Они сами по себе — как бы маленькие повести о том, как ученые искали и ищут древние страны, древние города. И не в тридевятом царстве, тридесятом государстве, а порою рядом, на территории нашей страны. Так были открыты руины древнего Панча, который находится вблизи современного Пенжикента в Таджикской ССР. Это один из многих городов древней Согдианы. Находки археологов позволили узнать о жизни предков таджикского народа. Картины древних художников, скульптуры, гончарные изделия и оружие, золотые украшения и обрывки шелковых тканей — все это хранится в музеях нашей страны.

Но разве сравнишь музейную экскурсию с поездкой на раскопки! Вот таких поездок у Клары Моисеевой было много. Она все привыкла видеть сама, прежде чем писать книгу. Постоять у руин древнего города, подержать в руках глиняную чашу и ржавые кольца железной кольчуги. Она привыкла к этому за многие годы своей писательской и журналистской работы, трудной и увлекательной.

Прежде чем написать повесть «Тайна горы Муг» Клара Моисеева побывала на раскопках древнего Пенджикента, при ней расчищали и зарисовывали стенные росписи и склеивали обугленные остатки деревянных статуй.

Прежде чем написать повесть «В помпеях был праздник», писательница несколько лет изучала историю, философию и поэзию древней Италии, а потом, побывав в Помпеях, она увидела то, что давно уже знала из книг. Поэтому герои, жившие в Помпеях почти 2000 лет назад, воспринимаются как живые.

Десять исторических повестей о далеком прошлом народов Азии, Африки и Европы написаны Кларой Моисеевой. В ее книгах ожили далекие предки народов СССР: скифы, согдийцы, хорезмийцы, урарты. В повести «В древнем царстве Урарту» рассказано о людях, живших на землях Закавказья две тысячи семьсот лет назад. Герой ее, талантливый каменотес Габбу, рискуя жизнью, бежит из рабства Ассирии в родные края Урарту, чтобы сообщить о походе, который готовит властный царь ассирийцев Асархаддон против Урарту.

В другой повести — «Меч Зарины» — главная героиня девушка. Отважная и преданная Зарина спасает своего жениха Фамира из плена. Когда жили эти люди и где? Почти двадцать пять веков назад, на Алтае. Они были кочевниками-скифами. Воинственных скифских женщин греки называли амазонками. Через тысячелетия до нас дошли курганы-усыпальницы в Пазырыкской долине. Они сохранили в вечной мерзлоте все положенное в могилу тысячи лет назад. Даже яркие краски одежд и ковров не поблекли. Эти самые древние в мире ковры, бархатные и войлочные, трогала своими руками Клара Моисеева.

Но для того, чтобы написать книгу о далеком прошлом, недостаточно побывать на раскопках. Нужно многое знать. Работая над книгой «Звезды мудрого Бируни», писательница изучила историю средневекового Хорезма, ознакомилась с учеными трудами великого хорезмийца. А чтобы их понять, нужно знать медицину, математику, астрономию, философию, географию, экономику древнего Хорезма. А главное — нужно быть писателем-историком, то есть уметь находить не только те явные, всем бросающиеся в глаза отличия нынешнего времени от исторического, но и те незаметные, но важные черты, которые позволяют увидеть, как человеческое все больше побеждало в человеке, как талант, доброта, смелость объединяют человечество во все времена.

Ты уже, наверное, заметил, дорогой читатель, что любимые герои Клары Моисеевой — труженики: воины, каменотесы, ученые, врачи, ремесленники. Даже в повести о фараоне Египта Тутанхамоне — «Дочь Эхнатона» — многие страницы посвящены судьбе художника Анху и рабыне по имени Черный Лотос. Эти благородные люди пытались помочь обреченному на смерть фараону и его юной жене. Труженики были добры и человечны. Из века в век они создавали все самое ценное на земле, от орудий труда до предметов искусства.

В повести «Волшебная антилопа» Клара Моисеева показывает людей, которые оставили самые древние изображения в пустыне Сахаре. Рисунки на скалах рассказывали о жизни пастухов и охотников в те далекие времена, когда эта мертвая пустыня была зеленой и цветущей. Кроме этих рисунков, не было следов жизни древних людей Сахары, ведь они жили здесь семь тысяч лет назад. Когда Клара Моисеева писала повесть «Волшебная антилопа», она пыталась как бы расшифровать изображения древних художников. И она рассказала о том, как зародилось это искусство и для чего. Так появились в ее повести молодой вождь Сын Леопарда и его подруга Маленькая Газель, старая Дочь Антилопы и мудрая Горькая Трава, а с ними и все их племя, покинувшее старые насиженные места и отправившееся по безводной степи искать новые земли для охоты и жизни. И настолько правдивыми получились их характеры, что один из ученых сказал Кларе Моисеевой, что верит в достоверность ее повествования. Именно такими могли быть древние жители Сахары.

Ученые отмечают достоверность характеров, поступков и речи героев. Но герои отдалены тысячелетиями. Как много надо знать, чтобы перевоплотиться и повести за собою читателя в этот неведомый мир.

Как же удается К. Моисеевой добиться такой точности, такого знания разных национальностей? И тут на помощь ей приходит большой опыт встреч с интересными людьми. В повести «Караван идет в Пальмиру» запоминается пожилой мудрый лекарь Петехонсис, который оставляет добрый след в судьбе главных героев. Он запоминается своей добротой, благородством, стремлением помочь обездоленным. Когда К. Моисеева создавала этот образ, она вспоминала одного из своих друзей — египтянина из Александрии Хамди Селяма, памяти которого посвящена эта книга.

Повести Клары Моисеевой помогают лучше понять современную жизнь и отдать дань великому прошлому народов нашей родины. И разве мы не испытываем гордость от сознания, что народы нашей многонациональной страны внесли свой большой вклад в развитие человеческой культуры. Читая повести К. Моисеевой, мы лучше понимаем и ту борьбу, которую ведут народы современного арабского мира, и движение за свободу на африканском континенте. Ее книги помогают понять высокое чувство Родины, интернационализма и пробуждают уважение к людям труда. Поэтому и переводят их на многие языки: немецкий, литовский, армянский, узбекский, каракалпакский, таджикский и другие.

Сотни благодарных писем от юных читателей идут в «Дом детской книги», по мере того как появляются новые произведения писательницы. Эти книги, написанные на основе самых последних археологических открытий, нередко появлялись тогда, когда ученые еще не завершили свои поиски и пребывали в спорах. А Клара Моисеева, побывав на раскопках и погрузившись в древние летописи, клинописи и папирусы, уже переносилась в тот загадочный мир, который существовал тысячи лет назад.

Е. Зубарева,

кандидат филологических наук

КАРАВАН ИДЕТ В ПАЛЬМИРУ

Светлой памяти моего друга

Хамди Селяма

ВСТРЕЧА У ВОРОТ БУДДИЙСКОГО МОНАСТЫРЯ

— Я вижу золотые крыши дворцов, возможно ли это?! — воскликнул Хайран, купец из Пальмиры. — Значит ли это, что здесь живут кушанские вельможи?

— Я не встречал здесь богатых вельмож, — отвечал бактриец. — Я видел под золотыми пагодами бедных монахов. Это не дворцы, это храмы. Мы у ворот буддийского монастыря.

— И ты думаешь, что всем нам окажут гостеприимство? — поинтересовался скульптор из греков Феофил, который вместе с купцами держал путь в город Кушанского царства Капису.

— Уверен точно так же, как если бы сам был здесь хозяином. Ведь добрей и благородней этих людей нет на свете.

Караван верблюдов с поклажей и довольно большой партией рабов подошел к высоким бронзовым воротам. Не очень веря в гостеприимство, о котором так много говорил купец из бактрийцев, люди поспешили устроиться в тени высоких стен. Проводники стали снимать поклажу, чтобы дать животным отдохнуть, взять кожаные мешки с водой, корзины с провизией и войлочные шатры.

Хайран сам следил за тем, как слуги снимали поклажу. Они очень осторожно опустили на землю тщательно зашитые тканью корзины. В них был ценный груз: стеклянные сосуды из Тира и Сид она, искусно сделанные вазы, кубки, фиалы. Здесь были дорогие фляги для вина, расписанные на мотивы греческих мифов и отделанные цветным стеклом настолько ярких оттенков, что, казалось, они украшены драгоценными камнями. В больших широких корзинах, плетенных из тростника, были уложены алебастровые сосуды, серебряные и золотые блюда, сделанные в Ктесифоне [1] прославленными чеканщиками. Объемистый ларец с ювелирными изделиями и редкими камнями Хайран носил с собой. Помимо браслетов, перстней и диадем, украшенных жемчугом, изумрудами и рубинами, он вез с собой голубую и зеленую бирюзу из Ирана, отличный синий камень лазурит из Бадахшана и бактрийские гранаты.

Слуги Хайрана быстро раскинули войлочные шатры, устлали их коврами, разложили подушки и стали извлекать из походных запасов разную снедь. Тотчас же был зажжен костер, над ним повесили бронзовый котел с водой, повар зарезал ягненка. К тому времени, когда дочь Хайрана, Байт, удобно устроилась в своем шатре, уже запахло вкусной едой.

Неподалеку, в тени высокой стены, расположились рабы, которых Хайран вез для продажи в Капису. Усталые, запыленные, страдающие от жажды и голода, они терпеливо ждали, когда охранники дадут им давно обещанную воду. Но прежде чем получить воду, надо было проникнуть за ограду буддийского монастыря. Ворота были закрыты, и все купцы, следующие в Капису в этом караване, рассуждали о том, стучать ли в ворота, послать ли для переговоров бактрийца, просить ли прибежища для тех, у кого нет таких удобных шатров, какие вез с собой Хайран.

Но, пока они пререкались, открылись ворота, и к ним вышел сам настоятель монастыря, почтенный старец с бритой головой, с посохом в руках и в длинном красном одеянии.

— Вам угодно отдохнуть? — спросил старец спорящих. — Мы рады вас принять. Вы получите у нас воду и место для отдыха. Верблюдов с поклажей просим оставить у ворот святой обители.

— Мы и рабов оставим здесь, — сказал Хайран, решив покинуть свой шатер и отдохнуть вместе со своими спутниками за стенами монастыря.

— О нет! — возразил настоятель. — Прежде всего мы хотим оказать внимание нищим и обездоленным. Сорок лет Великий Гаутама ходил со своей проповедью по родной земле и каждый день постоянно и неизменно оказывал внимание обездоленным. Мы следуем его заветам. В силу своей несчастливой судьбы эти люди — ваши пленники. Весь долгий путь они страдали от жажды и голода. Как же можно оставить их здесь, на знойном солнце, без еды и воды? Это великий грех!

Старый монах подошел к худенькой девочке, которая горестно склонила голову к коленям, явно мучаясь от боли.

— Ты голодна, бедняжка, или больна?

Девушка подняла свои большие печальные глаза, дрогнули длинные черные ресницы. Она с мольбой поглядела на незнакомца, не решаясь ответить ему. Неудачное слово могло сделать ее положение еще более тяжелым. Неподалеку стоял начальник рабов, которому Хайран поручил заботу о несчастных. Рабы боялись этого жестокого человека и называли его Тигром. Договариваясь с ним, Хайран предупредил, что оплата последует лишь тогда, когда все рабы здоровыми прибудут в Капису. Для рабов были припасены вода и провизия, но никто не проверял, достается ли им эта еда.

Начальник рабов и слышать не хотел о больных. Он злился и проклинал каждого, кто нуждался в помощи лекаря. А лекарь был в этом караване. Хайран предусмотрительно пригласил его, чтобы в долгом пути оказать помощь больным рабам. Больные могли погибнуть в дороге. Однако начальник рабов не думал о них, не избавил от жажды и голода, не позаботился о том, чтобы они были укрыты от знойного солнца. Теперь, когда оставалось уже мало дней до Каписы, он на всем экономил, будучи уверенным, что эти бездельники, как он называл рабов, все равно доберутся до Каписы.

Этой худенькой печальной девушке, Сфрагис из Александрии, было уже семнадцать лет, но ей можно было дать не больше тринадцати. Ведь она была рабыней уже десять лет. Хозяйка харчевни продала ее Хайрану потому, что она плохо росла, долго оставалась маленькой и худой. Но как могла она расти и крепнуть, когда постоянно голодала! В последний раз она была сыта накануне того дня, когда ее разлучили с матерью. Ей было тогда семь лет. Она запомнила тот радостный день, когда они сели на корабль и мать рассказывала ей, как велико море и как далеко можно уплыть на этом корабле. Мать кормила ее апельсинами и жареной уткой. Когда она подала ей сладкие плоды манго, девочка отказалась. И вот уже десять лет она вспоминает плетеную корзину с желтыми плодами апельсинов, с большими сочными плодами манго и финиками. Они сидели на палубе, приятный морской ветер колыхал паруса, и рядом с ними на циновке стояла еда. Много всякой еды. Но девочка была сыта и съела мало. Мать сказала: «Когда захочешь есть, скажи мне, доченька. А вот в этом кувшине сладкое питье, его приготовила в дорогу нянька. Она очень тревожилась, боялась, как бы ты не захворала в пути».

«Боже мой, — вспоминала потом Сфрагис, — нянька боялась, что я заболею на корабле, рядом с матерью, которая была так добра и заботлива, а я жива, голодая из года в год! Не умираю от того, что червь точит меня каждый день и каждый час».

Девочка запомнила корабль, на котором они плыли, запомнила пиратов, которые избили мать и требовали драгоценности. Она запомнила плачущую мать, которая протягивала к ней руки и кричала что-то на языке, понятном только пиратам. Она умоляла вернуть дочь.

Работорговец доставил девочку в Александрию и продал хозяйке харчевни. Сфрагис спала за печью, где стояли горшки и котлы. Ее руки никогда не просыхали и покрылись язвами. А одежда превратилась в лохмотья. Все десять лет она ела только остатки пищи, которые иной раз находила на дне миски, поданной усталому путнику. Харчевня стояла у дороги. Сюда приходили бедняки. Кроме сухой лепешки, хозяйка ничего не давала ей. Маленькую рабыню будили на рассвете пинком ноги, и девочка в испуге вскакивала и принималась за работу. Только поздним вечером ей удавалось причесать свои длинные черные косы и умыть лицо. Тогда она вытаскивала спрятанную в рукаве небольшую бронзовую пластинку, отполированную до блеска, и смотрелась в нее. Словно в тумане, она могла видеть большие печальные глаза. Они напоминали ей глаза матери в минуту прощания. Сфрагис тяжко вздыхала и прятала свою драгоценную пластинку. Она нашла ее на дороге и радовалась, что может увидеть свое лицо.