— Доброй ночи, — поздоровалась я, стараясь говорить тихо. Вдруг у травницы слух хороший?
Муж не ответил ни через минуту, ни через полторы. Все-таки статуя, а не живое существо? Нет, отмер, шагнул ближе. На миг тщательно подавляемый страх вырвался из-под контроля и захлестнул с головой. Представила как мощная рука обхватывает меня за горло, и как ломаются шейные позвонки. Огнедар ведь понимает, что я его очередная жена, а не та первая обманщица-убийца?! Не совсем убийца, конечно, но близко.
Я отшатнулась. Браслеты, готовые атаковать обидчика, налились огнем, однако сгустки пламени пока не срывались в атаку, бить первой желания не было. Муж повернулся к огню, и я по какому-то наитию захотела, чтобы огонь разгорелся сильнее, но стал при этом безвредным. Еще сильнее, ярче, выше! Я очутилась в ореоле пламени. Муж, как за поводок дернутый, сократил и без того крошечное разделявшее нас пространство, язычки пламени перекинулись на него, побежали по черной чешуе. Страх куда-то делся. Присмотревшись, я поняла, что мужчина впитывает в себя пламя. Очень интересно… Эй, он мне браслеты не разрядит?! В ближайшее время они мне понадобятся в рабочем состоянии.
Любопытство взяло верх над осторожностью, я протянула руку, чтобы потрогать чешую.
Видение лопнуло как мыльный пузырь. Дракон исчез.
Я погасила браслеты, немного постояла, переваривая случившееся. Наверное, хватит на сегодня. Сам призрак не появится, а звать снова я не рискнула. Я еще немного постояла, вздохнула и тихонько прокралась в избу. Спала ли травница или нет, не знаю. Старая Лута ничем не выдала своего состояния и лишь тихо посапывала. Я добралась до сундука, плотнее закуталась в шаль, легла и очень быстро уснула — устала я.
И снился мне огнедар. Точнее… Во сне я думала, что это он, но видела я обычного мужчину, не каменного, не чешуйчатого, а из плоти и крови. Смуглый улыбчивый брюнет кружил меня в танце.
Утром меня ждало раннее пробуждение. Травница бесцеремонно растолкала меня и объявила, что в деревне встают до солнце. Похлопав на нее совиными от недосыпа глазами, я согласно кивнула: встаю. И тут же получила кувшин ледяной воды, чтобы умыться.
— Чем я могу с вами расплатиться, — спросила я до завтрака, глядя, как женщина накрывает на стол.
— Расплатиться…, - насмешливо передразнила она. — В травках смыслишь?
- Нет. Но я быстро учусь.
Обманывать женщину я не собиралась — в делах я стараюсь быть щепетильной.
Травница прищурилась:
— Кожа, как у настоящей леди, ладошки маленькие, пальчики тоненькие, ноготки чистенькие, прям не ноготки, а цветочные лепестки — настоящая белоручка. Верю, что стараться будешь, но, коль к хозяйственным работам не приучена, скорее попортишь, чем пользу принесешь. Да и не до расплат тебе, голуба. Через полчаса Табрыш с сыном в город отправляются. Тебе бы к ним пристроиться.
— Хорошо бы, — кивнула я.
Не пешком, а на транспорте с местными — какая удача! Только как быть с оплатой?
Травница продолжала:
— Можешь к старосте сходить, у него внучка на выданье. Глядишь, сторгуетесь за платье. Со мной рассчитаешься и с Табрышем договоришься.
— Если успею, — нахмурилась я.
Пусть я проглочу завтрак за пять-семь минут, в оставшиеся двадцать с хвостиком все равно вряд ли уложусь, ведь до старосты нужно добежать, товар ему показать, а староста, поняв, насколько мое положение плачевно, предложит сущие копейки, то есть придется поторговаться, потом Табрыша успеть отыскать. Или сначала с к хозяину телеги? Тогда буду представлять, сколько минимально нужно вытрясти из старосты.
— Можешь уступить платье мне, сама старосте продам, за то и сама Табрыша уговорю, ты ему ничего не будешь должна, обед на дорожку соберу.
— Но в деньгах я проиграю.
Травница кивнула.
Я открыла кофр, достала платье и протянула Старой Луте:
— Пусть только мне помогут в городе сориентироваться, — попросила я.
— Я скажу им.
Вот и славно.
Да, я могла бы выгадать несколько монет, но… они мне погоды не сделают. Продам золото — будут деньги. Лучше уж доверить переговоры травнице, мне кажется, так будет надежнее. И позавтракаю спокойно. Правда, в качестве основного блюда снова каша, для разнообразия приправленная ягодами, но каша очень даже ничего, почти вкусная.
Травница довольно быстро собрала снедь, пожертвовала на роль упаковки хлопковый отрез, водрузила получившийся куль на стол.
— Улица одна, не заблудишься, — буркнула она и вышла из избы. — Не задерживайся.
Я и не стала. Торопливо выскребла миску, почистила и съела куриное яйцо, а самое вкусное — блин со сметаной — приберегла на десерт. Запив завтрак чаем, быстро убрала куль с будущим обедом в кофр и поспешила на поиски транспорта.
Почему-то я представила себе, что ехать предстоит на телеге, и искала именно ее, но реальность внесла свои коррективы: тюки с неопознаваемым содержимым были навалены на четырехколесную платформу. Действительно, зачем использовать гужевой транспорт, когда есть магия. На тюках развалился крупный бородач, смутно напоминающий напавших на меня мужчин. Такой же заросший и неопрятный, хотя, по сравнению с ними, очень даже чистый. Судя по запаху, Табрыш мылся меньше недели назад. Рядом сынуля — бугай под два метра ростом, тоже при бороде и аромате рабочего человека.
— Доброе утро, — поздоровалась я.
— Доброе! — первым отозвался парень.
Он легко спрыгнул вниз, забрал у меня кофр и закинул на тюки.
— Доброго пути, — травница напоследок окинула меня полным подозрения взглядом и поторопилась уйти.
Видимо, хотела смыться, пока я не передумала уезжать: уж больно липкий взгляд стал у парня, когда он протянул мне руку, чтобы помочь забраться наверх. Собрался не только помочь, но и, пользуясь случаем, облапать? Зря. Сама вскарабкаюсь. Игнорируя протянутую ладонь, я приветливо улыбнулась, чтобы сгладить отказ и быстро поставила ногу на край выпирающего тюка, схватилась за другой тюк, подтянулась. Юбка за что-то зацепилась, но, брыкнувшись, я высвободилась и, извернувшись, села рядом с кофром, причем так, чтобы чемодан оказался между мной и мужчинами. Надеюсь, четко сказанное «нет» эти двое понимают. Нож на поясе, браслеты на запястьях. В этой поездке проявить осторожность стоит отнюдь не мне. Если что, с удовольствием пугну огоньком.
Парень скорчил недовольную рожу, но ничего не сказал и устроился рядом с отцом. Платформа тронулась.
Хм… Спрашивать о принципах управления «телегой», наверное, не стоит. Во-первых, разговор сближает попутчиков, а я точно не стремлюсь сделать шаг навстречу. Во-вторых, незнание элементарного будет выглядеть странно. Лучше просто присмотрюсь. Одна беда: ни отец, ни сын ничего не делают. Старший лежит, закинув руки за голову, кажется, дремлет, а младший жует травинку и время от времени косится на меня. Я пришла к выводу, что работает волшебный автопилот.
Деревня осталась позади.
Оставив попытки разобраться с управлением платформой, я обратила внимание на тянущийся вдоль тракта лес и начала узнавать места. Да, я тут вчера пешком шла. Вон сломанная ель, вон малинник, в котором я поживилась. Получается, мы проедем мимо поворота на Проклятую гору. Браслеты отозвались капелькой тепла. Снова муж пожалует? Или артефакты так реагируют на мысли о доме?
Я напряглась, ожидая появление призрака, но муж либо не пришел вовсе, либо остался невидимкой.
— Рыхвать! — внезапно подскочил парень.
Табрыш лениво открыл правый глаз, посмотрел туда же, куда и сын, резко сел, чуть не навернувшись с тюков, и тоже выдал нечто заковыристое.
Я догадалась, что слышу местную брань. Каари Ешмина подобных слов не знала, вот я и воспринимаю иномирные ругательства абстрактным набором звуков.
Подозревая нехорошее, я обернулась и тихо поддержала:
— Рыхвать.
Над вулканом поднималась тоненькая струйка черного дыма.
Глава 9
Кажется, я подожгла свой дом — это первое, что пришло мне в голову.
Мужчины напряженно рассматривали вьющийся над вулканом дым. Струйка становилась то насыщеннее, то, наоборот, бледнела и почти пропадала. Табрыш даже платформу остановил, чтобы понаблюдать. Я притихла мышкой и пыталась сообразить, что делать. То ли драпать от огненной смерти, которая вот-вот зальет всю округу, то ли… Глаза даже при виде начинающегося извержения оставались сухими, вулкан мне слезами не залить.
— Его же вчера женили, — вслух озадачился сынуля.
С вершины взвились особенно густые клубы, растаяли в безоблачном небе, и дымить вроде бы перестало. Пойди разберись: я каким-то чудом повлияла на бурление или оно само затихло. Или не затихло, а, наоборот, готовится рвануть? Ох, как же не хватает информации…
Табрыщ качнул головой:
— Отец часто рассказывал, как он бегал к Проклятой горе, когда прошлую Невесту привезли. Он же тогда совсем мальчишкой был, хотел Дракона увидеть. Про дым он ничего не говорил.
— Ваш отец поднимался на гору? — удивилась я. Как при таком раскладе мое хозяйство еще не разворовали?
— Госпожа, кто же в здравом уме на гору пойдет?! Нет, нельзя. Несчастья на себя и всю семью накличешь. А если Дракон услышит и проснется?!
Я покивала. Значит, Проклятую гору все-таки боятся — хорошо.
Дым окончательно пропал.
— Может, дым был, а дед не видел? — спросил парень с плохо скрываемой дрожью в голосе.
— Может быть, — согласился Табрыш. — Может, слезы старой Невесты выдохлись, а новая еще не наплакала?
Выждав еще немного и убедившись, что ничего плохого вроде бы не происходит, Табрыш приказал платформе двигаться, а я на всякий случай мысленно попросила гору не расплескивать лаву и дождаться моего возвращения. Ответа не последовало.
Поминутно оглядываясь, я напряженно прислушивалась к разговору крестьян. Табрыш решил, что слезы Невесты подействовали, плачет бедняжка, огонь заливает: если в костер воды плеснуть, как раз-таки и задымит. Мужчина собирался по прибытии в город навестить храм Громовержца и сообщить об увиденном жрецу. И помешать я излишне инициативному мужчине не смогу. Не убивать же. Тем более об угрозе извержения действительно стоит сообщить жрецам. Кому как не им заниматься эвакуацией жителей? Хотя проблем я хлебну… В принципе, я должна успеть обернуться до того, как явится проверка.
Допустим, жрецы поднимутся на гору. Я к этому моменту почти наверняка буду дома и на время их «визита» спрячусь. Подземелье с кратером подойдет идеально: туда, насколько я понимаю, жрецам хода нет, ведь проход открывается огнем. Или есть у них отмычка? В любом случае укрытие на горе я найду. Жрецы справедливо подумают, что я сбежала, и… искать меня будут внизу! Или я снова ошибаюсь? О магии я не знаю толком ничего, зато в сказках не раз слышала про поисковые заклинания. Я еще подумаю, покручу ситуацию со всех сторон. В принципе, переодеться обратно в свадебный наряд, сесть на бортик и притвориться полудохлой но еще живой тоже вполне себе вариант.
Стоп. Хватит себя накручивать. Не Табрыш, так другой доброжелатель доложит жрецам о «дымном» происшествии на вершине. Визит жрецов неизбежен в любом случае — они придут за телом. Значит, моя задача успеть получить ответы, разобраться с мужем и решить, как жить дальше. Например, на континент податься подальше от островных бед.
В общем, конкретно сейчас план прежний: добраться до города, продать золотые блюда, закупиться самым необходимым.
— Госпожа одна ездить не боится? — молодой бугай забыл про вулкан и вспомнил обо мне.
— Как одна? Я под вашей защитой, — улыбнулась я, старательно изображая из себя дурочку.
Парень завис, как старый компьютер, получивший непосильную задачу. Примитивная уловка сработала: сходу увязать две взаимоисключающие роли обидчика и защитника бугай не смог.
— Хы! — осклабился он.
— Старая Лута уверяла, что мне нечего опасаться, — ложь, травница ничего подобного не говорила. Но вдруг имя старой травницы подействует успокаивающе?
Парень мучительно нахмурился, и я временно успокоилась.
В отличии от напавшей на меня погани, этот вроде бы не так уж плох, просто в его «деревенскую» картину мира свободная женщина не укладывается и воспринимается, как доступная.
Вскоре тракт соединился с более широким, начали попадаться экипажи, пустые и груженые платформы. Вид с «телеги» мало отличался от вида из окна кареты. Я вскоре заскучала, тем более бугай угомонился и больше не лез. Оживленная дорога оказалась наилучшим успокоительным.
А еще через час мы прибыли в город.
Увидев на воротах стражу я напряглась. Платить въездную пошлину мне нечем, документов нет. К счастью, ничего подобного не потребовалось. Страж лениво окинул платформу взглядом, поинтересовался у Табрыша содержимым тюков, но даже проверять ничего не стал, поверил на слово и пропустил. Я выдохнула с облегчением. Заплатить мне было бы нечем…
— Госпожа, куда вас доставить? — подал голос Табрыш.
— Старая Лута говорила, вы мне город покажете.
— Так смотрите, вот он, — хмыкнул крестьянин.
Платформа неторопливо катилась по центральной улице, и я крутила головой во все стороны, отмечала магазины, лавки, которые стоит посетить. Городишко оказался крошечный. Всего-то одна широкая улица, на которой сосредоточилась вся городская жизнь. По обе стороны тянулись тихие жилые районы. Ближе к окраинам стояли хибары бедняков, по мере приближения к центру сменявшиеся более добротными домами, но настоящих богачей в городе не водилось. То есть со своим золотом я могу очень даже пролететь.
Я искала ломбард, но ничего похожего на глаза не попалось. Спросить и тем самым выдать, что у меня есть ценности?
Платформа остановилась в самом начала городской площади. Слева рынок, справа длинное двухэтажное деревянное здание. Администрация города? Скорее всего. А вот впереди возносилось к небу белоснежное каменное строение, в котором я без сомнений опознала храм.
Табрыш с сыном спрыгнули с платформы. Судя по тому, как они развернулись спинами ко мне, помогать не собирались. Я же отказалась от помощи… Слезть-то я слезу, но:
— Мой кофр.
Бугай не стал отказываться и, глянув на меня с самодовольным превосходством, быстро спустил чемодан на утоптанную грунтовку.
— Спасибо.
Парень широко улыбнулся и, кажется, хотел что-то сказать, но его окликнул Табрыш, и сын поторопился догнать отца, шагавшего прямиком в храм.
Я недовольно цыкнула и выбросила крестьян из головы.
Ломбарда нет, зато на глаза попалась лавка ювелира. Тоже сгодится. Я оглянулась, убедилась, что до меня никому дела нет, и быстро юркнула за дверь, отмеченную скромной вывеской.
Тесное помещение, витрин нет, прилавок есть. Из служебного помещения выглянул гладко выбритый чуть полноватый мужчина лет сорока, оглядел меня с ног до головы, скривился.
— Здравствуйте, любезный господин, — я с трудом вытащила из памяти Ешмины подходящее обращение, девушка редко общалась с простолюдинами, так что пришлось напрячься. — Я попала в затруднительное положение.
Врать смысла нет. Человек, у которого все хорошо, посуду не распродает.
— Вижу.
— Как? — неужели у меня настолько выразительное лицо? Или у мужчины дар видеть цель гостя?
— Твои старые платья пришли совсем в негодность и ты вырядилась в одежду своей прабабушки. Милостыню не подаю, — последнюю фразу он прорычал.
— Золото купите?
— Хм…, - мужчина взглянул на меня капельку заинтересованнее. — Украшения? Показывай, что там у тебя.
Обращения на «вы» нищенка не достойна.
— Не совсем, — я открыла кофр и вытащила блюдо. — Возьмете?
Глава 10
Ювелир не торопился брать блюдо в руки. Прищурился:
— Где украла?
Тьфу!
— Я не крала, — твердо произнесла я. — Оно хранилось дома многие годы. Сейчас приходится расстаться. Деньги нужны.
Ювелир пожевал губами:
— А может, у хозяина украла?
— Я похожа на прислугу? — я продемонстрировала ювелиру ладони, про себя молясь, чтобы он не заметил спрятанные под рукавами браслеты.