— Он приходил к вам, говорил про отбор и что пригласил на него меня? — спросила я, пристально глядя на мэтра. Соло покачал головой и вздохнул, словно я собиралась выпытать у него государственную тайну, а он не может устоять, хоть и знает, что разболтать ее — плохо.
— Приходил, да. Чаю хочешь с пирожными? Сейчас наколдую… — не дожидаясь ответа, Соло заставил небольшую вазочку из шкафа приплыть по воздуху и встать передо мной. В вазочке были… мои любимые пирожные — маленькие бисквиты со взбитыми сливками сверху. Вслед за ней прилетели две чашки и чайник с заваренным чаем.
Только вот мне кусок в горло не лез.
— Пей, Илоночка, он успокоительный… Хоть немного в себя придешь после этого огненного чертяки, — улыбнулся мэтр Соло. — А вообще тебе привыкнуть нужно к его манерам… Ничего в них страшного нет.
«Нет, зубы вы мне не заговорите». Я заставила себя отпить несколько глотков травяного чая.
— Ну так приходил к вам чертяка этот, так? И что рассказал? — продолжила допытываться я.
— Про тебя расспрашивал. Пришел весь такой деловой, ну как он бывает, сел тут у меня на краешек стола и давай то серьезно, то со смехом и шутками-прибаутками — он вообще-то пошутить любит, если ты еще не заметила — рассказывать, что есть у него в отборе одна упрямая водная красавица. Имени не называл, но я сразу понял, о ком речь… Ну а потом он и сам сказал, что Гварди, и расспрашивал меня о тебе…
— А что расспрашивал? — жадно спросила я. Честно говоря, я совершенно не понимала, как воспринимать странный визит ректора к Соло, рассказы и расспросы… Ну не поверить же в то, что у ректора развилась ко мне внезапная страсть? Куда сильнее, чем охотничий инстинкт, который он и сам признал.
— Да что? — улыбнулся мэтр Соло. — Что ты за человек, как живешь, чем занимаешься, с кем общаешься… Про парня твоего разузнал…
— У меня нет парня! — вырвалось у меня.
— Ну, прости, девочка моя, я не знал… Тот высокий, здоровенный земной с каменным лицом… Я думал, он твой парень, вечно рядом с тобой ошивается.
— Это мой друг, — ответила я, а про себя горько усмехнулась. Уже точно не парень… и даже не известно, насколько друг.
— А ректор… не сказал, в связи с чем он вдруг так мной заинтересовался? — спросила я.
— Ну я так понял, потому что ты его атаковала бумагами с просьбой освободить от отбора. Ему и стало интересно, что за барышня такая. Ну и к тому же… почему бы ему не интересоваться тобой время от времени, ты же, считай, была его подопечной… Ой…
Мэтр Соло виновато опустил глаза, словно действительно сболтнул государственную тайну.
— Подопечная? О чем вы? — изумилась я. — Вот вашей «подопечной» я была! И всегда буду за это благодарна! А он-то тут причем?
Соло отпил чаю, взял мою руку и положил пирожное мне на ладонь.
— Съешь, Илоночка, небось весь день на нервах, не ела ничего…
— Мэтр Соло, — я с укором посмотрела в хитрые глаза пожилого мага. — Скажите мне правду. Почему вы назвали меня его подопечной? Сами знаете, между мной и ректором никакой симпатии и никаких отношений не было. Он велел мне никогда не попадаться ему на глаза.
— Ладно… Видит Бог, я не хотел этого рассказывать, Герат, — сказал мэтр, словно ректор сидел рядом. — Но, похоже, просто пришло время…
Глава 11
Мэтр отбросил свою хитринку и продолжил совершенно серьезно:
— Если помнишь, в начале второго семестра тебя перевели на водный факультет. Якобы была отчислена одна из стипендиаток, и ты смогла занять ее место…
— Да, жаль, что я так и узнала, кто это был, и не принесла свои… — начала я. — Мне всегда казалось это странным, мэтр Соло!
— И правильно казалось, потому что никакой отчисленной стипендиатки не было. Была отчислена прогульщица из богатеньких, оплачивавшая свое обучение. Но это не освобождало средства для стипендии.
— И что произошло? Я ведь оказалась на стипендии? Неужели ректор выделил… отдельную дополнительную стипендию для меня лично?! — догадка была на поверхности, но сколько бы потрясений не пережила я в этот день, поверить в подобное было сложно. Выходит, я, как слепой котенок, не видела дальше своего носа все эти годы? Ректор, о котором предпочитала не думать и не знать ничего, оказался совсем другим… И разговаривал со мной он совсем не так, как относился на самом деле…
Что все это значит?
— Даже еще интереснее… — мэтр Соло понизил голос и чуть наклонился ко мне, словно нас могли подслушивать. — Он пришел ко мне тогда и сказал, что эта девушка должна учиться на водном. Выделить лишнюю стипендию из средств академии по какой-то причине трудно… Поэтому… Илоночка, только не утопи сейчас нас всех, когда узнаешь! Он будет платить за твое обучение, пока не освободится официальная стипендия. Меня попросил все организовать так, как будто тебя перевели на освободившееся место… Ну и платил за твою учебу из своего кармана года два, пока и верно одна из стипендиаток не вылетела.
— Не может быть… — прошептала я и обессилено подперла голову рукой. Просто не знала, как реагировать на это. Мир, жизнь и представление о важных фигурах в ней перевернулись. — И почему вы мне не рассказали, мэтр Соло? Я ведь почти ненавидела его все эти годы!
— Он попросил, — пожал плечами мэтр. — Когда мой любимый ученик попросил помочь моей любимой ученице, было сложно отказаться, — улыбнулся он. — К тому же… Он уже один раз пытался дать тебе денег, вспомни, как ты отреагировала! Потому, видимо, и решил сохранить все в тайне, берег твою… гордость.
— Да, я его не просила об этом! — горячо сказала я.
Первое ощущение шока прошло, и я поняла, что жить в этот перевернутом мире странно, почти стыдно. Что ж, выходит, я всем обязана человеку, который высказал мне столько презрения? Получается, ректор давно зачем-то ко мне присматривался, наверное, из-за моей силы (он ведь сам сказал, что она важна), и он определил мою судьбу. Три раза.
На вступительном экзамене, когда дал шанс поступить несмотря ни на что.
Когда не отчислил за «душ» под аркой.
И вот… когда перевел на водный факультет и оплатил мою учебу и жизнь из собственного кармана.
А теперь не дает уйти из академии, требует «возвращения долга» или участия в отборе. Причем долг, оказывается, во многом — лично ему, а не академии!
Я понимала, что мое сердце должна заливать благодарность к ректору, который так много для меня сделал.
Благодарность я ощущала.
Но одновременно с ними — смесь стыда и… возмущения.
И ведь не пойти на отбор к человеку, который определил твою судьбу, которому ты обязана всем, намного сложнее, чем к жестокому и высокомерному ректору. Может, и мэтра Соло он попросил сейчас открыть мне правду, чтобы чувствовала себя обязанной?
Я встала.
— Мэтр Соло, благодарю вас за информацию!
Старичок кивнул.
— Ну что, подумаешь, прежде чем, теряя туфельки, бежать из академии? Может, с Гератом можно и как-то по-другому… Явно ведь можно. И относится он к тебе… куда лучше, чем ты думаешь.
— И как же относится? И зачем ему было помогать мне, как вы считаете? Может быть, это он попросил вас рассказать правду именно сейчас?
Соло рассмеялся.
— Ну нет, до такого мелочного расчета наш Герат не доходит! Просто я подумал, что тебе пора узнать. И ему полезно, чтобы ты узнала…. Относится к тебе? Я бы назвал это сильным интересом. Наверное, из-за этого интереса он и решил помочь когда-то. Ну еще из… сочувствия, понимания твоей ситуации, что бы он сам об этом ни говорил.
— Он сказал, что, если ты сирота, это не дает тебе право ждать помощи от других… Странно, потому что он сказал еще, что и сам сирота.
— Видимо, воспитывал тебя, — усмехнулся Соло. — Не давал поблажек. Иными словами… Присмотрись к нему, Илона, а не руби с плеча. Куда ты бежать собралась, что вскочила?
— К ректору, мэтр Соло, к ректору! То, что вы мне рассказали, секрет?
— Ну-у… Я не давал клятву на священных книгах Зоара унести тайну в могилу. Не обещал Герату хранить ее всегда, — улыбнулся мэтр Соло.
— Тогда, думаю, нам с вашим Гератом пора поговорить начистоту, — улыбнулась я, демонстрируя оптимизм и браваду, которых на самом деле не испытывала.
Скорее ощущала крайнее недоумение от коктейля эмоций, что бушевал у меня в груди.
И несмотря на то, что ректор, оказывается, платил за меня из своего кармана — кстати, вот этот долг нужно отдать обязательно — я все еще испытывала желание заехать по его красивой строгой физиономии.
Второй раз за этот вечер я бежала по коридорам академии. Первый раз — к Кристану, и вот что получилось. Второй раз — к ректору. И посмотрим, что получится. В любом случае, ему придется объясниться. А я поставлю его в известность, что так или иначе отдам ему личный долг. Независимо от того, что он думает по этому поводу.
Я еще плохо представляла себе, как именно прижму к стенке Великого магистра, но собиралась сделать это во что бы то ни стало! Ведь мне нужно и выразить ему свою благодарность, и… отстоять себя. Ну и узнать правду, потому что, похоже, я была объектом его внимания давным-давно, просто не знала об этом.
На полпути меня все же начали одолевать сомнения. Я остановилась отдышаться — весь день перемещаюсь почти бегом! Что ж такое! Главное, что нужно сейчас, это сохранять собственное достоинство. И не придумать себе романтическую историю о том, что ректор Герат (а ведь он действительно очень хорош собой, умен и силен!) давно питает ко мне нежные… нет… горячие чувства.
Главное, не дать мыслям устремиться в эту сторону.
Все, что сделал ректор, скорее всего, определялось лишь моей силой. Он видел ее, даже дважды испытал на собственной шкуре. И это сподвигло его дать возможность сильной талантливой магичке выучиться. Теперь он хочет, чтобы эта сильная магичка участвовала в конкурсе.
Ничего личного. Интересы академии, интересы конкурса… Думай только так, Илона. Если даже Кристан нашел утешение на следующий день после слов любви и верности, не стоит думать о мужчинах слишком романтично.
Самое большее, что ты можешь предположить, — это что ректор все же «пожалел» тебя и помог получить образование. Самое большее…
Почти у приемной ректора кто-то поймал меня за рукав. Я оглянулась — это был Виктор. Пьяный и шатающийся. В таком состоянии человек уже не может привести себя в порядок самостоятельно. Его может даже арестовать охрана.
Мне стало смешно. Выходит, пока я тут бегаю туда-обратно по академии, друзья благополучно предавались возлияниям. И небезуспешно. Лицо Виктора выражало полное удовлетворение жизнью.
— Пр-ы-ы-в-э-т! — заявил мне друг и оперся о стену, видимо, сочтя, что мое тонкое плечо — не лучшая опора.
— Привет, Виктор, — улыбнулась я. — Тебе помочь, или так все устраивает?
— По-мо-г-и, — икнул друг. Видимо собрал последние силы в кулак и более связно произнес. — Только не-до-конца, а т-а-а-к, чтоб я до до-ма дошел… Не более. Ну и чтоб Тэя… до-мой пустила…
— Хорошо, — усмехнулась я. Быстренько привести в порядок друга — не до конца, как и просил, а чтобы приятный хмель остался в жилах и радовал его. И бежать… Потому что вряд ли ректор будет ждать в приемной. Может, его и сейчас уже там нет.
Я уверенно взяла друг за плечи, посмотрела в глаза, поводила рукой над лицом, над печенью, и кровь в его теле заструилась быстрее, освобождаясь от излишнего хмеля.
Спустя пару минут Виктор выдохнул. Он стал куда менее пьяным, но все еще навеселе.
— Ну вот, как и обещала — до дома дойдешь, Тэя не рассердится, но и немного хмеля тебе осталось.
— Спасибо тебе, Илона, — улыбнулся Виктор. — Ты настоящая! Я знал, что на тебя можно рассчитывать!
— Пожалуйста. Пошла я…
— Стой! Подожди! — Виктор снова поймал меня за рукав и склонился к моему уху. От него все еще пахло алкоголем. — Слушай, скажи-а, как друг… Это правда все? Ну что ты с ректором встречаешься? Что он тебе дорогие подарки присылает…?
— А кто так говорит? — спросила я.
— Ну-у… все же видели, как он тебя вызвал, даже личного секретаря прислал… И потом ты не вернулась… Ларисса говорит, что встречаешься, зачем иначе ему тебя вызывать. Не на ковер же! Кристан вот совсем обезумел, когда ты к ректору ушла. Сказал, теперь все, мы тебя потеряли…
— Ну, как видишь, ректор меня не съел, и вы меня не потеряли, — с натянутой улыбкой сказала я. — Нет, Виктор, я не встречаюсь с ректором, и он не присылает мне дорогие подарки. Я всего лишь хочу отказаться от отбора, а он не дает, — строго сказала я.
Не знаю уж, что увидел друг в моих глазах, но отпустил рукав и опустил глаза.
— Ладно, извини, Илошка, — сказал он. — Не наше это дело в любом случае. Понимаешь, просто весь день все только об этом и говорили… Пили и говорили. Вот я и решил спросить.
— Вот и молодец, что решил, — сказала я. — И будь добр, если встанет вопрос, то сообщай всем правду: личных отношений у меня с ректором нет. Ты знаешь это точно.
— Хорошо, — понимающе кивнул Виктор. — А сейчас-то ты куда? Может проводить тебя?
— Иди! — я шутливо пихнула его в спину. — Тебя Тэя ждет. Сам едва на ногах держишься, а все туда же — проводить! Иди давай, и Тэйке привет!
Виктор покивал и уже вполне уверенной походкой пошел направо по коридору. А я свернула налево.
Если не решусь поговорить с таросси Гератом сегодня, то не факт, что решусь потом.
Возле приемной никого не было. Наверняка, официального приема сегодня у него нет. И никому не приходит в голову потревожить ректора в день похорон его Великой. Только я пришла, нахальная водная, которая не хочет идти на отбор к высокопоставленному Магистру…
Для смелости я глубоко подышала. Ведь не до конца продумала, что именно ему скажу. Просто… такие вещи нельзя откладывать. Потом их уже не отважишься совершить.
Постучалась к секретарю.
— Таросси Квин, таросси ректор случайно не у себя?
— У себя, но не принимает. Не тот день… Но я могу передать ему, что вы пришли. Вдруг сделает исключение…
— Передайте пожалуйста.
Я устроилась на диванчике в коридоре и с громко бьющимся сердцем принялась ждать. Вот чего я сюда пришла? Я что, нарываюсь? Не хватило мне пикировки сегодня днем, хочется, чтобы он еще раз размазал и унизил?
А то, что я хочу предложить ему — слишком рискованно. По сути, я собираюсь рискнуть своей жизнью. Перевернуть ее, пойти ва-банк.
Да нет, успокаивала я себя. Теперь все изменилось. Теперь, как бы он ни говорил со мной, я знаю, что он не чудовище и не жестокий человек. Он даже великодушен и по своему благороден… Его поведение это доказывает, какими бы ни были его слова. А значит, я должна поблагодарить и расставить все точки над «и». И попробовать договориться.
Спустя пару минут Квин выглянул и указал на соседнюю дверь, за которой располагалась приемная Герата, где я сегодня уже побывала.
— Он сказал, что примет вас, но… очень быстро. У него нет времени. Будьте любезны изложить свой вопрос в максимально сжатой форме.
«Паразит! А просто принять меня он не может!? Нужно напугать и поставить какие-то условия…» Но я одернула себя. Приема у ректора иной раз добиваются неделями. А я прибежала по коридору, видите ли, и рассчитываю, что меня примут с распростертыми объятиями… Пожалуй, стоит вспомнить, кто я такая — просто младший преподаватель одной из кафедр. А не бравировать, как герцогиня.
Жаль только иной раз… это сложно. Ведь по сути я герцогиня и есть, сколько бы ни пыталась забыть об этом и скрыть свое происхождение.
Герат пристально посмотрел на меня, когда я вошла. В глазах была смесь интереса, лукавства и раздражения. Похоже, я начинаю понимать его эмоции, подумалось мне. Раздражен, что его оторвали от дел, но ему интересно и даже смешно, что я пришла после острого разговора днем.
— Вы нашли деньги, тарра Гварди? — насмешливо спросил он. — Или, может быть, — заговорщицки понизил голос, — вы сменили гнев на милость и готовы оказать мне честь своим участием в отборе?
— Нет, таросси ректор, я не нашла деньги. И по-прежнему не хочу участвовать в отборе. Я пришла поблагодарить вас и задать вопрос, если не возражаете. И, возможно, попросить вас.