— Говори тише, Мильда, — прошептал ди Грамс, покрывая поцелуями плечо своей любовницы.
Он прижимался к ее спине, лежа на боку: так было удобнее ощущать все изгибы тела, оглаживать пальцами чувствительные места, возбуждая женщину снова и снова.
— Почему? — послушно прошептала она тише, выгибаясь в пояснице.
— Твой голос будоражит, и я хочу все повторить еще раз, — признался генерал.
— Лардо, неужели ты сейчас никуда не спешишь? — развернулась в кольце его рук Мильда и с интересом заглянула в лицо своему любовнику.
— Нет, сейчас я никуда не тороплюсь, а потому буду растягивать удовольствие. — Уголки его губ дрогнули в собственнической улыбке победителя, когда он заметил, как жадно вздохнула Мильда и облизала верхнюю губу, уже слегка припухшую от поцелуев. — Так что пощады не жди.
— Хорошо, мой генерал, — взволнованным голосом отозвалась она, неосознанно добавляя немного хрипотцы, которая так заводила Лардо.
Ди Грамс опирался на согнутую руку, чтобы чуть свысока рассматривать притягательное тело своей любовницы. Он потянулся к ней с поцелуем, отдаваясь новому омуту страсти. Его руки ласкали красивое тело, сжимая округлую грудь, спускаясь ниже на талию и дальше к ягодицам. Стройная нога Мильды удобно улеглась поверх его бедра, открывая ее рукам доступ к средоточию мужского желания. Упругая плоть затвердела еще больше, едва женские пальчики коснулись шелковистой кожи на ней. Мильда знала, как доставить своему генералу удовольствие, а сейчас он разрешил ей исполнить любое желание. И она этим пользовалась, растворяясь в его удовольствии и наслаждении. Лардо не отставал от своей любовницы, он не только получал жаркие нежности, но и сам дарил удовольствие своей партнерше, возбуждая ее ласками, ловя хрипловатые стоны, которые не в силах были сдерживать оба.
Эта страсть на грани, где каждый день может стать последним, опьяняла еще больше, окончательно и бесповоротно одурманивая разум, отключая все возможные чувства. Наверное, именно это сыграло с Лардо странную шутку. В какое-то мгновение, отдаваясь своему наслаждению от движений партнерши в едином с ним ритме, ди Грамсу показалось, что глаза Мильды поменяли свой цвет с привычного голубого на черный, почти агатовый.
— Не останавливайся, Лардо, прошу, не мучай меня, — застонала она в его объятиях, и кирс вздрогнул.
На него сейчас действительно смотрели глаза серианки тем самым взглядом, дарящим глубину космоса. Но ведь этого не может быть! Лардо резко отстранился от Мильды и встал ногами на пол.
— Встань, Мильда! — приказал он тут же.
— Лардо, что случилось? — не понимая, озадачилась его любовница.
— Иди сюда, я хочу видеть твои глаза, — резко выдохнул ди Грамс.
— Хорошо, мой генерал, — улыбнулась в ответ Мильда и, поднявшись с широкой кровати, соблазнительной походкой направилась к мужчине, не отрывая от его фигуры горящего взгляда.
Лардо притянул стан женщины к себе, упираясь твердой плотью в ее живот, показывая, что еще ничего не закончено, а затем подвел девушку к своему столу, где горел дежурный, рассеянный свет. Теперь он ясно рассмотрел — глаза его любовницы остались прежними.
Видимо, показалось в полумраке. Обычное наваждение после долгого общения с пленной серианкой. Больше его ничего не отвлекало. Лардо продолжил наслаждаться близостью возбужденной им женщины, чувствуя, что скоро они дойдут до самого пика.
ГЛАВА 12
Кира
Спина отчаянно горела огнем. Просыпаться не хотелось, но ощущение пытки каленым железом не давало покоя. Я даже пыталась представить, будто все происходит во сне, и только потому все настолько неприятно. Но боль не унималась, и сон улетел прочь. Я открыла глаза и осмотрелась. Обычная на вид каюта, каких много на каждом корабле. Никаких личных вещей, которые могли бы помочь опознать владельца помещения. На мне все та же одежда, только молния расстегнута до груди. И спина горит огнем.
Я попыталась засунуть руку под эластичную ткань, стремясь понять причину, но стало только хуже. От прикосновения кожа болеть не перестала, зато сильнее заныла. Вскочила на ноги и быстрыми движениями принялась срывать с себя скафандр, плотно облегавший тело. Зеркало в этой каюте находилось только в душевом отсеке, потому, едва освободившись от одежды, почти бегом направилась туда. Неужели еще одно ранение, которое пропустил парамедик? Ведь, как я поняла, здесь не особо церемонятся с пленными. А так в сознание привели, чтобы могла отвечать на допросе, руки и лицо заживили на скорую руку, чего еще ждать от своих врагов?
Картина, представшая перед моим взглядом в зеркале, ужаснула окончательно: это было гораздо хуже того, что сделал со мной отец. Если шрамы на лице заживут, пусть даже навсегда обезобразив мое лицо, то это не пройдет никогда, даже если я добровольно лишусь кожи на всей спине.
Распустился рисунок марги. Но как это могло произойти? Здесь? Сейчас? Со мной? Почему?
В отчаянии протянула руку к кнопкам и включила холодный душ. Упругие струи ударили по коже на спине, принося призрачное облегчение. Жар отступал ненадолго, а затем возвращался. От резких перепадов температуры меня начал бить озноб. Зубы стучали, руки тряслись, хмель медленно, но верно улетучивался из головы.
Марга. Опомнилась и провела ладонями по плечам и локтям. Шипов не было. Это случилось со мной на корабле кирсов. Но почему? И кто он?
Я стояла под ледяным душем и прокручивала в голове все события, что произошли со мной, не веря до конца в случившееся. Наш полет с генералом к флагману, его поцелуй, подаренный в утешение, мои шипы, пронзающие мужские ладони, а затем побег от взрыва на сверхзвуковой скорости, когда регенерация заставила вжаться шипы в тело. Это произошло тогда? Из-за скорости? Но почему на моем теле прорисовывается марга? Как это могло произойти, что я даже не обратила внимания?
Получается, моя кровь определилась со своим выбором. И он мне решительно не нравился. Очень, очень не нравился! Все говорило о том, что древний инстинкт выбора единственного мужчины для меня неожиданно сработал здесь, в плену, на вражеском корабле кирсов.
Серианцы выживали на своей суровой планете, подстраиваясь под климатические условия, меняясь, развиваясь. Наше общество претерпело много изменений, разумеется, выбрав в самом начале своего существования патриархат. Мужчины правили миром, устанавливали правила и законы. Звание «лучший воин» давало приоритетное право выбора во всем — от дележа добычи до женщин. Его обладатель не обязательно должен быть вождем, это место все же занимал более мудрый, возрастной серианец, у которого часто был советник — слуга богов, призванный взывать к божественным силам. Лучший воин скорее выступал вожаком в племени, возглавляющим охоту или захватнические вылазки против других племен.
Собственно, именно войны в те времена практически погубили население. Мужчины рвались к званию «лучший воин», развязывали конфликты из-за пустяков, лишь бы проявить себя на поле брани и получить больше добычи. Население вместо того, чтобы плодиться и размножаться, начало угасать. Поначалу это было незаметно. Со временем стало сказываться многоженство лучших воинов. Они строго смотрели за своими женщинами, не позволяя им измен, но и это не главное. Из-за малочисленности племен начались близкородственные связи, в которых дети рождались слабыми, не способными выжить в суровых условия.
Цивилизация при патриархальном правлении стала приходить в упадок. Именно в то время женщины взялись за оружие. Трудно представить, как эти забитые существа, полностью подчиненные мужчинам, решились на перемены. Они стали выходить на охоту, приносить добычу. Причем у многих оказался зоркий глаз и тонкий слух. Их не тянуло устраивать очередную заварушку с соседями. У женщин ценилась жизнь. В итоге они стали такими же хорошими воинами, как и мужчины. Прогресс шел своим чередом, племена развивались, женщины, поначалу занимавшие равноправное положение в племенах, становились вождями, с неизменным помощником мужчиной.
И в этой структуре общества произошел перекос. Серианки стали воинами, они забыли о том, что их высшее предназначение — рожать детей и продолжать свой род.
Неожиданно сама природа решила проблему кардинально. Она изменила организм моих предков — женщин, даровав им возможность с помощью шипов определять лучшего производителя для потомства. Серианкам стало так же некогда, как и мужчинам до этого, создавать семьи и заботиться о наследниках, и за них делала выбор их кровь. Теперь убедиться в правильности выбора можно было с помощью простого пореза. Мужчины наверняка не обратили бы внимания на такие подсказки, продолжая тешить свое эго званием «лучший воин», а женщины придали этой особенности огромное значение. Ведь именно им приходилось вынашивать детей, а если происходила несовместимость генетического кода, то и хоронить новорожденных.
Вот так и получилось, что женщины очень серьезно отнеслись к подсказке природы. Едва мужчина касался шипов на плечах или локтях, получая при этом рану, его кровь оценивалась организмом женщины на предмет лучшего партнера для союза, где родятся здоровые дети. Такой знак никто из женщин игнорировать не мог. Едва происходило опознавание лучшего мужчины (ведь природа настроена на развитие вида, а не на достижение всяческих благ для одного взятого индивидуума), на теле женщины начинала рисоваться марга. При этом шипы за ненадобностью пропадали с тела.
Марга — это красивое название рисунка. У каждой женщины он свой. Пигменты кожи воспринимают кровь мужчины и творят свое искусство в единственном варианте. Я видела скопированные изображения некоторых в музее и в сети. Это было очень красиво, как зашифрованное послание богов нам, смертным.
Вот уж никогда не думала, что увижу такое на себе.
Прогресс шел своим чередом, сказывалась урбанизация населения Харшина. Города разрастались, увеличивалось население. Становилось трудно найти «того самого», которого одобрит древняя кровь и начнет рисоваться марга. Уже несколько столетий серианцы создают союзы, хотя стараются провести обряд. Среди моих знакомых ни у кого не было марги, но вот обычаи сохранились. Мода на варши, имитирующие природные рисунки, стала отдельной индустрией. Серианки приходили в салоны и наносили на спины изображения, подражающие марге. При этом многие меняли их довольно часто, идя в ногу со временем и модой. Ни один раут не проходил без вечерних платьев с открытыми спинами, где бы замужние женщины не демонстрировали мастерство художников.
О марге я читала в учебниках, еще немного копалась в сети для общего развития в этом вопросе. И сейчас на моей коже появлялся рисунок, означающий, что моя древняя кровь сделала свой выбор! Но ведь это невозможно! Это атавизм, присущий далеким предкам, но не моим современникам. Я знаю историю развития родной цивилизации, всегда с интересом изучала ее переломные моменты, полностью одобряла такой необходимый факт, как появление шипов и марги на теле серианок. Но сейчас, когда мы летаем в космосе, способны практически вырвать умирающего из лап смерти, древняя кровь пробудилась во мне! Почему? За что?
Это обычный пережиток прошлого, атавизм, этому не стоит придавать значения. Неприятные ощущения на спине пройдут, я забуду об этом как об одном из испытаний в плену. Главное — выжить! Найти отца, раз уж я оказалась у кирсов, и попытаться вернуться вместе с ним домой живыми. Понимаю несбыточность мечты, но лучше хотеть большего, чем вообще отказаться от борьбы.
Ледяной душ продолжал бить по моей горящей огнем спине, а я стучала зубами от холода. Все тело продрогло, а марга продолжала выплетать свой рисунок. Это не косметический салон, где можно хоть каждую неделю менять изображение, на моей коже рисовалось единственное в мире сочетание фигур, полностью продиктованное моей кровью и его. Его!
Изнутри меня обдало жаром понимания того, кто именно пробудил маргу. Это невозможно, этого просто не может быть! Это неправильно, невероятно! Почему кирс? Враг, победитель моего народа! Генерал Лардо ди Грамс.
Каждый раз вздрагивала от произнесения вслух или про себя имени ненавистного кирса. Ледяная вода шумела, разбрызгиваясь вокруг, стекая по ногам и сливаясь в углубление в полу. Она пройдет очищающий цикл и вернется в резервуар обновленная, годная к употреблению вновь. В космосе все должно быть экономично и при возможности всегда восполняться.
Я смотрела, как утекает жидкость, и пыталась найти выход из создавшегося положения. Просто необходимо взять себя в руки. Я жива, раны практически зажили, отец находится в плену, но ему сохранили жизнь, Карт восстановится после пытки, ему помогут парамедики в медблоке, а Джири никогда не расскажет обо мне. О том, что у меня появилась марга, не знает никто, и не должен узнать. Для кирсов это ничего не означает, они даже о шипах серианок не имели представления, а своим соотечественникам я ничего говорить не собираюсь. Как бы хотелось поговорить с отцом и попросить совета.
Что же мне делать? Этот вопрос постоянно возвращался после очередного круга охватывающего меня отчаяния. С этим надо что-то делать. Марга не позволит просто жить и не обращать на нее внимания. Выбор сделан, а потому инстинкты будут подталкивать к партнеру. Единственный выход — только его смерть. Но и я умру в тот же миг. Что ж, еще совсем недавно мне было довольно просто принять такое решение, отключив подачу воздуха в скафандр, с тех пор ничего не изменилось. Моя смерть не даст им рычага воздействия на отца, а убив Лардо ди Грамса, я избавлюсь от влияния марги, покинув этот мир вместе с ним.
Неожиданно такой выход из ситуации мне очень понравился. Правильно! Нужно лишь убить генерала, тем самым решив одновременно несколько вопросов. В моей голове начал медленно, но верно восстанавливаться порядок, стряхивая паутину паники, окутавшую разум. Выход есть всегда, нужно только его поискать и не отказываться от такого, который на первый взгляд не нравится. Меня же устраивало абсолютно все. На войне все средства хороши, а марга выбрала для меня кирса — заведомо невозможный вариант для серианки.
Постепенно мысли выстраивались ровно, план начинал складываться, детали и слова, которые я должна произнести, чтобы убедить генерала в новой встрече, подбирались. Все казалось выполнимым, хотя и весьма сложным. Ничего! Я справлюсь, ведь обучалась многому в военной академии, буду действовать по обстановке.
— Капитан Тресс! — раздалось за дверью в душ.
— Я сейчас! — слегка охрипшим от холода голосом отозвалась кирсу.
Нажала на кнопку и выключила душ, в тот же миг почувствовав, что марга взяла паузу, а значит, и мне дала передышку. Что ж, при встрече с адъютантом смогу говорить спокойно, не отвлекаясь на свои ощущения, прямо скажем, неприятные.
Быстро растерлась одноразовым полотенцем, согревая замерзшую кожу, покрывшуюся мурашками, и выбросила его в утилизатор. Оглянулась в поисках хоть какой-то одежды, ведь свой комбинезон оставила в каюте, но на глаза попалось только новое одноразовое полотенце, вылезшее из щели в стене.
— Капитан Лантар, вы не могли бы мне помочь? — приоткрыв дверь, спросила в небольшой просвет.
— Спинку помыть и ниже? — похабно хмыкнул кирс в ответ.
— Будьте добры, подайте мне одежду, — ледяным тоном отозвалась я.
— Хм… даже с этим генерал угадал, — буркнул адъютант.
— Простите, что? Я вас не поняла, — озадачилась я за приоткрытой дверью.
— Ничего! Одевайся, тебя генерал вызывает! И поторопись! — недовольным тоном прикрикнул на меня кирс.
Обижаться в моей ситуации на грубость не имело смысла, просто дождалась, когда адъютант выйдет из каюты, и только после этого распахнула дверь шире. Внутри никого не было, а на кровати лежал пакет с одеждой. Уверена, что это новый комплект, который никто до меня не надевал. Я живо разорвала прозрачную упаковку, ожидая возвращения адъютанта в любую минуту, а на мне даже обычного белья нет. Зато в свертке было абсолютно все! Вплоть до необходимых женщинам вещей в определенные дни.