Жизнь в городе попаданцев продолжала меняться. Многого, от курева до продуктов питания, еще не хватало, но несколько кафешек после Переноса выжили и продолжали работать. Лучшим по кухне, по мнению Александра, стал Шашлычный дворик — небольшая кафешка, расположенная всего в ста метрах от холма с поклонным крестом на северном выезде из города. В обед позвонила Оля. Посетовав, что в холодильнике хоть шаром покати, предложила поужинать в кафе. Встреться решили в восемь вечера в кафе. Выйдя за КПП, Александр застегнул бушлат. Холодно, небо затянули низкие осенние тучи. Днем прошелестел зябкий дождь. Молодой офицер не стал ждать вечно переполненной маршрутки, от части до кафе всего десять минут пешком. Проще дойти. Старательно обходя по мокрому асфальту мутные лужи, двинулся в путь. Окончательно стемнело. Уличное освещение еще не включили, темно, сориентироваться возможно лишь по огням многоэтажек.
Без десяти восемь он толкнул дверь и спустился в зал. Огляделся вокруг, жена еще не пришла. Тепло. Вкусно пахнуло жареным мясом и немного дымом. В белоснежном кафеле пола отражаются лампы дневного света. Негромко играет что-то из шансона. В зале пустынно. Лишь за дальним столом с аппетитом поглощают шашлык двое, в возрасте немногим за тридцать с характерными горбатыми носами. На столе перед ними стоит полупустой графин с прозрачной, как слеза, самогонкой. Бросив равнодушный взгляд на Александра, отвернулись. Один, помоложе, экспрессивно взмахнул рукой.
— Уважаемый! — воскликнул он с легким кавказским акцентом, обращаясь к собутыльнику — это все мелочи! Давай, за тебя!
Кавказцы подняли стопки, тонко звякнуло чешское стекло, самогон полился в луженые глотки.
В глубине зала бармен с меланхоличным видом протирает тряпкой и так чистую стойку. Еще слишком рано, основной наплыв посетителей к девяти вечера. При виде военного бармен оживился. Любезно поздоровавшись, поинтересовался: чего желаете, уважаемый? Александр заказал две порции шашлыка с лавашем (карточки на хлеб отменили на днях), овощной салат и графин ягодного морса. Тяжело опустился за дальний столик у окна, устал, день выдался нелегкий. Александр не успел заскучать, когда у стола появился бармен с тарелками с шашлыком, закусками и прозрачным кувшином ягодного морса. Переставив все на стол и пожелав приятного аппетита, вновь удалился за стойку. Пахнуло от тарелок одуряюще вкусно. Александр сглотнул слюну, обедал в час, проголодался, но так и не притронулся к заказу. В кафе раздавались лишь все более громкие и нетрезвые голоса выходцев с Кавказа.
Восемь десять, двадцать. За это время зашло несколько посетителей, лишь Оля все не появлялась. Александр сморщился от досады, пальцы машинально пробарабанили по столешнице. «Ну сколько можно ждать! Договаривались на двадцать часов!» Александр беспокойно заерзал в кресле. Старший из кавказцев искоса и недовольно глянул на военного, но смолчал и отвернулся. Пронзительно скрипнула дверь, в проеме появилась Оля. Девушка сияла. Для похода в кафе она посетила парикмахера, надела единственный и любимый плащ. Совсем незадолго до Переноса она купила его в областном центре. С наполнением магазинов платьями, кофточками и прочей необходимой женщинам одеждой город пока справлялся. Вот только разнообразия как раньше уже не было. Швейная фабрика, принявшая дополнительных работниц и множество частниц, трудилась круглосуточно, но было ясно, что, когда сносится одежда из двадцать первого века, на производство качественной и недорогой одежды рабочих рук не хватит.
Девушка огляделась, найдя мужа мило улыбнулась и торопливо сбежала по ступенькам вниз. Хмурый Александр поднялся с места. Торопливо клюнув нежными губами в щеку, девушка присела на отодвинутый мужем стул.
— Привет, милый, — произнесла девушка ласковым до приторности голосом. Александр сидел с сурово сдвинутыми бровями.
— Ну не дуйся! — протянув руку, Оля шутливо ткнула острым кулачком мужа в плечо, заставив его слегка улыбнутся.
— Ну что так долго? — невольно смягчаясь, но все еще недовольным голосом поинтересовался Александр.
— Ну не дуйся! Немного опоздать для женщины — это нормально — Оля присела за стол, положила на край сумочку. Поправила прическу, бросила внимательный и лукавый взгляд на мужа. Сидит с надутыми губами. Недоволен опозданием? Девушка ослепительно улыбнулась, и погладила мужа по руке:
— Лучше угадай! Что изменилось во мне?
Александр закусил губу, бросил взгляд на сидевшую с противоположной стороны заставленного блюдами стола супругу. Как всегда, великолепна. Несколько секунд он молчал, пытаясь сообразить, что же изменилось в облике жены? Оля недовольно сдвинула тонкие брови, наконец, глаза Александра широко раскрылись:
— Ты сделала новую прическу?
— Ну наконец-то! — девушка просияла и вновь слегка стукнула сухеньким кулачком мужа по груди.
— Э! — послышалось громкий голос с кавказским акцентом, — да это же Соловьевская сучка!
Александр повернулся, оба кавказца нехорошо и пристально разглядывали его жену. Оскорбил Олю младший. Офицер побледнел от ярости, скрежетнул зубами. Сверлящий взгляд уперся в лица кавказцев. Пьяным море по колено, забыли, как с криминалом поступили после Переноса? Военный опыт, приобретенный за последние месяцы, научил парня никому не спускать обид. Не важно, что Оля родственница прежнего мэра, главное, что сейчас она его жена. Оскорбительные слова в ее адрес он готов вбить назад в глотку вместе с зубами.
— Рот закрой! — вставая с места, громко, на весь зал, угрожающе рявкнул Александр, навис телом над столом, лицо налилось кровью, — Ты, наверное, слишком пьян и не соображаешь, что несешь! Это моя жена.
— Ты кому рот закрой сказал? Э! — с резким гортанным акцентом произнес младший из кавказцев.
— Может, не надо? — пискнула Оля, но на ее слова никто не обратил внимания.
— Тебе! Что ты так на меня смотришь? Гипнотизируешь? Извинись перед моей женой!
Мужчины переглянулись. Александр понял, что соседи слишком много приняли на грудь, никакими уговорами не остановишь. Оба кавказца люди горячие, сначала вступают в потасовку, а затем думают о последствиях. Резко поднявшись, направились к столику Александра. Зал затих в ожидании: предстояло увидеть такое, что ни в каких фильмах не покажут.
Будет драка — понял парень. Рот пересох, сердце бешено заколотилось о ребра. Александр быстрым цепким взглядом окинул кавказцев. Движутся легко и нагло, как хозяева жизни, словно на дворе бандитские девяностые. Но зря они так… Парня обожгла и закалила война, склоняться перед кем-либо он не намерен. Насколько Александр уважал погибшего побратима Магомедова, настолько ненавидел ЭТИХ…
— Вы что делаете! Вызывайте милицию! — взвизгнула посетительница, сидевшая поблизости за столиком с мужчиной возрастом за пятьдесят.
— Рот закрой, кишки простудишь — небрежно бросил без всякого акцента женщине младший из кавказцев. Во рту блеснула золотая фикса, судя по поведению, среди кавказцев он главный.
Он первым надвигался. Александр встретил его прямым в голову. Противник снес соседний стол, рухнул на кафель пола. Второй, видимо, не знал приемов рукопашного боя, он схватил Александра руками за шею.
«Ах ты дурашка, приемы по освобождению от захвата изучают еще в военных институтах!»
Крутанув руками, сцепленными в «замок», офицер сорвал захват. И тут же изо всех сил пнул кавказца в живот, того снесло, словно лягнул разъяренный жеребец! Получай! Влетев в стену, кавказец сполз вниз, скорчился на грязном полу в позе эмбриона.
Напавший первым очухался, провел рукой по лицу. Алое на пальцах. Кровь на белом кафеле. Выругался не по-русски, в руке хищно блеснула сталь ножа, яростно ощерился. Ловко, словно профессиональный спортсмен, кавказец вскочил на ноги. Давать себя прирезать или избить, как тогда, несколько месяцев тому назад, офицер не намеревался. Что угодно, только не это! Лошадиные дозы гормонов гуляют по жилам. В городе постановлением собрания депутатов разрешили дуэли, но тут не тот случай. Он просто и незатейливо пристрелит идиотов. Рука скользнула в карман, одновременно снимая предохранитель, сухо щелкнул затвор.
«Бабах», — оглушительно грянул в помещении выстрел пистолета ПМ, резко запахло порохом. Кавказец упал, двумя руками схватившись за ногу, кровавое пятно расплылось на штанине, чуть ниже колена. Второй уже очухался, но предпочел не вставать.
— Ааа! — Заорала женщина за столом рядом. — Убили!
Александр с пистолетом в руках навис над оскорбившим его жену человеком, глаза метали молнии из-под насупленных густых бровей.
— Не убивай, брат! Не убивай! — В смертной тоске заскулил младший кавказец. Когда преимущество не на его стороне, он оказался не так и крут…
— Извинись! — рявкнул офицер.
— Прости меня, мамой клянусь, больше не буду! — плачущим голосом произнес раненый. — Я истекаю кровью! Перевяжи!
Александр облегченно выдохнул воздух сквозь стиснутые зубы, выпрямился, щелкнул предохранитель, пистолет исчез в кармане. Теперь что-то надо делать с раненным и непострадавшим кавказцем.
— Оля! — Обратился Александр к жене. — Перевяжи этого, — он ткнул пальцем в сторону раненного.
Девушка вздрогнула, ошалелым взглядом посмотрела на мужа и лишь потом пришла в себя. Она училась в сельхозакадемии и умела накладывать бинты. Пока Оля оказывала помощь раненому, Александр вызвал полицию. Прибывшие через несколько минут патрульные выслушали объяснения офицера, посетителей кафе и забрали с собой непострадавшего кавказца, второго санитары положили в карету скорой помощи. Вечер безнадежно испорчен, но не пропадать же добру. Шашлык и закуску молодожены забрали домой. Против напавших на офицера возбудили уголовные дела. Через пару недель непострадавший отправился на несколько лет на исправительные работы на городскую свалку, после выписки из больницы за ним последовал второй.
* * *
Степан Викторович Чепанов не любил кабинет градоначальника. Слишком помпезная мебель, слишком казенная атмосфера. Слишком противоречивые воспоминания с ним связаны. Здесь его когда-то награждали и ругали, бывало всякое. К тому же в нем буквально все хранило отпечаток личности прежнего мэра, а ныне подследственного — Соловьева. Однако проводить ремонт в трудные для города дни Чепанов посчитал неэтичным и невозможным. Поэтому приходилось мириться с обстановкой в кабинете. Он ограничился тем, что повесил в углу небольшую икону из дома, да со стола смотрела цветная фотография молодой женщины — дочери.
Захлопнулась дверь за последним посетителем. Чепанов остался один в огромном и гулком кабинете. Только что закончилось совещание с руководителями коммунальщиков. В отличие от прежнего мэра с ними он встречался нечасто, за полтора месяца пребывания у власти дел хватало и с другими отраслями сложного городского хозяйства. Зима на носу, обсуждали подготовку к отопительному сезону. В основном доклады мэра порадовали. Запланированные работы выполнены на девяносто пять процентов. Ремонт проблемных участков трасс заканчивали. При этом удалось заменить дефицитные стальные трубы пластиковыми, производимыми из переработанных пластиковых бутылок и керамическими. Массовое производство последних освоили на кирпичном заводе. Общедомовые бойлеры и два котла электростанции подготовили к работе в отопительный период. Лишь директор теплосетей пытался ныть о неплатежах, и что это не дает качественно подготовиться к сезону. Но не того напал. Чепанов уговаривать не собирался, не таких обламывал! Резким тоном он объяснил непонимающему директору, что или тот обеспечивает безаварийное прохождение отопительного сезона, или идет под суд, как саботажник. Мэр на секунду задумался, не стоит ли заранее поменять в теплосетях руководителя, затем решил: рано, надо присмотреться к человеку.
Его беспокоила другая проблема. По утверждению директора электростанции, ресурсов котлов хватит на три-пять лет. Ремонтировать их в соответствии с технологическим регламентом он не в состоянии, слишком много специфических материалов и запчастей не хватает и в обозримом будущем не появится. Чепанов устало потянулся в доставшемся по наследству кресле, затем досадливо поморщился. Голова наклонилась над заваленным бумагами и папками столом, где ориентироваться мог только он. Найдя ежедневник, пролистал до страницы с названием «Стратегические задачи», начал энергично писать. «Поручить заму по ЖКХ до конца года разработать схему и программу электро и теплоснабжения от котельных, работающих на угле. В следующем году начать их строительство».
Пронзительно звякнул внутренний телефон. Чепанов слегка поджал губы и бросил недовольный взгляд на высветившийся номер. Звонил секретарь, сразу поднимать трубку мэр не стал. Дописав, отложил ручку в сторону и лишь тогда снял трубу.
— Да, — немного раздраженным голосом произнес градоначальник.
— Степан Викторович, к Вам начальник службы безопасности, Вы просили его вызвать к восемнадцати часам.
— Зови! — коротко бросил в трубку Чепанов и положил ее на место, ежедневник вернулся на стол. За длинный, полный проблем день он совсем забыл, что на вечер приглашал начальника службы безопасности, так переименовали городской отдел ФСБ.
Постучали, в отворившейся двери показался неприметный человек. Его можно принять за бухгалтера из конторы «Рога и копыта». Неприметный и средний во всем, обычный черный пиджак, средний возраст, невыразительная внешность, на носу очки. Единственное яркое пятно — под мышкой зажата красной кожи папка. Первое впечатление обманчиво. Вошедший — один из самых влиятельных людей в городе, серый кардинал недавно случившегося переворота. Плотно прикрыв за собой дверь, мужчина повернулся к главе города:
— Добрый день, Степан Викторович, звал?
— Да, рад видеть тебя.
Безопасник подошел к стоявшему в глубине кабинета массивному столу. Глава поднялся с места, мужчины обменялись крепкими рукопожатиями.
— Присаживайся, Константин Васильевич, — указал на стол-приставку Чепанов.
Безопасник аккуратно присел, поднял вопросительный взгляд на градоначальника. Жизнь и служба в ФСБ научили его пользоваться правилом американских ковбоев: умеешь считать до десяти, считай до семи! Скрывай собственный потенциал и возможности от окружающих. Всегда полезно иметь «козыря в рукаве», который можно смело бросить на стол в кульминационный момент игры по имени жизнь.
Глава не стал разводить долгих прелюдий, не в его характере такое поведение.
— Ты в курсе подготовки переговоров с московскими царями? — полуутвердительно спросил Чепанов.
Его собеседник ограничился легким кивком, продолжая вопросительно смотреть на градоначальника. В личных беседах они общались на равных.
— Осталось подобрать начальника охраны посольства. Из твоего ведомства не прошу, знаю, что у тебя затык с кадрами. Предлагай кандидатуру, кто сможет разведку организовать и контрразведку, и охрану. Должность сделаем майорской, заодно и статус дадим младшего посла. Нужна кандидатура. Что скажешь?
Чепанов устало откинулся в кресле и бросил испытующий взгляд на собеседника, но на лице того прочитать следы эмоций невозможно. Безопасник неторопливо снял очки, вытащил из кармана белоснежный платок и тщательно протер стекла. Он и так выделяет в состав посольства человека из собственного невеликого штата. Правда негласно, но какая разница? Люди не резиновые, а задач с каждым днем наваливается все больше и больше! А что, если… Предложить того мальчишку, который арестовывал мэра? Заодно и убрать с глаз долой. Слишком он импульсивен. Чем больше он обдумывал мысль, тем больше она нравилась подполковнику. Надев назад очки, он тяжело вздохнул про себя и поднял глаза:
— У меня есть кандидатура, старший лейтенант Петелин Александр.
Мэр недоуменно вскинул брови и окинул безопасника скептическим взглядом, тот молча смотрел в лицо главы города профессионально непроницаемым взглядом. Затем хмыкнул и произнес недовольным голосом:
— Что за странные идеи? Драчуна, что вчера устроил драку в Шашлычном дворе и подстрелил кавказца? Не пойдет. Он слишком безбашенный…
— Нападение с ножом на военного, пусть радуются, что вообще не пристрелил! Он поступил правильно. А что касается Петелина — парень проверенный и верный! Ты не забыл, кто арестовывал Соловьева?