— Хорошо, что нас предупредили. Надо думать, как их всех вырезать.
— Надо. После похорон все вместе подумаем.
Сам того не замечая, Агриппа начал советоваться с маленьким Тиберием по самым разным вопросам. Не с ним конечно, но через него с Марсом. Иногда советы были откровенно дурацкие, например когда спросил за кого выдать замуж Юлию, с которой он решил развестись сразу после рождения очередного ребёнка, услышал сама пусть выбирает. Как может баба сама себе мужа выбирать? А если ей гладиатор какой нибудь понравится? Баба же. Но были и дельные советы. Особенно в долгосрочном плане. Да, Марк Агриппа уже окреп и начал строить долгосрочные планы, даже жену надумал сменить. Брак был политический, можно больше не мучиться. Попробовать что-ли?
— Юлия, дорогая, мне надо с тобой посоветоваться.
— Все псы аида сдохли от удивления. Тебя заинтересовала кулинария?
— Нет, дорогая. Меня интересует, за кого бы ты хотела выйти замуж? Я хотел бы учесть твоё мнение.
Не верит. Ну ещё бы.
— Видишь ли, наш брак был чисто политическим союзом, и в нём отпала необходимость. Но я тебе благодарен за наших детей и решил при устройстве твоей дальнейшей судьбы учесть твои пожелания. Юлия?
Пока Агриппа говорил, глаза Юлии раскрывались всё шире, потом заблестели, покатились слёзы.
— Ты серьёзно?
— Абсолютно. Но я надеюсь, что ты не сделаешь неподобающий выбор?
— Я бы хотела выйти за Семпрония Гракха. Это возможно?
Агриппа ожидал много худшего.
— Разумеется. Семпроний Гракх благородный римлянин, не вижу никаких препятствий. Надеюсь, ты будешь счастлива.
Юлия упала на колени и обняла его ноги. Добровольно. Искренне. За девять лет замужества ни разу такого не было. Пойми этих баб.
Тиберий Клавдий Нерон смотрел на расстеленную на столе карту и не верил своим глазам. Великая и могучая империя грозных римлян, на этой карте была настолько маленькой и жалкой, что становилось тоскливо. Он поднял глаза на Агриппу.
— Невероятно.
— Это не всё, Тиберий. Это только наш материк, за океаном есть и другие.
Тестю Тиберий поверил сразу. Ну покарал Марс отчима и мать, несколько необычно, конечно, но видать были у него резоны. Ливия в последнее время здорово доставала сына своими интригами, пытаясь поссорить с любимой женой, с Агриппой, Агриппу с Августом и вообще всех со всеми. Видать и богов достала. Как сын он конечно скорбил, но вздохнул с облегчением, жить станет проще. Но этой картой Марк Агриппа его удивил по настоящему. Паннония, где в бесконечных стычках с дикарями истекали кровью его легионы, в лучшем случае её тысячная часть.
— Нам понадобятся шесть тысяч легионов.
Агриппа усмехнулся, ход мыслей зятя он понял сразу.
— Не так много, в большей части земли пустынны и суровы, но триста как минимум. И ещё флот.
Тиберий по жизни был реалистом. Он слишком хорошо знал ситуацию изнутри, чтобы понимать, что это невозможно. Уже сейчас в легионы принимали кого попало, беглых преступников, слабо, а то и вовсе неграммотных, снизились требования по здоровью. Набрать в десять раз больше? Даже не принимая во внимание фактор экономики, людей брать просто не где. Но ведь и Агриппа всё это понимает.
— Надеюсь, Марс подсказал тебе, где набрать эти легионы. И чем им платить.
— Подсказал. Но это мы обсудим, когда приедет Друз. Хочу тебя попросить переговорить с ним заранее, по братски. Антония на него слишком влияет, ещё внушит, что с Юлом поступили несправедливо. Сейчас не время скандалить по глупым поводам.
Любимый братец Друз, конечно, неисправимый идеалист, но из-за скотины Юла в бутылку не полезет, тем более, что тот всё равно виноват. А Антонии и знать ничего не надо.
— Сделаю. Проблем не возникнет.
Проблем не возникло. Друз, не долго ломаясь, согласился, что в целом все получили по заслугам, а выпячивать правду матку в данном конкретном случае не разумно. Августов похоронили, пышно, торжественно, трёхдневные игры, недельное пиршество, богатые подарки. Просто праздник какой-то, сразу забылось, что начиналось всё с печального повода. Римляне славили Марка Агриппу и проклинали коварных антонианцев, в целом были счастливы. Агриппа выступил на форуме с прекрасной речью, категорически отказался принять титул Августа, но обещал продолжить его славное дело и вести римлян от победы к победе. Тиберий и Друз присягнули первыми, искренне и решительно. Сенат. Легионы. Нигде не возникло никаких проблем. Маленький Тиберий согласился, что круг посвещённых придётся расширить, когда они мастерили по ночам глобус. Вернее раскрашивали деревянный шар, диаметром с полметра. Не простая работа, хоть и интересная. Надо же, Земля это шар и он где-то летает. Уму непостижимо. Марк Агриппа демонстрировал собственноручно разрисованный глобус и заканчивал короткую лекцию, хотя в свои собственные слова он и сам не слишком верил, если честно. Всё слишком невероятно.
— … летает вокруг солнца по кругу. И Марс такой же шар и так-же летает, а если с Марса глядеть на Землю, то увидишь голубую звезду.
Агриппа закончил, промочил горло и окинул взглядом "Марсианский комитет". Выступать никто не спешил, присутствующие слишком его уважали, чтобы опускаться до банальных реплик. Первым нарушил молчание Публий Квинтилий Вар. Он больше других интересовался естественными науками, считался хорошим архитектором и инженером.
— Извини мне мои сомнения, благословенный Агриппа, но почему с шара не стекает вода?
— Её держит сила Земли, Вар. Вода не утекает, мы не падаем, хотя Земля не только летает, но ещё и вертится, всё держится силой Земли. Нам всегда кажется, что мы сверху. Разумеется все эти новые знания требуют тщательного изучения и проверки. Именно ты этим займёшься, Публий, собирай в Рим всех астрологов, философов, учёных и ставь задачу — осознать этот неоспоримый факт, осмыслить и найти ему применение. Хотя и инженеров толковых тоже собирай, найдётся им занятие.
Агенобарба больше заинтересовал религиозный аспект. То, что их божественный покровитель оказался летающим космическим шаром, ломало решительно все шаблоны.
— Если об этом узнают жрецы, поднимется вой до небес. Смуты бы какой не случилось. Надо всё в тайне держать.
Агриппа разумеется и этот злободневный вопрос с посланцем обсуждал. Уповал на важность религии, приводил в пример себя, благочестивого римлянина, которому бог послал, но Тиберий младший был равнодушен.
— Даже если меня послал бог, то он всё равно не такой, каким ты себе его представляешь. К тому же я не уверен, что меня послали именно к тебе. Но если тебе так важен этот opium dlya naroda, не буду отрицать, что я посланец Марса. В конце концов я этого и сам не знаю, но от всяких церемоний, жертвоприношений и прочей дикости ты меня избавь. Тот кто меня послал этого не поймёт.
Сумасшедший, но идею в очередной раз подсказал толковую. Оказывается осенью должна пролетать kometa и это событие можно было использовать с пользой именно в этом вопросе. Красивое знамение, если его вовремя предсказать и правильно объяснить, будет неубиенным аргументом в любых теологических спорах.
— В тайне, Луций, разумеется в тайне. Не столько от жрецов, сколько от врагов. Жрецов наоборот надо привлечь к сбережению тайны. И я хотел бы, чтобы именно ты этим занялся. Осенью, в небе, на несколько дней, появится хвостатая звезда. Ты предскажешь её появление и растолкуешь знамение. Тебя же выберем Великим Понтификом, возьмёшь эту жреческую братию под контроль и направишь их энергию на благое дело.
Стать Великим Понтификом? На такое Агенобарб не расчитывал. Почётно конечно, сам Цезарь был Великим Понтификом, но Цезарь всё-таки больше политиком, чем солдатом, а Агенобарб наоборот. Он слегка поморщился, Агриппа это заметил и надавил ровным но твёрдым голосом, каким обычно отдавал приказы в бою.
— Ты станешь Великим Понтификом, Луций Агенобарб, и заставишь этих нахлебников служить Риму. Правильно объяснишь им знамение и добьёшься бесприкословного выполнения.
Луций Домиций Агенобарб уже стоял по стойке смирно, автоматом вскочил. Настоящий служака, армейская косточка, как раз такой и нужен сейчас во главе религии, Агриппа жестом усадил его и продолжил уже мягче.
— Я понимаю, что всё встаёт с ног на голову, но мы обязаны процесс контролировать. Мы в сложном положении, но мы об этом знаем и заранее примем меры. К большой нашей удаче, Марс нас совсем не оставил, кое-что подсказывает. Но побеждать вместо нас германцев, или расталковывать знамения он не будет. Да и не все подсказки я к сожалению понимаю.
Агриппа печально вздохнул и взглядом разрешил продолжать Агенобарбу.
— Это большая честь для меня, Принцепс. Просто слишком всё неожиданно. Может, у тебя уже есть догадки, что означает эта хвостатая звезда?
— Ничего не означает. Это оказывается тоже космический шар, только поменьше и летает по-другому, но об этом знаем только мы в пятером и имеем право толковать что пожелаем, лишь бы нам на пользу пошло.
Друза эта ситуация позабавила.
— Гермацев можно будет запугать до энуреза, если тонко сработать. Значит, Агриппа, ты теперь оракул?
— Не я, но я с ним общаюсь. Ещё с ним будет общаться Вар…
Когда, умучившись с глобусом, Тиберий младший согласился, что доверенный помощник не помешает, попросил подобрать кого-то из ремесленников, но Агриппа воспротивился категорически. Ещё чего не хватало. Тут нужен был свой, близкий, верный и надёжный как добрый римский гладий. А ремесленников он потом сам озадачит, а если чего и придётся своими руками сделать, тоже ничего страшного, Агриппа вон глобус рисовал, Вар тем более не сломается. На том и порешили.
— Который и будет разбираться с силой Земли и прочими новыми знаниями, для которых я уже слишком стар. Кто оракул — пока тайна даже от вас. ПОКА тайна. Ладно с этим закончили. До знамения семь месяцев, начинайте над этим думать, потом ещё раз посоветуемся. Давайте о насущном. Германский вопрос. Тиберий?
Не проронивший до этого не звука, Тиберий Клавдий Нерон старший где-то витал, поглощённый своими мыслями, и Агриппе пришлось его приземлить.
— Не знаю. Если их там и правда двадцать миллионов, да все сплотятся… К тому-же они слишком быстро учатся, вон брат рассказывал, некоторые банды уже пытались строем воевать, когда их прижимали. Рано, или поздно все научатся, если ничего не предпринять. Сейчас мы размениваемся погибшими один к двадцати… Не знаю. Ты обещал рассказать, Агриппа, где можно набрать легионы.
— Мы их купим у германцев. Вы не ослышались. Мы будем покупать у них детей и воспитывать из них граждан Рима. Если платить хорошо, то дикари с удовольствием займутся добычей собственных сородичей. Я расчитываю убедить Сенат направить на это все средства изъятые у мятежных антонианцев, а они весьма значительные. Займёшься этим ты, Друз.
— Ты уверен, Агриппа? Не взбунтуются потом эти легионы? Всё-таки кровь у них…
Друз держал границу с гермацами, насмотрелся всякого больше остальных, он вообще сомневался в том, что это люди.
— Уверен. Мало того, это будут наиболее верные наши люди, а кровь…
Этот вопрос они тоже уже обсуждали с сумасшедшим посланцем. Как раз его пример пригодился.
— Вот к примеру у вас с Тиберием она вполне может быть разная, а с самым лютым северным дикарём одинаковая. Кровь бывает четырёх разновидностей, и кому какая достанется дело случая, так и у нас, и у дикарей, и у негров. Вар это вам докажет опытным путём, а пока поверьте на слово.
Это было кощунство, святотатство и сокрушение основ. За это в приличном обществе кишки выпускали на раз, Цезарь за куда меньшее пострадал, и Агриппа это понимал.
— Когда Вар подберёт подходящего дикаря, я перелью себе его кровь. Это будет вам доказательством.
Агриппа рисковал, но именно так ему предложил доказать это Тиберий младший, только предлагая себя. Отозвался Тиберий старший.
— Мы не подвергаем твои слова сомнению, благородный Марк Агриппа. Уверен, тебе самому было не легко принять это знание, но тем не менее ты его принял. В этом случае затея с покупкой детей выглядит красиво, дикарей ослабляем, себе по цене рабов получаем настоящих граждан и пополнение в легионы. Придётся вложиться в их воспитание и обучение, но и отдача будет. Только я бы не торопился извещать сенаторов, не все тебе верят так, как мы, Агриппа, это просто опасно, нас всех пятерых перебьют, и легионы не помогут. Деньги у нас есть, наследство Августа и матушки приятно удивило количеством. Начнём втихаря, мало ли зачем мы рабов покупаем, а потом глядишь и рассосётся. После хвостатой звезды вопросов остаться не должно. Брат?
Агриппа выразил Тиберию благодарность взглядом. Политик, рассудительный и не склонный к поспешным действиям, практически направил буйного братца в правильное русло.
— Да, лучше по тихому. Такое… Лучше бы я сам не знал. Никому нельзя говорить. Агриппа, надеюсь это последние плохие новости? Мне нужно напиться вдрызг, иначе сойду с ума.
— Плохие последние. Уладим ещё семейные вопросы и напьёмся все вместе. Не думай, что меня всё это радует, Друз, мне старику ещё тяжелее. Значит сеейное. Все эти благоглупости Октавиана с усыновлениеми-переусыновлениями канули в лету вместе с ним и его титулом. Друз, ты возьмёшь на воспитание моего Гая, и ты Тиберий Луция, ваши дети останутся со мной.
Потом была пьянка, на которой пять генералов нарезались истинно по-солдатски, как после боя, в хлам.
Глава вторая
Антония Старшая находилась в смешанных чуствах. С одной стороны, вроде всё хорошо, её Луций не только не пострадал во врумя последних событий, но и возвысился, его кандидатуру в Великие Понтифики продавливает сам Агриппа, при полной поддержке Тиберия и Друза. Но с другой стороны, это был уже не её Луций, он замкнулся, стал от неё что-то скрывать. Первая мысль была тривиальна, завёл похотливый мерзавец любовницу, но нет, в этом он оказался чист. Тайна была другого уровня, это и пугало, и интриговало одновременно. Младшая сестрёнка, понимала не больше.
— Друз ничего не рассказывает.
Жаловалась Антония Младшая.
— Говорит это тайна, которую пока нельзя раскрывать. Даже мне, представляешь? Сказал, что Гай Випсаниан будет воспитываться у нас, а Луций у Тиберия, но почему, не объяснил. Всё это похоже на обмен заложниками. Но зачем?
— Это какой-то заговор, дорогая. Агриппа, Тиберий, твой, мой, Вар — эти точно. И Юлия…, ты заметила, какая она в последнее время счастливая? Аж светится.
— Заговор? Но против кого? Против Республики? Но почему тогда Агриппа отказался быть Августом? Ему ведь предлагали и даже упрашивали, а он отказался и настоял, чтобы этот титул совсем упразднили.
— Не знаю, милая. Заговор очевидно есть, но цели его пока не понятны. Против кого могут тайно сговариваться пять самых влиятельных людей Рима, причём в такой секретности, что даже мы с тобой ничегошеньки не знаем? Ходят все хмурые, будто их любимые легионы вот-вот взбунтуются, одна Юлия светится.
Юлию сёстры не любили, вряд-ли её радует что-то хорошее.
— Ты меня пугаешь. Я видела, что Друз чем-то встревожен, но он говорил про германцев, что их недооценили и на самом деле опасность куда серьёзнее. Думала, что всё из-за этого.
— Твой Друз бы этому только порадовался, чем больше врагов, тем больше у него будет побед и славы. А мой? Стал бы от меня скрывать какие-то военные секреты? Уверяю тебя, даже если бы они планировали резню в сенате, я бы знала. Дальше больше, его ведь перспектива стать Великим Понтификом очень не радует, я то это вижу. Вместо проклятой Африки, получит одну из лучших должностей в Риме, казалось бы прекрасно, об этом даже и не мечтали, а он не рад, видно, что заставили. Ты представляешь, моего солдатика, который Венеру от Юноны с трудом отличает, заставили стать Великим Понтификом. К чему-же они готовятся?
Младшая округлила глаза и перешла на шопот.
— Ты хочешь сказать, что они готовят заговор против кого-то из богов?