«Надежда» оказалась вполне скоростным судёнышком, — по течению да под парусами шли быстро. Немного «сбивали темп» гостеприимные казаки-амурцы. Прослышав о продвижении великого князя Константина на «струге», переселенцы готовили знатное угощение и выходили на лодках навстречу нашему каравану — приглашали в гости. Обеды плавно перетекали в беседы-инструктажи. Вначале старался намекнуть, а потом, отбросив дипломатические приёмы, прямо указывал — маньчжуров от Амура изгонять как можно дальше. И неважно где попались «соседи» левый ли берег, правый ли. Все они по сути своей разбойники, хунхузы, живущие грабежом православного люда. И кому как не казакам пресечь эти бесчинства. Судя по тщательно скрываемым ухмылкам доблестных представителей Амурского казачьего войска, решительности в «маньчжурском вопросе» им и без Костиного инструктажа было не занимать, но то, что великий князь, сын императора пусть и в неформальной беседе, одобряет тактику «русификации Амура» грело души «дальневосточных пионеров»…
Кстати, казаки сумели отладить достаточно эффективную систему переезда в края дальние, вслед за мужьями, женщин и детей. Как правило, от станицы уходил обоз, или караван, кому как угодно пускай так и называет, который вели три-четыре «пожилых» (от сорока до пятидесяти лет) казака. Оптимально в таком караване «перемещались» два-три десятка женщин с ребятишками. Донские да кубанские Аксиньи многим мужикам фору могли дать в обращении с лошадками, так что небольшие партии переселенцев двигались на Амур вполне ходко. Мой отряд гнал гораздо быстрее и обгонял порядочное количество таких «караванов», тогда и посмотрел на их организацию. Нет, всё-таки казачество надо всемерно поддерживать. Это не опереточные чудаки из моего времени, это бойцы и труженики каких поискать. На казаков и сделаю ставку в колонизации Калифорнии, решено!
Невельской весьма неодобрительно смотрел на мои вылазки на сушу и прохождение части «амурского маршрута» по так называемой «царской тропе». Как уже упоминал, по левому берегу Шилки и Амура идущие с цесаревичем Александром отряды, «пробили» довольно таки приличную тропу. На дорогу она конечно не тянула, но конные отряды передвигались вполне комфортно. На санях и телегах здесь перемещаться проблемно, ну ведь только начало! Дал «ценное указание» казакам — отловленных маньчжуров не убивать без нужды, а использовать на работах по превращению тропы в полноценный тракт. Река рекой, а хорошая дорога не помешает. Хуторские и станичные атаманы кивали согласно, но просили войти в положение — рук рабочих катастрофически не хватало и все «отловленные узкоглазые» вкалывали на заготовке леса. Стройки шли грандиозные, не до отвлечения на тропу, будь она хоть сто раз «царская».
Внезапное устремление Российской империи на Дальний Восток породило множество конспирологических версий. Лучшие европейские умы гадали, почему вдруг сначала наследник престола с без малого пятитысячным корпусом отборных войск «сходил» до Сахалина и обратно, а теперь ему на смену спешит второй сын императора, также со значительным воинским контингентом. Отторгать у разваливающегося Китая огромные и необжитые территории? Да и чёрт с ними с этими азиатами, бородатыми ли русскими, узкоглазыми ли китайцами. Если царь и его дикие казаки устремились от Европы подальше, так всем цивилизованным народам от сего только легче. Примерно так рассуждали «пикейные жилеты» в европейских столицах, а знатоки отмечали снижение интереса русских разведчиков и дипломатов к положению дел на Балканах и гадали, не сменился ли «южный вектор» российской экспансии на «восточный»…
Да нет, вектор не сменился, батя по-прежнему мечтал накостылять османам и освободить православных братьев, стонущих под турецким игом. Только финансово потянуть одновременно и Экспедицию Александра и помощь балканским славянам никак не получалось. Приоритет временно был отдан Востоку исключительно для вразумления наследника престола, но, по возращении Саша стал ярым патриотом бескрайних сибирских и дальневосточных просторов, требуя выделять средства из наидефицитнейшего бюджета на развитие дальних окраин державы. А тут ещё Костик подрос, с пелёнок мечтающий построить Константинополь Тихоокеанский. В итоге государь император в этой реальности проводил более взвешенную политику сотрудничества с европейскими державами, а с англичанами отношения даже немножко потеплели, так, самую малость. Просвещённые мореплаватели прикинули, что с русскими проще договариваться по разделу сфер влияния в Китае, тем более Россия в густонаселённые (и самые богатые) районы Поднебесной лезть не собиралась, завозя страшных казаков в какие-то непроходимые лесные дебри.
Ха, интересно, а ведь ЗДЕСЬ королева Виктория не познакомилась с Сашей, помнится про их взаимную симпатию много версий и слухов ходило. Даже то, что якобы обозлившись на Александра, пренебрегшего ею, королева и устроила Россию невероятную подлянку, ввязавшись в Крымскую войну. Ерунда, конечно. Причин для столкновения ведущих мировых держав и без бабских капризов имелось предостаточно.
Но на сей день на западных и южных рубежах империи всё спокойно. Кроме разве что вечно бунтующих поляков, но это данность, с которой все смирились. Невельской получивший чин капитана первого ранга «За особые заслуги перед Отечеством» лет на десять раньше положенного, страшно переживал, что его считают выскочкой и отрабатывал досрочное производство как мог. Геннадий Иванович ударными темпами отстраивал Николаевск-на-Амуре, выпрашивая хотя бы на пару месяцев сотню-другую солдатиков.
— Ваше высочество, зачем за океан весь батальон перевозить? Только место занимать. Сотню-другую возьмите с собой, вместе с американскими казаками и хватит. В экипажи «Авроры», «Дианы», «Паллады», «Константина» принято матросов сверх штата, с такой эскадрой сил достаточно для закрепления форта Росс за Российской империей на веки вечные. А на Аляску кто в здравом уме покусится?
— А пожалуй вы и правы, Геннадий Иванович, пускай разомнутся молодцы-финляндцы. Нет ничего зазорного в том, что гвардейцы топором помашут. Пётр Великий и его сподвижники топором да лопатой Санкт-Петербург возводили.
— Вот именно, ваше высочество! Только представьте, сколько будет построено пятьюстами здоровенными лбами за год!
Да уж, однако размахнулся каперанг. Так и весь гвардейский батальон заграбастает, дай только волю.
— Пятьсот не дам. Мне ещё «свою» станицу помогать казакам ставить, — Константиновскую! Чтоб лучшей по Амуру была! Там рота поработает, ставку великокняжескую ведь нужно? Нужно! Затем две роты на Сахалин — перекинем их в Александровск-Сахалинский. Их задача — строить дорогу на север острова. Но две сотни гвардионусов — ваши. Командуйте ими, пока я с Америки не вернусь. Да, Геннадий Иванович, как доберёмся до Николаевска, так сразу и заложим, так сказать «на паях» поселение-порт на Сахалине, как раз в амурском лимане, от него начнём дорогу на юг, навстречу южному отряду дорожников-гвардейцев. И назовём сей порт — «Порт-Невельской»! Так что с вас причитается! И непременно чтоб шампанское! Думайте где раздобыть.
В Хабаровске, то есть в станице Константиновской нашу флотилию ждал воистину царский приём. Здесь поселились оборотистые и хозяйственные казаки, те ещё хитрованы. Не успели станицу основать — отправили в Петербург великому князю Константину «просьбу малую» — стать покровителем поселения, в его честь названного. Согласился, понятное дело. В обозе специально везу сотню кос-литовок, да лопат и топоров в подарок, «на зубок» новорожденной станице. Экономии места для, без черенков. Ну да тут не Питер, насадят железяки на деревяшки.
«Надежда» далеко обошла плоты и дощаники Экспедиции и мы красиво, на полном ходу подлетели к небольшой, но аккуратненькой пристани.
— Здорово, станичники! — Константин, засидевшись на «яхте», выскочил на берег, немного зачерпнув левым сапогом амурской водицы.
— Здрав будь, желам, ваше вашество, высочество, пираторское…
— Да не тянитесь вы так, не на плацу чай. Это батюшка Николай Павлович обожает смотры да парады, а я парень простой, мне бы по свету побродить, с людьми хорошими поговорить познакомиться. Ого, какой каравай, давай его сюда, молодка, и хлеба вашего и соли отведаем.
Казаки-«константиновцы» оказались выходцами из двух соседних небогатых донских хуторов. Состоя в отряде цесаревича приметили сие замечательное место, прикинули богатые возможности и по покосам и по рыбной ловле, решили — «застолбить участок». Обратились к Александру, дескать хотим станицу имени вашего меньшого братишки поставить, разрешите ваше высочество. Сентиментальный Сашка пустил слезу (со слов станичного атамана, но, зная брата не удивлюсь, что это правда) и дал тысячу рублей на обзаведение. С того и пошло-поехало. Сейчас здесь полторы сотни казаков и почти полсотни жён добрались до глав семейств. Ребятишки носятся, кричат. Ульи выставлены рядышком. Пока три, но лиха беда начало. Очень хотел выделить хозяйственным и рукастым переселенцам десять тысяч рублей. В последний момент удержался и дал полторы. Чтоб чуть-чуть больше чем брат и чтоб не приучить к «траншам».
Двое суток отдыхали в Константиновской, разминались, поустав от сидения в лодках. Я же разъезжал со станичным атаманом по окрестностям, наблюдая как соскучившиеся по движению финляндцы, выходцы из крестьянских семей, помогают амурским поселенцам. Все косы-лопаты-топоры проделавшие путь почти в девять тысяч вёрст зазвенели-запели-застучали. К вечеру случился знатный мордобой. Единственной незамужней казачке начали расточать комплименты два оболтуса из лейб-гвардии Финляндского полка, вырядившиеся в парадные мундиры. За что были тут же безжалостно луплены «местными». Грандиозное побоище «за прекрасную Полину» предотвратили офицеры, и вот теперь надо «судить» дурней. Что им такого придумать в наказание?
— Семён Петрович, вот скажи, что делать? Я у вас сотню остолопов собираюсь оставить на год, чтоб казарму поставили, дом для будущего губернатора Амурской области, дороги какие-никакие наметили. Хочу здесь центр губернии разместить. И такая вот закавыка. Уеду, передерутся же сволочи. Молодые здоровые дурни, не холостить же их, аки жеребцов норовистых.
— Ваше высочество, — атаман как только понял, что сотня «батраков» может и уйти к соседям, в ту же станицу Донскую, искренне запереживал, — да кто молодым не был? Ох, вы ж тем более вьюноша, должны понимать, без баб, то есть женщин плохо, а как они появятся — терпежу нет никакого. Ничего постегаем охальников легонько. Поумерят пыл.
— Легонько это как? Чтоб на работу выходить могли?
— И это тоже, ибо сказано в писании в поте лица хлеб свой добывать…
Не стал разочаровывать атамана «именной» станицы, роту под командованием самого въедливого офицера — поручика Скурихина оставил на гостеприимной казачьей земле, пригрозив нарушителей дисциплины услать на Чукотку.
А вот Невельской расстроился. Я то сбросил железяки казакам и забыл про них, а Геннадий Иванович виды имел на топоры и лопаты, стройка Николаевска-на-Амуре идёт полным ходом.
Подсказал капитану первого ранга, чем он может быть полезен атаману. Невельской ушёл на «переговоры» и вернулся с мрачным выражением лица.
— Не вышло, Геннадий Иванович?
— Ах, ваше высочество. Эти казаки, они хуже жидов, честное слово! Два часа торговался. Я ему уже и так и эдак — в августе с эскадры доставлю и чугунки и сковородки, и даже пилы. Нет и всё, только десять топоров и пять лопат дал. У, выжига!
— Ничего, как поставите большую кузню в Николаевске, флотские по старой дружбе железа подкинут, тогда приползёт к вам Семён Петрович, пыль мести будет бородой своей многогрешной.
— Да, ваше высочество, — Невельской, схватился за знаменитую тетрадку, — смотрите, здесь отмечены предполагаемые месторождения руды. Если б туда партию инженеров отправить.
— Не всё сразу, Геннадий Иванович, не всё сразу. Без собственной металлургической базы развития у Амурского края не будет, это понятно, но слишком мы широко шагаем. Каждый гвоздь завозим через тридевять земель и морей. Попробую обратиться к иркутским и красноярским купцам, но скоро такие дела не делаются. Хорошо, брат Саша известил, что «пробил» вопрос о покупке у датчан вместительного транспортного судна для нужд Дальнего Востока. Базируясь на Александровск-Сахалинский транспорт займётся закупкой продовольствия в портах Китая. Да и железо, столь необходимое доставит. Да много чего требуется нашим дальневосточным форпостам.
Со «свежей» почтой догнавшей меня как раз в Константиновской (фельдъегеря просто молодцы — как ни быстро продвигается отряд великого князя, профессионалы своего дела не отстают, а наоборот — опережают) пришло много интересных новостей. Александр сообщил, что уличил в расхищении казённых сумм и низком качестве исполняемых работ подрядчиков рекомендованных Клейнмихелем и изгнал их со стройки. Отец, ознакомившись с обличительными документами, долго молчал, а затем сказал наследнику: «Вот ты и вырос, Саша, стал помощником. Что ж, делай как считаешь должным».
Хм, интересно получится, если старообрядческая мафия исполнит моё «пожелание» и «уконтропупит» графа Петра Андреича. Все же на Сашу подумают…
Глава 9
В Николаевске-на-Амуре провёл всего три дня, чем невероятно обидел Невельского. Но — время не ждёт! Изучая карту поймал себя на мысли, что такого шанса больше не будет. Если уж и утверждаться в Приморье, надо делать это именно сейчас. Китайцы после поражения в Опиумной войне слабы и растеряны. Получив люлей от горстки англичан, они и от нас ждут действий по захвату территорий, стараются не раздражать казаков-амурцев, никак не реагируют на удержание подданных Поднебесной империи которые в качестве то ли рабов, то ли военнопленных вкалывают на стройках российского милитаризма. А мы сильны как никогда. В настоящее время на юге Сахалина после долгого перехода отстаиваются четыре сильнейших фрегата, есть ещё два транспорта и три шхуны, небольших но пригодных к перевозке десанта. От Сашиной экспедиции полтысячи гвардейской пехоты осталось в этих краях, со мной тысяча пришла, казаков на Амуре за пять тысяч! Когда Муравьёв (не стать ему здесь Амурским) Пекинский договор в 1860 году подписывал, сомневаюсь, что у него сил больше было. Так это после поражения в Крымской войне, при враждебном отношении Англии и Франции. Но ведь смогли «отжать» у китаёз край Уссурийский, Владивосток основали.
А сейчас англичане к нам достаточно лояльны, гадят исподтишка, конечно, но в целом дружелюбны, видимо опасаются возможного союза России и Китая. И потом, кто знает, с какими целями император направил сына на Тихий океан? Нагло совру, скажу, что уполномочен отцом утвердить в сих краях на века державу российскую и на шестнадцать лет раньше заложу Владивосток! Решено, начинаю операцию «Владивосток — 1844»! Как раз успеем построить немудрящие жилища, да и перезимуем уже в Золотом Роге. Это название оставлю, как и Уссурийский и Амурский заливы и остров Русский. Исключительно, чтоб не путаться. Ясно, что народ воспримет закладку новой крепости без особого энтузиазма — и так вкалывают все не покладая рук. Ну да ничего, переживём.
По сути, именно «внезапный» дальневосточный вояж Александра окончательно «пришил» к Российской империи Амур. Прямая прослеживается аналогия с Айгунским договором 1858 года, за который Муравьёв и получил титул «Муравьёв-Амурский». А сейчас Сашу называют так придворные подхалимы, — «Александр-Амурский»! Ну и здорово, родному брату не жалко, тем более его экспедиция здорово помогла, подготовила почву для дальнейшей экспансии России на эти дикие, малообжитые но такие богатые и стратегически важные территории.
Если же Александр опередил на полтора десятка лет заключение Айгунекого договора, то что мешает Константину, предвосхитить Пекинский трактат?
А Америка подождёт, отправлю в форт Росс наиболее «плохонький», которому даже капитальный ремонт помог не особо, фрегат «Константин», как бы намекая, что великий князь помнит о заокеанских владениях.
Итак, как генерал-адмирал принимаю командование на себя, возглавляю достаточно сильный отряд из «богинь» — «Авроры», «Дианы», «Паллады» и вперёд, брать на шпагу новые земли!